Твои крылья

В выходные Илья отправился домой, к родным. Он сильно соскучился по родителям и сестре; позвонил паре школьных друзей, чтобы встретиться и поболтать — просто так. В один прекрасный момент он поймал себя на том, что за всё прошедшее время ни разу не подумал об Ане. Как на грех в этот момент разрядился мобильник, а подзарядку Илья оставил в съёмной комнате. Вздохнув он кинул уснувший телефон во внутренний карман куртки и благополучно о нём забыл. Вернувшись в Авиагородок вечером, Илья получил не слишком приятное известие: хозяева квартиры вздумали делать ремонт в третьей, пустовавшей комнате, и по этому случаю решили переставить хранившееся там пианино к Илье, разумеется, клятвенно заверив, что это временно, и сбавив арендную плату. Илья тоскливо воззрился на инструмент, отнявший у него чуть ли не треть жилплощади и попросил разрешить ему изредка на нём играть — в своё время он посещал музыкальную школу. В этот вечер он не пошёл гулять с Ильюшиным — предстояло сделать домашние задания, о которых он, по правде говоря, забыл, да и погода серьёзно испортилась. Следующие два или три дня лил дождь; Илья не вылезал из читального зала библиотеки — готовился к докладу по истории воздухоплавания, изредка тоскливо посматривая на улицу. Вечером в среду небо очистилось, и юноша решил наконец отправится на прогулку. На асфальте повсюду виднелись лужи с плавающими в них жёлтыми листьями; дорожки в сквере развезло от грязи. Илья зябко кутался в тонкую куртку и озирался. Вокруг — ни души; никто не гулял в этот промозглый вечер, только шум реактивных двигателей доносился из аэропорта. Молодой человек покрутил головой, шмыгнул носом и побрёл обратно. «Не придёт», - машинально мелькнуло в голове. Однако в переулке, выходящем к авиаремонтному заводу, мелькнула знакомая фигура в белом. Илья быстро зашагал туда. Ильюшин со странным недоумением рассматривал грязь и лужи, очевидно думая, как их обойти. - А я и не надеялся сегодня вас встретить! - Илья приветственно помахал рукой. Ильюшин улыбнулся. - Здравствуй. Да, эти дни я никуда не ходил... По правде говоря, я ненавижу грязь. Дорожки здесь просто в отвратительном состоянии... - он брезгливо поморщился, поднимая полы плаща и перешагивая лужи. - Заходите ко мне в гости! - набравшись смелости, произнёс Илья, - сейчас такая погода... Нелётная. А дома тепло.. Я вам покажу альбом и... Мне недавно хозяева поставили пианино. Хотите, я вам сыграю? Вы любите музыку? Ильюшин удивлённо поглядел на своего молодого друга и, улыбаясь, кивнул: - Буду рад. Да, я очень люблю музыку, хотя в последний раз слышал её очень-очень давно... При свете лампы Ильюшин казался старше; лицо его, хоть и без морщин, отсвечивало нездоровой бледностью и напоминало маску (надо сказать, его мимика всегда оставалась крайне скупа). Гость отказался от чая и попросил разрешения не снимать свой плащ. Что ж, у каждого свои причуды... Илья открыл крышку пианино и поставил на подставку пожелтевшие ноты, выпрошенные у хозяйки. - Я сыграю Лунную сонату? - спросил молодой человек, поднимая глаза на гостя. Тот молча кивнул; несмотря на все просьбы сесть, он прислонился к косяку двери, напоминая гипсовую статую. Илья откинул упавшую на лицо рыжую прядку, сосредоточенно вздохнул и заиграл. Из недр пианино полилась мелодия; Илья с досадой отмечал свои ошибки и фальшь расстроенного инструмента (хотя накануне, зачарованный своей игрой, он находил её великолепной). Музыка из плавной и нежной становилась стремительной, словно разгоняясь; Илью охватил восторг, такой же как в детстве, когда он впервые катался на карусели; его пальцы мелькали, будто бы и не касаясь клавиш. Сыграв последний аккорд, Илья наконец повернул голову, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его игра. Ильюшин стоял неподвижно, глядя куда-то в пол немигающим взглядом. Его застывшее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций; казалось, что он не заметил, как наступила тишина. У Ильи похолодело внутри. - Я ужасно играю, простите, - проговорил он, наконец, - давно не тренировался... Ильюшин вздрогнул от звука его голоса, будто бы очнувшись от воспоминаний. Он подошёл к Илье и положил ему на плечо тяжёлую и холодную ладонь. - Достаточно, - сказал он, - Это было прекрасно, но на сегодня, пожалуй хватит. - Не понравилось, - огорчённо улыбнулся молодой человек, - Да ладно, я не обижусь, я в самом деле очень давно учился музыке. - Нет, понравилось, - Ильюшин посмотрел ему прямо в глаза и слегка нахмурился. Илья не выдержал и отвёл взгляд; ему показалось, что гость скрывает какие-то сильные эмоции, не желая их высказывать. - Наверное, я расстроил вас, - помолчав, произнёс юноша, пряча за ухо непослушные волосы, - простите, я совсем не хотел. - Не нужно оправдываться, - мягко сказал Ильюшин, - ты ни в чём не виноват, просто я вспомнил кое-что... Неважно. Мне пора идти. Он слегка сжал плечо Ильи рукой и направился к выходу. Провожая его, молодой человек робко спросил: - Вы придёте завтра? Нет, если не хотите, я не буду играть, - торопливо добавил он, - Если вам неприятно вспоминать что-то... - Напротив, - Ильюшин слегка улыбнулся, - Я буду раз если ты мне снова сыграешь. Он кивнул на прощанье и вышел из парадной. На другой день сразу после лекций Илья примчался домой. Подмёл пол и навёл порядок на письменном столе, вытер пыль с книжных полок и затолкал одежду в шкафчик. Долго и внимательно присматривался, не грязное ли покрывало на кровати и не выпросить ли у соседа другое, на время, не валяется ли под столом коварно затаившийся носок или банка из-под пива... Но соседи, как оказалось, уехали на пару дней на дачу (оно и к лучшему, решил для себя Илья — не будет лишних вопросов). Наконец перебрал нотный сборник в поиске самых позитивных и весёлых мелодий. Вечером, как только стемнело, раздался звонок в дверь; на пороге стоял Ильюшин с веткой позднего шиповника в руке. - Музыкантам дарят розы, - сказал он, - но у нас растёт только шиповник... Илья вздрогнул, глядя на цветы, но не хотел обидеть гостя и поставил ветку в банку с водой на окно. - Это должно быть нелепо? Прости, - Ильюшин печально улыбался. - О, что вы! Это здорово! - Илья изо всех сил пытался изобразить на лице радость, видимо, не очень удачно, потому что Ильюшин спросил: - Или ты не любишь цветы? - Нет... Я... - Илья запнулся, но видя устремлённый на него спокойный и проницательный взгляд, честно ответил, - Я их боюсь. Это смешно, конечно, но это так. Не знаю, почему, но цветы у меня всегда ассоциировались со смертью... Правда я не хоронил никого и на кладбищах не бываю. Он пожал плечами и замолк. Ильюшин нахмурился и долго вглядывался в лицо молодого человека, словно сравнивая его с кем-то. - Что-то не так? - Илья растерянно теребил прядь волос, которая снова выбилась из-под резинки. - Ничего, - Ильюшин покачал головой, - Просто ты напомнил мне одного человека, которого я знал очень давно... Неважно. Он умер много лет назад. Этими словами он дал понять, что рассказывать ничего не намерен, но Илья и не собирался задавать вопросов; что-то сжалось у него внутри, как будто он знал какую-то печальную историю, связанную с этим, но не мог сейчас пересказать её суть — так бывает, когда просыпаешься утром с чувством отчаяния и боли, но не можешь никак вспомнить, что же именно приснилось. - Иногда мне снится, что я в саду, и что я должен умереть, - тихо сказал Илья, садясь за инструмент, - я никогда никому не рассказывал об этом. Не знаю, что бы это значило, но меня пугают эти сны. - А больше ничего не снилось? Илья внезапно вспомнил свой восторженный и яркий сон про самолёт, но отчего то смутился и покачал головой. Сборник нот был открыт на «Шутке» Баха, и юноша заиграл, надеясь, что эта светлая и радостная мелодия уж точно не должна напоминать ни о чём грустном. Потом они разговаривали о чём-то — уже не о цветах или снах; Илья искал Сороковую симфонию Моцарта, а Ильюшин тем временем листал его фотоальбом. Внезапно раздался звонок в дверь. - Ждёшь кого-то? - Ильюшин поднял голову. - Нет, - Илья удивлённо встал из-за пианино, - должно быть к соседу или дверью ошиблись... Звонок в дверь повторился. - Ох, я же забыл про свой телефон! - Илья кинулся к куртке и вынул крепко спящий мобильник из кармана, - Вот балда! Я открою, может быть, мама... Он поспешил в прихожую и открыл дверь. На пороге стояла Аня. Илья так растерялся, что не сразу сообразил, что нужно поздороваться и пригласить гостью войти. - Ты с ума сошёл! - Аня коршуном налетела на юношу, врываясь в квартиру и шумно захлопывая дверь, - Как ты мог! - Ты так поздно, я не ждал... - Ты просто бессердечный негодяй! - крикнула Аня со слезами в голосе, - Я так волновалась! Ты не звонишь уже неделю, телефон отключен! Я подумала, что с тобой что-то произошло! Я обзвонила всех друзей, но никто ничего не знает! Не дождавшись приглашения, Аня распахнула дверь комнаты и замерла. - У меня гости! - только и успел крикнуть Илья вдогонку. - Добрый вечер, - Ильюшин закрыл альбом и положил его на стол. - Здрасте, - растерянно пробормотала девушка. - Это Аня, - устало произнёс Илья, входя в комнату, - Аня, познакомься, это мой друг Ильюшин... Давайте я поставлю чай, соседей нет... Он вышел в кухню, чтобы придти в себя. Что теперь делать? Придётся предложить Ане остаться, не ехать же ей обратно через весь город — уже половина одиннадцатого. Но просить Ильюшина уйти — просто катастрофически невежливо. Кроме того, в глубине души, Илья был раздосадован, что Аня приехала так не вовремя. От размышлений его отвлекла сама Аня, входя на кухню. Илья как раз снимал кипящий чайник с плиты. - Кто этот странный тип? - Аня прислонилась к двери, складывая руки на груди, - твой преподаватель? - Я же сказал, - в голосе Ильи мелькнуло раздражение, - это мой друг. И не стоит говорить про него «этот тип». - Ничего себе! Ты отключаешь телефон, я волнуюсь, а ты приглашаешь к себе под вечер незнакомых мне людей! - не унималась Аня. - Ну извини, - Илья ополоснул заварной чайничек кипятком и насыпал в него чай, - Я забыл про мобильник, и у него разрядился аккумулятор. Но я не отключал его специально... И вообще, иди в комнату, неудобно оставлять человека одного. Я сейчас приду. - Это ещё почему? Я приехала к тебе и не собираюсь сидеть в одной комнатой с этим... Я даже не знаю как его имя! И что ещё за кусты на окне? Это он приволок? Что-то я не припомню, что тебе нравились растения... - Аня... - Илья поставил чайник на стол и выразительно посмотрел на девушку, - я не хочу с тобой ссориться, но мне не нравится твой тон... Но Аня не вняла предупреждению. Похоже, она действительно настроилась на скандал. - Я не знаю, что это за человек, мне он не нравится. Почему ты не рассказал о нём заранее? Может ты вообще не рад, что я приехала? «Не рад», - честно подумал Илья. - Аня, не заводись. Я попросил прощения. Сейчас попьём чай... Лучше пригласи Ильюшина на кухню... - Я считаю, что он сейчас должен уйти, - капризно проговорила девушка, - почему он сидит у тебя так поздно? Знаешь, это выглядит как-то странно — пианино, ноты... Шиповник на окне... Может я вам помешала? - Я что, должен перед тобой отчитываться? - Илья вышел из себя и швырнул на стол прихватку, которую до сих пор теребил в руках, - С каких это пор я должен спрашивать у тебя разрешения, кого и во сколько приглашать в гости? Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент в кухню вошёл Ильюшин. - Мне показалось, что вы ссоритесь, - произнёс он, - Подозреваю, что причина во мне. Я ухожу, так что можете быть покойны... Всего доброго. - Нет, Ильюшин, не уходите! - Илья с жаром схватил его за руку, - Я вас прошу! Простите, что так вышло, но я не могу вас так вот отпустить, иначе вы потом будете думать, что я свинья... Или я буду считать себя свиньёй... - Ах вот как? - воскликнула Аня, - получается, что тебе неважно, что я ехала к тебе через весь город на ночь глядя? - Да я тебя вообще не звал! - не выдержал молодой человек. Произнеся эти жестокие слова он осёкся и замолк, в ужасе понимая, что совершил нечто непоправимо ужасное. Аня сжала кулаки; её лицо горело как в лихорадке, а на глаза навернулись слёзы. Илье показалось, что она сейчас ударит его, но девушка выскочила в коридор. - Что происходит? - недоумённо переспросил Ильюшин, - я прав, вы поссорились из-за меня? - Простите, - Илья вздохнул и вышел в коридор. Аня накинула куртку и быстро одевала ботинки. - Я всё поняла, можешь не оправдываться, - едко сказала она, - Не зря я приехала, так и думала, что ты не зря отключил телефон. Правда, я предполагала, что у тебя всё-таки девушка... - Ты о чём? - Не притворяйся будто не понял! Я всем расскажу, какой ты на самом деле! Она выскочила на лестницу. - Дура, - вполголоса произнёс Илья и закрыл дверь. Расстроенный, он вернулся на кухню, где поджидал его бесстрастный Ильюшин, успевший уже расставить на столе чашки. - Твоя подруга чем-то расстроена? - спросил он скорее из вежливости, нежели из любопытства, - Она, вероятно, рассчитывала увидеть тебя одного? - Я осёл, - пробормотал Илья, - Я совсем забыл про телефон, замотался... Ещё эта библиотека и доклад... Скорее всего, Аня звонила мне не раз, а потом разволновалась и приехала... А потом так некрасиво вышло... Извините... - Не извиняйся. Она очень дорога тебе? Илья замер, держа чашку в руке. Он никогда не задумывался над вопросом — кто для него Аня; он просто привык к общению с ней так же как привыкают к чему-то знакомому, обыденному и само собой разумеющемуся. Она просто была, как был Ррур и Мириэль и прочие друзья. В компании считалось, что Илья и Аня встречаются, хотя сам Илья не видел в этом чего-то большего чем близкая дружба, взаимный интерес и симпатия. Правда, леди Анна порой становилась чересчур заботлива и даже навязчива, а недавней её обиде Илья не придал значения — тем более, что помирились они тогда быстро. Но теперь... После того что он ей сказал, она обидится серьёзно. Да, он был неправ, но не специально! И уж совершенно не хотел конфликта. - Она моя подруга, - промолвил Илья, - мы с ней были в последнее время как брат и сестра... Да, вот как Кай и Герда — названные брат с сестрой — мы их отыгрывали на ролевой по «Снежной королеве»... Но мне кажется... В последнее время я перестал её понимать. - Снежная королева? - внезапно переспросил Ильюшин, удивлённо поднимая брови и чему-то улыбнувшись. Илья кивнул, потом уставился на белоснежно-седые волосы гостя и отвёл глаза. - Мне кажется, твоя Герда ревнует, боясь, что ты привяжешь свои саночки к большим саням и улетишь куда-то в незримую даль. - А вы никогда не думали, - задумчиво произнёс Илья, рассматривая чаинки на дне, - что Кай хотел бы остаться с королевой? А почему он должен был вернуться к Герде? Только потому что она пошла искать его на край света? А что если дело было не в осколке зеркала... А просто... Кай сделал свой выбор, но не в пользу Герды? Он поднял глаза и увидел, что Ильюшин внимательно смотрит на него, уже без улыбки. - Да. Мы все знаем, что хотела Герда, но никогда не узнаем, чего на самом деле хотел Кай. Только, полагаю, это уже другая сказка. Он посмотрел на часы и поднялся с места. - Я пойду. Уже поздно, а тебе завтра на занятия. - Нет-нет, вы мне не мешаете! - быстро заговорил Илья, - мне совсем не обязательно много спать... - Как будущий пилот, ты должен учиться соблюдать правильный режим работы и отдыха, - строго заметил Ильюшин, - увидимся в другой день. И если ты не сможешь завтра — я не буду в претензии. Тебе нужно хорошо учиться и не жертвовать подготовкой ради меня. Илье ничего не оставалось как согласиться. На следующий день им действительно не удалось встретиться — домашних заданий накопилось столько, что Илья просидел в библиотеке до вечера, и вспомнил о том, что пора домой только когда библиотека стала закрываться. В субботу Илья снова отправился к родителям. Надо сказать, что в эти дни он пару раз пытался помириться с Аней, но даже не смог до неё дозвониться — она не брала трубку, а потом отключила телефон. «Ну и не надо, - рассердился молодой человек, - надоели эти детские капризы!» Он позвонил Рруру, желая как обычно пройтись вечерком по городу, но тот сказал, что занят. Илья не обиделся — мало ли чем занят приятель, и начал обзванивать друзей одного за другим — с тем же предложением, а заодно, чтобы извиниться за отключенный на неделе мобильник. Но почему-то у всех оказались какие-то срочные дела. «И это вечером в субботу?» - поразился Илья. Один человек не только не поднял трубку, а даже сбросил звонок. «Неужели они так обижены на меня? - недоумевал парень, - а что если...» Но делать выводов не хотелось. В конце телефонного списка значился номер Мириэль. - Привет, Мири, это Иллар. Найдётся минутка поговорить? -Ну здравствуй, - с неприятным сарказмом прозвучал знакомый голос. -Ты случайно не знаешь, сегодня ничего ведь нет? Ребята все заняты, будто сговорились. Может быть, я пропустил какое-то собрание? -Да нет, Илюша, что ты... Впрочем, зачем тебе это сейчас... -Не понял? -Разве тебе больше не всё равно, какие у нас мероприятия? -Тааак... Понятно. Стоило забыть мобильник в кармане на пару дней, все решили, что я вас знать не желаю? - Илья начал закипать, понимая, что его предчувствия начали оправдываться. -Да ладно, тебе не до эльфов сейчас... Личная жизнь и всё такое... Илья поперхнулся. Мириэль выждала пару мгновений и спросила, уже совершенно серьёзно: -А правда, что ты сейчас с каким-то мужиком живёшь? Илья чуть не выронил телефон. -Что?? Кто тебе это сказал? Вы что, с ума все посходили? -Нет, правда. Зачем было говорить, что ты снимаешь жильё? Иллар, понимаешь, я ничего не имею против этого... Но я не люблю, когда мне врут. Ну ребятам мог бы и не говорить, они не поймут... Но зачем тогда было обманывать Аню... -Что за бред?! - Илья метался по комнате, сжимая несчастный телефон словно пытаясь его задушить, - разумеется я снимаю комнату! Мои соседи — тоже студенты, молодая пара.. Сейчас хозяева ремонтирую третью комнату, значит там поселится кто-то ещё... Мири, что тебе наговорила Аня? -Илья, я с Аней дружу с детского сада. У меня нет причин ей не верить. Она рассказала, что приехала к тебе, потому что волновалась, но ты её выгнал, потому что был с каким-то старым мужиком... Нет, я, конечно понимаю, что поступить в Академию тяжело, но... -О, Господи... Илья бессильно опустился на диван. Такого удара в спину он не ожидал. Точнее, он мог предположить, что Аня в порыве обиды рассказала всем их общим знакомым, что Илья выключил телефон, что они поскандалили... Возможно даже, что она отпустить пару пошлых шуточек среди подружек, которые, как любители фанатской литературы, предположат что-нибудь «эдакое» и посмеются... Но выдумать, что он поступил в Академию, пройдя через чью-то постель!.. Да ещё рассказать эту гипотезу всем друзьям - это было уже слишком. Илья перезвонил Рруру. -Иллар, извини, я сегодня действительно не могу... -Ты что, тоже поверил во всю эту хрень? - Илья не стал церемониться, - тоже мне начнёшь говорить, что знаешь Аню с яслей и прочее? -Нет, я... -Так вот, я думал, что ты мой друг, а ты готов слушать про меня разные гадости и не только не заткнуть того, кто их распускает, но и поверить им?! Ррур явно не ожидал такой бурной реакции. -Э-э-э... Постой... Давай всё по-порядку... Я сейчас еду на день рождения к однокласснице. Я знаю, вы с Анной крупно поругались... Завтра встретимся и поговорим, если хочешь... -Ладно, - уныло буркнул Илья, - до завтра. Настроение упало. За все восемнадцать лет жизни Илья не чувствовал себя так отвратительно, даже когда болел в детстве ветрянкой или когда в школе на спор разбил стекло в туалете, а потом был подло заложен трусливыми одноклассниками. Вот тебе и Кай с Гердой! Пожалуй, от такой Герды захочешь сбежать не то что к Снежной Королеве, а в чум к колдунье-лапландке. Чем ближе тебе человек, чем больше ты доверял ему, тем больнее воспринимается его предательство. Хотелось поговорить с кем-то, спросить совета — что делать, как восстановить отношения с друзьями и... как быть с Аней? Но сестра слишком мелкая, не поймёт, Ррур сейчас занят... Да и поверит ли ему? Делиться с родителями Илье казалось слишком несолидно. Жаль, что у Ильюшина нет мобильника. Хотя, нет, ему нельзя рассказать — ведь все эти слухи касаются непосредственно его. Вот парадокс — это единственный из всех знакомых Ильи, кому он сейчас доверял больше всего... Интересно, почему? Илья выключил свет в комнате, сел по-турецки на письменный стол, как он это делал ещё в седьмом классе, и уставился в окно. Там, внизу, мелькали цветные огоньки проезжавших машин, радужно мерцала вывеска игорного клуба. Сегодня было ветрено, и по тёмному небу быстро летели обрывки грязно-оранжевых от света фонарей облаков. Где-то там по тротуару спешат куда-то люди, каждый по какому-то своему личному делу... А Ильюшин никуда не спешил. Никогда. Он приходил из ниоткуда и уходил в никуда как призрак. Илья не знал ничего об этом странном человеке, но почему-то доверял ему, как доверяют свою хрупкую человеческую жизнь крылатой машине... Он действительно не похож на других людей, никогда не рассказывает о себе, то ли скрывая своё прошлое от других, то ли не желая вспоминать о чём-то... Разве можно верить такому? А Илья верил. Ильюшин не интересовался ни деньгами, ни политикой, ни телесплетнями о знаменитостях. Но он умел слушать, и Илья рассказывал ему всё то, чем интересовался сам... Нет, нет, всё-таки Ильюшину нельзя рассказать о слухах, выдуманных Аней... Может быть, сам он и не расстроился бы... Но как можно такое предположить про этого человека? Он как будто бы и не человек, такой белый, как старый ангел. Илья упрямо смотрел на проносящиеся в высоте клочья облаков и машинально постукивал пальцами по оконному стеклу. Дружить с ангелом? Это похоже на сказку. Здесь, на земле, этого не поймут... Казалось бы — разве есть что-то дурное в том, чтобы гулять вдвоём по вечернему городу или слушать музыку? Или решать задачи и заниматься английским? Но если бы Илья гулял с девушкой или решал задачи вместе с кем-то из однокурсников — никто бы не задал лишних вопросов. А такая странная привязанность к непонятному взрослому мужчине - это повод для сплетен и косых взглядов; для того, чтобы друзья избегали встреч с тобой и перестали приглашать на тусовки. И всё это — только потому, что они домысливали в этих отношениях что-то своё... Илья поёжился. Кстати, у Ильюшина всегда очень холодные руки... Почему это вспомнилось сейчас?.. Илья резко передёрнул плечами. Сколько бы у него не было друзей, он ни разу не задумывался — можно ли дотронуться до кого-то — он запросто пожимал руки товарищам, нередко дёргал их за волосы и получал в ответ щелчок в лоб, не говоря уже о ролевых боёвках, когда они, увлёкшись, тузили друг друга как первоклашки на перемене. Но дотронуться до Ильюшина казалось немыслимой дерзостью, возможно потому, что он старше или потому что он — странный. Но те два раза — когда он помог Илье дойти до дома и когда положил ему руку на плечо, юноша обмирал, как робкий зверёк, которого впервые погладили. Что-то смущало его в этом, но он сам не мог понять, что именно. «Бред, бред, - Илья потряс головой, и разноцветные уличные огоньки заплясали перед глазами, - я сам начитался этих дурацких рассказиков в сети. Каждый мыслит в меру своей испорченности». Он слез со стола и включил свет.