Душа, взыскующая душу

      Не случись Мине Мюррей в тот день свернуть в другую сторону — жизнь ее пошла бы совсем иным путем.       Все началось с того, что, возвращаясь с работы по узким улочкам Бухареста, она свернула не налево, а направо. Хотела вернуться домой кружным путем, а по дороге хорошенько поразмыслить. Мине было о чем подумать. Учебный год подходил к концу, а она так и не решила, хочет ли вернуться домой, в Лондон, или предпочтет продлить контракт еще на год.       Она шла между цветочными рядами маленького уличного рынка, восхищаясь буйством красок и запахов. Остановилась возле тележки с розовыми и красными пионами. Залюбовалась ими. Протянула деньги продавцу, чтобы унести розовый букетик домой.       — Прекрасные цветы, — заметила продавщица по-румынски, — для настоящей красавицы.       — О, спасибо!       Мина хотела добавить к букету пару хризантем, но продавщица покачала головой.       — Не стоит. Хризантемы приносят несчастье.       — Правда? Хризантемы — к несчастью? Забавно, я не знала. — Румынский Мины был не слишком хорош; но она улыбнулась собственному произношению и отсчитала требуемое число левов.       Улыбчивая продавщица вдруг умолкла и устремила взгляд куда-то Мине за спину. Мина обернулась, но никого там не обнаружила.       — Великолепно!       Глубокий звучный голос послышался справа от нее. Мина обернулась — и встретилась глазами с незнакомцем, а тот продолжал по-английски:       — Я о цветах, миледи.       — «Миледи»? — с улыбкой повторила Мина. А он красив, мелькнуло у нее в голове: высокие скулы, волевой подбородок, припорошенный темной щетиной. — Вы откуда приехали?       — Издалека, — ответил незнакомец, не сводя с нее темно-карих глаз. Было что-то странное, почти пугающее в том, как пристально он на нее смотрел.       Губы его изогнулись в легкой усмешке; казалось, он собирался заговорить. Но Мина успела первой.       — Что ж, всего доброго! — торопливо проговорила она, удивленная и смущенная собственным желанием остаться и послушать, что он еще скажет. Обычно она не знакомилась на улице — тем более, со странными типами, именующими девушку «миледи».       Она уже поспешила прочь, прижимая к груди пионы, как вдруг позади нее раздался все тот же звучный голос:       — «Зачем нам различать эту жизнь и грядущую, если мы родимся вновь?»       Мина замерла. Дрожь пробежала по ее телу, дыхание пресеклось; она прижала руку к груди, пораженная острым, непонятным чувством узнавания и тоски по чему-то неведомому.       Затем медленно, словно не доверяя себе, повернулась к странному незнакомцу.       — Это мои любимые стихи, — тихо проговорила она.       — Они говорят о томлении, — промолвил он, делая шаг к ней. — О том, как душа взыскует душу.       Мина смотрела на него огромными, широко раскрытыми голубыми глазами.       — Я Мина, — сказала она наконец.       Рукой, затянутой в перчатку, он сжал ее руку, поднес пальцы к губам.       — А я Влад.       Мина улыбнулась, польщенная этим жестом.       — Как вы догадались, что я англичанка?       Влад улыбнулся в ответ, на сей раз — открыто и весело.       — По вашему ужасному произношению.       — Так я и знала! — рассмеялась она.       Приглашающим жестом он указал в сторону тротуара.       — Мина, могу я пригласить вас со мной поужинать?       Мина поколебалась. Со времени смерти Джонатана ей было так одиноко…       — Можете, — игриво ответила она. — Если пообещаете помочь мне с румынским произношением.       — Всего-то? С радостью!       Она рассмеялась.       — Мы ведь так и не представились друг другу по всем правилам. Я Мина Мюррей.       — Влад Николае, — ответил он. — Вы давно в Румынии, Мина?       — Почти год, — ответила она. — Преподаю в университете. Мне предлагают постоянное место, но пока я не решила, хочу ли остаться здесь или вернуться в Англию.       — Румынии будет вас не хватать, — любезно заметил Влад.       Они остановились у двери — обычной двери без вывески, в потемневшей от времени каменной стене одного из старинных зданий, каких в Бухаресте множество.       — Уютное местечко, о котором знают только местные жители, — пояснил он в ответ на ее любопытный взгляд. — Так случилось, что я знаком с владельцем.       Они вошли — и оказались в небольшом уютном ресторанчике, в прошлом, должно быть, гостиной богатого дома. Здесь их радостно приветствовали, помогли снять верхнюю одежду и проводили к столику. Влад — настоящий джентльмен — отодвинул для Мины стул и помог ей сесть.       — Меню здесь нет, — пояснил он. — Повар несколько… эксцентричен. Едим то, что ему сегодня придет в голову приготовить.       — А хотя бы вино выбрать можно? — поинтересовалась Мина, удивленная и позабавленная такими порядками.       — Конечно. — Он быстро сказал официанту что-то по-румынски, а затем, обернувшись к Мине, пояснил: — Попросил красное какого-нибудь приличного года. Боюсь, сам я не часто пью вино.       — Я тоже, — призналась Мина. — Самое большее, позволяю себе выпить бокал после трудного дня.       Он кивнул.       — Понимаю. Значит, вы преподаете в университете? А что именно, если не секрет?       — Готическую литературу, — ответила она. — Знаете, Стокер, Шелли — зачинатели британской литературы ужасов.        — Шелли люблю, — заметил он, — а вот Стокер по большей части мне не близок. Хотя несколько лет назад, будучи в Дублине, я побывал в местах, где он жил и работал.       — Боюсь, я не слишком-то много путешествую, — призналась Мина. — Была в Париже, в Берлине, но прожила всю жизнь в Лондоне. До недавних пор просто не чувствовала потребности никуда уезжать из родных мест.       — Я родился в Сигишоаре, — ответил Влад. — Это в округе Муреш, к северу отсюда. Городок маленький, очень старый. А живу то здесь, то там. Некоторое время провел в Будапеште. И в Стамбуле. Проходил там… м-м… стажировку.       Мина подняла золотистые брови.       — В Стамбуле? Любопытно. И в чем же вы стажировались?       — Религиозные исследования, — коротко ответил Влад. — Но мне там не понравилось, и, как только смог, я вернулся в Румынию.       Вновь появился официант с подносом, полным блюд, и принялся расставлять их в центре стола, на манер семейного ужина. Это был пример классической румынской кухни: картофель, сосиски, капустные блинчики со сметаной, мясной суп с бобами.       — Чем вы занимаетесь, Влад? — спросила Мина. — Вы не сказали.       — Всем понемногу, — ответил он. — Вскоре после окончания учебы унаследовал кое-какие деньги, и с тех пор в основном увеличиваю семейное состояние. У меня есть виноградник неподалеку от Тырговиште. По иронии судьбы, сам я почти не пью вина.       — Что ж, если это семейное дело, думаю, вы не можете просто от него отказаться.       — На самом деле мог бы, — ответил он. — Я ведь последний в роду. Больше никого не осталось.       Мина нахмурилась; уголки ее полных губ опустились книзу.       — У меня тоже нет родных, если не считать лучшей подруги Люси. Она мне как сестра, но… я сирота. Совсем не помню своих родителей. Семья Люси меня удочерила.       Влад наклонился к ней, поставив локти на стол. За столом он снял перчатки — и теперь она поймала себя на том, что не может отвести взгляд от его длинных, сильных пальцев без колец, от расстегнутого ворота рубашки, за которым виднеется черный шнурок.       — Соболезную, — негромко проговорил он. — Иногда мне думается, что на свете нет ничего важнее семьи. Я тоже рано потерял родителей и брата — но хотя бы их помню.       — Вам повезло, — невесело улыбнулась Мина. — Но я утешаю себя тем, что о тех, кого не помнишь, нельзя по-настоящему тосковать.       Некоторое время они ели в молчании. Мина заметила, что Влад ест очень мало — скорее, пробует еду и отодвигает в сторону; но ничего не сказала. Быть может, он просто не любит эти блюда. В любом случае, это ее не касается       — Почему вы выбрали Румынию? — спросил он уже за десертом. — Почему поехали именно в Бухарест?       Прежде чем ответить, Мина подняла бокал с рубиновым вином и несколько секунд задумчиво разглядывала его на свет.       — На самом деле это была идея Люси. Она решила, что смена обстановки мне поможет.       — Поможет?       В его темно-карих глазах отразилось беспокойство о ней; но Мина, погруженная в воспоминания, этого не заметила. Когда она подняла глаза, в них стояли слезы.       — Джонатан, мой жених… он… погиб полтора года назад. За несколько дней до свадьбы.       Лицо Влада словно окаменело.       — Простите, — пробормотал он.       Она покачала головой.       — Нет-нет, все нормально. Ну вот… услышав о программе по обмену преподавателями, Люси — она преподает музыку в Колледже Клэр в Лондоне — решила: это как раз то, что мне нужно. Уехать, развеяться. И оказалась права. Мне здесь очень хорошо. Даже не хочется возвращаться.       — Очень соболезную вашей потере, — начал Влад, — и ни в коем случае не хочу показаться бестактным, но… может быть, и хорошо, что вы оказались в Румынии.       Мина сделала большой глоток вина.       — Может быть. — Голос ее дрогнул, и она кашлянула. — Простите. Да, может быть, это и к лучшему.       — Нет нужды извиняться, — тепло улыбнулся Влад. — Я ведь… я тоже потерял жену.       — Боже мой, как жаль! — Мина отодвинула бокал. — Не возражаете, если… если я спрошу, как это случилось?       — Вовсе нет. Прошло много лет, теперь уже не так тяжело вспоминать. Она… ее убили. Ворвались к нам в дом, и…       Мина потянулась к нему через стол, накрыла его руку своей.       — Какой ужас! Не представляю, что вы пережили. Долго вы были женаты?       — Десять лет. Почти одиннадцать. Поженились молодыми. — Он передернул плечами, словно сбрасывая с плеч какой-то тяжелый груз. — Ладно, в любом случае, она не хотела бы, чтобы я жил отшельником.       Мина невольно улыбнулась.       — Верно. Джонатану тоже вряд ли понравилось бы, если бы я бродила, как тень, и оплакивала его.       Видя, что она закончила с ужином, Влад встал и протянул ей руку.       — Не возражаете, если я провожу вас домой?       — А… разве нам не нужно оплатить счет?       Он усмехнулся в ответ.       — Я ведь сказал, что занимаюсь всем понемногу. И что знаком с хозяином заведения. А если быть совсем точным, хозяин здесь я.       — А-а… тогда понятно, — пробормотала Мина, чувствуя себя довольно глупо.       Влад помог ей надеть плащ. Цвела весна, но по вечерам было еще прохладно. До дома Мины были всего несколько кварталов; большую часть пути они прошли в уютном молчании.       У дверей Влад снова взял ее за руку. Коснулся губами костяшек пальцев, затем вложил ей в руку свою визитную карточку.       — Мина Мюррей, я очень хотел бы увидеться с вами снова. Если не возражаете.       Мина склонила голову и улыбнулась.       — Не возражаю.       — Мой телефон у вас есть. Звоните, когда будете свободны.       — Обязательно. Влад, спасибо за прекрасный вечер!       — Всегда пожалуйста.       Она повернулась к дверям и достала ключи.       — Я свободна в пятницу.       — Тогда буду ждать звонка. Спокойной ночи, Мина.       Когда она обернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи в ответ, рядом с ней уже никого не было.