Ghosts

— Пицца! — пропел Ренч, вбежав в гостиную с четырьмя большими коробками пиццы и двенадцатью банками пива. Маркус предложил ему понести их, но Ренч не отпускал коробки. Или пиво… Маркус последовал за своим громким товарищем, заперев за собой дверь. Он скинул обувь и потянулся. Он был рад видеть Ренча в лучшем настроении, чем он был до этого. Он все еще хотел, чтобы анархист сказал ему, что его беспокоит, но он не собирался выдавливать из него это. — Эй, делись давай! — В смысле? Я думал, это был твой подарок мне, — пошутил Ренч, ставя пиво на кофейный столик и плюхаясь на кушетку, аккуратно уложив на коленях пиццу. — Сыр, сыр и пепперони, сыр, пепперони и колбаса, все подряд. Ты можешь съесть все, но остальное — мое! Хипстер рассмеялся и вошел. — И что тут у нас? — Тсс, пицца говорит со мной. Маркус фыркнул. — Обкурился уже? — сказал он, подходя к книжной полке или полке DVD, если быть более точным. Четырехуровневый книжный шкаф был уставлен DVD-дисками, которые Маркус собирал на протяжении многих лет. Он пытался расставлять их по названиям, но подозревал, что Ренчу нравится играться с ними, потому что каждый раз, когда он подходил к нему, все снова было перепутано. — Выбери уже что-нибудь! Ренч поднял маску ровно настолько, чтобы откусить кусок пиццы, наблюдая за Маркусом. — Я не знаю, смотреть за тем, как ты упорно пялишься на эти DVD, довольно занимательно! — Значит, ты признаешь, что ты все перемешал! — Мне в моей жизни нужен хаос, М.! — тон его голоса был очень серьезным, но его маска будто бы насмехалась. — Ты и есть хаос, — ответил Маркус, отказываясь от попыток найти какой-либо конкретный DVD. Он схватил один из них наугад и вставил его в плеер, прежде чем вытащить пульт и упасть на диван рядом с другом. — Ты чертовски прав, я, это точное описание моей работы! Но М… почему у тебя еще есть DVD-диски, это же неудобно, разве нет? — спросил Ренч. Он уже успел съесть половину пиццы, и Маркус понятия не имел, как такой тощий парень смог вместить в себя столько. — Ты знаешь, что правительство может отслеживать Netflix… — Кто говорит о Netflix? Какой ты хакер! — поддразнил Ренч Маркуса. — Ты же приобретаешь это. — Кавычки появились на его маске при слове «приобретаешь». Хипстер притворно ахнул. — Ах ты, пират, я должен донести на тебя! — ответил Маркус с ухмылкой. — Только если лично наденешь на меня наручники, — выпалил Ренч, прежде чем понять, что сказал. Его маска сверкнула символами ^ ~, подмигивая Маркусу. Маркус рассмеялся. — Фетиши по полицейским штукам? Я думал, что знаю тебя лучшим, чем это, Ренч! — О, у меня много фетишей, но это тааак, не один из них, — ответил анархист, на его маске появились два символа @. — Так это я подтолкнул тебя на это, этот кинк, да? — Маркус нахально ухмыльнулся. — Да! То есть нет… Блять! Ренч мгновенно замолчал, он хотел ударить себя за эти слова. Он чувствовал нарастающий страх. Ренч отодвинул пиццу с коленей на диван и почувствовал желание сбежать. Почему он продолжал делать это с собой? Кто вообще влюбляется в лучшего друга? Он нервно почесал затылок. А если он когда-нибудь потеряет Маркуса как друга… Маркус усмехнулся. — Не думаешь, что наручники немного ванильно для тебя? — Ты знаешь что вообще не ванильно? Травка! — сказал Ренч, мгновенно меняя тему. Он сунул руку в карман брюк и вытащил мешочек с единственным косяком, висящим перед лицом Маркуса. — Только если ты не продолжишь говорить о наручниках. — Нахуй наручники! — ответил Маркус. — Так я и думал, — Ренч ухмыльнулся под маской. Он стянул кожаную часть маски, прежде чем вынуть косяк из сумки, и поднес его к губам. Маркус схватил ближайшую зажигалку и зажег кончик вместо Ренча. Анархист кивнул в знак благодарности Маркусу, который долго тянул косяк. Он протянул его Маркусу и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза, медленно выдыхая дым. Его маска была пуста. Он чувствовал, что это уже успокаивает его. Маркус вздохнул и задержал дыхание на мгновение. Он слегка прислонился к анархисту, когда начал медленно выдыхать. — Где ты это взял? — Украл его у какого-то чувака в баре прошлой ночью, — сказал Ренч, ухмыляясь, когда взял у Маркуса косяк. Он сделал еще одну затяжку. Хипстер засмеялся. — Не хотел бы я быть тем парнем. Ренч ухмыльнулся, возвращая косяк хипстеру. Он наблюдал, как Маркус сделал еще одну затяжку, смотрел, как эти губы выдувают дым. К черту это, зачем продолжать отрицать? От этого становится только хуже. Всё равно Маркус обязательно узнает. Маркус оглянулся, когда отдавал косяк, но не ожидал увидеть, как анархист снимает свою маску. Ренч смотрел на Маркуса, больше не пряча лицо. Он видел удивление в глазах другого, но не остановился на этом. Он сократил расстояние между ними, нервно прижав губы к Маркусу. Он не мог думать трезво. Только когда он почувствовал, что Маркус медлит, он отскочил назад.  — Прости, — пробормотал он, отводя взгляд. Он снова взял косяк и затянулся так, будто от этого зависела его жизнь. Маркус был удивлён. Он не ожидал, что анархист поцелует его, независимо от того, как бы он хотел Ренча раньше. Он не хотел медлить, и когда Ренч извинился, он сразу почувствовал укол совести в груди. Он взял косяк у Ренча и выпустил его, прежде чем протянуть руку и поймать запястье Ренча, когда анархист потянулся чтобы снова надеть маску. — Зачем? Анархист жадно смотрел в сторону. Он отчаянно хотел, чтобы Маркус отпустил его запястье, ему не хотелось ничего, кроме как вновь спрятаться за своей маской, но Маркус не отпускал его. Он слышал, как биение его же сердца неприятно отдаётся в ушах, а его лицо было красным и до жути горячим. Маркус повернулся и потянулся к нему свободной рукой, аккуратно повернув лицо Ренча за подбородок к себе. Глаза Ренча смотрели в сторону, но Маркусу было все равно. Он наклонился и прижался своими губами к губам Ренча. Настала очередь Ренча удивляться. Маркус действительно поцеловал его? Он быстро спохватился, когда его губы ответили на поцелуй хипстера. Его глаза закрылись. Он вновь положил свою забинтованную руку на плечо Маркуса. Тот отпустил запястье Ренча, чтобы взять лицо анархиста в руки. Его глаза были закрыты, губы мягко двигались в унисон с губами Ренча. Рука Ренча упала, всё еще сжимая в ней забытую маску. Он наклонился вперед, ближе к Маркусу. В тот момент уже ничего не имело значения. Человек, по которому он тосковал, был рядом, целуя его. Он не хотел, чтобы это заканчивалось. Маркус разорвал поцелуй, но не отодвинулся. Он прислонил свой лоб ко лбу Ренча, его глаза сомкнулись лишь на мгновение. — Как долго? — Что? — сказал Ренч мягко, вопросительно. Он все еще был ошеломлен. Он открыл глаза, глядя вниз на губы Маркуса. О, он хотел поцеловать эти губы снова. — Как долго ты хотел это сделать? — Слишком долго… — Ренч смотрел, как губы Маркуса растянулись в улыбке, и вскоре эти губы снова оказались на его губах, а его глаза закрылись. Впервые за долгое время, если вообще когда-либо, он сбросил маску, и ему было плевать. Он переместился на колени Маркуса, обнимая хипстера. Может быть, он был под кайфом, но от этого он чувствовал себя более смелым. Хипстер обнял Ренча, удерживая анархиста напротив себя. Он не мог осознать то, что Ренч целовал его. Что Ренч хотел целовать его тоже. Его руки поднялись на спину друга, чувствуя, как каждый шип колет пальцы. Руки Ренча скользили по плечам Маркуса, его губы страстно двигались. Он наклонил голову, углубляя поцелуй, когда он скользнул одной татуированной рукой, чтобы притянуть шею Маркуса к себе. Чем дольше продолжался поцелуй, тем больше Ренч забывал о своей собственной застенчивости. Мир вокруг них словно таял, он не слышал даже шума телевизора. Маркус запустил руку в волосы Ренча, его пальцы мягко двигались по светлым прядям. Его свободная рука легла на бедро Ренча. Он слегка втянул себя в нижнюю губу анархиста, его язык скользнул по мягкой плоти. Ренч задрожал, когда он почувствовал пальцы Маркуса в волосах, его кожа всегда была чувствительной. Он скользнул рукой по груди Маркуса, пальцы сжались на ткани рубашки хипстера. Его язык вырвался наружу, прикоснувшись к чужому. Поцелуй быстро ушел от мягкого и нежного, до страстного и отчаянного. Ренч так долго этого желал, он боялся, что это был всего лишь сон. Он не хотел останавливаться, по-другому, он боялся остановиться, как будто это был действительно сон, который разрушился бы в секунду, если бы он отстранился. И руки хипстера скользнули под его балахон. Но затем Маркус прервал поцелуй. Ренч тяжело дышал, пульс бешено бился. Его тело горело огнем, каждое прикосновение Маркуса толкало электрические разряды по его позвоночнику. Он в жизни никого так не хотел, и он покраснел. — Блять. — Нам, наверное, следует остановиться, — сказал Маркус. Его голос дрожал, и он выглядел так, как будто он был в таком же состоянии, как и Ренч. Глаза его потемнели от желания, и голос стал хриплым. Его руки были под толстовкой Ренча, двигаясь вверх по спине анархиста. — Ты не хочешь меня? — мягко спросил Ренч, снова вздрогнув. Он чувствовал руки Маркуса на своей горячей коже. — Нет, хочу, — сказал Маркус. — Но действительно ли ты этого хочешь, или это просто из-за травки? — Чертовски сильно, — ответил анархист, его голос все еще был тих. — Я не могу сказать, сколько раз я представлял твои руки на мне, — Ренч покраснел, когда он понял, о чем только что сказал вслух. У него не было проблем с грубостью, когда его маска была на нем, но именно без нее он был уязвим, и Маркус не меньше. Он спрятал лицо в сгибе плеча хипстера. — Это не из-за травки. Маркус усмехнулся, позволив своим рукам соскользнуть обратно на спину Ренча, и он почувствовал, как анархист содрогнулся от этого. — Чёрт, это просто… Ты мне действительно нравишься, чувак, и я не хочу всё испортить. Тем более, сегодня утром я думал что ты натурал, и у меня не было шансов. Ренч коснулся губами шеи Маркуса. — М, женщины, с которыми я был, не были натуралками, если ты понимаешь о чём я. Я предпочитаю члены, и никогда не признавался в этом в трезвом состоянии по причинам, которые я не хочу обсуждать, — он снова поцеловал хипстера в шею, чувствуя, как Маркус дрожит под ним. Конечно, он никогда бы не сказал, что он трезвый, но это была правда. — Ты мне нравишься, и я покажу тебе насколько. Глаза хипстера дрогнули, когда он почувствовал, как рука Ренча скользит по его животу. Он сильно прикусил губу, не желая, чтобы другой останавливался, но они должны были. — Чёрт! — пробормотал он тихо. — Ренч, просто… подожди… Он сглотнул, схватив анархиста за запястье, когда эти извращеные пальцы дотянулись до его паха. — Я пиздецки сильно хочу тебя, но я хочу, чтобы ты хотел меня, потому что ты хочешь меня. Не потому что ты думаешь, что тебе нужно что-то показать мне. Анархист отстранился, глядя в глаза Маркусу. Там было желание, еще горящее, но за ним было что-то еще. Маркус заботился о нем, действительно заботился. Он мог видеть это в глазах хипстера, и он снова почувствовал то, как бушуют эмоции в груди. Он провел языком по губам Маркуса. Любой, кто когда-либо утверждал, что любит его, всегда хотел чего-то от него. Люди использовали его и уходили, но не Маркус. Маркус хотел его, но он был готов притормозить ради Ренча. Для Ренча, любовь была ничем, болью. Отношения были болью. Но Маркус… Маркус хотел доказать, что он не прав, и Ренч, на этот раз, не собирался его останавливать. С большой неохотой Ренч отстранился и скользнул на диван рядом с Маркусом, несмотря на протест его тела. — Ладно… но если я останусь у тебя на коленях, твоя одежда окажется на полу. Маркус усмехнулся и положил руку на бедро Ренча. — Я скажу тебе, что мы пока не будем заниматься сексом, но, по крайней мере, позволь мне позаботиться о том, что я сделал. Ренч заерзал, глядя на руку Маркуса. Он чувствовал искры возбуждения, проходящие через его тело. Он знал, что ему должно быть более стыдно за то, что его так легко усмирили, но он не мог с этим справиться. Он хотел хипстера. — Черт, М, просто отведи меня в кровать. Хипстер знал, что ему следовало бы подумать подольше. Он не хотел разрушать отношения между ними, но он солгал бы, если бы сказал, что не хочет Ренча. — Ты уверен? — Да, просто, блять, поцелуй меня снова.