***
Сильный ветер поднимался из глубокого ущелья. Стоя на краю этой пропасти, где на дне как обломанные пики торчали кривые булыжники, Эва слушала очень далёкие звуки прибоя. Туман волочился по земле и поднимался по кронам старых деревьев. Она закрывала глаза и отчётливо представляла, как это происходит. Внезапно инстинкты обострились. Всё что раньше дремало, сейчас пробудилось и с силой, которая свойственна вулкану, выплеснулось. Она покинула дом, скрылась от преследователей, разорвала полы вискозного платья и сейчас, стоя на краю, как птица с перебитыми крыльями, затаилась. «Для Канаме я всего лишь эксперимент… — повторяла она, в который раз испытывая от этого горечь. — У меня нет семьи, нет возлюбленного, зато есть эта проклятая сила, из-за которой я слышу каждый шорох!» — слёзы сочились из её алых глаз; платиновые волосы как у призрака вздымались с порывами ветра и наконец, крик, надрывающий всё живое, разлетелся по холмам. Поняв, что такая жизнь ей ненавистна, она оттолкнулась ногой от края пропасти и бросилась в ущелье. Её красивые тонкие руки распростёрлись; уходящее в пол платье коконом обвило тело и вместе с ветром завыло. Эва якорем шла ко дну, пока чёрное облако, мчащееся на всех порах, не окутало её. Писк летучих мышей заглушил свист ветра. Их маленькие когтистые лапки хватали Эву за одежду, волосы, руки, ноги… Не желая спасения, она выворачивалась и кричала. Когда всё закончилось и она снова оказалась на твёрдой земле, главный виновник её страданий предстал перед ней. — Моя доброта стала для тебя чем-то вроде проклятья. Внезапно ты и даже Юуки отвернулись от меня. Мне больно это осознавать. Не истязай хотя бы ты, Эва, — он протянул ей свою руку, желая на этом примириться, однако звуки, которые исходили от его, раздуваемого ветром плаща, окончательно вывели девушку из себя. — Юуки, Юуки, Юуки… — впала она в бешенство. — Всегда только она! Вы оба добры ко мне и это раздражает! Я не понимаю, что должна чувствовать к ней. И эти звуки… — Эва зажала уши и мучительно потрясла головой. — Пусть они закончатся! Пусть ветер прекратит дуть, вода течь, животные дышать и туман опускаться! Я не могу их выносить! — Если это всё, чего ты хочешь, то тебе следует уничтожить весь этот мир. Всё живое на этой планете дышит и движется. Даже ты, Эва, не исключение. Что же касается Юуки, то она моя горячо любимая сестра, а значит, и твоя, — объяснил Куран суть вещей. — Ты ещё слишком юна, чтобы обвинять меня в своём одиночестве, — продолжил он мягче, когда вампирша поняла, какие несуразные мысли пришли ей на ум. — Я… знаю, о чём говорю, — приблизившись, Канаме снял с себя плащ и накинул его на обнажённые плечи девушки. — Ты была создана, чтобы никто в моей семье больше не страдал от бремени непосильного. — А как же я? — подняв на него свой потерянный взгляд, Эва увидела неподдельную доброту и заботу. — Как мне вынести эту тоску и одиночество? — Эти чувства — наш удел, Эва. Со временем ты привыкнешь, — понимая, что и сам зол, Канаме провёл по шее девушке пальцами и, закрыв глаза, прислушался. — Твоя кровь успокоилась. Теперь надо вернуться… — Я не хочу! — оставшись сидеть на земле, тогда как Канаме поднялся, она, молясь на него как на божество, склонила голову. — Если мы вернёмся сейчас, то я снова почувствую себя ненужной и брошенной. Я как то удобное кресло возле камина, в которое ты садишься, лишь когда у тебя очень хорошее или самое скверное настроение. — Это очень личное, Эва. И давно ты подглядываешь за мной? — чувствуя её руку в своей, он испытывающе посмотрел. Девушка молчала. Стыд вылился жгучей краской на её бледном лице, и Канаме восторженно подумал о крови, которая естественным образом подогрелась. Длинная и прекрасная шея. Девственная кожа и множество кровяных клеток, способных утолить его голод. Испытывая инстинктивное желание и интерес, Канаме припал к земле. — Ты уже знаешь, кто такие вампиры, Эва, — поглаживая пальцами её шею, он смотрел, как та вздрагивает, реагируя на аккуратные прикосновения. — Это ужасная, звериная форма. И кровь любимого существа — это единственное чем мы можем утолить голод! Поцелуй чистокровного вампира, берущий кровь, накрыл сознание Эвы красной пеленой. Боль была настолько жгучей и острой, что она вонзила пальцы в волосы Канаме и поддалась его воле. — Что это?.. — опустившись на землю, Эва затерзала пальцами траву, чувствуя себя хорошо. Ей всегда казалось, что чего-то в её жизни не хватает… Физической боли, приносимой вот такими поцелуями; близости, вызванной интересом плотским, а не исследовательским, возможно, всё это сосредоточилось вокруг одного — внимания Канаме. — Первые ощущения всегда самые яркие, — сказал Куран, вытирая с губ остатки крови. — Они похожи на фейерверк. — Да… — выдохнула она, мечтательно глядя на звёздное небо. — Тогда… можно мне ещё? Хочу ещё новых ощущений, чтобы забыть все старые и плохие… — Есть ещё множество ощущений, которые будут у тебя первыми, — снова склонившись над ней, Канаме приоткрыл небольшой рот Эвы, даря ей её первый поцелуй. Головокружение и приятная влага вновь запустили остывшее сердце. — Поцелуи… — прекратил он покусывать нижнюю губку девушки. — Ласки… — его слова и губы заскользили по холодной шее вампирши. — Страсть! — сказал Канаме резко, и ткань на платье треснула. Глубокий вырез тёмно-синего вискозного платья разошёлся до самых рёбер, и красивая грудь, оказалась в руках вампира. Эва задышала чаще и отвернулась. Смотреть, как Куран прикасается к её груди руками и языком, было мучительнее тех сладких ощущений, которые разливались по её телу. Руководствуясь всё теми же инстинктами, она раздвинула ноги, подпуская Канаме очень близко. Он улыбнулся её природной чистоте, незнанию и нерешительности. — Желание… — зашептал он лукаво на ухо, прихватывая мочку влажными губами. «Возбудилась от нескольких поцелуев…» — коснувшись её плоти, Канаме почувствовал, что лишал себя чего-то очень приятного настолько долго, что сейчас ждать чего-то ещё не может даже минуты. — И близость двух тел, — взяв её вдали от всего человеческого, он упоительно закрыл глаза, наслаждаясь звуками леса, ночной тишины и пленяющим женским голосом, пронизанным первой страстью.***
«Что же я наделала! — лёжа в постели рядом с Зеро, Юуки не спала вот уже какое-то время. — Я приняла чувства Зеро, хотя ничего толком не решила с Канаме. Всё само собой получилось. Он притащил меня в свой дом и закрылся. Я пыталась достучаться до него и… достучалась. Когда он поцеловал меня, то в голове всё закружилось и… Я сошла с ума! Канаме уничтожит его, когда узнает правду…» — закрывшись руками, Юуки мотала головой и мысленно била ногами. — Если ты не спишь, то свари кофе, — слыша её бурчания с самой собой, Зеро сипло, в подушку, заговорил. — У меня до сих пор грудина болит… — кашлянул он, после чего перевернулся на спину. Юуки посмотрела на его обнажённый торс, подумала о том, что делал с ним Канаме и поняла, почему так поступила: всё-таки в её сердце к Зеро пробудилось больше нежности и заботы, чем к старшему брату, который прекрасно заботился о себе сам. — Я не умею варить кофе, — заулыбалась она, лёжа на подушке. Кирию в ответ открыл глаза и терпеливо посмотрел. Конечно, она не умела готовить и ухаживать за мужчиной; её воспитывали как принцессу — красивой и недосягаемой. — Не беспокойся об этом. Я сделаю всё сам, — набравшись терпения, он вылез из-под одеяла и поднялся. Увидев его в холодных лучах утреннего солнца обнажённым, Юуки смутилась и отвернулась. — Вчера ты не была такой скромной, — заметив реакцию девушки, Зеро как-то серо пошутил. — Рвалась в мою комнату… — Всё потому, что я переживала за тебя, Зеро! — закричала она в панике, привстав и прижав к груди одеяло. — Канаме дал тебе что-то очень странное. Я не помню, чтобы брат занимался разработкой подавителей… — Думаю, он о многом тебе не рассказывает, — сказал Кирию, надев белую майку и джинсы. — Раньше такого не было… — не скрыла она разочарования. Факт того, что Канаме — не только брат, но и наречённый Юуки, Кирию спустя какое-то время принял, поэтому обиду и боль девушки понимал и разделял с долей выдержанного спокойствия. Сейчас он бы хотел подарить ей столько любви, чтобы она навсегда забыла своего старшего брата, по крайней мере то, что связывало их как возлюбленных. — Юуки, я хочу разыскать брата… — думая над этим не впервые, Зеро пока не поздно рассказал. Ичиру оставался единственным препятствием на пути счастливых отношений. — Я бы хотела тебе помочь, — расстроилась она. — Но думаю, это может сделать только Канаме… — Мне нужна твоя помощь, Юуки, — сказал Кирию так, будто был уверен, что именно она недостающий пазл. — Если ты говоришь о крови, то я дам тебе столько, сколько потребуется, — заделав волосы в хвост, Юуки смущённо открыла свою шею. — Я хочу, чтобы ты рассказала, где я могу найти твоего дядю, — присев на кровать, он посмотрел ей в глаза. — Ичиру работал на него, думаю, это делалось неспроста!***
«Дядюшка Ридо, скорее всего, в своём загородном доме. Если ты дашь мне карту, то я укажу путь…» — глядя на карту с отметинами от чёрного маркера, Зеро быстро ехал на патрульной машине. Когда он выехал за пределы города, уже смеркалось. Домик дяди Ридо выглядел помпезно: красные кирпичные стены, белые колонны, огромный японский сад и высокие чёрные ворота… — Я инспектор Кирию Зеро, — сообщил он о себе в видеодомофон. — Приехал поговорить с господином Ридо… — действуя на авось, Зеро удивился, что ворота открыли, и он спокойно смог попасть на территорию ещё одного чистокровного вампира из рода Куран. Оставив машину во дворе, Кирию закурил и направился в сторону центрального входа. Стоящий возле двери молодой мужчина в строгой униформе, молча поклонился и позволил пройти. «Давно я не курил… — почувствовав горьковато-смолянистый вкус сигарет, Зеро расслабился. — С того дня, как стал таким…» — он подумал о ночи, когда Юуки обратила его, прежде чем лютые женские стоны донеслись до его чуткого слуха. Сморщившись, он упал на кожаный диван, стоящий в приёмной, и, закинув ногу на ногу, продолжил курить и смотреть на запертую дверь, откуда доносились неприятные звуки. — Ах! Ах! Ах! — дребезжал женский голос, и у инспектора закрывались глаза. Показуха — вот что он в этом видел. Потом послышался звук чьей-то чмокающей слюны и брызнувшей крови. Запах был очень знакомым. Зеро поднялся с дивана и встревожено посмотрел на красно-коричневые двери. Внезапно те раскрылись, и Кирию отвёл голову в сторону. Из комнаты вышел Ридо в длинном лоснящемся халате; его волосы были взъерошены, грудь открыта, а шея прокушена. Зеро почувствовал запах его крови, крови семьи Куран. На мгновение он увидел и обнажённую спину темноволосой женщины; она сидела на кровати и, кажется, убирала с лица остатки позднего ужина. — Нельзя бросать женщину, если она хочет получить удовольствие. Ты правильно поступил, подождав, — сказал Ридо, когда уселся в кресло. Он закинул ногу на ногу и те обнажились. Зеро не в первый раз почувствовал приступ тошноты. — Думаю, твой приезд вызван личным, нежели долгом служебным. Я не держу твоего брата на цепи. Он сам сидит здесь. Если сможешь забрать, то забирай. Думаю, мои наставления тебе не пригодятся, — он указал рукой на выход, и Кирию ещё больше впал в задумчивость. Обычно подозреваемые не давали обыскивать дома без соответствующих бумажек, а тут… Воспринимая звуки и запахи чётче любой натасканной собаки, Зеро даже в глубине души усмехнулся: «Будь у полицейских такие способности, тогда в мире практически не осталось бы грязи», — подумал он тогда. Ичиро он нашёл на втором этаже, в одной из комнат. Щёки у юноши сильно впали. От природы бледная кожа стала ещё белее, даже серее, если так можно сказать. Он сидел на полу, прикованным к батарее: без обуви, без пищи и связи с миром. Услышав, что в его комнату кто-то вошёл, он оскалился и наполовину поднял голову. — Снова будете засовывать пищу мне в глотку, — усмехнулся он. — Ещё не надоело?! Хотя чего ждать от грязных подстилок. В вас нет ни капли гордости. Если так хочется, то давайте! Я снова буду плевать вам в лицо… Зеро даже почувствовал себя жалкой марионеткой, куклой, которую шевелят, дёргая за ниточки. — Поднимайся, — проглотив ком из злости, Кирию взялся за наручники и одним рывком разорвал цепочку. — Мне разрешили забрать тебя… — Неужели мой братик явился, чтобы исполнить свой долг?! — едва не поддался хохоту Ичиру. — Пустое… — посмотрев в лицо Зеро, он уронил руки, свесив их между ног. — Я не уйду отсюда, пока не получу то, ради чего устроился на эту работу. Как это называется… Верно, забастовка! Уйди прочь, ты мешаешь мне… — Ты думаешь, я буду шутить?! — впав в ярость, Кирию поставил брата на ноги и, придерживая, тряхнул. — Отец мёртв. И ты не станешь следующим… — Подумаешь, какая досада, — нездорово рассмеялся Ичиро. — Он был глупцом, а теперь мне мешает добиться желаемого ещё один глупец! Тебе дали силу, а про мозги, кажется, забыли. Думаю, это дело рук той молоденькой вампирши. Ты наверняка её первый. Не удивительно, первый блин всегда комом! — договорившись, Ичиро получил по лицу. Из разбитого носа пошла кровь, и снова усмешки посыпались на озадаченного инспектора. — Вот, что ты наделал. А теперь подумай, как уберёшься отсюда живым… Дом, где как налёт осела тишина, зашевелился. Где-то что-то заскребло, забегало и затрещало. Дверь в комнату, где находились братья Кирию, раскрылась. Зеро наставил свой пистолет. «Никого нет… Что происходит?..» — услышав тишину снова, инспектор полиции убрал пистолет в кобуру и открыл настежь окно. — Кап-кап-кап… — появившиеся звуки раскрыли Зеро глаза — существо, пробравшееся в комнату, висело на потолке и едва сдерживалось от голода. Раздавшийся выстрел породил запахи крови и пороха. Кирию выстрелил оголодавшей вампирше в голову. Окровавленная туша упала на пол и к его большому сожалению с ещё большей охотой поползла к его брату. Когда Зеро израсходовал всю обойму на это существо, которое не хотело останавливаться и тем более умирать, он закинул брата на плечо и выпрыгнул с ним через окно. Логическая цепь всей несвязности завершилась голодным воем и сворой кровавых глаз. Как бы Ичиру ни сопротивлялся, оказался он на заднем сидении патрульной машины, которая выехала со двора Ридо, имея за собой хвост в виде существ с острыми когтями, кровожадными клыками и обезображенными голодом ликами. Продолжение следует…