Запретный плод сладок

Гермионе казалось, что сегодня все в этом мире сговорились и решили специально испортить ей этот и без того очень сложный понедельник. Сначала Рон еще за завтраком начал довольно недвусмысленно намекать, что никак не может написать сложное эссе по углубленному курсу зельеварения и девушка ясно поняла, что сейчас начнутся просьбы в стиле «ну просто дай глянуть одним глазком твою работу, тебе же не жалко?». Нет, ей и правда не жалко, она искренне любит Рона как брата (сейчас как брата, может быть, раньше что-то и было, но резко потухло после начала его отношений с Лавандой, когда внутри у Гермионы что-то щелкнуло и навсегда отпустило от всех переживаний о Роне), помогала ему, давала пинки в плане учебы и была не жадной, но иногда… Иногда его вот эта вот бесхребетность и слишком сильная мягкость раздражали, хотелось, чтобы друг наконец-то осознал, что жизнь не всегда будет такой веселой и беззаботной, что нужно брать ответственность за свою жизнь и начинать самому справляться с проблемами, не надеясь постоянно на помощь других. — Если у тебя проблемы с эссе, будь добр, пойди на дополнительные занятия к профессору Снеггу, — отчеканила девушка, заканчивая завтрак и притворяясь, будто бы не замечает устремленные на себя взгляды Рона и Гарри, полные ужаса только от одной подобной мысли, — пора бы уже задуматься о будущем и постараться учиться лучше, если и действительно собираешься идти после окончания Хогвартса в отдел Мракоборцев, Рональд. А теперь простите, у меня куча дел. И староста Гриффиндора поднялась из-за стола, отправившись прямиком в кабинет к МакГонагалл. Профессор тоже решила загрузить свою самую примерную ученицу составлением графиков походов в Хогсмид, подготовки к экзаменам, и даже расписания отбытия ребят на рождественские и пасхальные каникулы. Гермиона потратила остаток дня на то, чтобы все закончить и теперь, заметно устав, откинулась на спинку стула в кабинете трансфигурации, решив посидеть здесь хоть пару минут и просто спокойно подумать… — Грэйнджер! А вот и последняя ее проблема на сегодня, причем самая главная и заметная. Головная боль по имени «Староста Слизерина — Драко Малфой». Когда Гермиона узнала эту новость еще в Хогвартс-экспрессе, то немного поморщилась, но в глубине души сразу же признала, что была готова к такому повороту событий. Потому что противный Малфой хорошо учился, его родители были попечителями школы, плюс его долбанный статус и важное происхождения… В общем, шансов на то, чтобы стать старостой, у него было много, и вот он вместе с Дафной теперь портит все ее ясные, разумные и конкретные планы. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что Дафна была довольно терпимой и для факультета Слизерин выделялась своим нейтральным поведением относительно вечных разборок Гриффиндор-Слизерин. — Значит, мы там все занимаемся составлением списков, а ты тут сидишь одна и ничего не делаешь? Здорово, и кто вообще поставил тебя старостой? — ядовитый голос Малфоя прорезает такую приятную тишину и девушка, чуть встряхнув своими каштановыми волосами, понимает, что сейчас взорвется. — К твоему сведению, я только что закончила делать то, что должны были составить все старосты школы в течение недели, так что будь добр, угомонись и осознай, что я вам очень сильно помогла, — Гермиона уже давно могла с легкостью отбить любой его подкол, любую атаку или агрессию. В принципе, это действовало. И иногда она сама задумывалась, почему. Девушка ожидала непростого положения в статусе старосты факультета и в глубине души опять таки-же, не сомневалась в том, что в следующем году станет старостой школы. И теперь ее поведение должно быть попросту безупречным, но сейчас рядом часто бывает Малфой, который постоянно оскорбляет ее, задирает Гарри и вообще, у них вражда уже шестой год, и все это постоянно выливается в склоки, иногда даже в драки и наказания. Но в целом сейчас наступил период какого-то удивительного затишья. Во-первых, из лексикона Малфой пропало слово «грязнокровка» и это озадачивало. Хотя, после некоторых размышлений, Гермиона поняла, в чем дело. Малфой очень честолюбив, ему жутко понравилось назначение старостой своего факультета, и теперь он старается выслужиться перед начальством. А в Хогвартсе не приветствуют снобское отношение к нечистокровным, поэтому Малфой и заткнулся. Во-вторых, он в принципе, был умным. Нет, серьёзно, он хорошо учился, понимал многие вещи просто потому, что с рождения рос в чистокровной волшебной семье, а ей, лучшей ученице школы, кое-какие виды магии приходилось просто заучивать наизусть. Малфой хорошо соображал, не боялся экспериментировать, рисковать и в целом, производил впечатление нормального человека, когда не бесил Гарри и не обзывал ее. В-третьих, Малфой стал каким-то странным. И иногда они даже могли о чем-то поговорить, разумеется, о разных делах старостата, но тот мог поддерживать беседу и иногда… Гермиона чувствовала в нем равного себе. А это было ой как непросто для нее, всегда привыкшей быть лучшей, первой, самой правильной и самой подготовленной. Малфой был находчив, сообразителен, упорен в своих целях и в целом, неплохим старостой. Гермиона умела признавать правду и давно уже все это для себя обозначила. Рон просто вспылил, когда узнал о том, с кем теперь им придется работать вместе, виной тому были бесконечные издевки насчет бедности семейства Уизли. Гарри же отнесся к новости сдержаннее, но мрачно попросил сразу же сообщать им, если «этот мудак тебя хоть капельку обидит». — В данный момент ты здесь просто сидишь, пока мы разбираемся с Филчем о том, какие кабинеты можно использовать для репетиторства, — Драко Малфой стоит перед ней, руки в карманах как всегда безупречно отглаженного костюма, белоснежная рубашка под тем расстёгнута на одну пуговицу, и вообще, вид у блондина такой, словно он сейчас является повелителем мира, никак не меньше. Со вздохом открыв глаза, девушка осматривает представшую ее взору картину и понимает, что отдохнуть больше не удастся. Староста Слизерина по-прежнему смотрит на нее в упор и внезапно впервые приходит в голову, что это вот действительно странно. Раньше он мог только орать на нее и кидаться оскорблениями, а сейчас разговаривает, как нормальный человек и даже стоит и ждет ее, разговаривает с недостойной грязнокровкой? И они уже некоторое время находятся одни в кабинете, не устраивая дуэли или скандала, а просто беседуют как нормальные люди. — Повторяю, Малфой, я только что за вас всех сделала расписание на ближайший семестр, а сейчас решила посидеть пару минут в тишине, так что перестань меня упрекать и попробуйте сами разобраться с Филчем! — Ну конечно, — вот она, та самая презрительная усмешка появляется на чуть бледном лице, — ты одна все за всех делаешь, а мы все идиоты неблагодарные!.. Гермиона взрывается. — Ты совсем не слышишь, что я тебе говорю?! — девушка вскакивает на ноги и сердито делает шаг ближе к парню, карие глаза метают молнии и волосы снова чуть растрепались, — я устала! МакГонагалл повесила на меня все расписания, потому что вы, идиоты, в прошлый раз перепутали факультеты и отправили третьекурсников на подготовку к СОВ! Так что перестань меня упрекать и лучше отправляйся сам к Филчу!.. — Не указывай, что мне делать, Грэйнджер! — рявкает парень в ответ, — ты не одна тут всем занимаешься! Филч — идиот, а в прошлый раз расписание перепутал твой тупой дружок Уизли, который больше ни на что не годен, кроме как… — Замолчи и не смей говорить ничего про Рона!!! — Этот тупой кретин тормозит всю нашу группу старост, и… В следующую секунду он быстро предугадал ее дальнейший шаг и успел схватить руки, которые собирались очень зло и сердито толкнуть его назад. Ибо наполненная гневом их обладательница не на шутку завелась особенно после упоминаний о никчемности друга, хотя это и было правдой, Рон все перепутал… Тишина. Малфой схватил ее за руки, не давая толкнуть назад, а Гермиона к этому моменту уже пришла в себя и поняла, что происходит нечто… ну для нее действительно что-то странное. Малфой схватил ее. Но не швырнул в сторону, не проклял, не послал заклинание, а просто схватил за руки и стоит слишком близко, нависнув над девушкой и не давай больше пошевелиться. Кажется, она точно перегнула палку. Потом поднимает глаза на него и с некоторым шоком видит, что Малфой находится совсем близко. Как-то уж очень чересчур близко. Они никогда не стояли так близко. В принципе это было противоестественно, неправильно и странно, но сейчас произошло что-то загадочное. Они молча стоят друг напротив друга, серые глаза Малфоя смотрят прямо в ее карие глаза, наполненные каким-то удивлением и даже испугом. Он смотрит немного странно, нет? Просто по-человечески, задумчиво, даже загадочно, словно пытается что-то найти в ее глазах, а она просто тупо растерялась, не понимая, что же делать дальше… Сейчас он соберется с духом и так ее обидит, что она не справится… — Ты что творишь, Грэйнджер? — голос наполнен удивлением и небольшим превосходством, — рукоприкладство запрещено в школе, тебя же могут сместить с поста старосты! И он по-прежнему ее не отпускает. Блин, это же Малфой! Стоять так рядом с грязнокровкой и даже держать ее за руки, разговаривать с ней? Что он вообще творит, это жутко странно и на него не похоже! Гермиона делает шаг назад, и он автоматически разжимает руки, наконец-то ее отпустив. Девушка чуть ошалело смотрит на парня, потом переводит взгляд на свои руки, которые наконец-то стали свободными, и чувствует, что было тепло. Руки Малфоя были не холодными, хотя сам он казался почти что ледяным, а наоборот, теплыми и какими-то живыми… Что вообще происходит? Она немного паникует, поэтому решает сбежать отсюда подальше: — Разбирайтесь с Филчем сами, я отправляюсь на ужин, — твердо договаривает она и, подхватив с парты сумку, быстро выходит из кабинета. Какого черта только что произошло? --------------------------------------------------------------------------- Малфой знал, что что-то не так. И вот наступил тот день, когда для него все прояснилось. И сейчас староста Слизерина был как бы в ужасе. Раньше ему в голову начали приходить странные и немного пугающие мысли. Например, почему он так одержим именно Грэйнджер? В Хогвартсе куча грязнокровок, как девчонок, так и парней, но ему нравилось задирать только ее. Именно ее. Да, раньше можно было списать все на то, что гриффиндорская заучка была подружкой Поттера и через нее можно было достать всенародного героя и святошу, но блин все равно эта странная ненависть и неприязнь не могли быть только из-за Поттера. Почему ему нравится ее доставать? Почему он задирается именно к Грэйнджер? И во имя Мерлина, почему он вообще так много своего драгоценного внимания уделяет именно ей в своей жизни? Да плевать на нее, пусть и дальше строит вид, что ее совсем не обижают его упреки и оскорбления, и что ему самому-то не живется спокойно? Ответы на эти вопросы ему не нравились. Дело было именно в Грэйнджер. Ему нравилось доставать именно ее и вот это уже точно был тревожный знак. Ни одна девушка жизни не удостаивалась такого количества внимания от Драко Малфоя, и не важно, каким было это внимание — положительным или отрицательным. Но в целом… Он в глубине души всегда признавал, что из Святой троицы именно девчонка Грэйнджер — самая умная и сильная. Именно она тащит на своих плечах безмозглого идиота Уизли, который думает только о том, как бы пожрать в свое удовольствие, и святого мученика Поттера, который надо сказать, был более разумным, но жутко бесил своей вечной сострадательностью и правильностью. Гермиона Грэйнджер была самой умной волшебницей Хогвартса за последние сто лет и никто, даже он, наследник одного из самых древнейших и чистокровных семейств Британии, не мог отрицать очевидного факта. Она сильная, она умная, она… Что он в последнее время все чаще и чаще возвращается мыслями к этим фактам и раздумьям? Что его мысли постоянно занимает она и вот даже сейчас, когда староста Гриффиндора разозлилась (о, а она всегда так забавно злилась!), он ее не оттолкнул, не оскорбил, как и обычно, не проклял, а просто сдержал за руки и наблюдал за ней… Блин, он думал о том, чтобы поцеловать ее! Хватит это отрицать! Да, немного тошно от этих мыслей, потому что это же грязнокровка, а его учили, что Малфои достойны только самого лучшего в этом мире. Что он выберет себе девушку, а потом и жену из самых влиятельных семейств страны, скрепив этот союз браком и тем самым продолжая чистокровные традиции семьи. Он всегда относился к магглам и маглорожденным с превосходством и надменностью, и никогда не было даже мыслей о том, что можно с кем-то из них!.. Поцеловать кого-то из них! А теперь благодаря Грэйнджер, такие мысли появились. И только из-за нее одной. Больше никто не мог заставить его хоть на минутку смягчиться и попытаться понять тот мир, другой, странный и противоречащий его собственному воспитанию и убеждению. Гермиона Грэйнджер заставила его начинать стирать ту грань, за которую он всегда держался. Сама того не зная, заставила странно относится к ней в последний год и осторожно пересматривать свои убеждения, впрочем, внешне никак особо этого не демонстрируя. Его это пугает. Его это бесит. Его это озадачивает. Его это терзает. Он идет в свою гостиную, по пути рявкая на первокурсников и снимая очки у Гриффиндора и Когтеврана за невинную потасовку в одном из коридоров. В этом весь он, Драко Малфой, когда понимает, что поступает неправильно, но делает все эти поступки из вредности и желания того факта, чтобы его все боялись. Страх — самое мощное оружие, именно так думает семнадцатилетний парень, когда заходит в свою спальню. Опять вспоминая Грэйнджер, находящуюся так близко к нему. Черт бы все это побрал! ----------------------------------------------------------------------------- На следующий день старосты подводят итоги о проделанной работе за последние два месяца. Уизли опять что-то напутал, но Грэйнджер его ободряет и вызывается переделать работу. Дафна и Эрни с Парвати, а также старосты Пуффендуя не горят желанием помочь им, да и это в принципе справедливо, исправлять все должен сам Уизли, но святая Грэйнджер опять вызывается исправить ошибки дружка… — Я переделаю расписание отправки в Хогсмид, — внезапно Малфой слышит собственный голос и в следующую секунду видит ошарашенный взгляд карих глаз, а затем чуточку облегчения или даже… улыбку?.. Остальные старосты в очень сильном недоумении уставились на него, только Дафна абсолютно спокойно передвинула к Драко кучу пергаментов с перечеркнутыми планами и слишком уж понимающе сказала: — Удачи тебе с этим. Они все уходят, и Малфой внезапно чувствует сильную неловкость и непонятную злость. Ровно до того момента, пока не видит, что староста Гриффиндора задержалась на мгновение, чтобы подойти к его парте и протянуть неправильное расписание от Уизли: — Спасибо, Малфой, — ее голос звучит очень сдержанно, но он точно чувствует там и удивление и немного радости, — думаю, у тебя отлично получится справиться с этим заданием. — Нет проблем, — сухо отвечает слизеринец, хотя внутри все уже давно пустилось в пляс, чувство радости и непонятной надежды затопило все тело. Одна секунда их взглядов в глаза друг друга, и вот она уже неторопливо выходит. А Малфой остается сидеть за партой внезапно чувствуя то, чего никогда еще так сильно не чувствовал в своей жизни… Надежду. И явную цель.