Запретный плод сладок

Ради любви люди способны на самые идиотские и глупые поступки в своей жизни. Например она, Гермиона Грейнджер, прямо сейчас делает что? Правильно, очередную глупость, а именно: соглашается составить план по подготовке к промежуточным экзаменам за Рональда Уизли, своего со-старосту, по совместительству — одного из лучших друзей и того, в кого она до сих пор немного влюблена. Серьёзно, почему Рон смотрит только на Лаванду? Почему у Гермионы с ним ничего не получилось, а те ростки романтических чувств слишком быстро погибли, уступив место грусти и смирению. Хотя, кажется, грустила здесь только одна Гермиона, Рон же по-прежнему общался с подругой близко и открыто, но больше не было никакой романтической напряжённости или неловкости, нет. От Рона исходила только дружеская энергия, а все его поступки и открытость говорили только об одном: он уже не влюблён в Гермиону. А вот с Лавандой Браун у них, судя по всему, всё довольно отлично: каждый раз, когда Рон и Лаванда вместе, они смеются, улыбаются друг другу и во всех их жестах и поведении сквозит такое… Гермиона с силой заставляет себя отбросить все эти мысли и снова видит перед собой Рона, который улыбается ей широкой и открытой, такой… дружеской улыбкой: — Огромное тебе спасибо, Гермиона! Побегу в башню, может, успею ещё что наваять для завтрашнего эссе по зельеварению. Надо сдать хоть что-то, иначе Снегг оставит меня после уроков… Весело подмигнув, Рон подхватывает сумку и вылетает из почти опустевшего класса, где закончилось очередное пятничное собрание старост. Гермиона с разочарованием следит за убегающим другом, а потом покашливание где-то в стороне заставляет её вздрогнуть и вспомнить: они же были не одни! Драко Малфой тоже теперь староста, он сидит неподалёку и… И они даже с Роном провели пятнадцать минут в одном помещении, не начав скандалить или того хуже: драться. А теперь Гермиона поворачивается в сторону старосты мальчиков и видит на его лице слишком понимающую ухмылку. — И что это тебя так сильно рассмешило, Малфой? — острота и едкость в её речи стали постоянными спутниками после того, как она начала работать с этим неприятным слизеринцем несколько месяцев назад, — или нечем заняться, а вся работа уже выполнена? — Я наслаждаюсь зрелищем, — очень уж весело протягивает Малфой, откидываясь на спинку скамьи и расслабленно потягиваясь, — твои попытки привлечь внимание тупого Уизли смешные, забавные и такие жалкие. Гермиона думает о том, что раньше бы она вскочила на ноги, закатила скандал, начала кричать и злиться, потому что ну это же Малфой! Он не может жить без угроз, оскорблений, насмешек и своих едких змеиных комментариев, но теперь-то, после почти четырех месяцев совместной работы она стала намного умнее и даже хитрее. Теперь Гермиона Грейнджер, самая умная и способная ученица Хогвартса за последние годы, спокойно меряет Малфоя не менее насмешливым взглядом, а потом, поджав губы, деловито отвечает: — Займись-ка лучше своей личной жизнью, Малфой. И если ты видишь в обычной дружеской услуге что-то романтичное или личное — у меня для тебя плохие новости. В дружбе ты совсем не разбираешься… Хотя да, это не новость для того, кто выбрал в качестве друзей двух недалеких идиотов вроде Крэбба и Гойла. Она выпаливает эту несколько злобную тираду и в глубине души очень рада: задеть Малфоя получилось просто потрясающе! Особенно после его ответа, в котором звучит нечто вроде обиды: — Я давно уже с ними мало контактирую, это раз. И два: почему этот недалёкий идиот Уизли пользуется популярностью у дам гриффиндора? Плохи же ваши дела, если выбирать больше некого. — Рон — хороший, добрый и открытый человек, — Гермиона начинает понимать, что снова заводится и начинает злиться, — и он… — Совершенно недалёкий, скучный и станет в жизни серой обыденностью, — Малфой отбрасывает от себя пергаменты окончательно и, кажется, хочет поболтать, — честное слово, остальные в его семейке хоть и кретины, но что-то в каждом есть. Эти клоуны-близнецы что-то да соображают, начали зарабатывать деньги! Уизлетта дама экстравагантная и довольно сносная, сильная, так и быть. Ещё один брат у них, который в банке работает… — Малфой, — Гермиона тоже окончательно отбрасывает свои записки, разворачивается к тому лицом и заинтересованно продолжает, — не знала, что твоя любовь к предателям крови настолько сильна! Ты в курсе всего, что происходит в семье Уизли? — Все чистокровные волшебники в курсе дел друг друга, — это его ничуть не смущает, — так вот, чем выделяется объект твоего воздыхания? Желание бесконечно есть и спать, делать всё на халяву? Какие у него вообще достоинства? — Когда люди любят кого-то, Малфой, — против своей воли поддерживает эту беседу Гермиона, — и не обязательно в романтическом плане, но и как друзья, то человек может измениться! Ради любви люди меняются и принимают другого человека, идут на компромиссы. После этих слова Малфой смеётся. Вернее нет, не так, даже не смеётся, а хохочет, откинув голову назад и явно веселясь. Раньше Гермиона бы гневно вскочила, обозвала его всякими не хорошими словами, а потом пулей вылетела за дверь, краснея от смущения и злости. Но опять-таки же, месяцы совместной работы с Драко Малфоем закалили её, поэтому она, поджав губы, спокойно наблюдает, пока он успокоится. Самым странным был тот факт, что Гермиона за ним действительно просто наблюдала, не желая пальнуть парочкой заклятий. Да и ещё сейчас стало обыденностью то, что они разговаривали, нет, именно разговаривали, просто о каких-то вещах и это больше походило на слаженную и деловую рабочую обстановку, где всё проходило качественно и довольно выверено. И да, теперь даже Гермиона в душе соглашалась с тем, что у них с Малфоем получился хороший и продуктивный рабочий союз. Поначалу они старались не ругаться просто потому, что каждый спешил как можно меньше времени проводить в компании друг друга. Поэтому оба, сцепив зубы, быстро, чётко и кратко говорили о важных вопросах Старостата, о расписаниях и тренировках, о клубах домашних заданий и о прочих вещах, которые были у них в ведении. Говорили и быстро разбегались в разные стороны с огромным облегчением. Постепенно это вошло в какую-то странную практику и спустя примерно шесть недель Гермиона поняла, что перестала опасаться присутствия Малфоя и последующего за этим скандала. Потому что раньше любое его появление неизбежно вело к таким скандалам и даже дракам её новоиспечённого "коллеги" с её лучшими друзьями. Позже она провела много разъяснительных бесед с Гарри и Роном, даже Гарри прислушался к ней, ведя себя довольно спокойно и адекватно при встречах с Малфоем. Сам Драко Малфой перестал задираться от скуки к Гарри, значок старосты, как правильно подозревала Гермиона, возвысил тщеславного слизеринца и терять этот предмет власти над остальными учениками Хогвартса он не хотел. Разумеется, его дружки и прихвостни тоже присмирели, открытых столкновений почти не было. Ну, а Рон… был ещё Рон, который продолжал ненавидеть Малфоя, за что Гермиона его винить не могла. Но всё равно, ситуация сейчас, на шестом курсе, стала несравнимо лучше той, что была раньше: постоянная вражда и вялотекущая война между Гриффиндором и Слизерином. Иногда Гермиона думала, что учителя специально поставили в пару Старост школы именно её и Малфоя, и, что сказать, они не подвели и показали, что могут вести себя по-взрослому. — Самая идиотская мысль о любви, что я слышал, — отсмеявшись, отвечает Малфой. — Почему это? — Меняться ради любви? Тогда почему ты и Уизли не вместе? Почему он не меняется ради тебя? Вопрос застаёт Гермиону врасплох, она действительно впервые за долгое время, что бывала с Малфоем, растерялась. Кажется, она сама себя загнала в угол своими ответами и теперь не знает, как выбраться из ловушки. — Много ты знаешь о любви, Малфой! — закатывает глаза Гермиона, справедливо решая, что лучшая защита — это нападение, — ты вообще женишься ради денег или положения в обществе, разве не так? — Не уходи от вопроса, — Малфой встаёт из-за парты и теперь немного нависает над Гермионой, которая продолжает сидеть и смотреть на него снизу вверх, — почему Уизли не меняется ради тебя? Или ты ради него? — Это тебя не касается, — морщится она и тоже встает, чтобы выглядеть увереннее. Но всё равно Малфой выше её, намного выше, и теперь они стоят слишком близко друг к другу, каждый отказывается сдавать назад и уступать в очередной перепалке. — Давай проведём эксперимент, Грейнджер, всё ради любви, как ты и говорила! Итак, изменись ради Уизли на один полный день и посмотрим, понравится ли тебе? — Чего? — Гермиона первой сделала шаг назад и попыталась уяснить всё только что сказанное в своей голове. Во-первых, почему она ещё продолжает этот разговор о личном, да ещё и с Малфоем? Во-вторых, почему она думает, что он ничего и никому не расскажет? В-третьих, она не согласится на этот дурацкий эксперимент и вообще… — Посмотрим, кто из нас окажется прав, — азартно продолжает Малфой, — ты или я. Способен ли кто-то измениться ради любви или любимого человека? Она размышляет, продолжая подозрительно рассматривать парня напротив себя. Привлекательного, надо сказать. Кто бы ей сказал год назад, что Гермиона Грейнджер будет считать Драко Малфоя привлекательным парнем и вообще, стоять сейчас довольно близко к нему, разговаривать и вообще, обсуждать с ним что-то важное? Личное? Но теперь такое происходит постоянно и сейчас Гермиона даже не против! — Одно условие, — жестко говорит девушка, стараясь, чтобы её голос звучал максимально уверенно, — заклятие Неразглашения. Чтобы ты или я никому и никогда не разболтали об этом. Идёт? — Идёт. Гермиона ожидала, что Малфой откажется заключать с ней хоть какое-то пари или спор, но, к её большому удивлению, тот протягивает руку и поднимает свою волшебную палочку. Она медлит, но приходится и девушке протягивать руку, чтобы они сжали ладони друг друга, а потом оба произнесли заклинание, которое связывало двух волшебников. Это заклинание Неразглашения было, разумеется, не настолько мощным, как Непреложный обет, но всё-таки если кто-то пытался его нарушить, то становился безмолвным на некоторое время. Они пожимают друг другу руки и Гермиона думает о том, насколько теплой и приятной кажется ладонь слизеринца. Но в итоге она же первая размыкает ладони и быстро отходит к столу, начиная собирать свои письменные принадлежности в сумку. — Завтрашний день? — азартно говорит Малфой, — итак, что ты собираешься делать рядом с Уизли всё это время? — Ну… Рон любит квиддич и летать, поэтому придётся пойти на поле и смотреть на их с Гарри и командой тренировку. Потом — обед, — после этих слов Малфой снова усмехается, — потом, может быть, он будет делать домашнее задание. Потом мы будем сидеть в башне и играть в плюй-камни или волшебные шахматы… — И никакой библиотеки. Скукотища. — Я ухожу, Малфой. — Жду тебя послезавтра с результатами! — кричит ей Малфой вслед и ему точно очень и очень весело. В отличие от Гермионы, которая закрывает дверь кабинета с раздражением на саму себя: во что она ввязалась? Зачем согласилась на этот ненужный спор с Малфоем? Зачем она хочет доказать ему вообще что-то? Или это нужно ей самой, чтобы окончательно и бесповоротно понять: с Роном у них, увы, никогда и ничего бы не получилось? _______________________________________________________________ Следующий день оказывается одним из самых сложных в пока ещё не такой долгой жизни Гермионы Грейнджер. Для начала приходится применить лёгкое заклинание для Лаванды, чтобы девушка отлипла от Рона и решила, что этот день ей нужно посвятить подготовке к выполнению домашнего задания, которого у девушки скопилось как-то очень много. Затем Гермиона должна стать какой-то словно заменой Лаванды для Рона, пусть и в дружеском ключе. Началось всё ещё во время завтрака: — Я сегодня решила устроить себе выходной! — весело завила Гермиона, сев между Гарри и Роном, — итак, проведём день вместе? Какие у вас планы? — Здорово! — обрадовался Гарри, — а то ты всегда такая занятая! Мы хотели пойти на поле для квиддича… — Гермиона не любит квиддич, — протянул Рон, но та его уже перебила: — Да, но ради теб… ради Вас я с удовольствием прогуляюсь на свежем воздухе, идёт? Посмотрю на ваши тренировки и просто поболтаем, как и всегда? В целом, всё было нормально и довольно приятно, троица друзей весело разговаривала и болтала, пока они шли к стадиону, договорившись позже зайти к Хагриду и навестить друга. Гермиона уже тогда почувствовала душевный подъём и то, что настроение поднималось, пока Рон снова не повернулся и мягким голосом не попросил у неё списать эссе по транфигурации. — Конечно, — жутко приятным голосом ответила она, в глубине души кипя от возмущения. Она могла бы просто помочь Рону и разъяснить непонятные для друга моменты сложного урока по превращению предметов обихода в живых существ или зверей, но нет же, Рону нужно было именно просто списать, совершенно не напрягаясь! Она чувствовала себя злой и не довольной. Полёты и тренировка команды Гриффиндора по квиддичу проходили довольно хорошо до того момента, как команда Слизерина не соизволила появиться на поле для того, чтобы также тренироваться. Гарри и капитан слизеринцев сначала спорили, а потом отправились к мадам Трюк, чтобы выяснить, на кого всё же было занято поле для этого дня, а остальные остались на поле или расселись на трибунах, чтобы радоваться морозному ноябрьскому солнцу. — Гермиона, как тебе мои полеты? — весело сказал Рон, опускаясь рядом с ней. Девушке же нестерпимо хотелось почитать уже что-то, а не просто сидеть на трибунах и вяло хлопать, когда нужно было восторгаться пируэтами членов команды, — здорово у всех сегодня получается? — Да, Рон! Я надеюсь, вы победите сначала Когтевран, а потом разобьёте и слизеринцев! — она искренне старается стать лучше ради Рона и поддерживать его во всем. Только вот она чувствовала, что заставляет себя интересоваться квиддичем и говорить совершенно ложные и лично ей не нужные похвалы. После этого Гермионе на глаза попался Малфой, который сидел неподалёку, странно, почему он не на поле вместе с командой? Или больше уже не ловец? Они посмотрели друг на друга и Гермиона явно увидела, как он насмехается, а потом и весело ей подмигнул… Что?! Драко Малфой ей подмигнул?! Гермиона было подумала, что это ей показалось, как Рон, всё ещё стоящий рядом, вдруг резко сказал ей: — Чего это ты подмигиваешь ему? У вас какие-то совместные дела? — Да, представь себе, мы оба — старосты школы, — она не хотела так резко, но вышло именно так, — мы разговариваем, и… — Я понял, — Рон явно обиделся и резко прыгнул на метлу, улетев. Теперь Гермиона чувствовала беспокойство и волнение: она обидела Рона? Он ревновал или считал, что она братается с врагом, как говорил давным-давно, про Крама на четвертом курсе? Она чувствовала себя скованно, когда начинала думать о том, что придётся извиняться? Ну уж нет. Прогулка к Хагриду позже была очень тёплой и уютной. Они втроём сидели вместе с лесничим и смеялись (а иногда и откровенно ужасались) его историям о всяких животных или опасных волшебных существах. В это время Гермиона чувствовала, что они с Гарри и Роном — действительно самые лучшие и верные друзья, которые прошли вместе через многое и которых связывают очень крепкие узы. Пока она не думала о Роне в романтическом ключе или не пыталась понравиться ему как девушка, всё шло просто замечательно, но как только она начинала делать такие вещи, то спутниками ей были скованность и неловкость. Гермиона не чувствовала себя самой собой. На ужине она с аппетитом поглощала все блюда и поддерживала разговор Рона о том, насколько вкусная еда и вообще, может ли его мать приготовить такой же великолепный рисовый пудинг. Гарри странно косился не неё, а потом прямо спросил, почему она ещё не убежала в библиотеку. В ответ на это Гермиона твёрдо заявила, что вечером она будет играть с ними в шахматы и вообще, они проведут весь день вместе, она же обещала! Рон же не увидел в её поведении ничего особенного, а Гермиона снова огорчилась: он знал её настолько плохо и ничему не удивился, в отличие от того же Гарри? Вдобавок её взялся преследовать Малфой, чтоб его! Когда Гермиона, Гарри и Рон уже почти вышли из Большого зала, направляясь в Башню Гриффиндора, она услышала никого иного, как Малфоя, окликающего её: — Грейнджер! На пару слов? Чего?! Гермиона резко затормозила и пыталась быстро вспомнить, было ли раньше подобное: чтобы Драко Малфой окликнул её перед половиной школы? Не обозвав «грязнокровкой», а для того, чтобы — что? Она с опаской оглянулась и увидела, как он неспешно подходит к ней. Гарри и Рон тоже остановились, уставившись на Гермиону и Малфоя, да и не только они. Гермиона могла поклясться, что Пэнси Паркинсон и Астория Гринграсс за слизеринским столом внимательно смотрят прямо на открывающуюся перед ними картину, а проходящие мимо однокурсники с Гриффиндора вроде Симуса и Парвати одарили Гермиону и Малфоя не менее странными взглядами. — Я сейчас, — мрачно сказала Гермиона друзьям и действительно отошла в сторону вместе с Малфоем, — чего тебе? — Я просто хотел ещё раз поиздеваться над тобой, — ухмыльнулся Малфой, оперившись спиной на колонну, возле которой оказались староста мальчиков и староста девочек. Сегодня слизеринский староста носил идеально отглаженный костюм, правда галстука не было, но все равно, белоснежная и накрахмаленная рубашка, начищенные ботинки и идеальный чёрный костюм… С каких пор Гермиона рассматривает то, во что одет Драко Малфой? — К твоему сведению, я выполняю условие нашего… пари, — ершисто ответила она, оглядываясь по сторонам, — завтра всё закончится. Тебе обязательно было привлекать так много внимания к ничего не значащему разговору? Сердито встряхнув головой, она мгновенно развернулась и помчалась к Гарри и Рону, ожидавшим её в стороне от лестницы. Хотя после ужина она обычно сидела в библиотеке, наслаждаясь тишиной и одиночеством, но сегодня был несколько особенный день. Они устроились возле одного из каминов, Гарри и Рон играли в шахматы, затем Рон и Гермиона играли в шахматы, и Рон обиделся на то, что Гермиона обыграла его за пять минут. Правда, после того как она дала ему списать домашнее задание по трансфигурации, то его настроение новая пришло в норму, тогда как Гермиона… Много размышляла, наблюдая за Роном и за собой в этот день. Ей всегда нужно было некоторое личное пространство и свобода — это раз, а Рон и Лаванда предпочитали проводить всё свободное время вместе, не отлипая друг от друга. Два: будь они с Роном официальной парой, одной любви бы не хватило, Гермионе бы всегда и во всём пришлось «тащить» Рона, чуть поднимая его и решая его проблемы. И три: их ценности действительно были очень разными, как и жизненные планы, Рон — хороший друг, добрый и щедрый, веселый и любящий, но простой и хочет не так много от жизни, как хотела бы Гермиона. Гермиона Грейнджер хотела от жизни максимум, она хотела бы добиться чего-то впечатляющего и грандиозного, оставить след в истории и добиться того, чтобы её жизнь была точно прожита не зря. Рон бы мог тормозить её на этом пути, а на компромиссы им пришлось бы идти слишком и слишком часто. К тому же именно ей всегда приходилось уступать, а со стороны Рона она не видела попыток измениться ради неё, нет, Рон предпочёл найти кого-то, кто соответствовал бы ему и подходил. Это Лаванда Браун. Гермиона была немного влюблена в Рональда Уизли, но просто влюблённости и чувств было очень и очень мало для хорошего и гармоничного союза на всю жизнь. День был хорошим, но вечером, поднимаясь спать, она не чувствовала, что это именно её день. День из её собственной жизни. Правда, утром всё пошло намного бодрее. Она быстро позавтракала в одиночестве: Гарри и Рон ещё спали ранним воскресным утром, а затем отправилась прямо в библиотеку. Пара часов с любимыми книгами, вот уже поднялось солнце и занялся новый зимний день, а она была готова хоть повеселиться с Гарри и Роном, хоть делать дела, касающиеся обязанностей старост. Кстати, об этом. Малфой появляется неожиданно, возникая в библиотечном зале словно из ниоткуда. Здесь больше никого нет, мало любителей выполнять домашнее задание в воскресенье утром, кроме Гермионы Грейнджер. Староста мальчиков же садится за стол напротив, но сначала молчит и упорно сверлит её взглядом, пока уже сама Гермиона раздражённо не отбрасывает перо и не смотрит прямо в его глаза, готовясь к схватке: — Ты встал в такую рань ради того, чтобы поиздеваться надо мной, Малфой? Я польщена. — Итак, — протягивает он, почему-то медленно оглядывая её, но потом снова возвращается к лицу, — я весь во внимании. Как твои компромиссы с болваном Уизли? — Если ты будешь его так называть, я ничего не скажу. — Ладно, с Уизли? — Ну…. — кисло начинает она, отбрасывая немного растрепавшиеся волосы назад, — может быть, я была и не права. Одной любви мало, а постоянно идти на компромисс сложно. Но если есть чувства… — Продолжай себя обманывать, — пожимает Малфой плечами, — если есть чувства, то терпение, основанное на компромиссах, продержится немного дольше. Ты и Уизли — с разных планет, Салазар побери. — Я чувствовала себя не самой собой, — ляпнула Гермиона, совершенно не подумав, что и кому говорит. А когда поняла, то ужаснулась. — То есть я выиграл наш спор, — со смаком протянул Малфой, довольно громко, на вкус Гермионы, — и ты была не права. Мне нравится это чувство. — Ты невыносим, впрочем, чего я могла от тебя ожидать? — скривив губы в усмешке, ответила Гермиона, — ты же Малфой. Он некоторое время молчал, пока она снова не вернулась к своим конспектам и статье по Защите от Тёмных искусств. Потом, однако, Гермиона поняла, что он ещё сидит и пока никуда не уходит. — Я могу тебе ещё чем-то помочь, Малфой? — Это я тебе помог, — надменность в его голосе раздражает и злит, но в глубине души Гермиона согласна, что он сейчас прав, — ты перестанешь делать всю работу за Уизли в нашей группе Старост и он, может быть, сам возьмётся за ум, чтобы не подводить команду. Полезно взглянуть на всё с другой стороны, правда? У неё есть одна мысль, и раньше Гермиона никогда бы не осмелилась озвучить ту, но прямо сейчас вдруг думает, что ей бы хотелось это сделать: — Этим я обязана сейчас тем, что ты сидишь напротив меня без оскорблений по поводу моего маггловского происхождения? — сухим и официальным тоном спрашивает девушка, глядя Малфою прямо в глаза, — ты решил последовать своему же совету? Она застала его врасплох и это ужасно нравится. Внезапно есть чувство удовольствия, какого-то изощрённого контроля и очень сильной, но одновременно и изящной, тонкой битвы, сражения, что постоянно происходит между ними. Малфой не отводит взгляда,а Гермионе внезапно кажется, что воздуха в библиотеке стало как-то мало. — Может быть, Грейнджер, — спокойно отвечает он, а потом наконец-то встает из-за стола и неторопливо уходит. Гермионе начинает казаться, что происходит действительно нечто очень странное. Между ними?! Вот ещё. Какие глупости иногда приходят в голову даже самой умной ученице Хогвартса.