Get Ready For It/Будь готов к этому

Britney Spears — Circus

Тишина. Это то, в чём нуждается каждый человек. Это то, без чего никто не может жить. Это то, что так нужно после тяжёлого и рабочего дня. Эггси несказанно повезло в этом плане. Он редко жалуется и редко что-то просит, поэтому для него остаётся загадкой, как остальные понимают, что ему нужна тишина (даже когда он настаивает на обратном). Когда Эггси нужна тишина, Мерлин перестаёт ему что-то говорить в наушник и отключается. Он понимает, что у каждого должны быть моменты, когда хочется побыть одному. И без лишних ушей и голосов. Рокси сначала забирает стакан с виски, ставит его на столик возле кровати, заботливо укрывает Гэри одеялом и невесомо поглаживает по волосам, когда он возвращается после тяжёлой миссии и компании принцессы (Эггси не может сказать, из-за чего он устаёт больше, что отнимает больше сил — миссия или время с принцессой). Эггси не хочет, чтобы Рокси тратила своё свободное драгоценное время на него, уставшего и нуждающегося в тишине. Он говорит ей это. Но это же Рокси. Рокси понимает, Рокси наклоняется и говорит на ухо: «Всё в порядке, Эггси. Тебе нужно отдохнуть. Тебе нужна лишь тишина». Когда Рокси нуждается в тишине, она молча встаёт из-за стола после обеда (если она в это время не на миссии и не разбирается с какой-нибудь итальянской мафией) и уходит в свою комнату. Она сидит на кровати, обняв свою собаку и прикрыв глаза. В комнате играет какая-то грустная мелодия, звучит фортепьяно. Эггси не понимал, как можно слушать грустные (умирающие, как он обычно говорит) песни, когда тебе и так плохо. Нужно включать весёлые, энергичные, чтобы можно было начать танцевать до потери пульса. Иногда, когда у него есть время, и когда Мерлин не загружает его дополнительными заданиями, Эггси присоединяется к девушке. Он садится на диванчик возле окна и вместе с девушкой слушает Шопена, Бетховена (что там обычно аристократы слушают). И Рокси становится легче. Он видит это по её глазам, читает по благодарному взгляду. Когда хочет отдохнуть Мерлин, все находящиеся рядом (и даже не рядом, а по связи) тут же сматываются. Агенты торопливо хватают бумаги, ручки, сумки и молниеносно ретируются из поля видимости. Эггси приносит ему бутылку виски, стакан и уходит. После Эггси заходит Рокси и протягивает список фильмов, которые Мерлин хочет посмотреть, но времени не хватает. Англичане ценят время и личное пространство. Войти в комнату без стука? Вы что! Задержать рукопожатие на несколько секунд больше положенного? Как посмели! Англичане пунктуальны, англичане всё всегда просчитывают и не любят, когда что-то выходит из-под контроля. И для них очень важно иметь свою «тихую гавань», своё убежище. Свою тишину. Элизабет Найт жутко завидовала своим коллегам. Да англичане скорее себе руку отрубят, чем нарушат какое-нибудь своё правило. У агента Найт совершенно не получалось расслабиться и уединиться. Как бы ей не хотелось. И как бы не пыталась. Да и как тут можно было расслабиться и уединиться, когда в организации не знали понятия «тишина». Постоянно ходившие и сидевшие вместе Текила и Виски (да уж, очень оригинальные позывные, но что поделать, когда не хочется ломать голову над изощренным позывным) постоянно что-то обсуждают, и у них постоянно не закрывается рот. То они обсуждают юбку Молли из соседнего отдела, то они на ушах стоят из-за модернизации лазерной помады (теперь выпускают ещё и лазерную тушь). А когда уставшие и злющие агенты возвращаются с миссий, они считают, что им, агентам, обязательно нужна компания Текилы и Виски. И тогда обязательно начинается разборка, которая заканчивается дружеским ремонтом комнаты и нагоняем от злющей-злющей Джинджер. После такого спокойные и выпустившие пар агенты расходятся по своим комнатам. Когда у агентов есть свободное время, им можно распоряжаться как угодно. Но так как у американцев свободного времени не так уж и много (тренировка новеньких, составление маршрутов, отчеты, изобретения), то приходится отрывать время от сна. Элизабет встаёт пораньше, бежит в ванную комнату и с удовольствием закрывает дверь на замок. Подъем в шесть, сейчас пять часов, а значит, у неё есть час личного времени. Только её час. Ага. Конечно. Разбежалась. Размечталась. У агентов словно встроенный радар на свободное время — в дверь ванной тут же начинают тарабанить, и Элизабет чертыхается, роняя контейнер с линзами в раковину. — Да воспользуйтесь другой ванной комнатой! Их шесть на одном этаже, а у нас несколько этажей! — кричит девушка, пиная дверь. Но этого мало. Дверь открывается (они же шпионы, а здесь просто элементарные замки), и в комнату, словно по щелчку пальцев, вваливаются несколько агентов. — Посторонись, Лиззи, — щебечет Эвелин, начиная наносить тональный крем на лицо. Лиззи хочет что-то сказать, но её с другой стороны зажимает Шарлотта. Элизабет оказывается зажатой двумя агентами. — Не дергайся, сейчас стрелку криво нарисую, — предупреждает её Лотти. — Да, Лиззи, не дергай её лишний раз. А то у неё и так всё криво получается. — Что?! — То, что слышала. Боже, она ещё и глухая! — Лиззи, у тебя есть тридцать секунд, чтобы покинуть комнату целой и невредимой, потому что я за себя не отвечаю. Элизабет закатывает глаза и выкатывается из ванной. Очевидно, никто из них не знает о тишине. В их воспитании как-то упустили главу о манерах. Тихий обед ей начали срывать Текила и Виски, а закончили фееричной ссорой Лотти и Лин. Обложив несносные парочки матом (она не манерная леди из Англии), Элизабет в сердцах направляется в женский туалет, надеясь отобедать там. Но туалет уже занят, конкурс «Самый красивый агент „Statesman“» начисто лишает агентов спокойствия и рассудка. И Найт у самой двери поворачивает в другую сторону. И оказывается в мужском туалете. На раковине сидят Оливер и Мэтт. В руках у обоих — многострадальный обед. Агенты без слов двигаются, и Элизабет оказывается между парнями. — Какими судьбами? — в иной ситуации Лиззи бы обязательно ответила на подкол Оливера оригинально, но сейчас и место, и обстоятельства, и голос Оливера — ничего не способствовало оригинальному ответу. — Наши любимые парочки не дали спокойно поесть. После того, как мою порцию забрали для того, чтобы впечатать в лицо, я ушла оттуда. А вы здесь какими судьбами? Я знаю, что это мужской туалет. — Джинджер срочно приспичило узнать, что едят англичане, — начал рассказывать Мэтт, сидевший до этого молча. — Видите ли, они на днях приезжают в гости, а ей, то есть, нам, надо подготовиться и удивить их. — Они и так охренеют от наших манер, можем и не готовиться. Тем более, ты у нас любительница шокировать начальство экстравагантными выходками. — Ты такой галантный, Оливер. Настоящий джентльмен, ей богу. — Стараюсь. — Кстати, спешу тебя обрадовать. — Почему твоё «обрадовать» меня совсем не радует? — Перестать быть такой букой, Лиззи, — совсем не галантный Уолкер протягивает ей бумажный стаканчик с кофе. Черт, знает ведь, что девушка без ума от кофе. — На следующей неделе выдвигаемся в Англию. — Держись, Англия, — вставляет свои пять копеек Мэтт. — А что так? Нет, я согласна, Англии остаётся лишь держаться, а что мы там забыли? — Ну, с нашей последней миссии в Англии прошло полгода, да и потом, там обосновался нужный нам принц. Твой любимый. — Терпеть не могу королевскую семейку. Карл постоянно лезет своими граблями туда, куда не нужно. — Она просто прелесть, я её обожаю, — говорит Оливер Мэтту и хлопает того по плечу. — Ладно тебе, не все аристократы такие отстойные. Есть же нормальные. — Не знаю, лично мне какие-то уроды попадаются. Не принимай близко к сердцу. — Не будь ты девушкой, я бы тебе… — Манеры, — тянет Мэтт, — манеры, Оли. Пусть ты и не носишь пуленепробиваемые костюм и очки, ты ж джентльмен. — Да, знала бы твоя мама, что ты собираешься сделать с девушкой, — закатила глаза Элизабет. — У вас за такое титулов не лишают? — поинтересовался Мэтт. Элизабет рассмеялась, зажимая рот ладонью и пытаясь не свалиться с раковины. Что ж, Элизабет совсем не против такой своеобразной «тишины» в мужском туалете. Про них словно забывают на несколько часов и вспоминают только тогда, когда нужно отправляться на миссию. Что поделать, если из всего, что они могут себе позволить, тишина является единственной несбыточной вещью. В конце концов, когда-нибудь и на их улице будет праздник. Когда-нибудь и они будут вести себя как агенты «Kingsman» — уважать тишину.