Наследие: Ливония

«…Не существовало человека, поступающего дурно и признающего это. В крайнем случае, он найдет оправдание себе, дабы не выглядеть злым в глазах своих же. А чаще всего, персона и вовсе не признает вины, считая поступок – добром. Вот только, конфликт разных типов “добрых” поступков зачастую приводит к плачевного рода последствиям. Из выше сказанного, можно смело заявить, что всякий, твердящий о зле – лжет, а само зло – добро в глазах злодея.» 17 августа 1557 года Айвар из Митавы Поставив печать, он отложил письмо в сторону. Кожаные сапоги доходили ему до колен, прижимая концы нешироких штанов. Дублет, облегающий тело, на рукавах имел три ряда небольших буфов с разрезами – популярное украшение в те времена. Буфы на локте переходили в очень короткий участок прямой ткани, который прижимался перчатками, облегающими все предплечье. А плащ, закрывающий лишь верхнюю часть спины, был не способен выполнить свои изначальную функцию. Наделенный с рождения ярко-зеленым оттенком глаз, он вызывал подозрения самим фактом наличия такого редкого окраса, что, безусловно, раздражало его. Русые, распущенные, немного завитые волосы росли до плеч. Небольшая комната, находящаяся на чердаке, была единственным и последним его пристанищем. Приводил он в порядок доселе никому ненужный чердак собственными силами. Именно поэтому у комнаты был свой особый, непередаваемый шарм. Располагающиеся по углам колонны, сделанная в стене ниша – это все атрибуты Ренессансной архитектуры, напоминающей Айвару о его «приключении» по государствам северного побережье Средиземного моря. На противоположных стенах весели две одинаковые по важности вещи. Карта Ливонии – на одной стене, и картина – «Рождение Венеры» на другой, репродукция, разумеется. Две этих плоскости – физическая и духовная, сошлись воедино, давая комнате особую энергетику. «Gladio occidit non solum Slavorum» – именно эти слова выгравированы на его скьявоне, лежавший на столике неподалеку. Идеально заточенный стилет, запертый в ножнах и спрятанный прямо под рядами буфов – главное оружие для профессии Айвара, также известного как: Анико из Любека, Анджей из Лодзя, Америго из Флоренции, Алексий из Новгорода, Ашиль из Ниццы, Анэстас из Барселоны и Алрик из Стокгольма. Несмотря на такое количество имен, он предпочитал оставаться инкогнито. Сегодня ему дали важнейший из заказов за всю его карьеру. Цель – Рижский Замок. Ливонский Орден проводит прием послов из более влиятельных государств Европы с целью получения их поддержи и благоговения для урегулирования военного конфликта последних лет. Но также, чтобы вернуть доверие у людей чином пониже, нежели чем послы, но все же значимых для Ордена. Задача относительно проста – Пробраться в оружейную, вынести наиболее ценные бумаги, а остальные – сжечь. Однако, далеко не каждый способен справиться с этим. Лишь профессионалу это под силу, коим и был Айвар – лучший наемный убийца, иногда выполняющей и более специфичные задания, это было одно из них. После трех коротких стуков в дверь, она немного приоткрылось. –Можно? – произнес молодой мужчина. Айвар, обернувшись, увидел миланца, недавно прибившего для помощи Братству в Ливонии. –А, Маттео. Конечно, входи. Миланец вошел, закрыв за собой дверь. Он передал Айвару сверток нескольких бумаг, после чего, присев на рядом стоящий стул, начал объяснять с присущим для творцов упоением. Убийца, распутывая первый свиток, увидел нарисованный мушкет с расположенной на нем длинной трубой. –Что это? –Это, друг мой, орудие самого Сатаны. – Усмехнулся Маттео и принялся активно жестикулировать и наглядно указывать на чертеж во время объяснения. – Я провел некоторые эксперименты и заметил, что мушкет может стрелять гораздо дальше, чем расстояние, для которого мы его используем. Но вся проблема в прицеле… и в физике. Если последовательно в трубке расположить несколько увеличивающих линз, то ты сможешь прицелиться на гораздо более дальнее расстояние. И убить, оставшись вдалеке. Словно гром среди ясного неба. Тут, кончено, еще необходимо учесть скорость полета пули, факт того, что она замедляется и падает... Но, Айвар, это же прорыв. Это же нечто! –И вправду… Нечто. – Удивление Айвара невозможно было передать. Эти поразительные открытия вселяли надежду, веру в человечество. Но в тоже время Айвар понимал, что эти труды пойдут на опустошение людского рода. Однако, убийца вскоре отбросил эти мысли. –Но как ты смог все это понять? – продолжал он. –А это самое интересное. Мои итальянские коллеги… Вдруг, дверь в маленькую комнатку резко распахнулась. Столь же резким оказался и запах – смесь конского навоза и свежей человеческой крови. –Айвар! Налей-ка мне выпить! – Радостно прокричал давний друг. –Збигнев? Ты живой? –А что, больно на мертвого похож? – Поляк, встав посреди комнаты, осмотрелся – Ну, как я вижу – бочонок все в том же месте, так что, я уж посмею… –Ты же отправился чуть ли не на войну. Что произошло? Где ты был? –Щас я сяду, значит, и все растолкую по уму. Вам тоже налить? Кстати, я с этим господином незнаком. – Он подошел к бочонку, став спиной к остальным, открыл кранчик и пиво полилось как Даугава льется в Рижский залив. – Звать меня можно – просто Збигнев. Ни родов, ни династий, лишь нищенское детство вне стен Митаы. До тех пора, пока я не встретил Айвара. –Повернувшись из-за плеча к остальным, он стал улыбаться еще больше, чем ранее. –Тогда я просто Маттео, родился и вырос в Милане. Был обычным ремесленником, тоже без рода и особых благ. – Парень улыбнулся в ответ, но вышло совсем неубедительно, наигранно. Вероятно, причиной этому был не очень приятный запах, все еще докучающий находящимся в комнате. –Так, отвечая на твои вопросы, Айвар, что именно ты хочешь услышать? –Все, Збигнев, абсолютно все. – Договорив предложение, внимание убийцы привлекла горящая у окна свечка. В тот день ветер был силен, а окна – открыты из-за невыносимой жары, но после прихода Збигнева, окна стали служить и другой цели. Айвар заметил, что ветер все больше пытается задуть несчастную свечку, а она с каждым разом все больше подчиняется ему. Было лишь вопросом времени, когда это произойдет. Неминуемое событие, как и вся жизнь убийцы. –Я тогда вас оставлю… – Не успел парень договорить, как резкое, решительное восклицание поляка перебила его. –Нет! Зачем? Оставайся! Айвар, ты же не против? – Поставив три кружки с пивом на стол, спросил Збигнев. –Если ты не будешь говорить совсем уж о личном, то, почему бы и нет? –Ха! Вот это уже дело! – Он сел на стул и сразу же перешел к сути. – В общем, эта мелкая грязная сволочь, несправедливо имеющая имя великого мореплаватели и… – Он произносил это с интонацией, наполненной такой ненавистью и недоумением, что Айвару не хотелось прерывать едва начавшийся монолог, но это было необходимо. –Збигнев, мне кажется сначала нужно прояснить общую ситуацию Маттео. Дать представление всей картины, так сказать. – Слегка лекторским тоном проговорил Айвар. –Было бы неплохо. – Согласился миланец. – Поскольку я не особо тратил время на разбор политической ситуации в Ливонии. –То есть, тебя не интересует политика, но ты в наших рядах? –Спросил поляк удивленным голосом. –Современная структура государства – устарела. Вы же предлагаете то, отчего ни один думающий бюргер не откажется. – Пояснил творец. –Ну ясен пень мы предлагаем лучше! – Усмехнулся Збигнев. – Другие, вот, курвы, хреном те по лбу вдарят и ниче ты не получишь. А мы не такие! –Значит так, – Збигнев начал свое вступление, указывая на висевшую на стене карту Ливонии. Она была довольно схематичной, но по меркам своего времени – очень точной. – в Ливонии всем заправляют Ливонский Орден, которому большинство земель принадлежит, и четыре епископа – на Западе около трети Курляндского полуострова находятся в подчинении, как не удивительно, Курляндского епископа. В Риге власть имеют рижский рат, архиепископ и Орден, и эти ребятки охренеть как не любят друг друга. На Востоке от Риги и вплоть до самых границ с Московией – владения рижского архиепископа. На севере от него владения епископа Дерпта, а на северо-западе Эзель-Викское епископство. Одни епископы, мать их! И у всех них постоянно трения, так что скучать не приходится. Теперь наконец можно перейти к делу. – Збигнев был настолько увлечен рассказом, что впервые за все это время отпил пиво, несмотря на свою страсть к алкоголю и факт того, что другие уже давно поглощали выпивку. Когда вся эта возня началась в 56-ом с назначением Кристофа на должность коадъютора Рижского архиепископа Вильгельма, в марте на ландтаге был выбран Фюрстенберг в качестве коадъютора магистру ордена Фон Галена. Ну, и че-то эти гульфики не поделили и поцапались. – Поляку было отвратительно все, связанное с рыцарством и монашеством, очевидно давно устаревшими, и чтобы выразить свое отношение, он начал называть Орден и епископов – гульфиками. –Фюрстенберг стоял на независимости Ливонии, а Крситоф и Вильгельм ставленники польской Короны. – Продолжил мысль Збигнева Айвар. – Это я знаю, но вот дальше, информация, которая мне приходила наполнена слухами и вымыслами вплоть до того, что над польским послом Фон Гален публично издевался, а Фюрстенберг, став магистром, на коленях извинялся перед Сигизмундом. –Честно сказать, я сам понять не могу что из этого правда, а что чистой воды вымысел. – Сказал уже намного более умеренным тонном Збигнев. Поляк любил в одну секунду во все голос хохотать, а в другую - уже с полным серьезности тоном рассуждать о вечном. –Зато я знаю, что сам видел. Буквально несколько месяцев назад обе стороны мобилизовали войска и приставили у самых границ, а уже сейчас все вроде как мирно. При чем этот вялый военный процесс постоянно прибегал к сранной бюрократии, а ты знаешь, Айвар, как я ее ненавижу. –Могу представить, как тебе нелегко пришлось. – Саркастически произнес Айвар. –Да уж, мы эти летние месяцы проводили в военных лагерях и постоянных переговорах. Да за всю хренову истории Ливонии эта земля не видела столько послов. И все разодетые, расфуфыренные, надменные и очень важные. Так и хотелось кому-нить в морду дать. – Збигнев произнес это настолько серьезно, что даже Айвар несколько насторожился, хоть это и было скорее всего просто шуткой. –А польского посла нашли-то в собственном дерьме, перемешанным с кишками. – Заметил он. –Ты это на че намекаешь? – Поведение поляка все больше поддавалось выпитому алкоголю. –Зная твой характер, Збигнев, я бы ни чуть не удивился. –Ланский этот, скверный человек, правда пообщаться мне с ним не удалось, так что говорю лишь с чужих слов. Но отношения к его смерти я не имею. – Серьезно проговорил Зибгнев. –М-да, ваши конфликты даже сложнее, нежели отношения между республиками во время Итальянских Войн. – Внезапно добавил, все это время, молчавший Маттео. – Так чем это все закончилось-то? –Да ничем. Вильгельм с его Щенком все еще в плену у ливонцев. – Произнося «все еще», Збигнев, видимо, подумал, что ранее уже говорил о пленение архиепископа и его коадъютора, что, однако, было неверным. – Договоров нет, хотя даже Германия и Дания пытались распутать эту ситуацию, пока – безуспешно. Но, как я услышал, что войны вроде как не будет, так сразу оставил нескольких наших ребят и рванул в Ригу, к чертовой матери. –Именно это «вроде как» меня и настораживает. – Произнес уж совсем серьезно убийца. –А помнишь, Айвар, - начинал поляк – раньше мы предотвращали войны и останавливали конфликты. Мы были великой силой, несущей прогресс. А сейчас… –Збигнев, я же просил – Сказал уже злым тоном Айвар, переходя с немецкого на польский, и зная, что Маттео не поймет польской речи. –Это необязательно, Айвар. – продолжал на немецком поляк. –Обязательно. –Хорошо, пусть так, мне все равно на каком языке сказать тебе это, но я скажу. – Убийца промолчал, несмотря на то, что накапливавшаяся агрессия все больше хотела выйти наружу. Раньше, во времена Дедерика, мы служили идеи, мы жили с целью. А сейчас – Ливония захлебывается в крови из года в год. Мы же – просто сидим, не делая ничего. Разве не является нашим долгом отдать все ради лучшего будущего? –Я уже отдал, Збигнев. Дважды. И ты прекрасно знаешь это. –Другого пути у нас нет. Если мы жертвовали всем ради идеи, а она еще не воплотилась, то значит – мы жертвовали мало. –А больше ничего и не осталось. Не выдержав, убийца резко встал и вышел из собственной комнаты. От ветра закрывшейся двери, свеча погасла. Айвар будто плыл по узким улочкам Риги. За долгие годы своей нелегкой работы он научился ходить настолько бесшумно, что сливался в гармонию с тишиной небольшого города. Однако цель, замеченная убийцей, более не позволяла ему продолжить наслаждение архитектурной идиллией средневекового города. Руслан, рожденный и выросший в Новгороде, один из трех основателей политической организации – Fraternitate (Братство), на которую Айвар и работал. Другие два основателя: Дедерик – первый глава Братства, личный учитель Айвара, и Юалд – нынешний глава организации. Айвара встретили довольно необычной фразой. – Мир уже не тот, что прежде. –Может, он стал лишь лучше? – Саркастически дополнил убийца. –Да уж сомневаюсь, мой друг. – С усмешкой ответил он. –Пошли к месту, а по пути ты мне сможешь и душу излить. –Ладно, но не то, чтобы я в этом сильно нуждаюсь, просто… –Ну что ты? Не стесняйся, Руслан. – Продолжал иронизировать убийца. Они двинулись из дома, в котором располагался штаб Братства. Он находился недалеко от Церкви Святого Петра – первого шпиля. Восьмигранный, уходящий в небо, прорезающий облака и достающий Господа, таков был этот шпиль. А коллеги шагали к побережью Даугавы. –Я все чаще начинаю слышать, что царь Иван, ну… – Замешкался Руслан, пытаясь выразиться культурно. – Сходит с ума. –Слухи о правителях, тем более значимых, всегда пользуются спросом у народа. Людям интересна жизнь, которой у них никогда не будет. –Боюсь – не в этот раз. – Произнес он на вздохе. – Информация поступает мне из самых надежных источников, если и этим людям нельзя доверять, то никому нельзя. – Заверил русский. Они добрались до стены, разделявшей город и реку Даугаву. Вольную, своенравную и вечную. Развернувшись, они пошли вдоль городской стены до другого конца Риги, где и находился замок. –Насколько все плохо? –Пока что ничего особо серьезного. Но сам факт того, что в последние месяцы я слышал о приступах гнева Ивана больше, чем за 5 лет, заставляет насторожиться. –Ты слышал и раньше, но ничего не сказал? – Произнес убийца с явно выраженным негодованием. –Я рассуждал как ты. Что, может это слухи, может люди преувеличили, но я ошибался. Теперь власть над одним из сильнейших государств Европы находится в руках безумца, который в скором времени окончательно спятит. – Не обнадеживающе продолжал Руслан. –Не в первый и, боюсь - не в последний раз. –К моему городу всегда было особое отношение. А сейчас, похоже, это отношение его погубит. Подходя все ближе к намеченной цели, Айвар посмотрел на сооружение, виданное ранее множество раз, но не становящееся от этого менее завораживающим – Домский собор. Однако, картина была не из приятных. После нескольких пожаров здание чудом уцелело, но выглядело далеко не как в свои лучшие годы. А восстановление шло крайне медленно. Выстроенная десять лет назад квадратная башня была лишена главного украшения – шпиля, гордо говорящего любому страннику имя города – Рига. Сам собор был представителем совмещенных стилей – романского и готического. Но однажды, потрепанный, сломленный, перенесший войны и пожары шпиль взойдет над узкими улочками. –Новгород – поистине Великий город. – Сказал Айвар ради любезности, но без собой искренности, ибо в Новгороде он ни разу не был. А здешних видов ему хватало. – Если бы я мог помочь… –Не волнуйся, сможешь. Но об этом в следующий раз. После этого, Руслан ушел в себя, видимо, задумавшись над дальнейшими словами для описания плана действия, ибо замок был уже близко. Тем не менее, Айвар не чувствовал себе одиноко, поскольку также погрузился в раздумья. Из-за крыш выглядывал последний – третий шпиль. Сам собор Святого Иакова спрятался за небольшими домиками вдалеке, он был наименьшим из трех, но несмотря на свой размер, являлся архитектурным воплощением стремления к прогрессу, движения вперед и неуклонного развития Ливонии, став первой церковью, в которой осмелились провести богослужение по лютеранскому образцу. Прочные стены возвышались над улицами Риги. Мощные, крепкие, нерушимые они защищали Орден от любого глупца, смеющего посягнуть на него. Окна отражали внутренне убранство замка. На первом этаже они были маленькие и скромные, поскольку сам этаж использовался исключительно для хозяйственных нужд. На втором – высокие, богатые, роскошные. Этаж служил в качестве залов, трапезных, опочивален и комнаты самого магистра. Третий же не имел окон вовсе. Лишь прорезанные бойницы связывали внутреннюю и внешнюю части стены. Две круглые и две квадратные башни сторожили углы замка. Неважно – были ли это малозначительные аспекты или же основополагающие части – вместе они образовывали единую оборонительную систему. –Слушай внимательно, Айвар. Твоя цель – забрать наиболее ценные бумаги, остальные – сжечь, но это ты и так знаешь. Хранилище находится на третьем этаже, он отведен под военные нужды. Кроме хранилища, там располагается еще и оружейная. Чтобы туда попасть, тебе необходимо преодолеть целую череду препятствий, состоящую из надменных, аморальных уродов дворянского происхождения. –Сначала, ты должен попасть внутрь: Приближаясь к замку, Айвар все больше становился частью толпы элитарных дворян, а именно это и было ему нужно. Раствориться в общей массе, добраться до цели и нанести удар – главные принципы его работы. Над входом была изображена Святая Богородица и Магистр Ливонского Ордена – Вальтер Фон Плеттенберг, со дня смерти которого на тот момент прошло всего чуть более двух десятков лет. Несколько шагов отделяли его от стражей, ведущих не очень тщательных осмотр гостей и их документов. Видимо, целый день стоять под летним солнцем им не особо нравилось. –Барон Анико Корб из Любека. С официальном визитом, в качестве представителя Ганзейского Союза. – Проговорил Айвар, ничем не показывая, что это была абсолютная ложь. «–Хоть он уже и не имеет былого влияния, – продолжал Руслан – все же наличие связей с ним сильно упрощает нам жизнь. Дальше, тебя пропустят внутрь, и ты попадешь во внутренний двор, пройдя по нему, и достигнув двери, ты окажешься на первом этаже – это хозяйственные помещения. Тебе же надо подняться на второй.» Убийца не смог не проявить любопытства и беглым взглядом осмотрел суету рабочих, готовившихся к предстоящему банкету. Слуги, идущие с такой скоростью, что лишь удача позволяла им не уронить изысканные блюда, которые они несли в усталых руках. Айвар же шел необычно медленным темпом, ощущая себя жителем Рухну, впервые попавшим в большой город. С таким интересом он разглядывал все вокруг, но внешне не подавал никаких признаков заинтересованности. Убийца, поднимаясь по широкой украшенной лестнице, становился все ближе к шуму толпы. Перед его взором предстала трапезная, окна в ней были обрамлены стрельчатыми арками, а сотовые своды, парящие в семи метрах от земли, не позволяли рассмотреть себя на таком расстоянии. « –Затем, ты спокойно пройдешь вдоль залов, пока не достигнешь башни. Когда к тебе подойдет человек - спроси: «Три шпиля, узнаваемые каждым?»… –Если ответ будет – «Ныне забытые, в будущем – властвующие», то это член Братства. Я пока что помню основы, Руслан. Особенно учитывая то, что это выражение я сам и придумал. – С иронией в голос произнес Айвар. –Ты был еще на обучении у Дедерика в те времена. Лучшие времена. – На вздохе сказал он. – Что с нами стало, Айвар? –Время идет, люди меняются, и порой приходит осознание того, что некоторые идеалы попросту недостижимы. – Холодно ответил убийца. –Ты считаешь, что цели нашего Братства утопичны? Айвар несколько мгновений обдумывал этот вопрос, после чего сказал. – Не возьмусь говорить, что мир, столь желаемый нами, невозможен в принципе. Но ближайшие сотни лет мы будет жить все так же. С жесткой иерархией, постоянными войнами и медленным развитием разума общества. –Может быть и так. Но разве это означает, что мы должны перестать бороться за лучшее будущие? – Убийца промолчал. – А на счет объяснения, мне поручили изложить детали задания максимально точно, надеюсь – ты понимаешь. –Понимаю. – Кратко и сухо ответил Айвар. –Хорошо, тогда продолжим. Этот человек доведет тебя до входа в башню, откроет дверь… –Откроет? –Удивился убийца, перебив Руслана опять. – У тебя и ключи есть? –Заказчик их передал. Айвар слегка насторожился. –Не кажется ли тебе это подозрительным? Наш клиент знает все о людях, что будут в замке, о самом строение замка и даже имеет при себе ключи от дверей. –Я и не такое видел. Но не забывай правила – мы не задаем вопросы заказчику, а он не задает вопросы нам. Если хочешь, у тебя еще есть возможность отказаться. Но Братство заказ не отменит, уж слишком за него щедрая плата. –А если… О, – прервался резким смехом убийца- Да. Да! –Что? – С удивлением спросил русский. Айвар же продолжал восторгаться тем, что был способен понять только он сам. Его смех был ненормальным, истеричным, сумасшедшим, но искренним. –Возможно, это будет величайшее дело в нашей истории, – С ухмылкой на лице произнес он, после чего, резко пришел в чувства. – но это неважно. Главное – я пойду. Руслан, уже привыкший к подобному поведению убийцы, не стал задавить лишние вопросы. –Хорошо. – Произнес он на вздохе. – Значит я не зря все это говорил и могу, наконец, закончить.» Сделав шаг на последнюю ступень, удивление Айвара сменилось ошеломлением. Стоимость всех изящных благ, которые тогда окружали его, вероятно, была сопоставима со стоимость всей Митавы – города в котором он родился. Убийце было не в первой оказаться среди высшего общества, но он не думал, что после затрат на войны слабый рыцарский орден сможет позволить себе пировать настолько изысканно. Особенно, учитывая то, что Война Коадъюторов была лишь началом, Ордену следовало бы тратиться более рационально, но тогда о предстоящих бедах могли лишь догадываться. Однако, несмотря ни на что, убийца оставался сосредоточен на своей цели и не отвлекался от выбранного пути. –Это конец! –эмоционально воскликнул женский голос, доносящийся из толпы – Орден слаб, а епископа защищают все вельможи мира. Наш крах неминуем! –Орден еще в силах противостоять внешней угрозе. – Получила она ответ взрослого мужчины. –Внешней – да, пока что. Но не внутренней. Эту страну изнутри попросту рвет на части, а вместе с ней и наши договоренности с Орденом! –Не переживай, мы уберемся из этой дыры раньше, чем поляки засядут в Рате. Сквозь гул толпы убийца услышал шаги, становящиеся все громче с каждым мгновением. –Господин, постойте! Вы должно быть заблудились. – Сказал человек, оказавшийся на несколько шагов сзади. Повернувшись вполоборота, Айвару предстал мужчина лет сорока в рыцарском облачении Ливонского Ордена. Два холодных, пропитанных ненавистью и призрением, в особенности к друг другу, взгляда столкнулись. Убийце было необходимо среагировать немедленно. –Три шпиля, узнаваемые каждым? – Первое, что пришло в голову профессионалу с многолетним опытом. –Простите? В этот момент убийца опознал рыцаря, и что настораживали Айвара – возможно опознали и его. Поняв, что это не свой человек, убийца должен был ответить незамедлительно. –Это рассуждение из личных дневников Бланкенфельда. –Какие рассуждения могут быть у гуманистов? – Нахмуренно спросил он. –У гуманистов антипротестантов, что не мало важно. Конечно, это далеко не труды прошлых веков, но учитывая последние тенденции, даже подобные деятели нам необходимы как воздух. Анико Корб, будем знакомы. Благодарю за заботу, но я в правильном направлении, командор. –Вы меня знаете? – Насторожился рыцарь. –В наших кругах все друг друга знают. Вы - Готтфрид Де Ерфунден, если не ошибаюсь. –Не ошибаетесь. Честно говоря, я даже поражен – человек вашего сословия, вашего возраста стоит за соблюдения вечных ценностей. Подозрения Айвара усилились. Определить по нему сословие и возраст было практически невозможно. Вероятно, эти слова были сказаны человеком, знающим с кем он имеет дело. Но игра продолжалась. –А как же иначе? Эти… –Убийца сделал паузу для драматического эффекта, и вышло у него недурно. Вероятно, рыцарь действительно поверил в честность Айвара. По крайней мере, убийца хотел так думать. – люди, свернувшие с пути Господа, объявили ростовщичество богоугодным в нарушение всех принципов Великой Церкви. А самое главное – в нарушение принципов Бога! –Вы не перестаете меня удивлять. Ваши суждение абсолютно верны. – Уголки губ рыцаря приподнялись, но определить была ли это искренняя улыбка или же злостная ухмылка – невозможно. –Благодарю. Но хотелось бы и на Суде услышать тоже самое. – Произнес он, подняв глаза наверх, тем самым приостановив борьбу ролей, но лишь на мгновение. –К слову, не могу не поинтересоваться. – Дал спуск искреннему любопытству убийца. – До меня доходят известия, что Ливонский Орден проигрывает в идущей войне. Что вы планируете делать с Польшей и Литвой? –С этими грязными животными? Тут вариант только один – зарезать каждую тварь! Их головы должны быть отсечены, а тела скормлены собакам! – Было непонятно, показывает ли командор свое честное отношение или же попросту вводит в заблуждение, но произносил он это крайне эмоционально. –Я поддерживаю вас, командор. Они отвернулись от нашей Церкви, но как именно вы хотите противостоять им? –Союзы, господин Корб, союзы. Поэтому мы сегодня и здесь. Несмотря на восстание Риги, поддерживаемое Польшей и Литвой, было бы неплохо заключить с ними союз. Восстановить силы, получить поддержку других государств Европы и может даже напасть. Они лишь внешне кажутся сильными, а внутри – слабые и разрозненные. Я слышал, что у них король толком-то и властью не обладает, и что нет никакой дисциплины у их народа. В общем, обычные животные, литовцы тоже немногим лучше. Такое презрительное отношение удивляло даже Айвара. –Кроме немцев, мало кто в этом мире представляет интересы Господа. – Сказал он, чтобы не терять доверие рыцаря. – Однако, времени остается мало, а меня еще ожидают послы в покоях магистра, поэтому вынужден вас оставить. –Благодарю вас, надеюсь, мы еще встретимся. – То ли с угрозой, то ли с радостью произнес командор. –Не сомневайтесь. – Так же ответил убийца. Хоть поначалу, стены зала казались бесконечными, уходя в невидимую даль, а цель - вход в башню, пряталась за головами элит, в итоге – рациональность поборола субъективное восприятие, несмотря на противодействия эмоций, оказавшихся бессильными против сознательной воли человека. Все это отвлекло Айвара, он смог погрузиться в непродолжительные раздумья – непродолжительные для мира, но не для него. Однако, вскоре, к убийцы подошел человек. –Три шпиля, узнаваемые каждым? –Спросил второй раз убийца, понадеявшись, что хоть сейчас это будет не зря. –Ныне забытые, в будущем – властвующие. «–Он впустит тебе в башню, отдаст ключи, тогда ты должен будешь запереть за собой дверь. Затем поднимись по круглой лестнице на этаж вверх. Выйди, закрой двери, подойди к столу и выполни свою работу. У тебя есть неделя на подготовку. –Я готов с самого момента возвращения.» Наименее изящный, но наиболее полезный этаж предстал перед Айваром. Подставки для мечей и щитов всевозможных форм и размеров, целая коллекция огнестрельного оружия и ящиков с боеприпасами для него, многочисленные комоды и тумбы, с хранимыми в них документами – рай для мастера военного дела. Вскоре, на столе лежал небольшой мешок, наполненный самыми разными документами, от сделанных наспех чертежей замка для ружья, до эдиктов от самого Папы. Распущенность Ордена на редкость поражала – большинство замков на ящиках без проблем выламывались, а часть – и вовсе не были закрыты. Лишь один ящик, прочный, железный, не удалось вскрыть, но, учитывая значимость остальных бумаг, этот факт не очень разочаровывал. Остальные документы были сброшены в кучу подле стола и надлежали изничтожению. Вдруг, еле слышимые шаги донеслись из башни – по ступенькам кто-то шел. Убийца резко откинул мешок в сторону, достал из-за пояса чугунное сферическое тело, с помощью кремня и огниво поджег на нем фитиль, и положил под стол, за кучу сброшенных бумаг. Время пошло. Дверь распахнулась резко, почти мгновенно. Тогда, в дверном проеме показался молодой человек, одетый в военную форму Ливонского Ордена – легкие кольчужные доспехи, покрытые белой мантией с изображением красного креста и меча на ней. Темноволосый, голубоглазый и очень молодой – на вид ему было лет семнадцать. Вошел он с пистолетом наготове. Богатым пистолетом, украшенным орнаментами, использующим в своей конструкции колесцовый замок, говорящий о богатстве владельца. Рядовой рыцарь, а уж тем более в его возрасте, не мог позволить себе такой роскоши. Перед убийцей предстал кто-то очень знатный. Но, к несчастью парня, встретили его абсолютно так же. Два дула были направленны друг на друга, но их хозяева не решались начать говорить, до тех пор, пока… –А я уж тебя заждался. Голос Айвара, наполненный иронией, не пронзил стоящие безмолвие. –А ты меня ждал? – произнес с легким удивлением парень. –Ты-то как думал? – продолжил встречным вопросом убийца – Надеялся, что я не догадаюсь? Или же, ты решил специально вывалить все карты на стол? Взгляд убийцы понемногу переставал быть абсолютно холодным, наполняясь столь излюбленными ненавистью и азартом. –Ты прав, Айвар. Я знаю кто ты, и я знал, что ты догадаешься. – Легка ухмылка появилась на лице парня. –Значит решил посмотреть, решусь ли я сыграть с тобой. – Парень молчал, не давая ни согласия, ни отказа. – К твоему несчастью, я – мастер этой игры. И сегодня уйдет отсюда живым лишь один из нас. – Убийца пытался нащупать болевую точку врага, чтобы, надавив на нее, победить. Однако, первая попытка не удалась. Полная тишина повисла вокруг, никто не обращал внимания на шипение горящего фитиля, будто бы ничего и не было, хотя оба точно слышали его. Время шло, фитиль горел, а убийца сделал небольшой шаг влево, чтобы начать обходить своего противника. Молодой рыцарь прорезал тишину саркастическим тоном. –Я не представился, что не очень вежливо с моей стороны. Аццо Фон Гален, сын магистра Ливонского ордена Генриха фон Галена, ныне покойного. И раз с любезностями покончено, перейдем к делу. Аццо решил повторять действия своего противника – ходить пешкой, использовать зеркальную блокировку, сделать шаг влево. Айвар заинтересовался этой тактикой, он прищурил глаза, став выглядеть грознее и хитрее. И наблюдал. Малейшее движение, взгляд, вздох врага убийца замечал. –Зачем ты устроил эту встречу? Ты же знаешь, что это закончится твоей смертью. Чего ты добиваешься? Убийца сделал еще один шаг, противник повторял за ним. –Ты так уверен? Пистолеты в руках у нас обоих. А оставшееся время не в состоянии предсказать никто. – Рыцарь вышел из роли, показав, что знает о бомбе, хотя этого делать не следовало. Негласное правило игры – играй до конца либо же проиграешь. –Ты ушел от вопроса. Если уж мне и суждено умереть от рук мальчишки, то я хочу знать причину. – Айвар продолжал поиски слабости, бреши в защите противника. –Я хочу понять, зачем ты убиваешь наших людей? – Рыцарь повторял ту же ошибку – он выдал свое истинное лицо. Хотя, быть может, это и не было ошибкой. Ибо это лишь новое правило игры, добавляющее азарта, но не ломающее саму игру. – Зачем ты убиваешь вообще? Неужели мешок талеров для тебя важнее, чем человеческое существо, созданное Господом? В помещении раздался громкий смех. Внезапный, нервный, истеричный хохот. Но несмотря на смех, убийца не моргнул и глазом. Его зрачки все еще были направленны на противника. Такая внимательность в другой ситуации могла спасти Айвару жизнь, именно подобные мелочи и делают из любителя профессионала. Враги сделали шаг. –С чего бы начать? – Произнес ехидный голос, задыхаясь после продолжительного смеха. –Ты осуждаешь меня за убийство. Но вся наша с тобой разница в том, что у тебя руки по кисть в крови, а у меня по локоть. –Это ложь! – Злобно вырвалось у Аццо. Видимо, убийца все же нащупал слабое место. Время надавить на него посильнее. –Если это ложь, то объясни мне, в чем разница? Шаг. –Да, Айвар, я убивал, ты прав. Но убивал ради Господа, ради людей и ради целей. – Сказал уже гораздо спокойнее парень. –А с чего ты взял, что именно твой Бог истинный? В мире есть сотни, тысячи богов. У моего народа их не один десяток, и не смотря на все ваши усилия, многие до сих пор верят в них. – Убийца принял новое правило и начал говорить откровенно. Что было странно, поскольку правило ввел не он, а противник. Айвар же любил сам создавать условия игры. – Люди? Тем, что твой Орден начал войну с архиепископом собственного государства, ты помог людям? Нет, ты принес смерть и боль в их семьи. Умирали солдаты, умирали горожане и крестьяне ради войны, которая нихрена не стоит, и никому, кроме вас не была нужна. – Напряженность обстановки росла по секундам. – Цели? Вот твои цели, черт тебя дери! Убивать, резать и мучить, оправдывая себя названием Ордена Бога! Ты сам себя обманываешь, Аццо. –А ты себя не обманываешь? Хорошо, да, мы не просветители, несущие благоденствие всем и вся. Но как по-другому? Мы еще не научились жить без войны и крови, а значит должны бороться за свое лучшее будущие теми способами, которые у нас есть. Но я смог признать это, стать честным с самим собой, в отличии от тебя. Шаг. –Что ты имеешь в виду? – Медленно, с явно выраженным интересом спросил убийца. –А ты как думаешь? Когда я сказал про «мешок талеров», ты не стал отрицать, что наградой для тебя являются деньги. –Потому что так и есть. –Разве, Айвар? Ты в этом уверен? Мне-то казалось, что стимул для тебя – это нечто другое. Ха-ха, можешь не притворяться. Как бы ты не пытался этого скрыть, я вижу все по твоим глазам. Ты убиваешь не ради денег, ты делаешь это ради удовольствия. А когда я говорю это, твой взгляд наполняется удовлетворением. Вот что тебе нужно! Игра. Ты выполняешь сложные заказные убийства, чтобы почувствовать наслаждение от того, что смог обойти противника. Обхитрить. Обыграть. Это просто игра для тебя. И чем сложнее задание, тем больше азарт. А деньги – всего лишь способ сделать правила игры интереснее. Никогда, за все годы жизни никто не говорил Айвару подобное. Тем более, настолько искренне. Его смогли прочитать. Мысли, прошлое, тайные желания – все было известно противнику. Убийца понимал – будь он в другом месте, это могло бы стать его погибелью. Шаг. –Ты прав. Но теперь скажи, а чем ты отличаешься от меня? Ты, рискуя жизнью, позвал врага в дом своего ордена, провел буквально за ручку через все препятствия лишь для того, чтобы сейчас стоять здесь и разговаривать со мной. Для того, чтобы поиграть. Мы абсолютно одинаковые. –Не-е-ет, Айвар, ты просто греховное животное, – Ненависть, призрение, радость и удовлетворение – комбинация, так знакомая убийце, отражалась в глазах парня. – я тоже небезгрешен, но убивая, я несу благо. Когда приверженцев лютеранства начали притеснять епископы, кто объявил свободу веры? Мы. Когда поляки, литовцы, русские и шведы пытались брать эти земли, кто не давал им пролить кровь и твоего народа, Айвар? Мы. Пусть мы и пользуемся методами зла, пусть мы и не выполняем работу лучшим образом, пусть мы и не развиваем мир так быстро как могли бы, но мы созидаем. Кроваво, жестко, медленно, но созидаем. А ты, Айвар, лишь убиваешь, не беря в расчет что это за человек и что он делает, ты забираешь его жизнь. Ради удовольствия. Так что не смей говорить, что мы с тобой одинаковые. – Злость в голосе все больше росла, переходя в крик, вырывающийся изнутри. – Это не так. Мы абсолютно разные. Ты просто обыкновенный ублюдок! Теперь, когда эмоции вышли наружу, Аццо начал ощущать истинную тишину. Тишину, которую нарушало лишь шипение, доносившееся из-за спины. Наконец, парень осознал, что произошло. Ранее, он был так напитан чувствами, что перестал замечать внешний мир. За время диалога, противники, шагая по полукругу, поменялись местами. Аццо стоял спиной к кучке бумаг, за которыми и находилась бомба. В момент осознания мурашки пробежались по всему его телу. Зрачки расширились. Он задрожал. Все это – была лишь игра, в которой он проиграл. –Прости, Аццо, – Начал убийца – ты неплох как человек и великолепен как убийца, но уже слишком поздно. – Дрожание рыцаря лишь усиливалась. Он был скован, не в состоянии двинуться, не мог вымолвить и слова. – Если бы я узнал о тебе раньше, до начала Игры, то, может быть, мы бы и смогли поладить. Потому что мы с тобой действительно очень похожи. Мне жаль, правда. Айвар резко повернулся на месте, оказавшись спиной к противнику. Убийца, выкинув пистолет, присел на пол, закрывая затылок руками. Ибо знал – время истекло. Взрыв прогремел в комнате, ломая, уничтожая и стирая все на своем пути. Резкий запах пороха, стали и крови стоял в воздухе. Осколки бомбы, разлетаясь во всех направлениях, вонзались в спину Аццо, прорезая кожу, затем мясо, некоторые врезались в скелет или органы. Благодаря чуду, или же умениям, в Айвара не попало ни кусочка. Аццо принял весь удар на себя. Спустя несколько первых мгновений после взрыва, убийца пришел в чувства. Он поднялся, повернулся и осмотрелся. Лежавший на животе Аццо, истекая кровью, не кричал и не стонал, а лишь посмотрел убийце прямо в глаза. Этот наполненный страданием взгляд Айвар запомнит навсегда. –У тебя нет шансов на выживание, Аццо. Ты умрешь в любом случае. – Произносил Айвар, медленно подходя к парню. – Но я могу облегчить эти страдания. Понимаю, ты сейчас не в состоянии оценить, что происходит, но знай, я делаю это из лучших побуждений. И не получаю от этого удовольствия. Еще раз… – Айвар перешел в шепот. – Прости. Убийца вытащил спрятанный под буфами стилет, и присев, быстрым движением прорезал рыцарю горло насквозь. Аццо издал последний вздох, после чего, из его рта и шеи полилась кровь, а глаза закатились. Убийца закрыл ему веки. Айвар не солгал, он впервые убивал без должного удовольствия. Но времени не было. Убийца отчетливо слышал, как несколько вооруженных солдат быстро поднимались по лестнице. Он подбежал к столу, взял мешочек и выбросил его через бойницу. Затем достал скьявону и пистолет. Дверь распахнулась.