Jackstraw

      Следующий день для Гарри стал адом. Весь класс в подробностях обсуждал вчерашнюю вечеринку и отовсюду слышалось: — Да Чучело у нас просто шлюха!       Наплевав на уроки, на деда, на все на свете, Стайлс вылетел из школы. Хотелось исчезнуть, испариться, умереть. Он забежал в свой подъезд, вытирая слезы, достал дрожащими руками сигарету. — Опять куришь, шпана малолетняя! — на этаже щелкнул замок, и появился сосед в обнимку с высокой брюнеткой. — Иди к черту! Пошли вы все! — заорал охрипшим от слез голосом кудрявый.       Мужчина, опешив от такого ответа, быстро спустился. — Хаз! Гарри, что случилось? — вырвал из пальцев сигарету и попытался его приобнять. — Отвали, — выл Стайлс. — Лу, это кто такой? Что вообще происходит? — недовольно проворчала брюнетка. — Дани, не видишь, мальчишке плохо? Иди, я тут разберусь. Прости, проводить не смогу.       Девушка фыркнула, и застучала каблучками по лестнице. — А ну, вытирай сопли и пошли отсюда. Нечего на лестнице реветь. Дед дома?       Гарри замотал головой. — Тогда идем ко мне. ***       Луи затащил Стайлса к себе домой почти силой. Усадил на диван и дал стакан воды. Сел рядом, не пытаясь успокоить, ждал, когда странный парнишка успокоится сам. Томлинсон жил в этой многоэтажке три года, и все это время гонял Гарри с лестницы, что в наглую дымил там и днем, и ночью. Деда его он видел редко, а на Гарри почти не обращал внимания. Не до странных соседей было, со своей жизнью бы разобраться. Приехал из Донкастера, устроился в рекламную компанию, а продавать у Луи получалось прекрасно. Быстро шел вверх по карьерной лестнице, не гнушаясь ничем, давя конкурентов и идя по головам. Но сегодня что-то екнуло при виде этого ревущего мальчишки, что-то из прошлой жизни, давно забытое… — Успокоился? Говорить можешь?       Гарри молчал, уставившись в пустой стакан. — Что, молчать будем? Тогда уматывай к себе.       Видимо, это уже была последняя капля, и Гарри, всхлипывая и заикаясь, все рассказал совершенно чужому мужчине. Тот слушал, не перебивая, только хмурился, и когда Стайлс замолчал, выпалил: — Ты идиот! Это нельзя так оставлять, ты можешь написать заявление в полицию об изнасиловании. — Нет! — Гарри вытер кулаком слезы. — Не надо! Меня ведь никто не насиловал! — зеленые глаза, не мигая, смотрели на мужчину. — Ну и что? Козлов надо учить.       Гарри молчал, только иногда судорожно всхлипывал. В голове гудело и руки мелко тряслись. — Помогите мне… — поднял глаза на мужчину. — Чем я тебе помогу? Заявление ты писать не хочешь. А от меня что надо? Чтобы морду набил кому-нибудь? Морду набить могу, но тебе это вряд ли поможет, — рука потянулась за сигаретой. Черт, он же бросил курить… — Нет, бить не надо… Я просто хочу, чтобы надо мной прекратили издеваться. Хочу стать таким, как все. Помогите… — Гарри, ты хоть сам понимаешь, к кому ты обращаешься? — Пожалуйста! Мне больше не к кому! — Такие вопросы с матерью и отцом решай! — Родители за границей… Если ничего не изменится, я выпрыгну из окна… Я не смогу так больше. — Знаешь что, Гарри. Иди-ка ты домой, и выбрось дурь из головы. И мой совет — напиши заявление. — Не поможете? — Нет.       Громкий хлопок двери. Томлинсон откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Нет, ну он же в конце концов не волшебник, чтобы из оборванца делать принца. Сердце неприятно екало при виде этого парня. Когда-то давно он сам был свидетелем подобного, когда его одноклассница, над которой все годами издевались, выпрыгнула из окна. Она выжила, но Луи еще долго презирал сам себя за то, что он тоже глумился над девчонкой. Резко поднявшись с дивана, Томлинсон вновь открыл входную дверь. — Ты еще тут?       По стойкому запаху сигарет он понял, что Гарри никуда не ушел и по-прежнему сидит на ступенях между этажами. — Ладно, черт с тобой, заходи! ***       Следующий день для Гарри стал праздником, вернее, ожиданием его. И уже не так больно кололи едкие усмешки, почти не напрягал холодный взгляд Ника, смотрящий сквозь него. В голове уже сложилась картинка, как завтра он придет в школу и все просто офигеют, ведь Чучела больше не будет. Кем он будет, Стайлс еще сам не представлял, но непременно он поразит всех. Тогда они не посмеют больше смеяться над ним. Сегодня Гарри договорился встретиться с Томлинсоном, и хоть Гарри робел при нем, он интуитивно чувствовал, что именно Луи поможет ему перестать быть предметом насмешек. Потому что сам шатен излучал такую бешеную энергетику и уверенность, что не доверять ему было невозможно. И Гарри доверял на все сто.       Домой несся почти вприпрыжку, точнее, не домой, а этажом выше, к соседу. Внутри все пело от предвкушения волшебного преображения, а еще больше от вытянувшихся рож одноклассников. И Ника, что уж там скрывать. Хотелось отомстить, чтобы он мучился, загибался, ползал у ног Стайлса.       С разбегу Стайлс надавил кнопку звонка. — А, это ты? Пришел все-таки…       Отсутствие энтузиазма в голосе мужчины подействовало на Гарри как ведро холодной воды и счастливая улыбка сползла с лица. Томлинсон был слегка взъерошенный и нервный. — Проходи, что встал? Хаз, у меня каждая минута на счету. Так что давай без прелюдий. Надо нормально посмотреть на тебя, оценить, с чем предстоит работать.       Стайлс стоял посреди полупустой комнаты и непроизвольно ковырял лак на ногте. — А что за ужас у тебя на ногтях? — шатен уселся на диван, пристально рассматривая Гарри. — Лак… — Да? Если это лак, то я Папа Римский. Сотри это убожество и не позорься. Так, поехали дальше… Волосы никуда не годятся, да и одежда тоже. И выпрямись ты, наконец, стоишь, как столетний дед.       Стайлс от каждого слова покрывался красными пятнами стыда. Да, его не раз за всю жизнь унижали, обзывали… Но то были озлобленные школьники, а тут взрослый мужчина… Все же он выпрямил спину. — Теперь посмотрим, что у тебя с фигурой. Раздевайся, — совершенно спокойно, даже обыденно произнес Томлинсон и сложил руки на груди. — Нет, — Гарри испуганно зажал рот рукой и попятился назад. — Слушай, ты, кажется, хотел уделать всех? Хотел?! — раздраженно рявкнул шатен. — Да, — прохрипел Гарри, исподлобья глядя на мужчину, и принялся стаскивать с себя одежду под пристальным взглядом. Надеяться на то, что Томлинсон отвернется, хотя бы пока он раздевается, не приходилось. — Так, стоп! Это что?! — Луи во все глаза уставился на парня. — Где? — побледнел тот. Что он увидел? С такой интонацией он мог бы сказать, что увидел у него хвост. — На тебе! — Белье… нижнее… — старательно прикрывая руками область между ног, несмотря на то, что трусы были на нем. — Это что, способ самовыражения? Тоже не пойдет. Белье другое нужно. Фигура ничего так… Не предел мечтаний, конечно, но довольно неплохо.       Резко поднялся с дивана и подошел к Гарри слишком близко. Без всяких объяснений мужская рука уверенно коснулась живота и края разноцветных семейников. Рывком прижал к себе и пробежал пальцами по одеревеневшей спине Стайлса. Опустил руку на бедро и легко сжал. — Вы что… делаете? — казалось, что Гарри сейчас грохнется в обморок. Губы плотно сжаты, ресницы дрожат, а в глазах ужас…       Так же быстро, как подошел, Томлинсон отпустил Гарри и снова уселся на диван. — Все ясно с тобой. Отшить мужика ты тоже не умеешь. Можешь одеваться, и еще раз тебе говорю, спину распрями.       Пока кудрявый дрожащими руками натягивал одежду, Томлинсон подводил итоги: — Итак, что мы имеем. Ногти отвратительны, прическа безобразная, одежда никуда не годится, про белье вообще молчу. Фигура… ну может быть. Уверенности в себе никакой. Походкой только бродячих собак пугать. И с этим багажом ты хочешь утереть всем нос. — Не получится, да? — Гарри застегнул последнюю пуговицу на рубашке. — Я разве это сказал? Я спросил тебя — хочешь? — Хочу, — злой блеск мелькнул в глазах Стайлса. Томлинсону понравилось. — Ну что ж… Ты только запомни, что я не волшебник, и прекрасного принца из тебя не сделаю. И не надо думать, что за один день ты изменишься до неузнаваемости, и все обалдеют от твоей сказочной красоты. Этого не будет. — А что тогда? Я думал… — Даже если сейчас я отвезу тебя в салон, тебя там приведут в божеский вид, накупишь себе шмоток… Не перестанешь ты быть Чучелом. Они привыкли издеваться над тобой, и отказываться от этого только потому, что ты там что-то с собой сделал, они не будут. — И что вы предлагаете? — Пока ты побудешь в привычном обличье. Конечно, стереть убогий маникюр и познакомиться с расческой тебе никто не мешает, но не более. Сейчас тебе нужно добиться, чтобы над тобой прекратили смеяться, ну или забыли о тебе, хотя бы на время. Не обращай внимания на гадости и подколы, не реагируй, игнорируй их. И еще, не стесняйся деда, чем больше ты чувствуешь стыд, тем больше им захочется над тобой поиздеваться. Не жди гадостей от других, сделай их первым. Пусть найдут другой объект для насмешек, хотя бы на какой-то момент. Заодно и отомстишь. Вот смотри, чем круче человек, тем смешнее выглядит он в нелепой ситуации. Выбери того, кто является авторитетом и сделай. — Я не умею делать гадости, — низко опустив голову, проворчал Стайлс. Не этого он ожидал. — Сумеешь. Я, конечно, не имею в виду такие пакости, как плюнуть в чай. Это неинтересно и скучно, прояви фантазию. — Хорошо, я попробую. А дальше что? — Я тебе позвоню. Мне сейчас пора. Удачи, Хаз, — Луи взъерошил и без того лохматую голову.