Бракованные

- Дежурные на сегодня – Хван Ынби и Ча Ыну! Ынби громко стонет и роняет голову на парту. Ыну старается сохранить нейтральное выражение лица, когда замечает дернувшегося Джэхена. Ничего страшного, это еще не конец света. - Ты чего? Ча поворачивается, смотрит, как Ынха хмурит брови, и качает головой, пытаясь расслабить напрягшиеся плечи и мышцы лица. - Ничего. - Ага. Так я и поверила, - хмыкает подруга тихо, утыкая взгляд в испещренную буквами тетрадь. – Расскажешь как-нибудь? - Как-нибудь, - повторяет Ыну, согласно кивая, не обращая внимания на жалующуюся Ынби в нескольких партах. – Когда мы будем готовы. Ынха громко и протяжно выдыхает. Он знает, что у них похожая проблема: бракованность. Даже примерно догадывается, в чем именно заключается проблема подруги (хотя знание этого все еще не укладывается в его голове). И вроде как сама Чон тоже знает, чье имя жжет кожу на запястье друга (потому что тот делает все слишком очевидным). Но они молчат. Это как табу. Негласное правило между ними двумя – скрывать чужие имена на руках, просто чтобы создать иллюзию неведения. - Справишься? – как бы невзначай бросает Ынха, закидывая вещи в рюкзак. Делает вид, что ей все равно, но волнуется, переживает. Понимает его. Ыну улыбается: слегка нервно, но искренне. - Наверное. Всего лишь побудем наедине какое-то время. Не сложно. Наедине, как же. Джэхен коршуном следит за ним, восседая на одной из задних парт. Ча спокойно продолжает намывать полы, пока Ынби громко жалуется на собственного парня, не забывая поливать цветы в горшках. - Зачем ты вообще остался, если не собираешься помогать? – обращается она к Чону возмущенно, уперев руки в боки. - Чтобы поиздеваться, - со смешком вставляет Ыну, опережая открывшего было рот друга с ответом. - Чтобы провести с тобой время! – вскрикивает Джэхен, театрально взмахивая руками. – Мы так мало видимся в последние дни! Ча на это тихо фыркает. Он чувствует прожигающий взгляд на затылке, поэтому оборачивается и смотрит в ответ в глаза одноклассника. Тот лишь поджимает губы и предостерегающе качает головой. Ыну лишь устало вздыхает и кивает, возвращаясь к уборке под нескончаемые причитания Хван Ынби. Они оба прекрасно знают, почему Чон остался в классе, пока друзья решили подождать дежурящих на улице, наслаждаясь последними хорошими деньками уходящей осени. Знают, почему Ыну старательно избегает общества Ынби. Знают, почему из разряда друзей в одночасье превратились в едва ли не соперников. - Мне все еще интересно, что происходит между вами двумя, - задумчиво тянет Хван, разглядывая одноклассника. - Между кем? – отзывается тот, закатывая рукава и начиная протирать доску. - Ынха и ты. Вы постоянно вместе, - щурится одноклассница, скрещивая руки. - Мингю из-за этого с ума сходит, - бросает Джэхен, улыбаясь. Ыну смеется, вспоминая недовольного одноклассника. - Его просто бесит, что имя «Чон Ынби» может оказаться не на нем, а на ком-то другом, - хохочет он, бросая взгляд на застывшую рядом с ним девушку. – Что-то не так? Та лишь сильнее хмурится, не отрывая взгляда от… от его голого запястья с четко выделяющимися черными буковками. В следующее мгновение происходит сразу несколько вещей: Ча быстро опускает руку и пытается спустить рукав кофты; Джэхен спрыгивает с парты и несется к ним с перекошенным от различных эмоций лицом; Ынби дергается вперед, чтобы схватить одноклассника за руку; Чон, не успевший добежать, отчаянно выкрикивает: - Там не твое имя! Ыну задерживает дыхание, про себя обзывая друга тупицей. Время будто застывает. Мальчишки с ужасом ждут реакции со стороны девушки, у которой очень громко скачут мысли в голове, выстраиваясь в логическую цепочку. - Ты знал, - выдыхает Ынби, поднимая неверящий взгляд на своего парня. – Ты знал, и ничего мне не говорил. - Ынби, все не так… - Как давно? Лед в девичьем голосе заставляет мальчишек вздрогнуть. - Ынби… - Как давно ты это знаешь? – перебивает она Джэхена, и тон ее говорит, что девушка не потерпит препирательств. Смиренный вздох Чона вызывает у Ыну жалость. - С тех пор, как оно появилось. Он не называет конкретных цифр, не делает уточнений, но Ынби как-то понимает, что это случилось не пару дней или недель назад. Четыре месяца уже прошло. Наверное, на то они и соулмейты, чтобы понимать друг друга без слов. Когда она убегает, Ыну только сжимает плечо поникшего друга. - Мне жаль, - шепчет он. – Мне стоило быть осторожнее. - Нет, это не твоя вина, - качает головой Джэхен, грустно улыбаясь. – Ты был прав тогда: надо было рассказать ей сразу. - Ты испугался. Я бы на твоем месте поступил так же. Я бы сделал все возможное, чтобы скрыть правду. И даже все невозможное. - Иди за ней. – Ыну подталкивает друга к выходу. – Попроси прощения и скажи, что это была моя идея – ничего не рассказывать. - Но… - Я смирился со своей бракованностью. – Улыбка дрожит, Чон видит, но не успевает возразить: - Пожалуйста, Джэ. Я буду ненавидеть себя, если вы поссоритесь из-за этого. Уже ненавижу, если честно. Джэхен еще долго смотрит на него, вглядывается, но в конце концов бросается прочь, кидая тихое «спасибо», перекрывающееся надрывным «удачи» вдогонку. «Так будет правильно, - шепчет Ыну самому себе, заглушая голос эгоистичного «я» внутри. – Она никогда не будет счастлива со мной. Она не бракованная». Но и с ним она тоже больше счастлива не будет. У Ынби доброе сердце. Она участлива, заботлива, хоть и старается не показывать этого. Открывшаяся правда будет висеть над ними тремя дамокловым мечом, пока однажды не сорвется, уничтожая каждого. В этом и заключается весь ужас бракованности. Любой брак ломает жизнь не одного человека, а сразу трех. Именно поэтому в обществе осуждаются те, кто открыто говорит о собственном изъяне. Такие люди невольно заставляют сомневаться, разрушают пары, семьи на поводу собственного эгоизма. Ыну не такой. Не хочет быть таким. Он хочет счастья для нее, потому что успел полюбить за жалкие четыре месяца. Хочет счастья для него, потому что он хороший человек, замечательный друг и самый лучший для нее вариант. Он обязательно сделает их счастливыми. Заставит забыть, что имя Хван Ынби пятнает тела двоих, а не одного. В будущем, Ыну надеется, они все вместе с улыбкой будут вспоминать школьные времена, и он не будет стыдиться чужого имени на собственном запястье, не будет бояться осуждения и ненависти к себе. Когда-нибудь все это случится, он очень сильно постарается. А сегодня он хочет пожалеть себя, такого отчаявшегося и беспомощного. - Ты как? Ынха садится рядом, поглаживает плечо: он даже не помнит, как опустился на пол, опираясь о стену. По взгляду видно – понимает, сочувствует, но ни разу не жалеет. - Я тебя не заметил. – Уходит от ответа: знает, что она не станет настаивать. – Они… - Ей нужно время. Чтобы осознать, принять. Переварить и смириться. Я посоветовала Джэхену не трогать ее пару дней. Попросить прощения он еще успеет: ему самому надо все обдумать. Подруга прижимается щекой к мальчишескому плечу, сжимает его руку, переплетает пальцы. - Все будет хорошо, Ыну, - обещает она. – У тебя ситуация все же лучше, чем у меня. Он улыбается только потому, что это должно быть шуткой. Ынха рядом, утешает, подбадривает, и его тело переполняет благодарностью к этой маленькой, но такой сильной и удивительной девочке. - Сколько их у тебя? Ыну надеется на честный ответ. Не для того, чтобы успокоить себя, а чтобы помочь с этим справиться, облегчить тяжелую ношу и разделить отчаяние на двоих. Показать, что он тоже рядом и не посмеет отвернуться, что бы ни произошло. Проходит время, прежде чем она решается. - Четыре. Ему удается сдержать удивление: он догадывался, что у подруги не одно имя, но не знал, что их столько. - И может быть появятся еще, - горько добавляет Ынха, свободной рукой царапая запястье, скрытое за широким браслетом наручных часов. - Мы что-нибудь придумаем. – Ыну осторожно прижимается губами к девичьей макушке. – На крайний случай, у тебя есть Мингю. Чон бьет его кулачком в бок. Он только хихикает, морщась от боли. - А еще есть я, - добавляет Ыну. Подруга неопределенно хмыкает. – Мы справимся. Он смотрит на собственное запястье, чувствуя, как буквы жгут кожу. Мы должны справиться.