Давай навсегда?

Когда Ник ушел, я ещё некоторое время стоял и смотрел на улицу сквозь окно. Погода портилась: поднялся ветер и начал моросить дождь. Как будто олицетворяла мое душевное состояние. Там тоже было хмуро и дождливо. Так хотелось сбежать от этой тупой боли в груди. Сбежать туда, где не будет воспоминаний и знакомых лиц. Забыть всё и жить только для себя и ребёнка. Но на данный момент я этого сделать никак не могу. «Куда ехать? Без средств к существованию?» Мысли роились в голове и не давали сосредоточиться на чем-то одном. Как же тошно. Закрыв глаза, сделал глубокий вдох, а потом медленно выдохнул. Думал, станет легче, хоть немного, но горький ком все никак не хотел проходить. Застрял где-то в горле, мешая дышать. Сжав руки в кулаки, решил привести себя в порядок. Мне нельзя теперь нервничать и тем более бичевать себя. Какой смысл в том, что я буду страдать и жалеть о произошедшем? Все равно ничего не вернуть. Да и не хочу. Раз Марк не поверил в мои слова и принял решение бросить меня, пускай. У меня есть то, ради чего жить. — Мой сыночек, — тихо прошептал, — мы справимся со всеми сложностями, которые ждут нас впереди. Невольно из груди вырвался тяжелый вздох. Говорить я могу всё, что угодно, но, если хорошо подумать, найдется множество факторов, которые обязательно что-то испортят. И каким бы я ни был сильным, как бы ни держал себя в руках, я отчетливо понимал, что без помощи Ника загнусь. Без работы и денег, без поддержки родных. Я сам, один на один со своими демонами, которые пожирают изнутри. Убивают всякую надежду на счастье или хотя бы спокойную жизнь. Так что мне просто жизненно необходим Ник и его помощь. Всю жизнь я мечтал о семье. Пускай о маленькой, но своей. Когда встретил Марка, думал, что наконец-то моя мечта сбудется и все будет хорошо. Что у нас со временем появится малыш, которого мы будем любить и оберегать. Но что-то явно пошло не так. Все, что мы с Марком построили, рухнуло в один момент. Словно моя жизнь карточный домик, дунь - и он рассыпается. Рассеянно посмотрел на улицу: дождь хлестал вовсю, ветер выворачивал ветки деревьев и срывал пожелтевшие листья. Осень как-то уж совсем не блистала «золотой» красотой. Дожди сильно зачастили, температура упала, а солнце спряталось за тучами. И вот такая картина наблюдалась уже как два месяца. Не знаю, что будет потом, но, кажется, ничего приятного. *** Погода испортилась окончательно, и у меня не было никакого желания выходить на улицу, тем более куда-то идти, но голод вскоре дал о себе знать, и, как ни крути, а придется сходить за продуктами. Еще раз посмотрев в окно, скривился, но пошёл одеваться. По ходу дела нашел свой старый шарф. Последнее время начал часто мерзнуть и приходится надевать теплые вещи, хотя на улице ещё не до такой степени холодно. На меня в такие дни часто косо смотрят люди, но я не особо обращаю на это внимание. Я в положении и у меня могут быть свои причуды, в конце-концов. Усмехнулся и сгреб со стола деньги, оставленные Ником, затем обулся, взял ключи и пошёл «на прогулку». Уже выйдя из подъезда, вспомнил, что забыл телефон, но возвращаться не стал. Все равно мне звонить никто не будет. До ближайшего маркета нужно было идти примерно минут пять, да и то, если не спешить. Так что сильно замерзнуть не успею. Надеюсь. Раскрыл зонт и пошагал в магазин. Было паршиво и начинала болеть голова. Мысли давно путались и никак не могли прийти в норму. Все эти события прилично подкосили мое душевное равновесие. Такое ощущение, как будто из меня высосали все соки, а я - ходячий труп. Мыслей нет, одни рефлексы. «Фу, как же бесит это состояние. Расклеился, что хуже некуда. Нужно брать себя в руки, а то мой сын родится невротиком». Гуляя по аллее парка, я кутался в свою куртку, которая ни фига не грела, и мечтал уже очутиться дома. Сделать горячий кофе, бутерброды, завалиться на кровать под одеяло и смотреть фильмы. Комедии, например, чтобы немного отвлечься от той апатии, что сдавила тело. Но это только мечты. Да, я приближался к маркету, но все равно… Медленно. И когда наконец-то я попал в него, то ощутил маленькую эйфорию. Так много вкусной еды, что глаза разбегаются. Хотелось всего и побольше. Хохотнул про себя. Если бы сейчас тут был Ник, то он обязательно комментировал бы каждый мой шаг и выбранные продукты. Он очень серьезно относится к питанию, а теперь, когда знает, что я в таком состоянии, то будет как курица-наседка. Как представлю себе эту картину, хочется сбежать куда-то подальше отсюда, чтобы мой друг меня никогда не нашёл. От мыслей о Нике настроение медленно, но верно ползло в верх. Затарившись всевозможными продуктами, я со спокойной душой отправился домой. Заходя во двор, я заметил до боли знакомую машину… Марка. Марка?! Какого он здесь делает? Мы же все уже обсудили, и он довольно ясно выразил свое мнение обо мне и о ситуации в целом. Ненавижу. Но где-то глубоко внутри под слоем боли и обиды я все ещё его люблю. Очень сильно люблю. Сердце, как будто подтверждая мои слова, застучало с удвоенной силой, а в горле появился ком. Было безумно страшно идти домой. Не хочу его видеть. Не сейчас. Но ведь я не буду из-за него торчать на холоде, ещё и под дождем. «Так, Яр, соберись. Это всего лишь твой любимый, который тебя бросил. Мда-а, вот это фразочка, ну, да ладно. Всё, нужно идти своему страху навстречу и встретиться с ним лицом к лицу». Глубоко вздохнув, я покрепче сдавил ручки пакетов и пошел домой. Первая ступенька, вторая, третья. Чем больше я их проходил, тем сложнее мне становилось дышать. И вот последняя ступень, пару метров к двери, вставляю ключ в замочную скважину, два оборота (удара сердца) и я встречаю холодный взгляд его прекрасных глаз. Он молчит, пристально осматривая меня и принюхиваясь. Презрительно поджимает губы и отворачивается от меня, делая шаг назад. Ну да, я же, по его мнению, шлюха, которая дает всем подряд. Ладно, пускай будет так, я не собираюсь оправдывать себя. Он сам все решил. Пытаюсь успокоиться и сделать взгляд более безразличным. Разуваюсь, снимаю куртку, шарф, и с покупками иду на кухню, спокойно обходя его. Руки трясутся, но я упорно раскладываю продукты по местам. Услышав шаги и громкий хмык за спиной, немного вздрагиваю, но быстро возвращаюсь к спокойствию. Мы оба молчим, и эта тишина угнетает. Хочется высказать все, наорать на Марка. Собираюсь уже что-то сказать, как слышу, как он говорит: — Ярослав, ты не хочешь мне что-то сказать? Я решил приехать и поговорить спокойно. И если ты извинишься, то я, может быть, подумаю над этим всем. — Что? Я еще должен говорить тебе что-то? Извиняться? За что, черт возьми!? — кричу я, гневно смотря на него. Меня аж распирает от негодования. «Да как он смеет?». — А ты не знаешь, да? Маленькая шлюшка, — ухмыляется он. — Если ты признаешь, что виноват, и хорошо попросишь, то я, может, и прощу тебя. Хочешь вернуться ко мне, а, милый? — улыбка не сходит с лица, но глаза холодные. — Ты… Ты совсем охуел, что ли? Ты что несешь? Я извинюсь, признаю вину, попрошу… О чем, блядь, ты говоришь? В своем уме вообще? Я нихуя не виноват, и ты это прекрасно знаешь! — громко говорю я, переходя на рык. Так хочется ударить его, чтобы не встал, придурок. — Воу, милый, полегче с выражениями, — скривился он. — Ты думай, кому и что говоришь, безродная тварь! — Что ты сказал? — ошарашено мямлю я. Это уже перебор. Не ожидал от него. «Господи, за что? Что я ему сделал? Я же как преданная собака был. Любил его, заботился. И вот какая плата мне за доброту». — Что слышал! Думаешь, раз спали вместе и делили одно жилье на двоих, так ты теперь имеешь право указывать мне? Ну, нет уж, ты у меня, сука, — от гнева почернело лицо, — за все заплатишь! Я тебе устрою. Я отшатнулся от него. Слова, что извергал его рот, били по мне как молоты. Это было в сто раз больнее, чем в прошлый раз. Я стоял и не знал, что делать. Как быть после всех этих жалящих слов? Вот как? Он растоптал меня. Нашу любовь. Мою и ребенка. В защиту положил руки на живот, этот жест еще больше разозлил Марка. Глаза сузились, лицо перекосило, и он с размаху ударил меня по лицу, да так, что я отлетел от него на метр. В голове зашумело, и я начал проваливаться во тьму. — Не смей прикрываться своим выродком! — проорал он. — Манипулятор хренов. Предупреждаю! Не приближайся ко мне и моему будущему мужу больше, чем на пять метров! Я скоро буду счастлив, и ты мне больше не нужен! — отдаленно прошипел парень и, развернувшись, ушел, хлопнув дверью. Но я уже не слышал этого, а последней моей мыслью было: « Вот и поговорили…»