Безупречный контроль

- Да ты что?! Что еще расскажешь? Роберт с легкой обидой глянул на собеседника: - Как знаешь, я предупредил тебя. - Все это чушь, Роб, - раскрасневшийся от выпивки и жары мужчина отмахнулся. - Ты, небось, под мухой был. - Да послушай же... - Возникли из неоткуда, говоришь? Интересно выходит: какие-то чмошники в масках возникли из воздуха, забрали деньги и так же исчезли. Я должен в это поверить?! - Смейся сколько хочешь, а я больше туда не сунусь. В Затопленном квартале вечно все не так, как у людей, - Роберт сокрушенно качнул головой. - Тебе деньги не нужны? Где ты еще собираешься найти бухло? Возьмешь его из воздуха, как своих бандюгов? Ты еще скажи, что тебя ограбили духи какие-нибудь. - Не зря же квартал Затопленным зовется... Это души умерших в потопе... - Он Затопленный потому, дурья твоя башка, что там сидят все бутлегеры города. - Как знаешь, - терпение у него закончилось, как и желание сидеть в этом пабе с Ларсоном, - но я отказываюсь ездить туда. Хорошего тебе вечера, - мужчина встал, надел шляпу и двинулся к выходу. С уходом Роберта напористый контральто певички словно стал чуть громче, а голоса вокруг - четче. Выпивка закончилась совсем уж неожиданно, в животе требовательно заурчало. - Эй, - он подозвал официантку и кивнул на стакан, - принеси-ка еще. - Виски, сэр? - Молока, блин! - рявкнул Ларсон. - Конечно виски. И пожрать чего-нибудь! - Не грубил бы ты Лидии. Она девушка ранимая, а покровителей у нее хватает. Напротив, на расшатанный со временем стул опустился крепкий мужчина. Ларсон поперхнулся возмущениями и невольно выпрямился: адмирала Фарли Хэвлока знал весь город. Широкоплечий вояка в чистой, но уже не раз ношенной форме на кого угодно производил неизгладимое впечатление, и не до конца было ясно чем: массивной фигурой, перекрывающей дверные проемы, или многочисленными связями со всей "сливочной" верхушкой государства. - Чем обязан, Фарли? - Для начала убери с рожи это выражение лица. И прекрати наконец называть меня Фарли. Он хмуро взирал на мужчину своими крохотными глазками, сжимая и разжимая кулаки, словно хотел избить Ларсона прямо посреди шумного паба. - Извини, - буркнул тот в поднесенный стакан. - Ты хоть когда-нибудь не стараешься прогнуться? - Я ни под кого не прогибаюсь. - Да ты что? - даже эти слова у Хэвлока звучали насмешливее, чем у торговца. - И потому ты, весь такой сильный и независимый поссорился со с Слэкджовом? От упоминания бандита Ларсон вздрогнул, местами побледнел. Надо заметить, что и без того несимпатичное лицо теперь стало больше смахивать на мясистый мухомор. - Фар... Хэвлок, он неблагодарная скотина... - А из тебя так и сочится благодарность. - Сказал, что скорее будет сотрудничать со старухой, чем... - Закрой рот, Ларсон. - устало проговорил адмирал. - Ты полное ничтожество, и это уже не исправить постоянной практикой. Торговец вытаращил глаза, захлопал ртом, как рыбина на берегу. Но сказать что-то против слов Хэвлока он не мог. - Нам не нужны... - к нему подошел какой-то паренек, быстро зашептав на ухо. Адмирал рассеянно кивнул. - Хорошо, пусть подойдет сюда. Так вот. Нам не нужны барыги, от которых вреда будет больше, чем пользы. - Я тебе клянусь, я ни с кем не собачился... - За тобой приглядывали. Не смей мне врать. - Кто приглядывал? - выдохнул торгаш. - Присаживайтесь, Мартин. Не думал вас сегодня встретить, - Хэвлок глянул куда-то за спину Ларсона. Мужичок резко обернулся и уставился на подошедшего. В пабе словно стало на пару градусов холоднее, и холод явно исходил не от распаренных выпивкой гостей. Напротив адмирала сел бледный, как полотно, мужчина, будто бы долго чем-то болевший. Наглухо застегнутое темно-синее пальто с золотой оторочкой придавало ему строгий вид, никак не вязавшийся с развязной атмосферой паба. - Это твой пес, Хэвлок? Больше похож на инквизитора. Только вот... только вот рожа у него больно знакомая. - Сомневаюсь, что был знаком с вами лично до этого дня, - холодно проговорил Мартин. Серые глаза цепко держались где-то в районе переносицы Ларсона, а на лице, исчерченном ранними морщинами, не отразилось ни единой лишней эмоции. Темные зачесанные назад волосы, густые брови, орлиный нос - если бы не имя и отсутствие акцента, можно было подумать, что этот малый из итальяшек. - Тиг Мартин, - представил мужчину Хэвлок, - но он может быть вам известен как отец Мартин. Это имя ничего не говорило Ларсону, с верхушкой организации он старался не связываться. - Не помню вас среди прихожан, - проговорил Тиг, сидя все так же прямо, словно проглотил палку, - а у меня хорошая память на лица. - И что, это он будет за мной следить? Ну дела... - Что тебя не устраивает? - адмирал слегка вскинул брови. - Церковник? Серьезно?! Я не хочу, чтобы за мной приглядывал святошка, - он решительно хлопнул по столу ладонью. - А никого не волнует, что ты хочешь, - Хэвлок наклонился почти к самому лицу торгаша. - Ты облажался, Ларсон. И тебе это забудут не скоро. - Слэкджов сам к нам прибежит на поклон! - Не прибежит, - спокойно произнес Мартин. Возле стоек хохотали полицейские, грубыми руками притягивая к себе тощеньких размалеванных барышень. Следуя в ногу со временем, барышни зажимали в пальцах сигары в мундштуках, хрипло хохотали и выдыхали в сторону кавалеров клубы сизого дыма. Вечер только начинался. - Вы... - Ларсон запнулся. - Вы его... - Не мы. Старая Ветошь, - по губам священника мельком скользнула улыбка, и у Ларсона мелькнула мысль: уж не показалось ли ему это? - Старая сука, если быть точнее. - И наша новая союзница. Ты не следишь за новостями, - Мартина, казалось, совершенно не заботил шум паба - говорил он все так же тихо, отчего приходилось наваливаться на столешницу грудью. - Банальные головорезы вроде Слэкджова отходят в прошлое, уступая место нам. - Стратегам, - пояснил вояка. - Мы смотрит вперед, в будущее. И тебя в нем, к слову, мы не видим. По спине прошел холодок. Они не тронут его посреди шумного паба... не тронут же, да? - Постойте, - он схватился за стакан, как спасительный круг, - так Кэмпбелла... тоже вы что ли? В памяти всплыла история, не сходившая с первых полос почти полгода - епископ Тадеус Кэмпбелл был найден на пристани мертвым. На изуродованном, с трудом опознанном друзьями и знакомыми лице священника отпечаталась извилистая буква "Е". Еретик. - Ты упорно пытаешься навязать нам криминальную деятельность, Альберт? - Тиг Мартин коротко улыбнулся при виде испуга. Конечно же он подготовился к разговору. - Но мы не убийцы. - Для этого у вас есть верные люди. - Ларсон упорно старался не показывать страх, едва ли не сочившийся из каждой щели. - Как его, бишь, там? Аттано? - Аттано с нами никак не связан, - резко ответил Фарли. Слишком часто приходилось доказывать это газетчикам и репортерам. - Не уходи от темы. - Ты ссоришься со всеми нашими поставщиками. - впервые за долгое время взгляд Мартина отлип от собеседника, метнувшись к стойкам. Девку себе что ли выискивает среди прислуги? - Нам не выгодно держать тебя... - Ни с кем я не ссорюсь! - Поставки сократились втрое. И я даже не упоминаю твои беседы со спонсорами. Все, кто отказались от сотрудничества, незадолго до разрыва говорили с тобой. У всех них на тебя есть зуб, Альберт. - Я... - Нам не нужны оправдания. Со дня на день даже Пендлтон откажется помогать нам. Понимаешь, сколько проблем возникнет на нашем пути? - Послушай... - Убирайся нахрен, Ларсон, - рявкнул наконец адмирал. Разговор повернул в совершенно бесполезный спор. - Сил нет смотреть на твою рожу. Если еще раз увижу рядом с "Ямой" - костей не соберешь. Не веря в свою удачу, торговец подобрал куртку и шустро скользнул к дверям бара. Руки дрожали от радостного возбуждения: его отпустили. С каждой минутой Ларсону все больше казалось, что вот-вот из кармана пальто жуткий церковник достанет заряженный до отказа револьвер. Это ведь бар Хэвлока. И он уж как-нибудь переживет смерть неугодного ему барыги в стенах "Песьей ямы". Да... что-что, а название подходило пабу идеально. Кроме голодных до наживы псов там никого иного и не было. На миг Альберт уловил за спиной какое-то движение, собрался было обернуться, но не успел. Мощнейший удар по затылку, и торговец рухнул наземь. Густые подтеки крови медленно стекали в щели между досками. В единственном на всей набережной кружке света, исходившем от паба, лежало тело. К утру раздадутся громкие крики: чья-нибудь мать, пряча ребенка за себя, начнет звать полицию. Но лежащему на земле мужчине уже не будет до криков никакого дела.