Complicated Shadows

Люпин, как и ожидалось, только и ждал того момента, когда его запихнут в клетку. Но прежде Саманте нужно было сделать его полную диагностику, чтобы зафиксировать все те элементы, которые могли повлиять на реакцию тела с зельем. Люпин, хотя ему и пришлось согласиться на этот болезненный эксперимент, знал, что это важно прежде всего для него самого и таких как он. Поэтому он не раздумывая сказал Саманте, чтобы она не сомневалась и делала то, что должно. Саманта и Снейп всё также продолжали избегать друг друга: Снейп прятался от неё в своих подземельях, а Саманта — с Люпином в больничном крыле. Почему именно там? Во-первых, Снейпу было явно не комфортно в обществе Люпина, а во-вторых, он постоянно раздражался, так как мадам Помфри очень сильно пеклась о его здоровье. Поэтому, после того случая в Выручай-комнате, Саманта была уверена, что он так же, как и она, делал всё, чтобы избегать их встреч. Ей это не нравилось, но в то же время это давало немного времени, чтобы подумать над тем, что именно тогда произошло, что нахлынуло на неё в момент их контакта. Что ж, она, конечно размышляла об этом, но у неё были дела и поважнее. Большая часть её умственных способностей была посвящена подготовке и планированию каждой секунды той ночи, которую эти трое должны будут провести вместе. Изначально Саманта была решительно против присутствия Снейпа, на котором тот яростно настаивал. Окончательно убедило её то, точнее она не смогла ничего противопоставить этому аргументу, что комната предоставила кровать, явно намекая на их посменное дежурство. Учитывая, что Снейп, казалось, изо всех сил старался избегал быть с ней в одной комнате, то, как сильно он настаивал на своём физическом присутствии в эксперименте, было явно странно, но всё же необходимо. Когда, наконец, эта ночь наступила, Саманта была не уверена, что готова к ней. Хотя она пыталась не думать об этом, но этот эксперимент был кульминацией в работе всей её жизни, и она не могла просто игнорировать этот факт. Ей никогда не предоставлялся шанс проверить её теории на практике, поэтому она была полна решимости использовать эту возможность как можно продуктивнее. В назначенное время, сразу после ужина, она тайно провела двух мужчин в Выручай-комнату. Люпин уже принял зелье, поэтому всё, что ей оставалось прежде, чем позволить ему войти в магически запечатанную клетку, это проверить его жизненные показатели. Саманта чувствовала укол вины из-за того, что ей приходилось запирать человека клетке, но она также знала, что другого выхода у неё не было. Люпин же, в свою очередь, казалось, вообще не беспокоился по этому поводу, поэтому она оставила свои угрызения совести при себе. Как только все подготовительные этапы были завершены, Саманта вздохнула и, нервно сцепив руки, сказала: — Хорошо. Теперь мы будем ждать. Поздним вечером Саманта и Люпин продолжали вести тихий разговор, в котором она то и дело спрашивала, как он себя чувствует. Снейп молчал и проверял какую-то кучу сочинений первокурсников. Однако он чувствовал, как его пульс ускорялся с каждой уходящей минутой. Он знал, что скоро может стать свидетелем того, что, возможно, является его самым большим страхом. Со временем настроение Люпина начало меняться. Он и Саманта всё ещё надеялись, что, хотя он и испытает некоторые начальные симптомы трансформации, он всё же не пройдёт оборот полностью. Однако когда часы пробили восход луны, она уже знала, что все надежды тщетны. Она побледнела, когда увидела признаки приближающейся трансформации. Движения Люпина стали отрывистыми, как будто он не контролировал своё тело. Саманта, даже несмотря на жуткую боль её совести, всё же была взволнована тем, что сможет увидеть оборотня так близко. Её иногда чрезмерно рациональная исследовательская сторона взяла над ней верх, и она спешно начала делать записи, наблюдая за началом мучительного преобразования Люпина. Она встала со стула, чтобы приблизиться к клетке, но была остановлена сплошной чёрной стеной. — Северус, отойди, — возбужденно прошептала она, пытаясь рассмотреть всё из-за его фигуры. — Я не позволю тебе подойти ближе, — голосом, не терпящим возражений, сказал он. Она посмотрела на него, но её возрастающий гнев был скоро подавлен, когда она поняла, что он не просто так упрямится. Он пытался защитить её. Как бы она ни хотела поразмышлять над этим конкретным наблюдением, но в данный момент у неё были гораздо более значительные события, которые также требовали её внимания. Она покорно вернулась к своему стулу, а Снейп остался стоять с поднятой палочкой. Снейп вздрогнул от воя боли, исходящего из клетки. Ему не особенно нравился Люпин, но даже он не был настолько бессердечным, чтобы остаться слепым к той очевидной боли, которую человек — теперь уже волк — испытывал. Медленно Люпин полностью обернулся и теперь кругами ходил по клетке. Римус не был возбуждён, за что Снейп был ему благодарен, и, казалось, был более заинтересован найти место для сна. В тот момент, когда трансформация была завершена, дыхание, которое она даже не заметила, что задержала, вырвалось из её рта. Снейп обернулся и посмотрел на Саманту. Она была явно в восторге от нового опыта, но он также видел, как разочарование от провала зелья исказило её лицо. — Мы всё ещё не знаем, изменило ли это зелье что-нибудь для Люпина, — тихо сказал Снейп. За всю неделю это была самая длинная фраза и, несомненно, самая добрая, которую он ей говорил. Он слишком хорошо понимал, что такое поражение, но он не хотел, чтобы она зацикливалась на нём, тем более что у них ещё были собраны не все факты. Саманта неохотно кивнула и вздохнула. — Я знаю, — сказала она. — Я просто не могла не надеяться, что моя теория верна. Но теперь делать нечего. Нам просто нужно подождать и посмотреть, что Римус скажет утром. Снейп вернулся к своим работам, а Саманта продолжила делать пометки в тетради. Ночь шла своим чередом. Напряжение между ними, казалось, одновременно и росло и падало. Вскоре после того, как они возобновили свою работу, Снейп, без церемоний или объяснений причин, просто перенес свою деятельность на стол Саманты так, чтобы они оказались напротив друг друга. Его красная чернильница стояла рядом с её черной посередине стола, и не раз их руки едва касались друг друга, когда они обмакивали свои перья: Снейп, чтобы нацарапать свои резкие замечания, Саманта — чтобы записать весь ужасный опыт трансформации Люпина. К полуночи, как Снейп, так и Саманта начали ощущать усталость от довольно позднего времени и от спада адреналина в том числе. Проблему усугубляло ещё и то, что оба остро переносили присутствие друг друга, и было очень изматывающе сидеть, как на иголках, в течении столь длительного времени. — Ты хочешь спать? — тихо спросила Саманта Снейпа. Он покачал головой. — Думаю, ты должна пойти первой, — объяснил он. — Я разбужу тебя через час. В кои-то веки она не стала спорить с ним. Она действительно устала и, хотя это была всего лишь раскладушка, она выглядела очень заманчиво. Саманта, сев на кровать, сбросила свои туфли и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон. Снейп с удивлением наблюдал, как она по-детски устроилась на кровати. Он завидовал тому, как быстро она заснула. Он сам мог сделать это, только приняв зелье или алкоголь. Даже будучи настолько уставшим, как сейчас, он знал, что, когда придёт его очередь, надежда на сон маловероятна. Во время того времени, которое он выделил ей, его внимание было разделено между двумя спящими существами. Люпин едва шевелился, но Саманта ворочалась, хотя всё еще крепко спала. Ему потребовалось всё его самообладание, чтобы не пододвинуть стул к её кровати, и игнорировать причину, по которой он вообще был здесь. В конце концов, он сказал себе, что она не обрадуется, когда, проснувшись, увидит его у её постели. Этот аргумент удерживал его оставаться на стуле посередине комнаты, хотя его предательский ум то и дело напоминал, что он уже не уверен в том, что женщина очень уж будет против. — Саманта, — тихо сказал Снейп, подходя к кровати. — Уже полвторого. — Хм? Что? — устало пробормотала она, не открывая глаз. — Час прошёл, — сказал он слегка повысив голос. Этого было достаточно, чтобы разбудить её. — Северус, — сказала она, приятно улыбнувшись ему. Однако её улыбка померкла, когда она поняла, где она, и почему он разбудил её. — Встаю, встаю, — сказала она, выпутывая ноги. — Твоя очередь. — Саманта взмахнула было палочкой, чтобы освежить простыни, но Снейп её остановил. — Не утруждай себя, я в любом случае вряд ли усну, — сказал он уныло, пытаясь скрыть тот факт, что он действительно не хотел, чтобы она освежала простыни, так как хотел чувствовать её тепло, исходящее от них. Он сам себе был противен. Саманта пожала плечами и направилась обратно к столу, так и не надев туфли. Саманта пыталась занять себя записями, пока Снейп готовился ко сну, но это было гиблое дело с того самого момента, как он начал расстёгивать этот его проклятый сюртук. Хотя Саманта и видела, как он делал это раньше, сейчас всё казалось совершенно по-другому. Он делал это так, как будто бы ложился спать у себя в комнате. Она на мгновение позволила себе подумать о том, каково это быть тем, кто освободит его от этих многочисленных слоёв одежды, прежде чем бросить его обратно на эту удивительно удобную кровать. Саманта избавилась от своей фантазии, когда Снейп резко сел, чтобы снять ботинки. Возможно потому, что она никогда раньше не видела, как он это делал, но это его действие казалось ещё более интимным, чем смотреть, как он раздевается до рубашки и брюк. Снейп знал, что Саманта следит за каждым его движением. Его нервировало такое её пристальное внимание. С другой стороны, тёплая волна прошла через него, когда Северус предположил, что она наблюдает за ним по той же причине, по которой он наблюдал за ней. Он был очень рад, когда сел, чтобы снять ботинки, поскольку не был уверен, что сделает его тело, если он позволит своему разуму развить эту мысль. Когда Снейп лёг, он расслабился в том тепле, которое осталось после неё. Но несмотря на это, он знал, что он не заснёт.

***

Саманта зевнула и проверила время. Три часа. Пора делать ежечасный осмотр. Она потянулась, придвинула к себе тетрадь и окунула перо в чернильницу, стоящую посередине стола, дважды проверив, чтобы это были именно её черные чернила. Снейп, плюнув на сон, принялся мерить шагами комнату. Ему казалось, что он начинает сходить с ума. В течение пяти месяцев он часами мог оставаться в лаборатории с Самантой. Но сейчас он готов был лезть на стену. Те немногочисленные горячие взгляды и случайные прикосновения, которыми они обменивались сегодня, не улучшали положение. Совсем. Ему стало плохо, когда он понял, что чувствовал к ней. Но еще больше его угнетал тот факт, что он знал, что ад скорее замёрзнет, прежде чем она ответит ему хотя бы граммом тех чувств, которые испытывал он сам. Однако в течение последней недели и особенно последних нескольких часов, он медленно приходил к выводу, что чувства не настолько безответны, как ему казалось. Пропади это пропадом! Снейп был польщён. Разумеется, он был. Но это только ещё больше усложняло ситуацию. Тёмный Лорд с каждым днём становился всё сильней, и сохранять свою маскировку становилось в разы сложнее. Чем больше он знал, тем больше ему приходилось прятать. Когда у него не было этих чёртовых чувств, затуманивающих его суждения, было лучше, не говоря уже о том, что эти самые чувства также приходилось скрывать. И всё же, вот она — та, которая совершенно не замечала, как разрушила его разум и, честно говоря, его тело. Он пристально наблюдал, как она потянулась в своем кресле: спина выгнулась, руки, сомкнутые вместе, подняты вверх, голова откинута назад, а волосы рассыпались по её печам. И, в добавок ко всему, она застонала от удовольствия, когда боль и напряжение в спине от долгого сидения немного утихла. Святой Мерлин! Будет ли у него покой на этой земле? Снейп пришел к выводу, что он действительно мазохист. Несмотря на все его рассуждения, он продолжал наблюдать, как она писала. Её гибкие пальчики, державшие перо, были покрыты чернилами. Вот она подняла изящную бровь, а её рука замерла над пергаментом. За долгое время их совместной работы, он уже понял, что это значит, что она глубоко задумалась. Это её движение было одновременно забавным и привлекательным, и наполнило его желанием. Прежде чем он успел опомниться, он понял, что стоит за её спиной. Снейп склонился над её плечом и положил руку на стол (разумеется, только чтобы посмотреть в её записи и помочь себе успокоиться). Её волосы коснулись его лица, и он уловил их слабый запах: это была ваниль или клубника, или что-то само по себе женское. Это была просто Саманта. Просто ингредиенты зелья, пергамент, и она. И в этот момент он понял, что попал в ловушку. — Северус! — удивлённо выдохнула Саманта от его внезапного (и очень близкого) присутствия. Вышеупомянутый Северус наслаждался тем, как она с придыханием произнесла его имя. — Есть какие-нибудь блестящие наблюдения? — прошептал он рядом с её ухом. Саманта почувствовала, как его низкий голос, слегка резковатый из-за позднего часа, волной прокатился по всему её телу. Она была рада, что он не мог видеть её лица, потому что она не смогла удержаться, и закрыла глаза, закусив губу, чтобы насладиться чувствами, нахлынувшими на неё. Она прочистила горло, пытаясь прогнать желание, заполнившее её. — Ничего чрезвычайно важного, — сказала она, практически шепча. Саманта проклинала себя за то, что не сказала ничего более существенного. Разумеется, он вернется к своим расхаживаниям, если увидит, что у него нет больше причин читать её записи. Она почувствовала облегчение, восторг, испуг и разочарование одновременно, когда вместо этого он только ещё ближе приблизился к ней. Его рука, которая держалась за спинку стула, была в нескольких сантиметрах от её лопатки, а вторая лежала на столе мучительно близко от её собственной. Медленно, очень медленно, её мизинец приблизился к его руке и слегка коснулся его большого пальца. Она чуть не закричала от облегчения, когда он коснулся её. Саманта обхватила мизинцем его большой палец, чувствуя, что могла бы захныкать от этого невинного, но такого мучительно эротичного контакта. На самом деле, на мгновение она подумала, что так и сделала, так как могла поклясться, что что-то слышала. Но это была не Саманта. Снейп, почувствовав ответное давление на своей руке, позволил этому стону сорваться с губ. Осознание, что это мужчина, который в данный момент мучал её своей близостью, издал этот звук, безусловно окрашенный желанием, подкосило бы её ноги, если бы она стояла. Как бы то ни было, Саманта была напряжена, как струна, и всё же чувствовала, что в мгновение ока может расплавиться. Когда она почувствовала, как палец его руки, лежащей на спинке стула, осторожно начал выводить маленькие лёгкие круги на её лопатке, она издала тихий стон, который тут же был подавлен её неспособностью к дыханию. Она была уверена, что каждый нерв во всем её теле оголился, в то время как приятные, хотя и ограниченные, прикосновения вызывали у неё волны удовольствия. Оба, и ведьма, и волшебник, лишились дыхания. Две пары глаз — одни пронзительно-зеленые, другие бездонно-чёрные — пристально смотрели на их соединённые пальцы. Саманта медленно начала водить мизинцем вдоль его пальца, призывая того присоединиться к ней. В то время, когда он ответил ей, она полностью осознала всю абсурдность того, что её соблазняет настолько невинное прикосновение, а так же эти тонко завуалированные намёки поглаживания и скольжения их пальцев друг вдоль друга. Снейп знал, что он полностью потеряет рассудок, если позволит этим событиям развиться. Когда он подвинул свою руку, чтобы полностью накрыть её ладонь, он был уверен, что хотел точно знать, каково это. Её пальчики проскользнули между его более длинными, и её большой палец настойчиво двигался вокруг его. Словно действуя по собственному желанию, другая его рука опустилась на её плечо, и его указательный палец начал путешествовать вверх и вниз по её шее. В тот момент Саманта знала — просто знала — что она не выдержит ни минуты, если не поцелует его. Она откинула голову назад, пока они не прижались щека к щеке. Снейп, казалось, почувствовал её намерение, так как его ладонь на плече скользнула вниз по её руке, пока она не почувствовала, что полностью окружена им. Когда Саманта повернула голову, она почувствовала его тёплое дыхание на своих губах и закрыла глаза в ожидании того, как она была уверена, будет очень приятным поражением. — Саманта? — пришёл вопрос не от мужчины, которого она так отчаянно хотела поцеловать, но скорее от рядом стоящей клетки, занимающей другую часть комнаты. Снейп резко выпрямился, полностью разорвав все контакты между ними. Саманте казалось, что из неё как будто вышибло весь дух. Погодите минутку. Голос из клетки? Она проверила время. Было только четыре часа утра, и луна всё ещё была на небе. Она повернула голову и увидела уставшего, но вполне человекоподобного, Римуса Люпина, который озадаченно рассматривал свои руки. — Римус? — спросила Саманта, тоже выглядевшая не менее растерянно. Она взглянула на Снейпа, который, хотя и был поражен поворотом событий, выглядел так, словно хотел убить мужчину в клетке. Когда Саманта встала, она небрежно положила ладонь на руку Северуса, крепко сжимающую спинку стула. — Что случилось? — спросил запертый мужчина, всё ещё осматривая себя, чтобы убедиться, что он был полностью в человеческой форме. — Ну, — начала Саманта, и на её щеках появился смущённый румянец. — Я не совсем уверена. Вот — ты был спящим оборотнем, а затем я услышала своё имя. Наверное, я слишком погрузилась в свои записи. — О, — просто сказал он, хотя и выглядел расстроенно из-за отсутствия информации. — Что же нам теперь делать? Саманта посмотрела на Снейпа. — Мне неприятно это говорить, но я не уверен, что мы можем выпустить тебя прямо сейчас. Я не знаю, почему ты вернулся к своей человеческой форме до окончания ночи. Я не хочу рисковать — ты можешь снова обратиться. Люпин вздрогнул от мысли, что может обратиться дважды за одну ночь. — Но это обнадёживает, — заверила она его, пытаясь уменьшить его дискомфорт и унижение от того, что он должен будет провести в клетке всю оставшуюся ночь. — Если ты останешься в человеческом обличье до утра, это означает, что исцеление процесса оборота действует в обратном направлении. Мы можем работать над укреплением существующего зелья, чтобы, если не полностью предотвратить трансформацию, то по крайней мере значительно сократить её. Я знаю, что это не то чудодейственное лекарство, которое мы хотели, но это только начало. Люпин кивнул. — Я много лет учился не верить в ожидания, особенно когда речь идет об исцелении. Волчье противоядие, как я думал, было лучшим, на что я мог надеяться. Сейчас, это зелье не только сработало как Волчье противоядие во время оборота, но теперь можно предвидеть тот день, когда мне придётся провести в волчьем обличье всего несколько коротких часов или даже минут. — Римус, ты действительно самый лучший испытуемый, которого я мог бы иметь. Я хочу, чтобы ты знал это. Многие люди, каким бы ни был эксперимент, думают, что чудодейственные лекарства появляются постоянно как из воздуха. Такие вещи требуют месяцев, лет, десятилетий. И, конечно же то, что волшебный мир так твёрдо настроен против оказания помощи таким как ты, отнюдь не помогает, поэтому мы только начинаем добиваться успеха. — Я не хочу прерывать этот маленький разговор по душам, — вмешался Снейп, с явной ухмылкой на губах. — Но не должны ли вы записывать все ваши наблюдения по этому поводу? Саманта знала, что он прав, но была глубоко задета его тоном. Всего несколько минут назад, они были готовы переступить ту грань обоюдного желания (вероятно, хорошо, что Люпин прервал их), а теперь он обращался с ней хуже, чем когда они в первый раз встретились и практически также плохо, как и со своими учениками. — Конечно, Профессор, — ответила она едко. Люпин с интересом наблюдал за перепалкой, гадая, что могло изменить отношение их друг к другу за такой короткий промежуток времени. На всю оставшуюся часть ночи атмосфера осталась невыносимо напряжённой. Температура в комнате, чем больше Саманта и Снейп отказывались встречаться друг с другом взглядами, тем сильнее понижалась. Саманта знала, что она ведет себя как ребёнок, объявив ему бойкот, но в её защиту можно сказать, что именно он начал это. Она не могла перестать прокручивать в уме ту сцену, которая развернулась до того, как Люпин прервал их. Тем не менее, она была опечалена тем, что заметила, что чем больше она об этом думала, тем меньше это вызывало в ней желание и она всё больше чувствовала себя смущённой, раненой и отвергнутой. Но остановить себя она не могла. Не рядом с раздражающим мужчиной, сидящим напротив неё и игнорирующим её присутствие. И всё же, несмотря на всё её смятение и боль, она не собиралась бросать тот призрак дальнейшего изучения того, насколько глубоко забрались корни их страсти. Тени росли, да, и проблемы множились, но она была не готова отказаться от чего-то, что было похоже на начало любви.