Упрямый преподаватель

Утром Эвен проснулся оттого, что чья-то рука стремительно скользила от его плоского живота к паху, вызывая мурашки и легкое возбуждение. — Убери руку. — Как хорошо, что ты проснулся, — Исак быстро потянулся к нему и завладел мягкими пухлыми губами. — Доброе утро. — Я же даже зубы не почистил… Убери руку, — младший пробрался сквозь резинку боксеров и медленно надрачивал его член. — Исак. — Что? Вчера ты был не против, что какой-то парень дрочил тебе, причем не я! — Этим парнем был я! — Я знаю! — Господи, просто убери руку. — Нет, — он злобно посмотрел на парня и спустился ниже, устраиваясь между раздвинутыми ногами старшего, который «совсем не хотел этого и поэтому сам раздвинул ноги». — Боксеры здесь ни к чему. — Исак, да пойми ты, что ты болеешь… и у тебя болит спина… нужно подождать чуть-чуть… — было трудно поддерживать разговор, когда тонкие пальцы его парня гладили его в столь интимном месте. — Подождать? Я ведь могу и потерпеть боль в спине, она не такая уж и сильная. — Исак, тебе больно. Вальтерсен смерил его обиженным взглядом и убрал руку, вставая. Ладно, Эвен не хочет, Исак не будет приставать. Конечно, он понимал, что старшему, наверно, сложно впустить его снова в свою постель после таких слов, но это уже перебор. Это как минимум грубо. Он ушел в ванную. И закрыл на замок дверь. Найшейм закатил глаза от нелепости всей ситуации, но откинул одеяло в сторону и тоже встал. Внизу живота уже неудобно тянуло, но он пошел вслед за Исаком. Осторожно постучал в дверь, но ответа не услышал, только тихое биение капель о стенки душевой кабины. — Исак! Либо выходи, либо впусти! — перекрикивая посторонний шум, приказал он. — Я ведь знаю, как открыть эту дверь. — Иди нахуй, Найшейм, — зло выкрикнул он. Эвен открыл дверь и увидел своего обнаженного парня под струями воды. Тот соблазнительно водил рукой по груди, мышцам и скользил ниже. Блять, он похоже даже сам не осознавал, насколько сексуально это выглядит… — Не посылай меня, детка, — Найшейм подошел сзади, сняв нижнее белье, и прижался к его ягодицам возбужденным членом. — А то я и наказать могу. — Правда? — саркастически протянул младший. — По-моему, ты не сможешь даже нежно трахнуть меня. Слишком боишься: вдруг сломаюсь. — Детка, не злись. — А я и не злюсь, — пробормотал Исак. — Просто мне все больше кажется, что ты специально кинул меня вчера на пол, чтобы была еще одна отмазка не трахаться со мною. — Так! Во-первых, мы с тобой не «трахаемся», а занимаемся любовью. Ясно? — в привычной манере Вальтерсен закатил глаза, говоря, что это одно и то же. — И не надо тут так глядеть. Может, со своей Эммой ты и трахался, а к нашим отношениям даже не смей применять это слово, — грубо и зло прошипел Найшейм, сжимая ягодицу парня и целуя его в шею. — А во-вторых? — А во-вторых, я правда вчера сделал это случайно. Я не хотел бы тебе навредить. Никогда. — Знаешь, а я как-то читал, — Эвен поглядел на него насмешливым взглядом и уже собрался что-то сказать. — Только попробуй заикнуться про то, умею ли я читать. — Эвен закрыл рот и послушно положил голову ему на плечо, продолжая сзади обнимать парня. — Так вот, читал, что есть очень действенный способ снять боль. — И какой же? — Вытрахать из человека всю эту боль. Ты же мне поможешь? Эвен ничего не ответил, лишь улыбнулся своей привычной клыкастой улыбкой и поцеловал шею парня, чуть закусывая и затем зализывая больное место. — Ты мой. Исак просто развернулся к нему, затянул в долгий поцелуй, обхватив его шею руками, и прижался своими бедрами к его. Соприкосновение членов словно разряд, и они уже не знали, кто из них застонал в поцелуй. Эвен подхватил его под бедра и прижал к стенке душевой, не обращая внимания на тихое шипение Вальтерсена. Тот хотел, чтобы его взяли — Эвен это устроит. Он собственнически мял задницу парня, проводя пальцами по его дырочке, вызывая раз за разом новые более развязные стенания. — Ты хочешь здесь? — Мне все равно. Эвен грубо развернул его, заставляя опереться на стену, и опустился на колени. Мягко раздвинул ягодицы и провел языком по входу. Исак, казалось, мог упасть в обморок от таких ласк, но лишь цеплялся за стену, как за якорь. Найшейм усердно вылизывал его сзади, одной рукой надрачивая свой член, языком трахая своего парня. — Так тебе нравится? — Э-эвен… Старший не стал долго мучать его и заменил язык пальцами, растягивая его сначала одним, потом двумя и тремя пальцами. — Я… готов… — Еще нет. — Выеби, блять, меня!.. Эвен поднялся с колен и развернул Исака к себе лицом, впиваясь в его губы жестким собственническим поцелуем. Он удерживал его под коленями, чтобы тот, не дай бог, опять не упал, и заставил Исака крепко обхватить свою шею. Старший приставил к входу головку и посмотрел затуманенными пеленой желания глазами в чужие, такие же, как и у него, расфокусированные глаза. И, увидев в них разрешение, вошел сразу на всю длину, отчего глаза младшего широко распахнулись, а рот раскрылся в немом стоне. — Все нормально? — Ты постоянно со мной говорить собрался? — Ты становишься сучкой, когда злишься. — Так не зли меня. Исак не хотел, чтобы его злили? Хорошо, ладно. Эвен поудобнее перехватил его ноги, все так же удерживая под коленями и широко разводя в стороны, почти прижимая их к этой бедной стене, что стойко выносила их страсть. Прижимаясь всем телом к Исаку, он резко вышел, оставляя в податливом теле лишь головку, и так же резко вошел, где-то на периферии слыша скулеж парня, который впился ногтями в его спину, боясь отпустить. Эвен жестко вколачивался в Исака, принося неебическое удовольствие обоим, и терзал его губы в собственническом грубом поцелуе. Даже когда Вальтерсен не мог отвечать ему от особо сильных толчков внутри себя, он припадал к сладкой шее, оставляя на ней россыпь засосов, утверждая свое право на этого человека и запрещая кому-либо приближаться к нему слишком близко, касаться так, как может только он. Эвен грубо трахал его, вытрахивая из них обоих все мысли и чувства, кроме невъебенной любви друг к другу. Исак был близко, чертовски близко, а Эвен и того ближе. Все ощущения сливались в один непонятный комок. Старший взглядом попросил Исака дрочить себе, так как он не мог: держал его ноги. И как же тот мог ему противиться? Разрядка к ним пришла почти одновременно. Найшейм опустил его ноги, помогая встать, но из-за затекших конечностей в совокупности с послеоргазменными судорогами Исак чуть было не упал. — Эй, осторожнее. — Боюсь… тебе придется меня помыть и отнести в комнату. Найшейм усмехнулся и, помыв его, на руках унес к ним на кровать. И даже не уронил. Ни разу. И не ударил по пути. Они лежали в тишине, глядя друг на друга. Способность говорить словно и совсем пропала, возвращаясь со временем. — Ну что, готов ко второму раунду? — улыбаясь спросил Исак. — Я-то всегда готов, а вот ты, по-моему, устал. — Не я же сверху буду. — Да? — Эвен подмял под себя Исака, ухмыляясь. — Только в этот раз понежнее. — Конечно. Исак потянулся к нему и поцеловал. В этот раз все было гораздо медленнее и ласково. Почти как супружеский долг, если бы только их не бросало то в жар, то в холод от нежности и ласки. И любви.