Упрямый преподаватель

Эвен влетел в комнату Томаса и Элизабет, чуть ли не снося дверь с петель, и разъяренным взглядом смотрел на мужчину. Тот вальяжно лежал на диване, глядя на экран телевизора, и выглядел слишком довольным. — Где Исак? — Он ушел. И тебе тоже стоит уйти отсюда и забыть дорогу до этого дома, — спокойно ответил старший, переведя взор на покрасневшего от злости Эвена, который сжимал кулаки, пытаясь держать себя под контролем. — Он не ушел, ушел бы он только вместе со мной, а так Исак сбежал от вас. Он сбежал от вас, и вы ничего не сделали, чтобы остановить его. — Мне все равно. Исак убежал или нет. Пока он встречается с тобой, у него нет семьи. — Что вы ему сказали? — опустив глаза в пол, спросил Эвен, пытаясь быть вежливым, хотя так хотелось ударить человека, обидевшего его парня. — Что вы ему сказали? — Правду. Жестокую и беспощадную правду, — Томас даже и не думал как-то смущаться. Они стояли в тишине и смотрели друг на друга пару минут. — Какую правду? — То, что ты всего лишь играешь им. Ты ведь не любишь его даже, — усмехнулся мужчина, словно раскрыл все карты Эвена, но тот только все больше злился на него и чуть ли не кусал губы, чтобы не наговорить лишнего. — Я не люблю? — тот кивнул. — В этой комнате только я люблю вашего сына, чего не скажешь о вас. И никогда не смейте так говорить о моей любви. Что вы еще сказали? — Что ты старше и совсем скоро Исак надоест тебе и ты выставишь его на улицу. Что тебе он совсем не нужен, всего лишь игрушка. Разве не так? — Найшейм открыл рот, чтобы возразить, но Томас не дал ему это сделать и продолжил. — Я разбираюсь в людях, и в тебе нет ни грамма любви к моему сыну, как бы ты хорошо ни играл. — Вы не понимаете, даже о чем говорите! — Томас встал с кровати и вплотную подошел к парню, занося руку для удара, но Эвен перехватил ее и до боли сжал. — Только троньте меня. Вы так же ударили Исака? По-вашему, все решат кулаки? А знаете что, я не откажусь от Исака, как вы, потому что я люблю его, в отличие, опять же, от вас. — Открой глаза, мальчик, взгляни правде в глаза, — выкрикнул Томас. — Ты же просто пользуешься им, только и всего. Твои намерения даже не серьезны. — Мои намерения не серьезны? — словно попробовал на вкус фразу Эвен, закрывая глаза. — Мои намерения не серьезны… — Найшейм выпустил руку мужчины, отходя на шаг от него и глядя на него, как на своего убийцу. — Может… — он облизнул губы. — Тогда зачем я… покупал это? — он вытащил из кармана своих шорт маленькую бархатную коробочку и открыл ее, представляя вниманию старшего миниатюрное кольцо, подходящее на взгляд Исаку. — Думаете, я бы решил сделать предложение Исаку, если бы я его не любил и мои намерения были несерьезны? — Я… — Томас замер на месте, выглядя как загнанный зверь, и переводил взгляд с кольца на лицо Эвена, не зная, как на это ответить. — Ты… — Я сделаю предложение вашему сыну, а потом мы уедем отсюда в Осло. И мои родители заменят ему вас, потому что даже они, незнакомые люди, любят его сильнее вас. Сегодня же, как только я найду его. А вы в который раз доказали сыну, что он не нужен своей семье. И доказали мне, что Исак правильно говорил, что у него нет семьи. С этими словами Эвен захлопнул коробочку и, положив ее в задний карман, вышел из комнаты, оставив отца Исака в ступоре осознавать все происходящее. Только выходил он с тяжким грузом на сердце из-за того, что он заставил своего Исака переступить через себя и помириться с Томасом, но в итоге они лишь больше поругались. Хотел сделать как лучше, а получилось как всегда… Он спустился на первый этаж, где у входной двери его ждала Анна, кусая себе губы и нервно заламывая свои пальцы. Он подошел к ней и, чуть склоняясь, чтобы их взгляды были на одном уровне, смотрел в изумрудные глаза. — Подумай хорошо, куда он мог пойти. Где он раньше оставался, чтобы побыть в одиночестве? Где никто не видит, где он может спокойно плакать, зная, что никто не увидит? — медленно произнес Эвен, чтобы та точно все поняла. — Раньше он, — она задумалась, — раньше, когда они ссорились, он бегал на стадионе, он недалеко. А если хотел плакать, то пробирался под трибуны и плакал, — быстро протараторила она и закусила губу до крови, тихо прошипев. — Я… я еще позвала Микаеля, ты же не против? — Нет, он может помочь, если он убежал в лес. Покажи мне, где стадион, — попросил он, убирая выбившуюся прядку за ухо, и поцеловал в лоб. Наверно, они просто переволновались и только нагнетают, но оба переживали за Исака. Они бежали так быстро, как только могли, словно их жизням угрожает опасность, но на самом деле они просто переживали за дорогого им человека. Стадион находился в десяти минутах от их дома, но они прибежали через пять и, восстанавливая дыхание, пошли к трибунам. Они зашли за них к небольшому проему между ступенями и позвали Исака, но никто им не ответил. Они обошли его по кругу, но Исака нигде не было. На выходе из стадиона их встретил Микаель, наспех здороваясь с ними. — Куда он мог пойти? — с дрожью в голосе спросил Эвен, потирая переносицу, чтобы сдержать слезы. — Лучше бы я не заставлял его мириться с вашими родителями. — Не говори так, ты ведь пытался ему помочь. Исак ценит это, — Анна успокаивающе похлопала его по плечу. — А телефон не берет? — спросил Микаель, набирая номер Вальтерсена, но мелодия звонка донеслась из кармана на шортах Эвена. — Он не взял телефон. — Куда пойдем? — спросила девушка, ближе прижимаясь к Микаелю, как к спасательному кругу. — Он никуда больше не ходил, чтобы успокоиться. — Значит, в лес, — пожав плечами, предложил Микаель. — Мы с Анной пойдем в одну сторону, а ты — в другую, если ты, конечно, не боишься находиться там один. — Я пойду один. Спасибо, — тихо добавил Эвен, сжимая в кармане коробочку с кольцом. Наверно, он даже не станет ждать и сделает предложение в ту же минуту, как только увидит Исака. Они разделились, и Эвен ушел в противоположную сторону от их дома. Кругом одни лишь деревья, которые наводили некоторый страх. Было даже жутко, учитывая, что уже понемногу темнело. Оставаться наедине со своими мыслями отнюдь не хотелось, но все же… они атаковали его разум, подкидывая картинки испуганного Исака, о худшем он и не желал думать. Он думал, что зря пошел на поводу у своих эмоций, что только испортил все. Что Исак поверил Томасу. Хотя нет, это бред. Исак знает, что Эвен любит его, и метка на руке лишь укрепляет эту веру. Они же гребанные соулмейты, родственные души. Эвен взглянул на имя на запястье и вновь убедился, что между ним и Исаком все хорошо: метка никак не изменилась. Исак не верит отцу. Он так задумался, что поначалу даже не услышал всхлипы где-то рядом с собой. Они доносились с небольшой поляны в десяти метрах от него самого. Поэтому, когда он опомнился, направился именно туда. Поляну заливал мягкий свет заката. Деревья были окутаны дымкой романтики, что совсем не сочеталось с настроением Исака. Тот сидел на небольшом бревне и выдирал лепестки у первых попавшихся одиноких цветов, тихо всхлипывая и не отвлекаясь от своего занятия. Возможно, он даже услышал, как кто-то подошел к нему, но не обратил на него внимания. Эвен быстро напечатал сообщение Микаелю, чтобы тот прекратил поиски Исака, и спрятал телефон в кармане, опускаясь на колени перед своим парнем. — Исак, — Эвен нежно потянул его за подбородок к себе, чтобы он смотрел на него. — Привет. — Привет, — тихо ответил Исак, переводя на него взгляд. — Прости, что убежал. Ты, наверно, волновался… — Эй, все нормально, детка, — чуть улыбаясь, произнес Эвен и стер обеими руками дорожки от слез, хотя через пару секунд образовались новые. — Ты как? — Нормально, — Эвен вскинул брови. — Ну, отец многого наговорил, а мне… больно было это слышать, поэтому я убежал сюда. Точнее, я просто убежал, а потом пришел сюда. — Ты же знаешь, что все, что сказал твой отец, — это неправда? — осторожно спросил Эвен. — Знаю, просто… я, наверно, просто вспылил, и он еще ударил меня, так что я не выдержал, — начиная улыбаться, сказал Исак, смотря в преданные голубые глаза напротив. — На земле холодно, сядь сюда. — Мне нравится именно здесь. Тем более все равно скоро придется вставать так же, — ухмыляясь, сказал Найшейм, но чуть приподнялся, чтобы поцеловать своего парня. — Раньше, когда все было совсем плохо, я приходил сюда и говорил сам с собой, пытаясь выяснить, в чем я или кто-то еще был неправ. Об этой поляне не знает никто, — оторвавшись от Эвена, сказал Исак. — И Анна тоже не знала. — Анна знает только то, что я люблю бегать, когда слишком напряжен. Ладно, — вставая с бревна, сказал Исак и потянул за собой и Эвена. — Пошли. Я хочу побыстрее уехать отсюда. — Мы уедем, — возвращая его в то же положение, произнес Эвен. — Но я хочу кое-что спросить у тебя. — Что? — Эвен завозился, доставая что-то из кармана. — Ты будешь моим мужем?