универсалы
Джинён ходил на учебу с радостью, пока с нового учебного года в университет не поступил Югём, отношения с которым поначалу были натянутые, а потом каждая встреча оканчивалась лишь взаимными оскорблениями. Теперь в университете Джинён комфортно чувствовал себя только в кружке по интересам, куда какого-то хрена занесло и Югёма, что вывело из себя за считанные секунды, после чего Джинён посчитал, что лучше уйти домой, лишь бы не видеть довольное лицо парня. А потом какому-то придурку нужно было ляпнуть о сексуальном напряжении во время очередной перепалки у всех на виду. И тогда они переключаются на этого парня, впервые объединяясь хоть в чем-то, но ровно до того момента, пока он не сваливает. Выкинуть бы его слова из головы, да вот сложно, как и признать это за правду хотя бы мысленно. И нет ничего лучше, чем избегать друг друга, будто это поможет забыть сказанное и все как рукой снимет. ... но не снимало. Игнорирование продолжалось до того момента, пока пьяный Югём не зажимает не менее пьяного Джинёна в углу дома, в котором сейчас громко играет музыка и везде разбросаны бутылки и упаковки от всего, чего только можно. — Хоть бы мудаком назвал или с лестницы толкнул, а не этот гребаный игнор, — он не отпускает, а Джинён даже для виду не пытается вырваться. — Я видеть тебя не хочу, не то что называть как-то, — Джинён фыркает, но все еще не отталкивает парня. — Видеть не хочешь? Мне кажется, ты врешь. — С чего бы? — Югём в ответ лишь улыбается, все так же не отрывая взгляд от штанов парня, точнее от того, что не могло не радовать, ведь у парня встал. — Это говорит об обратном, — он давит на выпирающий бугорок и слышит шипение, но от Джинёна нет никакого сопротивления, поэтому Югём уводит его в комнату, что так кстати не была закрыта хозяйкой этого дома.* * * *
С горем пополам спустя полгода у них получилось сложить что-то, напоминающее отношения. — Я ненавижу тебя, ты всегда все портишь! — на этот раз они ссорились из-за того, что Джинён не пришел в назначенное время к парню. Тот ждал его, приготовив сюрприз в виде камеры, которую Пак так хотел заполучить, но теперь она валялась разбитая под окнами. — Ты сказал приходить в шесть, — Джинён точно помнит даже то, с какой интонацией это говорил Югём. — Я говорил в четыре! Но ты предпочел шляться по городу с той тварью! Ревность Югёма всегда выводила, тем более, если она рушила все, что можно и нельзя. Джинён мог сохранять спокойствие, выслушивая сотни оскорблений и обвинений со стороны парня, но как только он снова заикался о том, какие у Джинёна друзья (не общие, конечно же) плохие, снова выливая всю свою ревность, агрессия накатывала огромной волной. «Тварь» - просто однокурсница, которая приехала учиться из другого города и не знала, на какой улице находится библиотека. — Как только ты появился в моей жизни, она стала напоминать ад! — Джинён повышает голос, в то время, как Югём разозлен еще с самого начала разговора. Он всегда ломался первым, срывая голос, избивая стену или первое, что увидит, если Джинён хорошо спрячется и его будет не достать. Югёма слова вроде как задевают и он бросается первым ядовитым из того, что есть в его голове, надеясь, что парню будет неприятно, но тот словно мимо ушей пропускает и продолжает свою тираду о том, как ревность плоха и ужасна. И тогда он бросается уже не словами, а собственным телефоном, ведь он в руке большую часть времени, что очень кстати. К телефону Джинён привык, как и Югём к кружке, которую теперь уже точно не склеишь, после стольких полетов ее уже при всем желании к жизни не вернешь. Джинён жалеет свою рубашку, которую так старательно гладил перед тем, как идти к парню, ведь первым делом, как начать очередную ссору, Югём выливает на него то, что было в той самой кружке, которая только что совершила свой последний полет. — Жду того дня, когда кто-нибудь толкнет тебя с лестницы и ты переломаешься к черту, — сквозь зубы цедит Югём, пока Джинён желает ему подохнуть как можно скорее, за что в него тут же летит стул. Югёма приводит в чувства лишь то, что парень хватает его за шею, вжимая в стену. — Задушишь, — он держится за руку Джинёна и тот сжимает сильнее. — Меня должны остановить эти слова? — Югём закрывает глаза, стараясь не дергаться из-за того, что не может вдохнуть. Но слова действительно останавливают и Джинён отпускает, тут же подхватывая. — Ты придурок. — Зато так ты успокоился, — в самый первый раз Югём испугался и не разговаривал несколько дней, а после привык, что их ссоры могут заканчиваться подобным образом, и если Джинён так делал, то он действительно устал кричать и припоминать парню каждый его косяк. Поцелуями ссоры у них никогда не получалось прекратить, все заканчивалось пощечинами, потому что через себя в таком состоянии было переступить сложно, даже если очень любишь. — Я бы убил тебя, если бы не любил, — Джинён собирал осколки, что были разбросаны по полу. — А я бы просто убил всех шлюх, что вертятся вокруг тебя, — Югём наблюдал за парнем и не спешил помогать ему, валяясь на диване, — но лучше будет запереть тебя в квартире. — Не переходи все границы со своей идиотской ревностью. Когда-нибудь я точно брошу тебя из-за этого. Югёма не пугала подобная угроза, ведь Джинён бросал его много раз. Как и сам Югём Джинёна. И первые несколько раз оба думали, что теперь точно все, они больше не будут вместе никогда в этой жизни, в следующей тоже, если она будет. Но через какое-то время расставания кому-то из них обязательно нужно было вывести на чувства другого. Вновь разбрасывая все в квартире или бегать по всему университету, чтобы догнать и как следует огреть чем-нибудь по голове, если, конечно, все это не было уловкой для того, чтоб остаться наедине в каком-нибудь пустом коридоре ради поцелуев, по которым скучали и почти не скрывали этого. Все почти хорошо, пока после еще одной перепалки Джинён просто не исчезает молча и все общие друзьями лишь руками разводят. Теперь Югём волнуется, уже который день на его звонки нет ответа, как и на сообщения. Но спустя несколько дней парень объявляется, Югём встречает его, как и парочка друзей. Джинён подходит к нему лишь в самом конце, вместо объятий получает по лицу и совсем не удивлен. Он бы ударил в ответ, но почему-то чувствует сильную потребность в том, чтобы все же заключить парня в свои объятия, крепкие и желанные. Югём бьет снова, чувствуя, как злость вроде как отступает. — Я ненавижу тебя, — он сжимает волосы парня на затылке, пока гневно шипит ему на ухо несколько слов. — Волновался? — Нет. Джинён обнимает крепче и наконец чувствует ответные объятия. — Я тоже не скучал по тебе, совсем, — лопатки пронзает боль, из-за чего Пак жмурится, но потом Югём вновь просто обнимает, попросив заткнуться.* * * *
спустя много лет
— Если бы ты тогда не уехал, все было бы иначе! — Ты уверен? — в ответ получает уверенный кивок, — посмотри на наши отношения. Они, как бы помягче выразиться, ужасны. — Тогда какого черта ты все еще со мной? — Не знаю. Джинён жалеет, что приехал к Югёму. Югём хочет Джинёна убить. Он думает о том, что Пак только что сказал и пытается придумать что-то, что заденет его точно так же, но трясущиеся руки тянутся к стеклянному кувшину. Джинён знает, что сейчас будет, за столько времени привык, и то, что Югёма не остановить, он знает тоже. — Я так ненавижу тебя, — разбитый кувшин валяется на полу уже другой комнаты. — Ты знаешь, что и я тебя, но ненависть тоже чувство. Никто ведь больше не удостоился твоей ненависти, пока меня не было? — Ты отсутствовал почти год, но я все еще ненавижу только тебя. — В моем сердце тоже только ты, — Джинён подходит к парню и хочет положить руки на его щеки. — Не трогай меня, — Югём нехотя уворачивается, тут же протягивая руку к чему-нибудь потяжелее. Пак кладет сверху свою, не давая поднять пепельницу и приближается. — Оставь это на следующий раз, — он говорит это в губы, Югём не отстраняется, наоборот, замирает в ожидании, и Джинён целует его. Обнимает свободной рукой за талию и медленно отводит от пепельницы и, что еще хуже, ножей. «Следующий раз» будет очень скоро, уже этим вечером, когда Джинён скажет, что уезжает через несколько дней. Тогда у него будет головокружение и огромная шишка, соседи услышат много нецензурных слов, а Югём заволнуется только когда увидит кровь. А пока Джинён выводит его с кухни, но все так же не отпускает, лишь прерывает поцелуй, чтоб обойти осколки, которые они уберут позже. — Слушай, — Джинён нависает сверху и рассматривает шею парня, немного оттягивая ворот нежно-фиолетовой толстовки. — Ну что? — Только я, да? — Югём кривится, он ненавидит, когда Джинён это спрашивает. Во-первых, он знает, во-вторых, кажется, будто так он только убеждался в том, что парень принадлежит ему, его собственность, что так льстило, и это до жути раздражало. — Будто я у тебя один, — мгновение, и Югём не дает Джинёну поцеловать себя в шею, переворачиваясь на живот. А тот только подобрал идеальное место для поцелуя. Вот только вся шея - идеальное место. — Там, где я нахожусь, не до этого, поверь, — Югём не сопротивляется, когда парень ставит его на колени и прижимается сзади, ведь он не спешит лечь обратно на спину, — все мысли о тебе, — Джинён выдыхает парню на ухо эти слова и тот сглатывает, — иногда не хватает летающих предметов и разговоров по душам, а потом снова летающих предметов, — хочется спросить, скучает ли он в целом, но уже давно ясно, что он не ответит и продолжит ходить вокруг да около.* * * *
Югём спрашивает только вечером на следующий день, натягивая на себя одеяло, пристально смотря на парня. — Потому что люблю тебя. Я привык к тебе. — Серьезно? — Ага. Заткнись сейчас, я хочу все сказать, — Джинён укрывает Югёма одеялом с головой, — я всегда возвращаюсь сюда не ради друзей или еще кого-то, а ради тебя. Сколько лет мы уже вместе, если это можно так назвать? Я и не помню. Да и не важно, на самом деле. Месяц, год, десять лет, все это мелочи по сравнению с тем, какую бурю эмоций я чувствую к тебе на протяжении всего времени, что знаю тебя, — Югём стягивает одеяло с лица и поначалу удивленно смотрит, от Джинёна такое и по праздникам не услышишь, но тот продолжал, — от ненависти, которой я пропитался к тебе почти с первого взгляда и даже отвращения, которое тогда основательно засело во мне и проявлялось каждый раз, когда ты попадался мне на глаза, до не менее отвратительной, какой я считал ее первое время, влюбленности и, как бы грустно, или же счастливо это не звучало, любви. Я все еще понять не могу, в самом ли деле от ненависти до любви один шаг. Скорее, одна вечеринка, бутылки три пива, по вкусу можно добавить пачку чипсов, одна свободная комната и один ты, невыносимый, шумный, раздражающий, глупый, но забавный и смешной, притягательный и все такой же идиот. — Сам такой, — Джинён получает толчок в плечо, хочет столкнуть Югёма с кровати, но решает продолжить. — Чтобы ненависть превратилась в любовь, нужно хорошенько поработать над собой и над интересующим тебя объектом. Наша долгая и упорная работа вылилась нам в несколько наборов битой посуды, загубленных растений, выкинутых в окно подушек… но больше всего потрепанных, а точнее убитых напрочь нервов. Я думал, с тобой мне придется сесть на что-нибудь, чтобы не слететь с катушек, но так же, как ты выводил меня, точно так же и успокаивал. Ты - источник болезни и здравии одновременно и поэтому я без тебя умру, — кажется, будто парня подменили, и Югём не верит, что слышит все это, но видимо Джинён собрался довести до состояния глубокого шока, — господи, я так люблю тебя, — он обнимает как можно крепче, а Югём, широко раскрыв глаза, замирает, — и раз я начал унижаться, я скажу все, о чем думаю, до конца, — я ненавижу, что наши отношения сложились такими, что вместо долгожданных объятий мы дарим друг другу пощечины, вместо разговора длительная ссора, за которую я умираю бесчисленное количество раз. Но, если после каждой ссоры мы будем лежать так, как сейчас, если ты точно так же будешь любить меня, то я не против, кажется. Вроде я хочу, чтобы у нас были нормальные отношения, но меня будто переклинивает, и вот, вещи разбросаны, а горло болит от криков. Когда я так далеко от тебя, мне тяжело, словно дышать полной грудью не могу и по ощущениям загибаюсь, но когда ты рядом, — Югём приподнимается, смотря на парня в ожидании, когда он продолжит, — мне становится легче. Я скучаю по тебе, ты, наверное, представляешь, ведь ты точно так же скучаешь по мне, да? Я, если честно, расстроюсь, если ты обо мне не вспоминаешь… При всем нашем отношении друг к другу, я знаю, что ты мой. Предназначен мне судьбой, — вздох, — все, я уже сказал много лишнего, — он закрывает глаза, а Югём смотрит на него, придвигаясь ближе и улыбается, целуя в губы и тут же отстраняясь. — Нужно почаще спаивать тебя. — Нет. В прошлый раз, будучи пьяным, я переспал с тобой, из-за чего расплачиваюсь по сей день, сейчас я сказал столько, что хватит до конца наших дней, — Югём забирается сверху, обнимая за талию и утыкаясь носом куда-то в шею. — Ты будешь со мной до самой смерти? — Да, — Джинён обнимает в ответ, тихо смеясь, — надеюсь сдохну я завтра. — Я сдохну следом и в аду ты уже никуда от меня не денешься.