* * * *
Проходит полгода, за которые они успевают привязаться друг к другу. Джинён с каждым днём хочет все больше оберегать этого мальчишку и боится за него больше, чем за себя, каждый раз, когда их отец не в настроении, ещё хуже, если выпивает. Югёма настигает та же участь, что и самого Джинёна когда-то - младшего оставляют без еды на весь день, позабыв, что до этого лишили его ужина за несчастную тройку. Пак винил в этом и себя - он должен был лучше проверить то домашнее задание, но, увы, делал это уже глубокой ночью, кое-как закончив со своим. Югём тогда спокойно спал, укрывшись лёгким одеяльцем. В такие морозы оно не помогало, приходилось спать в одежде. Это родителям было хорошо - они позаботились о себе, купив обогреватель, а вот о детях не подумали. Выдаётся особенно холодная ночь, Югёму не уснуть, это несчастное одеяло, которое даже летним не назовешь, ни капли не помогало. Их зимние куртки были лишь на словах зимними, на деле они тоже не грели на улице, поэтому, после школы было даже не погулять, приходилось идти домой. — Тебе ещё много? — Югём укутался в эту несчастную простынку. — Таблица и стих, — у Джинёна уже закрывались глаза, но он должен был все доделать, — засыпай. Могу ещё отвернуть лампу, если мешает. — Нет, все в порядке, — Югём помотал головой, он не хотел, чтобы хён портил зрение, — может, я помогу с таблицей? Джинён устало улыбается, поднимаясь и подходя к кровати. — Я справлюсь, а тебе нужно набираться сил, — он укутал мальчишку в одеяло, — пожалуйста, засыпай. Югём закрывает глаза, лишь бы не отнимать время. Он хотел, чтобы Джинён, как иногда делает, спел ему перед сном, но сейчас действительно было поздно, а ему ещё учить стих. «Одной ночью, когда совсем не спалось из-за пьяных воплей с кухни, Джинён пытался отвлечь младшего разными способами, хоть и сам был напряжен. Кто знает, что придет в голову родителям. — Хён, мне страшно, — он забился под бок, пока Джинён сидел на кровати, опираясь спиной на стену. — Они скоро разойдутся, — тот его обнимает, поджимая губы. Югём искал в нем хоть какую-то защиту и поддержку. — Боюсь, что будет как в той семье, — он закрывает лицо руками, — не хочу, чтобы снова было больно. — Не будет, — Джинён и сам вздрагивает от слишком громкого хлопка дверью, что уж говорить о Югёме: его затрясло и вскоре послышался первый всхлип, — боже, — объятия становятся чуть крепче, — я не дам тебя в обиду, — Джинён укладывает его, укрывая одеяльцем. Мальчик вскоре успокаивается и, хватаясь за футболку старшего, тянет поближе, чтобы тот тоже лег. — Пожалуйста, полежи со мной, пока я не усну, — просьба не сложная, Джинён ложится, все так же обнимая, — а можно ещё кое-что?.. — Все, что угодно. — Спой что-нибудь, мне нравится твой голос, он успокаивает, — мальчишка смотрел так жалобно, у старшего сердце сжимается, он не в силах отказать. Are you happy in this modern world? Or do you need more? Джинён хочет дать ему больше, продолжая напевать, а после, когда Югём наконец засыпает, думает об этом ещё очень долго.» Домашнее задание затягивается, Джинён уже клюет носом в стол. Югём, лишь задремав, просыпается от боли в животе и с грустью осознает, что лампа ещё горит, а значит, Джинён продолжает себя мучить. — Хён, ложись, уже слишком поздно, — он говорил тихо. Мало ли. — Я… — перед глазами поплыло, — хорошо, ты прав, — он не раздевается, решая сохранить такое драгоценное тепло. Только хотел лечь в свою кровать, как слышит, что у Югёма снова сводит живот, — черт, ты ведь не ел сегодня. — Разберемся с этим завтра, — тот не хочет, чтобы хён сейчас снова рисковал, отправляясь на кухню, но он это и делает. Уже достаточно поздно, родители должны спать крепким сном. Джинён возвращается быстро, принеся столько с ужина, сколько смог. — Давай, садись, — Югём поджимает губы, от запаха еды живот заболел ещё сильнее. — Поешь со мной. — Я не голоден, — младший не верит и правильно делает, но Джинён не возьмёт из того, что принес, ни крошки, — ешь, я пока соберу себе все на завтра. Через несколько минут Югём наконец утоляет голод и надеется, что повторится подобное как минимум никогда. — Хён. — Что? — Джинёну было холодно, он надеялся, что хоть немного согреется. — Вдвоем будет теплее, ложись ко мне, — он чуть подвинулся, — я нагрел кровать. Взяв свое одеяло, Джинён ложится к нему, решив, что так действительно будет лучше им обоим. Вновь укутывая Югёма в одеяло, своим укрывает и его и себя, мечтая, чтобы зима закончилась. Когда-то он ее любил больше. Его немного потрясывает от холода, что Югём замечает и спокойно спать не может. Он вжимает хёна в стену, убедившись, что между его спиной и стеной есть одеяло, вдобавок ещё пихнув свои штаны. — Я надеюсь, что так будет теплее, — Югём прижимался, утыкаясь куда-то в грудь.* * * *
Они переживают зиму и весну, наступает последняя учебная неделя, и, вроде, уже не настолько холодно, чтобы спать вместе, но младший упорно продолжал просить лечь к нему. Джинён не хотел его расстраивать. Ему скоро шестнадцать и он безумно этому рад. С каждым днём долгожданное совершеннолетние приближалось. Но теперь его кое-кто волновал. Югём. Это год назад Джинён просто ждал того самого дня, чтобы смыться отсюда, был сам за себя и думал лишь о своем благополучии и как протянуть очередную неделю, а там и месяц. Теперь он думал и о Югёме. В какой-то степени, об этом мальчишке он стал думать куда больше, чем о себе. Как и полгода назад, хотелось окружить хорошим и уберечь. — Хён, я хочу спать, но без тебя не усну. — Мне осталось ещё немного и я лягу, — Джинён дописывал последний абзац, — я окончу хорошо школу, мы отметим мое совершеннолетние, и в дальнейшем я попробую тебя забрать, — он вздохнул, — хотя, тебе скорее самому исполнится восемнадцать… — закрыв тетрадь и учебник, Джинён повернулся к Югёму, — но так даже лучше. Мы будем вдвоем и мы справимся, — Югём кивает, улыбнувшись, и тянет к нему руки. Старший улыбается в ответ и, сняв кофту, оставшись только в майке, ложится на кровать. — Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, — произносит Югём, вдруг потупив взгляд. — Обязательно будет. — Обещаешь? — он доверял старшему, видел в нем защиту, того, за чью спину можно спрятаться и кто защитит при любых обстоятельствах. Джинён кивает, привычно поправляя одеяло на младшем. — Хён… — Что такое? — Югём смотрит в глаза так преданно, его сердце бьётся быстро, а ладони вдруг потеют. Джинён не понимает, что с ним. Младший оказывается ещё ближе, чем они когда-либо были, прижимаясь к губам, от которых иногда не мог отвести взгляд. — Ты мне нравишься, — он густо краснеет, готовый задохнуться от бешеного сердцебиения. Джинён так тепло улыбается, но он этого не видит, в полной уверенности, что все испортил. Однако хён кладет руку на его щеку, ласково поглаживая, и сам касается его губ.* * * *
Наконец, Джинёну шестнадцать, Югёму почти пятнадцать. Эта комната, в которой они провели много месяцев, становится для них чуть ли не гнёздышком. Оба так хотят упорхнуть из него. Югём ждёт и одновременно боится, когда Джинёну исполнится восемнадцать. Множество страхов сидит в нем намертво, но хён всегда чувствует, когда его возлюбленному становится тяжело. Он каждый раз подбирает нужные слова, а потом так нежно целует, что, наверное, это могло бы заменить что угодно, даже любую сладость, которую младший так любил. Самой любимой для него оставалась та самая конфета, которую Джинён дал ему в их день знакомства. И дарит сейчас, в день всех влюбленных, небольшой, но целый, мешочек этих самых конфет.* * * *
Возвращаясь домой, сердце парня пропускает удар, когда он видит Югёма на полу, с рукой в крови и разъяренного пьяного отца. Тот замахивается снова, но Джинён, кинув рюкзак, перехватывает руку мужчины, отталкивая и закрывая собой, пожалуй, самое дорогое, что было в его жизни. Отец ударяет и старшего, как только тот отвлекается на всхлип за спиной. — Дорогой, прекрати! — женщина выбегает из ванны, хватая мужа за руку. Джинён, настороженно поглядывая на этих двоих, помогает Югёму подняться, — уйдите! — ей не было дела до крови на лице сына, но спасибо и на том, что увела этого пьяницу. Джинён, прихватив аптечку, уводит Югёма в комнату и усаживает на кровать. Он безумно злился на мужчину, но состояние Югёма, да и весь он в целом, было куда важнее. Тот икал, смотря в стену перед собой, пока Джинён обрабатывал рану. Он так надеялся, что это не глубокое рассечение, но, остановив кровь, понял, что без врача не обойтись. Налепив пластырь, крепко обнимает, а Югём вновь всхлипывает. — Нам нужно в больницу, — поцелуй в лоб и Джинён отстраняется, надевает на младшего одну из своих кофт и, взяв за руку, выводит из комнаты. Югём боится. До ужаса боится, что мужчина вновь прицепится. Но женщина уложила его в спальне, сейчас капая себе успокоительное, — точно… — произносит Джинён и усаживает Югёма в прихожей на табуретку, оставляя обуваться. Быстро возвращается с тем же успокоительным, видит, как Югём возится со шнурком, который никак не хотел распутываться. Он отдает успокоительное, помогая обуться, пока мальчишка пил. — И куда вы? — недовольно поинтересовалась женщина. — Куда?! Серьезно?! Ему нужно к врачу! — теперь он обувается, пока Югём застегивает свою куртку. Мальчишка до ужаса боится, поэтому просит Джинёна остаться, даже когда ему зашивают бровь. — У нас все будет хорошо, — уже ночью, на кровати, Джинён аккуратно водил рукой по волосам Югёма. На сегодня он увидел слез достаточно и, честно, больше не хочет, потому что слишком любит, слишком привязан, и каждая слезинка как ножом по сердцу. — Хён, — произносит тот. — Что? — Джинён продолжал гладить его. — Я, кажется, люблю тебя, — он потупил взгляд и парень расплылся в улыбке. — И я тебя. Очень сильно. Увы, их счастье не длится долго, когда Джинён, возвращаясь из школы, вновь видит кровь и не сдерживается, нанося удар мужчине. Теперь тот не просто взбешён, он в ярости. И через несколько дней их разлучают. Джинён снова видит слезы, обнимая так крепко, как только может. — Я заберу тебя, мы все равно будем вместе, — слушая, Югём лишь всхлипывал, потому что произошло то, чего он так боялся, — пожалуйста, главное, не дай себя сломать и учись, хорошо? — утром он увидит Джинёна, возможно, в последний раз, и это невероятно сильно ранило. Почему? Почему его отправляют в другой город? Тот прижимал к себе как можно сильнее, думая, что и сам вот вот треснет, но не хотел показывать свою слабость.* * * *
В свои восемнадцать Джинён уже не так счастлив, как представлял себе. Прошел почти год с момента, как он не знает, где Югём. И сейчас, вместо радости, он сидит на крыльце этого несчастного детского дома, вспоминая дни до знакомства. И зачем каждый день молил о том, чтобы его приемные родители взяли ещё ребенка? Нет, он был счастлив, что встретил Югёма, но, пожалуй, не такой ценой. Он был для мальчишки всем, обещал защищать и оградить от всего плохого, но в конечном итоге Джинён просто не знает, где искать, куда податься. Пока он ни с чем, за исключением квартиры, которая скорее просто холодная коробка, чем жилое помещение. Но он довольствуется и этим, поступив в колледж просто туда, куда взяли. Сложно учиться, когда голова забита лишь одним. Джинёна постоянно мучали сны. — Он больше не бил меня, честно, — тринадцатилетний Югём стоял босиком на холодном полу, укутавшись в одеяло, — не нужно разбираться, хён, пожалуйста, пошли спать, я не усну без тебя. Практически каждую ночь парень видел эти разбитые губы, слезы на щеках и умоляющий взгляд. Так страшно за Югёма, неизвестность убивала. Он даёт объявления везде, где только можно, отдавая последние деньги за платные, надеясь, что это поможет. Отсчитывает месяцы до дня рождения Югёма, до его совершеннолетния. Объезжает все детские дома, но ничего. Какого черта эти полоумные отдали его? Джинён уже скоро забрал бы его. Чем Югём помешал им? Он всегда был тихим и спокойным, не говорил и слова поперек, делал все, что ему говорят. И за это всего-то и надо было, подождать ещё немного, когда Джинён придет за ним. С наступлением холодов становится ещё хуже: снов теперь больше, воспоминания о проведенном вместе времени убивают. В голове яркими картинками каждая ночь рядом друг с другом, когда они пытались сохранить тепло. И улыбка, эта счастливая улыбка Югёма, когда он получал очередную конфетку от своего хёна. Джинён бы все отдал, чтобы увидеть ее снова. Он все так же привычно играет с йо-йо, придумывая ещё способ разыскать парня, но, честно, идеи на исходе. Кажется, он перебрал уже все. Губы задрожали, но он все ещё не хочет показывать слабость даже самому себе и отвлекается тем, что рассматривает йо-йо в который раз за столько лет. Только сейчас он замечает три крохотные буквы «ily», не понимая, как упускал это раньше. Судорожный выдох и он прячет лицо в изгибе локтя. — Возьми йо-йо, хён, мне больше нравится волчок. Он меня успокаивает, — говорил Югём, наблюдая за тем, как Джинён собирается. Сердце разрывалось. — Я планировал оставить все тебе, не думаю, что йо-йо мне пригодится. — Возьми, пожалуйста, — умоляющий взгляд и устоять становится слишком сложно. Игрушка оказывается в сумке. За окном шел снег, который так любил Югём. Несмотря на то, что зимой им было особенно трудно, он все равно радовался первым хлопьями. Джинён был счастлив. Состояние ухудшалось, он винил себя в том, что не может найти, в том, что тогда устроил драку с мужчиной. Может, нужно было быть спокойнее… Но как, если любимое лицо снова в крови и слезах, а зашитая бровь вновь рассечена? Для него это самая старшая картина.* * * *
Джинён учился, искал, работал, снова учился и искал. Словно иголку в стоге сена искать… Но он найдет. Он ведь обещал и не хочет подводить. Это один из множества его страхов. Очередной сон, как издевательство. Джинён их уже ненавидит. Теперь в столовой его колледжа, за одним из столов, сидел юноша, играясь с волчком и все так же по детски боязливо посматривая по сторонам. Хотелось обнять, сказать, что все наконец закончилось, но парень не мог дойти до Югёма, сколько ни пытался. Тот кусает губы, крутя волчок быстрее, пока по его щеке скатывается слеза. — Ты не нашел меня, хён, не нашел, — он всхлипывает так горько. Парень просыпается, задыхаясь, он не хочет, чтобы сон стал явью. Вздрагивает от телефонного звонка и все отвечает, не думая. — Хён! Мне восемнадцать! — сердце пропускает сильный удар, — я убежал от новых родителей. Пожалуйста, забери меня. Джинён просыпается снова. Он почти поверил. Понадобилось ещё несколько месяцев и почти сойти с ума, прежде чем он цепляется за описание внешности, до боли знакомое, и имя любимое звучит, он готов все отдать, лишь бы это оказалось не сном, что угодно, только бы увидеть. Ещё немного, день, два, и он оказывается в богом забытом месте, куда и добраться-то сложно… Теперь нужно просто найти дом, адрес которого ему в спешке писала мама друга. Как же он ему благодарен, и женщине, конечно, тоже. Ещё несколько домов и во дворе одного из них он замечает парня, который играет с собакой, а после чешет ее животик. Руки сейчас трястись начнут, неужели он нашел? — Югём?.. — если это не он, то Джинён уверен, что уже просто сляжет. Он не давал себе даже передохнуть, его голова постоянно была занята Югёмом. Парень поворачивается к нему и резко подскакивает, бросаясь на Джинёна. Как же он вырос, Пак это замечает, только когда Югём чуть не сносит его с ног. — Нашел! — он сжимал крепко, как и Джинён его, — ты нашел меня, — голос стал чуть тише, надломившись, и послышался всхлип. — Я ведь обещал, — Джинён кладет руку на затылок парня, наконец чувствуя спокойствие. Такое долгожданное. — Я безумно скучал, боялся… Всего боялся, — Югём, точно так же, как в детстве, плачет навзрыд. — Теперь все позади, — у парня и у самого голос дрожать начинает, — теперь у нас все будет хорошо. Югём ему верит. Хён его ещё ни разу не подвёл. И теперь, когда он немного успокоился, икая, Джинён вытирал его слезы. — У меня есть для тебя кое-что, — сказал он, доставая что-то из кармана, а после протягивая. Та самая конфета, в зелёной обёртке и белыми цветочками. Югём смеётся тихо, почти поддаваясь очередной волне слез. У них действительно все будет хорошо.