Пробы пера

Прямой солнечный луч чертит на щеке незамысловатые узоры, и Мерлин улыбается, чувствуя робкую ласку природы. Где-то позади шуршит шинами и, не притормаживая, проезжает дальше по шоссе одинокий автомобиль, чей водитель наверняка настолько привык спешить по жизни, что жить-то и забывает. Мерлин глубоко – даже в носу защипало – вдыхает морозный воздух и вновь отвлекается от проблем нынешних поколений на вид неприступного Авалона: древнее озеро красуется матовой коркой льда, кое-где пару дней назад подтаявшей и неровно, шероховато замёрзшей. Авалон, будто в противовес людям и самому времени их шумного и суетного двадцать первого века, совсем не спешит: никуда не опаздывает, не торопится меняться, не гонится за трендами. В трендах сейчас сверхъестественное, конец света и немного возвращение короля Артура, но какое до этого дело древней магии, Старой Религии вымерших друидов и ушедших на ту сторону магических народов, верно? Авалон принял своих блудных детей, принял Артура вместо Мерлина – и захлопнул незримые ворота, запечатал лазейки холодным серебром льда. Теперь пусть хоть все тёплые солнечные лучи, первые вестники весны, соберутся вместе, а всё равно не пробьются, не достучатся до желанной цели. Теперь остаётся только ждать, терпеливо ждать и повторять бесплодные попытки, себе повторять, что ещё не конец, что всему своё время приходит. Солнечный луч виновато ластится, прыгает по плечам и груди Мерлина, упрямо скачет по безответному льду. Он слаб пока и слишком юн, но всё у него впереди. Под толщей замёрзшей воды сверкает на мгновение стальной стрелой старый знакомый, и сердце Мерлина бьётся быстрее. Столько, сколько понадобится, он будет ждать. Порыв ветра забирается под шарф и куртку, оседает дрожью на теле. Всё ещё холодно. Всё ещё зима.