Полуночный кот

Джим двинулся вслед и практически врезался в спину женщине, которая внезапно замерла на пороге. Мориарти увидел Себастьяна с пистолетом в руке, который тоже напоминал статую. Наконец, снайпер выдохнул: - Колибри? Не может быть. Все погибли. - Тигр? Ты же больше не участвуешь в операциях, − не менее потрясенно сказала женщина. Себастьян опустил оружие и расположился на одном из стульев за столом, приглашающе кивнув на место рядом с собой. Женщина села. Джим устроился на кровати с ноутбуком, Шерлок находился на полу в углу. Мориарти понял, что Себастьян кое-что подправил в татуировке: имя Тигр куда более подходило Морану, чем Кобра. Бывшие сослуживцы тихо переговаривались, но Джим напряг слух и смог расслышать каждое слово. - Что ты здесь делаешь, Тигр? Ты снова работаешь на правительство? − голос Колибри звучал напряженно, в нем был явно различим страх. - Нет. Я работаю на него, − снайпер кивнул в сторону Мориарти. - А он? - Нет, − отрезал Моран. − То, что он здесь, − чистая случайность. Я хочу услышать твою историю. Мне ясно дали понять, что в живых никого не осталось. - Она похожа на твою. Правительство никого не хочет отпускать из своих цепких лап и пытается полностью руководить нашей жизнью. Я хотела уйти − встретила хорошего человека − но ты же знаешь, что при этом бывает. Сначала предупреждают, затем настаивают, потом показывают избраннику трупы, фото, видео наших деяний, от которых нормальных людей выворачивает. Преподносят все так, что мы выглядим настоящими неуправляемыми маньяками, способными разделать человека за минуту и действующими так из собственных побуждений. Они умеют убеждать и искажать факты, в этой сфере тоже работают профессионалы. Вынести такое из обычных людей мало кто способен. Я пыталась уйти два раза, даже симулировала психическое расстройство, но меня раскрыли. В нас слишком много вложили, и мы слишком много знали. После совершенно нелепой, явно подстроенной смерти твоего друга Кобры я поняла, что живыми нам никому не уйти. Джиму стало окончательно ясно, почему исчез тигр с татуировки Себастьяна, а появилась кобра − просто в память о друге. Колибри продолжила: - Мне пришлось имитировать собственную смерть. Взрыв такой силы, что и опознавать-то нечего, подарил мне свободу от государства. Ты же понимаешь, что жив только потому, что они надеются, что смогут однажды вернуть тебя назад? - Я жив благодаря ему, во всех смыслах этого слова. Колибри бросила на Мориарти быстрый взгляд, который задержался на лице. - Он красивый. Ты сменил ориентацию? Себастьян с досадой и раздражением хлопнул ладонью по столу. - Ты все неправильно поняла! - Извини, − после паузы наемница продолжила. − Что стало с твоей девушкой? Ты же вроде с кем-то встречался, когда еще служил. Моран замолчал на секунду, погружаясь в прошлое. Маленький домик в пригороде, хрупкая, тонкая девушка сидит, поджав ноги в кресле, с книгой «Право на личную свободу». - Я думал, что она поймет. Сейчас осознаю, что хотел слишком много от нее. Она так активно боролась против ограничений прав граждан правительством в связи с терактами, что кто-то из начальства сверху решил, что я связался с не тем человеком − с тем, кто путается у них под ногами. Я не был согласен, и тогда ей показали фотографии, чтобы она поняла, какой я на самом деле. Раскрыли глаза на мои методы разговора с преступными элементами, так сказать, − со злой иронией произнес Себастьян. − Она не просто ушла, а произнесла речь о правах человека и недопустимых способах допросов. Я в ее глазах стал настоящим чудовищем, бесчеловечным убийцей, − теперь в голосе снайпера звучала горечь. - Ты искал ее, когда стал свободен? - Ирония судьбы, − невесело усмехнулся военный. − Она погибла во время очередной акции протеста в Европе, когда произошел взрыв. - Сочувствую. - Я тогда сорвался и убил всех заключенных, которые принадлежали к группировке, взявшей на себя ответственность за тот теракт. Кто-то должен был ответить за ее смерть. - Я что-то припоминаю. Нам сказали, что произошла какая-то ошибка, и они погибли в результате несчастного случая. Но я увидела пару трупов и сразу узнала по характерно сломанным ребрам, что это ты избивал каждого до смерти. Мы тогда потеряли много информации, которую могли от них получить. - Да. Все было именно так, − не стал отрицать Моран. − Меня заперли в камере, чтобы остановить. Потом проводились долгие беседы с психологом, но я снова срывался, и меня, в конце концов, выставили за дверь. Идти было некуда. Недолгий запой, и я попытался наладить свою жизнь, но оказалось, что мне нет места в мирной жизни. То, чему нас учили, совершенно никому не нужно здесь. Я сорвался на босса. Этот мальчишка решил учить меня жизни, удар получился совсем слабым, даже синяка не осталось, но меня все равно уволили. Так я и очутился в каком-то случайном баре без денег, без работы, без будущего, где и встретил его. У него в руках был мартини, и, когда он заговорил, то я сначала подумал... - И без мартини о нем можно подумать то же самое. Взгляд Колибри снова скользнул по Джиму, на этот раз задержавшись на уложенных волосах и ровных ногтях. Но Себастьян будто и не слышал ее замечания и продолжил: - Он предложил мне работу и согласился не лезть в мое прошлое и принять таким, какой я есть. - Так он не знает? - Узнал сегодня. Ему рассказали. - Ты же понимаешь, что рано или поздно ему покажут большее: фото, видео? - Именно он поймет, я знаю. - У него наши методы работы с... людьми? - Нет! Для него это слишком примитивно. Он очень умный, мне порой совершенно не удается понять его планы. И часто рядом с ним я кажусь себе неотесанным мужланом. Джим незаметно усмехнулся: шарм Морана как раз и заключался в животном магнетизме, пусть снайпер этого и не осознавал. Дальше Мориарти услышал: - За эти годы он ни разу не предал меня и не подвел. Он теперь моя семья. Я готов умереть, если это поможет ему остаться в живых. Снайпер, практически, повторил слова Майкрофта. Видимо, чиновник хорошо изучил полковника. Моран продолжил: - Если хоть кто-то из этих подонков, которых, преследуя свои цели, выпустило правительство, даже косо взглянет на него, я просто перережу ему глотку вот этим ножом. Пальцы Себастьяна почти нежно обхватили рукоятку оружия с зазубренным краем, лежащего на столе, потом хватка стала железной, и военный с размаху вонзил его в центр стола. Кто бы ни попался снайперу под этот нож, его смерть будет долгой и мучительной. И если раньше Мориарти не придал бы значения фразе Морана, то теперь он точно знал, что военный выполнит угрозу со всей педантичностью и профессионализмом. - Почему ты перешла на сторону этих тварей? - В мирной жизни мне, как и тебе, не нашлось места. Когда ты наемник, то все честно. Никто не прикрывает грязные цели красивыми словами. - Не боишься встретить старых друзей, которые напомнят, что мы с ними делали? Мы же убийцы очень многих людей, Колибри, причем чрезвычайно жестокие. - Я могу их встретить где угодно, на любой улице Лондона, так что я просто устала бояться. В городе мне придется оправдываться перед судом, если убью одного из этих подонков, и системе придется решать, права я была, или нет, а здесь старый добрый закон джунглей. Я могу убить любого, кто попытается уничтожить меня. И пусть мы и убийцы, но только не людей, а достойных смерти подонков, и мы действовали по приказу. Мы не настолько жестокие и отвратительные люди, как нас заставило думать правительство. Гораздо хуже сознательно планировать убийство того, кто рядом, того, кто знаком тебе, кому ты смотришь в глаза каждый день, как делали те, что командовали нами. Женщина положила ладонь поверх руки снайпера, державшей нож, и слегка сжала: - Раз уж мы встретились, то мы снова команда, Тигр, и я в этой операции буду всегда на твоей стороне, − но тут же поправилась, − на его стороне. Военный убрал руку и дружески хлопнул слегка наемницу по плечу в знак благодарности. Джим заметил ее жест и оговорку, Моран бесчувственный идиот, если ничего не понял. У дамы явно повышенный интерес к его персоне, и далеко не как к бывшему коллеге. Глухой удар заставил всех посмотреть в угол. Шерлока трясло в сильном припадке. Голова билась о пол, тело сотрясали судороги. Это походило на эпилептический припадок. - Себастьян, дай ложку, он сейчас язык себе откусит, − крикнул Джим и, схватив подушку, кинулся к Холмсу. Мориарти не видел брата Майкрофта таким, было что-то общее с тем моментом, когда Шерлок пытался справиться с собой, чтобы поговорить с Салли, когда шел против своей болезни.