***
Ночь близилась к своему завершению, когда Эйан вышла к дороге. Она застала тот час, когда холодный белый свет луны сменяется мягким и золотым сиянием солнца. Лишь те, кто не поддался чарам сна, способны увидеть, как уходят звёзды. Жаль, но девушке так и не удалось оценить этой красоты, дочь Эльгона шла вперёд, бормоча про себя строки из стихов и книг, что сохранились после стольких лет в памяти её народа. Усталость тянула тело вниз, ближе к, ещё прохладной после сна, земле; перед глазами плясали цветные мошки; а звон в ушах заглушал первое утреннее щебетание птиц. Где-то далеко впереди зажигалось пламя рассвета, позолачивая ветви деревьев и росу на травинках. Вокруг витало то ощущение сырости, что присуще раннему утру с прозрачной дымкой тумана и ещё прохладным ветерком, не согретым лучами солнца. Вдали можно было услышать журчание ручья, который расположился всего за несколькими пушистыми деревьями. Девушка сняла с пояса бурдюк и потрясла его у уха, оттуда раздался тихи плеск почти закончившейся воды. Повернувшись в сторону водоема, путница направилась к нему, устало волоча по земле ноги. Сумка, казалось, стала в разы тяжелее, хотя в ней было гораздо меньше вещей, нежели в начале пути. Дойдя до чистого потока прохладной, лазурной воды Эйан наклонилась и опустила в неё свои руки. Умывшись после долгого пути и хоть немного очистив сознание, она наполнила бурдюк и тихо вздохнула, оценивая окружение. На лиги вокруг простирались лишь зелень и камни, и не единого признака человеческого жилья. Путешественница, удостоверившись в том, что она абсолютно одна, решила сделать небольшой привал. Перейдя реку и найдя неплохой выступ в земле, скрывавший её от других, девушка ненадолго прилегла. Стоило ей уложить голову на сумку, как глаза моментально закрылись, не давая ни одной минуты, чтобы поразмыслить. Дочь Эльгона очнулась в лесу, меж высоких и тёмных деревьев, скрывающих небосвод. Отовсюду раздавался хруст веток и шорох кустов, будто некто ходил вокруг путницы. Девушка попыталась встать, но что-то с неистовой силой прижимало её к земле, не давая шелохнуться. Единственное, что оставалось, так это вращать головой направо и налево, в попытке разглядеть хоть кого-то, но кроме шума путешественница ничего не слышала. Внезапно среди чёрных стволов Эйан заметила движение, но слабый свет, что проникал сюда, не позволял разглядеть кто или что это такое. Вдруг нечто снова появляется на долю секунды и с коротким рыком исчезает в тени. Путница поёрзала на месте в бессмысленных попытках хоть что-то сделать. Вновь рык, но на этот раз ближе и дольше. Дочь Эльгона вскрикивает, срываясь с места, но, к её удивлению, она всё ещё находилась на том же месте у реки, а хруст веток и рычание было ничем иным, как звуком, исходящим от путников. Девушка хотела выглянуть из своего укрытия, но не решилась это сделать. Прижавшись к каменному выступу и затаив дыхание, она слышала топот копыт нескольких лошадей, а также смех и переговоры мужчин. После того, как группа незнакомцев скрылась за валунами, Эйан всё же выглянула, осматривая всё вокруг. Следы копыт, оставшихся на недавно пустой дороге, вели следом за неизвестными. Поэтому, недолго думая, путешественница свернула в абсолютно другую сторону, дабы не пересечься с ними вновь. После странного сновидения, всё ещё лежавшего где-то на задворках сознания, у нее отпало всякое желание встречаться хоть с кем-нибудь. Под напевы забытых песен и звук шагов прошло пол дня. Солнце нещадно палило, отказываясь заходить за облака, а ветер, извечный спутник бродяг, куда-то исчез. — Дракон, дракон, — повторяла девушка, пытаясь расшифровать хоть одно свое видение, но в голову ничего не приходило. — Передохли бы все эти драконы, рыцари и гадалки с их пророчествами! — не в силах ничего сделать, она стиснула кулаки, проклиная всё и вся. Но дочь Эльгона внезапно замерла, глядя на землю перед собой: следы копыт, всё ещё хорошо видимые на рыхлой земле. В недоумении путница оглядывается и, к своему ужасу, осознает, что вернулась туда, откуда пришла. Сорвавшись с места Эйан вновь побежала по дороге, на которую ступила несколько часов назад. Но как бы далеко она не бежала, как бы сильно не стремилась прийти в новое место, ничего не выходило. На пятый раз, вернувшись в начало, девушка сдалась, поворачивая в сторону следов. Видимо ей ничего не остается, кроме как найти неизвестных и узнать, куда они держат путь, и нужна ли им помощь.***
Эйан шла под тенью деревьев, скрываясь не только от палящего солнца, но и от возможных попутчиков. Отряд ушёл далеко вперед, но надежда на то, что они остановятся на привал, согревала и добавляла уверенности. Дочь Эльгона была не лучшим следопытом, хоть отец и пытался научить ее всему, что знал сам. Поэтому сейчас она больше полагалась на магию проклятья, которая вела ее, чем на умение охотника. Впрочем, найти следы группы всадников не самая сложная задача. — Будьте прокляты волшебные дороги! Будьте прокляты магические видения! Будьте прокляты все, кто попадется на моем пути сегодня! — бурчала себе под нос Эйан. Дорога плавно стала каменистой, начисто уничтожая все отметки копыт. — Да вы издеваетесь! — удрученно вздохнула путница, поднимаясь на невысокий склон. Впереди, за густым лесом, начинались невысокие каменные горы. Серые валуны разрывали землю, стремясь в голубую высь. Рядом пробегали животные, вовсе не боясь эдаких недвижимых гигантов. Проклятая отправилась дальше, полагая, что отряд свернул бы на восток, чтобы разбить ночлег среди камней. Еще через несколько часов ходьбы дочь Эльгона почувствовала невероятную усталость, навалившуюся на её тело. Она не могла себе позволить остановиться, особенно теперь. Но спустя время ей всё же пришлось сделать привал. Солнце не спешило скрываться за облаками, продолжая нещадно палить. Путешественница присела в тени высокого дуба, ей нужно было всего несколько минут, чтобы перевести дыхание, больше времени терять было нельзя. Из сумки девушка достала один из дневников Мерона. Скользя по неровному и острому почерку, Эйан выхватывала отдельные слова и фразы, которые могли бы быть полезны в её деле. Впрочем, читать была не лучшая идея. Веки медленно опускались, дыхание замедлилось, а мысли, путающиеся в голове, притихли. «… нельзя отрицать существование исключений. Мне стало известно, что были некоторые Проклятые, которые отказались исполнять своё предназначение. Каждый по своим личным причинам, но в итоге для всех это вылилось в одно — смерть. Не могу утверждать точно из-за чего и как они погибли, не могу также с точностью сказать, было ли это результатом проклятия или же нет…» Буквы медленно исчезли, позволяя путнице провалиться в сон. Когда же она очнулась, то на небе уже во всю сияла полная луна. Эйан выругалась на всех известных ей языках, резко поднимаясь с земли. Но, к огромному удивлению девушки, рядом не оказалось её вещей, да и к тому же это было вовсе не то место, где она заснула. — За что мне это всё?! Путешественница оказалась на скале, выходящей из леса. На самом краю, у обрыва, стояла невысокая фигура, облаченная в тяжёлый доспех, отливающий серебром. Женщина, как разглядела Эйан, подойдя ближе, замерла, наблюдая за битвой, развернувшейся внизу. Её руки то сжимали, то разжимали рукоять меча, вонзенного в землю перед ней. Тёмные глаза незнакомки блуждали по долине, стараясь уловить нечто незримое для других. — Это неправильно. Ты так не считаешь? — наконец нарушила молчание женщина, слегка обернувшись. Эйан нахмурилась, не понимая к кому та обращается, но всё же решила ответить. — Мое мнение вряд ли повлияет на решения ваших Богов, — внезапно вставил мужской голос позади. Дочь Эльгона резко развернулась, устремляя свой взгляд в темноту. Под одним из деревьев она заметила говорившего. Он лежал на земле, укутанный собственной броней, прерывисто вдыхая и выдыхая. Его лицо — опухшее, покрытое кровью, потерявшее свои черты — не выражало никаких эмоций, в отличии от голоса. А тело его сотрясала лёгкая дрожь. — Они не Боги… — ответила ему незнакомка. — Ты так в этом уверена? — он ухмыльнулся и тут же поморщился от боли. — Я ни в чем не уверена… Почему я должна избежать именно этой битвы? Если бы мы были там, внизу, меньше бы было потерь. Они замолкают. Эйан подходит ближе к незнакомцу. В его боку зияет огромная дыра, из которой при каждом неловком движении вытекает струйка крови. Он, кажется, совсем не обращает на это внимания, продолжая во все глаза смотреть на женщину у края скалы. — Я пойду туда, — внезапно решает незнакомка. — Нет! — воин хрипит, пытаясь встать, но боль возвращает его на землю. — У меня есть защита, мне нечего боятся. — Твоя защита, основанная на проклятье, поддерживает его и ничего боле. Если ты уйдёшь, она может тебя не спасти. — А может и спасти. Никто не знает об этом наверняка. — Я не хочу, чтобы ты выясняла на собственном опыте. Он хватается за её лодыжку, когда женщина пытается уйти. Она одаривает его долгим и тяжёлым взглядом, стараясь выглядеть сильной. — Хоть кто-то должен это сделать… — Не ты! — А кто тогда? Кто будет готов пойти на такое? У кого хватит смелости и сил нарушить указания, нарушить приказ, нарушить свой долг? — Если ты уйдешь, я не смогу тебя защитить! — Никто не сможет. Я — Проклятая. Моя душа и моя жизнь не принадлежат мне. Ещё минута молчания, нестерпимо долгая, отягощающая. Незнакомка с трудом вырывает ногу из цепкой, хоть и слабеющей, хватки и скрывается за деревьями. Мужчина прислушивается к шуму битвы, морщась от собственной слабости и невозможности помочь. Он вновь пытается подняться, хватаясь за корни дерева, а затем и за его ветки, но те обрываются, и незнакомец вновь и вновь падает, звеня доспехом. С третьей попытки ему всё же удается привстать. Опираясь на всё, что только попадется под руку, он двигается вслед за женщиной, ругаясь и шипя. Дочь Эльгона следует за ним, но внезапно видение растворяется, возвращая её в светлый день. Девушка вздрагивает. «Быть может это всего лишь история, старая сказка? Но уж слишком это походит на правду. Их тела нашли на поле боя, погибли они от меча врага. Это, конечно, абсолютно ничего не доказывает, но и не опровергает!» — гласили слова на открытой странице. Захлопнув книгу и быстро собравшись, Проклятая отправилась дальше, отгоняя от себя какие-либо мысли.***
Когда луна медленно выплывала из-за горизонта, Эйан, наконец, добралась до отряда. Они разбивали лагерь, готовясь к отдыху. В этот момент дочь Эльгона уже ненавидела всех и вся. Она подобралась ближе, разглядывая незнакомцев. Гномы, хоббит и человек — странная компания, не предвещающая ничего хорошего. Впрочем, девушка и не думала, что её предназначение будет связано с кем-то обычным. Темноволосый гном, самый высокий из них, раздавал указания, внимательно следя за всем вокруг. Вероятнее всего это был предводитель их небольшого отряда. А рядом сидел человек. С посохом? Волшебник? А что тут делает хоббит? Путница, внимательно наблюдая за каждым членом отряда, принялась двигаться ближе, чтобы расслышать о чем они говорят. Осторожно усевшись между соседними валунами, вырывавшимися из земли, Эйан принялась внимательно вслушиваться в то, что происходило в лагере. Из укрытия мало что можно было разглядеть, но звуки с лёгкостью долетали до нее. Да и ветер, вернувшийся наконец к своей спутнице, удачно дул в её сторону, неся с собой все запахи. Впрочем, несмотря на такую невероятную возможность подслушать, наконец, незнакомцев, дочь Эльгона слышала лишь храп. Сильный, довольно звонкий и режущий слух. Тут один из путников встал, по всей видимости, не в силах больше выносить этого звука. Хоббит (а это был именно он) потянулся, разминая уставшие мышцы. Он осторожно, стараясь не разбудить других, прошел к пони, выходя из поля зрения Проклятой. Но тихий шепот не ускользнул: — Привет, девочка. Хорошая девочка. Это наш маленький секрет, Миртел, никому не говори. Внезапно из долины раздался рык и крики животного. Путешественница насторожилась, схватив рукоять кинжала. Что бы это ни было, оно довольно близко. — Что это было? — похоже незнакомец тоже насторожился. — Орки, — таинственным шепотом ответил ему темноволосый молодой гном, сидящий у костра. — Орки? — хоббит быстро вернулся обратно, уже ступая менее осторожно. Мужчина, который дремал у скалы, внезапно встрепенулся, быстро осматривая всех. Как Эйан подметила раньше, без сомнения, это был предводитель их маленькой группы. — Убийцы, — вступил в разговор светловолосый юноша, сидящий рядом, — их здесь целая дюжина. Вся долина кишит ими. — Они нападают ранним утром, когда все ещё спят, — поддержал его темноволосый всё тем же таинственным голосом, — Быстро и тихо, без криков, только реки крови. Хоббит опасливо оглянулся, надеясь не увидеть за спиной чудовища, а эти двое у костра начали тихо смеяться, сбрасывая с себя напускную серьёзность. — Думаете это смешно? — глава отряда поднялся со своего места, одарив шутников грозным взглядом. — Думаете ночные набеги орков — это шутка? — Мы ничего такого не имели ввиду, — стушевался темноволосый. — Нет, конечно, вы ничего не знаете о мире, — он ушёл к обрыву, скрывшись от взгляда девушки, но она всё равно слышала его тяжелое дыхание и шорох ветра в складках плаща. — Не обращай внимания, у Торина предостаточно причин ненавидеть орков, — седовласый гном с мягкими чертами лица выступил из темноты, подходя ближе к костру, и облокотился на скалу, — Когда дракон захватил Одинокую гору, король Трор попытался отвоевать древнее королевство гномов — Морию. Но наши враги опередили нас. Мория была захвачена легионами орков, которых вел самый жестокий из их расы — Азог Осквернитель. Этот гигантский орк с горы Гундабад дал клятву истребить потомков Дурина… И первым делом обезглавил короля… Слово «дракон» эхом отразилось в сознании, заставляя ещё больше сфокусироваться на словах гнома. Но вот только они ускользали, заглушаемые шумом битвы. Всего на мгновение девушка услышала звон метала, тяжёлые и глухие удары, топот ног и рёв толпы. Но стоило этой секунде пройти, как всё вернулось назад: тишина, треск костра, шорох плаща. Хоббит смотрел куда-то в сторону, скорее всего на того самого Торина. Тряхнув головой Эйан вновь обратилась в слух. — Траин, отец Торина, от горя потерял рассудок… Он пропал. Пленили его или убили — этого мы не знаем. Мы лишились предводителя. Поражение и смерть нависли над нами, — перед глазами дочери Эльгона предстало огромное войско, бессметное количество орков, появляющихся из недр земли. Она вздрогнула, вжимаясь в камень. Тёмная ночь превратилась в пылающий день. Всё смешалось. Вокруг бушевала битва. Путница знала, что ей нельзя двигаться с места, что она на самом деле не здесь, она далеко от сюда. Вдруг рядом с ней рухнула гномья голова. Тусклые, помутневшие глаза смотрели прямо на неё. Внутри что-то перевернулось. Путешественница прикрыла рот рукой, дабы содержимое желудка не вырвалось на колени. Другой рукой она закрыла гному глаза. Громогласный рык заставил её вздрогнуть, Азог Осквернитель был всего в паре шагов. Эйан пыталась вернуться обратно, пыталась вырваться из лап видения, но ничего не выходило. — И вот тогда появился он, молодой наследник рода бросил вызов бледному орку. Он бился в одиночку с этим чудовищным противником. Он лишился оружия и защищался дубовой ветвью, словно щитом. Азог Осквернитель понял в тот день, что потомков Дурина ему так просто не сломить. Каждая мышца напряглась, как перед битвой. Сердце с дикой болью забилось в груди. Проклятая была там, на поле боя; видела, как Осквернитель пал; чувствовала пальцами горячую и влажную от крови почву; слышала речь Торина. Его голос пробрал до костей, заставил ожить, заставил вновь встать и сражаться. — Торин призвал нас сплотиться. Мы собрались с силами и отбросили орков назад. Наш враг был побежден, но не было ни пиршества, ни радостных песен в ту ночь. Погибших было столько, что их не успевали оплакивать. Не многие из нас выжили. И тогда я подумал: «Вот тот, за кем я последую, кого я готов назвать королем». Ещё один глубокий вдох, и путница вновь в своём укрытии. Вся мокрая, дрожащая всем телом. Эйан испугалась, увидев, как все гномы встали. Но не она была тому причиной, а их предводитель. — А Осквернитель? Что стало с ним? — недоумевал хоббит, переводя взгляд то на Торина, то вновь на седовласого гнома. — Он зарылся обратно в ту нору из которой выполз. Эта тварь уже давно подохла от своих ран, — мужчина вернулся в лагерь и, пройдясь меж спальных мешков, сел на свое прежнее место. Человек, до этого сидевший в стороне и спокойно куривший трубку, обеспокоенно оглядел хоббита и всех гномов. Это не предвещало ничего хорошего. Впрочем, через час всё вновь утихло. Хоть тело и ныло, но девушка усилием воли заставляла себя сидеть на месте. Нужно было дождаться, когда они заснут, всего-то несколько часов. Ещё чуть-чуть… Глаза медленно закрывались, мешая наблюдать за отрядом, а голова то и дело падала вперед. На этот раз сон не принес ничего, тишина и покой. На краткий миг Эйан даже подумала, что эти странные путники вовсе не те, кто ей нужен. На миг, всего лишь на краткий миг… Хруст веток вернул её в реальность. Дочь Эльгона распахнула глаза и застыла. Была надежда, что темнота надежно скрывала её средь валунов, но, увы, неизвестный не спешил уходить. Медленно повернув голову, девушка встретилась лицом к лицу с гномом. В одной руке он сжимал потёртую книжку, а в другой несколько небольших веток. Гном не спешил, находясь в некотором недоумении и ступоре, он смотрел на проклятую сверху вниз, будто пытаясь понять кто или что она такое. Путешественница приблизила указательный палец к губам. Незнакомец тут же отреагировал, кивнув, но после разразился криком: — На помощь! Двалин! Торин! Шпион! Тут шпион! — Нет, нет! Стой! Я всё объясню! — попыталась успокоить его Эйан, но было уже поздно. В один миг рядом оказался весь отряд. Вперед вышел Торин, наставив на девушку меч. — Твою ж…