Третий муж герцога Литерского ?

Дворец правителя Карумии больше похож на семейное поместье, разросшееся вширь со временем. Правое крыло явно неоднократно достраивалось в разные времена – стиль постройки и материалы отличаются друг от друга. Карумийский дворец, в отличие от дворца Кальрадии, не пресыщен дорогими наружными украшениями. Нет золотых башен, вставок из драгоценных камней. Сад и тот выдержан в сдержанном стиле. Нет пышных розовых аллей, одуряюще пахнущих лилий. - Почему здесь так скупо? – спрашивает Эжен у Кисиля, - Это же дворец. - У нас не принято тратить деньги на внешнюю отделку. Некоторые, конечно, сорят деньгами. Однако основная часть считает показателем статуса другие вещи: дорогие лошади, качественная мебель, картины, украшения. Все то, что можно продать и оценить. Вряд ли ты сможешь снять пару камешков с отделки дома и продать, - поясняет граф. У входа стоят четверо слуг в военной форме, по двое с каждой стороны. Вежливыми поклонами они себя не утруждают, а Кисиль уточняет, что не принято. Под большими сводами в коридоре, где спокойно вместится человек десять в один ряд, гулко отдаются их шаги. Граф Глиссер рассказывает, что это единственный вход во дворец. Им пользуются и слуги, и знатные господа. Семья правителя долгие годы тщательно охраняет свои богатства. Риэль идет бок о бок с Эддриком, позади Эжена и Кисиля. Они уже не раз были во дворце и рассказы Кисиля из истории, больше похожие на сказочки, слабо интересуют их обоих. Длинный коридор оканчивается круглым залом со множеством дверей. - Первый этаж - всего лишь коридор сейчас, - поясняет Кисиль, подталкивая Эжена к лестнице, - вся жизнь начинается на втором, там бальный зал, гостевые комнаты и обеденная, куда мы и направляемся. Правитель ждет их, сидя за столом. Это первое, что бросается Эжену в глаза и сразу удивляет. Лишер, глава правящей династии Риминари, – плотно сложенный мужчина лет сорока. Коротко стриженые волосы заплетены в тонкую тугую косу и едва доходят правителю до плеч. Виски седые. Лицо покрыто короткой щетиной – похоже, что Лишер намеревался отрастить бороду. Руки на столе, сцеплены в замок. На тыльной части ладони хорошо просматриваются вздувшиеся вены. Пальцы украшены дорогими перстнями. Позади правителя трое слуг. Они, одетые в серые одежды, стоят, плотно прижавшись к стене. - Правитель, - Кисиль склоняет голову, заведя руки за спину. - Граф Глиссер, - голос у Лишера совсем не для монаршей особы. Тонкий, хриплый. Видимо, в молодости правитель пытался его огрубить, поэтому и заработал хрипотцу. - Позвольте представить господина Эжена, моего будущего супруга, - звонко говорит Кисиль. Лишер кивает и делает знак рукой, разрешая графу и его семье присесть. Дверь распахивается, едва Эжен касается стула. Вошедший худ и неприлично высок. Короткие пшеничные волосы растрепаны. Белая, почти прозрачная туника, едва запахнута на груди. Облегающие блестящие лосины заправлены в высокие белые сапоги. Под их тонкой тканью видны напряженные натренированные мышцы. Пухлые губы искусаны до крови. Эжен смотрит на него, не отрываясь. Он никогда не видел такой развратной красоты. - Лишер? – мягкий голос нового гостя наполняет комнату. - Дорогой брат, это граф Глиссер с супругами Эддриком и Риэлем. А также его жених Эжен. – представляет их Лишер, ласково улыбаясь вошедшему. - Познакомьтесь, господа, - говорит правитель, - мой младший брат принц Шай, наследник правящей династии Риминари. Присоединяйся к нам, Шай. Кисиль встает при приближении Шая к столу и остальные следуют его примеру. - О, не стоит, - улыбается тот, проводя кончиком языка от одного уголка губ до другого. Тонкие пальцы наследного принца ерошат волосы, наводя на голове еще больший беспорядок. Кисиль внимательно смотрит на принца, изучая. Эжен замечает ревнивый взгляд Риэля. Правитель тем временем накладывает пищу, словно ничего не происходит. Шай, с любопытством оглядев всех присутствующих, тоже переключает внимание на еду. - Граф Глиссер сегодня представляет мне своего будущего супруга, - говорит Лишер, слегка перекусив. - О! Любовь – это так замечательно, - немедленно отзывается принц. – Вы, я вижу, граф, любвеобильный мужчина. Шай пошло улыбается, обнажая ровные белые зубы, и кивает на Эддрика с Риэлем. - Неожиданный комплимент, - сухо отзывается Кисиль, прищурив глаза. Эжен, не отрываясь, смотрит в лицо принцу. Он точно помнит, что неприлично так откровенно пялиться, но ничего не может поделать с собой. Шай щурит глаза и кривит губы, когда улыбается. И постоянно одергивает себя, чтоб не теребить волосы. А принц словно нарочно дразнит, облизывает соус с кончика пальца. Эжен заворожено следит за движением гибко движущегося язычка, забыв, как дышать. Тонкие пальцы Кисиля болезненно впиваются в бедро. Эжен искренне прикладывает массу усилий, чтоб не вскрикнуть от боли. Неестественная улыбка, застывшая на губах графа дает понять, что Эжен прилично забылся. - Кисиль привез супругов из Кальрадии, - говорит правитель. - Значит, вы иностранцы? – приветливо улыбается Эддрику принц. - Да, - отзывается Эддрик. - Любопытно. И какая она, ваша Кальрадия? - Разная, - говорит Риэль мягким напевным голосом, привлекая тем самым внимание Шая к себе. Эжен чувствует себя неуютно в кругу высоких господ. Даже когда он был представителем аристократии, он был далек от ужинов с королем и его окружением. А сейчас, после жизни простым торговцем в торговом городке, он и вовсе не ощущает себя ровней присутствующим. Поэтому, когда взгляд принца с мага перескакивает на него, Эжен удивлен. - А вы? Откуда вы, Эжен? Эжен поднимает глаза на принца. Тот внимательно смотрит на него, ожидая ответ. - Он тоже из Кальрадии, - отвечает за него Кисиль. - Любопытно, - говорит Шай, но больше ничего не добавляет. Через некоторое время они переходят в соседнюю комнату. Пить чай. К ароматному напитку подают маленькие пирожные, наполненные взбитыми сливками. Принц садится слева от Эжена, нарушая этикет прежде, чем там успевает сесть Эддрик. Замечания ему никто не делает и Эжен ощущает запах мяты, исходящий от Шая. - Расскажите мне о Кальрадии, - улыбаясь, просит принц. - Что вы хотите услышать? – спросил Эжен, воскрешая в памяти лицо Самира, сады в королевском дворце и темные дождливые ночи, после которых пахло свежестью и горячей пылью. - Что-нибудь, что вы бы хотели рассказать, - тонкие длинные пальцы принца ласково огладили обивку кресла. - В Кальрадии множество цветов, - отвечает Эжен, - разные ароматы и формы. Одни, как причудливые бабочки. Другие – грозные львы. Эжен помнит, что Карумия и Кальрадия воюют. Поэтому, он точно не собирается говорить ничего, что хоть как-то относится к политике. - Любопытно, - отзывается принц. Кисиль о чем-то негромко беседует с правителем. Эжену не слышно. Эддрик сидит рядом с Кисилем и ему, возможно, слышно, о чем говорят граф Глиссер и правитель. Риэль, справа от Эжена, определенно наслаждается чаепитием, вдыхая тонкий аромат заваренных трав. Когда они возвращаются домой, Кисиль однозначно зол. На вопрос Риэля, кто такой этот принц, Кисиль начинает долгую речь. - Я и забыл! Представляешь! – шипит граф, зло сдергивая рубашку, - Дядька Лишера, Омоль, в свое время в дань мирного договора имел равноправный брак с наследным принцем Зардии. От брака у него было трое детей, одним из которых мы имели удовольствие познакомиться. К Шаю Лишер питает теплые чувства, хоть они и редко видятся. Шай – самый младший сын Омоля. Старший сын сейчас находится на престоле, насколько я знаю. Средний погиб в сражениях. А что здесь делает Шай ума не приложу! Тот еще скользкий тип. Досталось и Эжену. - Что ты на него пялился, словно дитя на конфету? - Лишер не сказал зачем приехал Шай? - Нет. Когда бы? – Кисиль передернул плечами, - Напрошусь завтра на полуденный чай. Тогда и поговорим. - Шай – наследник трона Карумии? - Теоретически он может им быть. Практически – у него нет в Карумии денег и имущества. Он наследник лишь потому, что принадлежит к правящей семье, но личного капитала в стране он не имеет. Доля в имуществе правящей семьи у него есть, но не думаю, что этого достаточно, чтоб претендовать на трон. Эжен не мог понять, чем расстроен Кисиль. - Завтра мы едем на бал, - бросает граф, - правитель настоятельно просил быть. Люстры в бальном зале огромны и ярко сияют, слепя глаза. Кисиль исчез почти сразу, высказав надежду поговорить с правителем наедине, так как выпить чаю с Лишером с утра не вышло. Эддрик, получив отказ от Эжена, пригласил Риэля танцевать. Смотреть на танцующих у Эжена не было желания. В зале было жарко, душно. На балконе было по вечернему свежо. В саду горели маленькие светильники, освещая садовые дорожки. Узкие перила, в которые Эжен уперся ладонями, были на удивление теплыми. - Добрый вечер, Эжен, - раздался тихий голос за спиной. Эжен обернулся.