Третий муж герцога Литерского ?

Риэль изо всех сил гонит усталую лошадь, но той не сравниться с карумийским конем даже в своей лучшей форме. Граф Глиссер постоянно придерживает поводья. Кисиль раздосадован сложившейся ситуацией. Он прекрасно знал, что Лишер – добрый друг, пока их пути совпадают. Но сейчас, когда Кисиль откровенно бросал государство в тяжелый момент, пощады ждать не приходилось. Граф Глиссер прекрасно знал, как поступает монарх с отступниками и расправу в случае поимки представлял себе вполне четко. Поэтому, как ему казалось, он сделал все, чтоб его семья была в безопасности, в случае, если ему не удастся покинуть родину. Он меньше всего хотел, чтобы кто-то из них пострадал. Ведь они уезжали как раз, чтобы иметь возможность безопасной жизни. И графу Глиссеру искренне казалось, что он подумал обо всем. Он щедро расплатился с Виком за его небезопасные хлопоты по высвобождению мага из плена в Кальрадии. Впрочем, за дружбу он с Виком тоже вполне рассчитался. Так что подлостей от него Кисиль не ожидал. Тем более, что Лурье вполне честно признал, что расстался с Риэлем у пограничных дорог. Подстраиваясь под ход лошади мага, Кисиль думал о том, что ему страшно. Не за себя, он до судорог боится за жизнь своего Риэля. Чувство, неизвестное ему еще несколько лет назад, сейчас заставляло леденеть кончики пальцев и дрожать подбородок. Отправив практически все свое ценное имущество с каретами Эддрика и Эжена, заплатив кому нужно за свой проезд по стране заранее, Кисиль не вез с собой практически ничего ценного: лишь пара побрякушек на текущие непредвиденные расходы. Но цена этих украшений совсем не закроет глаза на проезд Риэля вместе с ним. И что делать теперь он совершенно не знал. Отправляясь в Кальрадию, чтобы выйти замуж за герцога Литерского, Кисиль никогда не мог подумать, что все обернется именно так. Он помнил, как презирал и высмеивал тех, кто ухитрился влюбиться. Привязанности и забота о других были чужды ему. Это сильно расстраивало родителей, но они верили, что Кисиль встретит того, кто растопит его сердце. И были очень рады появлению Эддрика и Риэля в его жизни. И Эжена чуть позже. Мысли крутятся, роят в голове Кисиля. Воспоминания прошедших лет приходят друг за другом, заставляя губы невольно тянуться в улыбке. Наверное, поэтому, затерявшись в воспоминаниях, он не сразу замечает, что лошадка Риэля спотыкается раз за разом. Кисиль дергает за поводья, останавливая коня, и Риэль следует его примеру. - Я соскучился, иди сюда, - говорит Кисиль, спешиваясь. Влюбившись, он не учился говорить красивые слова и комплименты. Он умел это давно, и ему не составляло труда порадовать членов своей семьи ласковым словом. Сложней было учиться говорить то, чему поверил бы его маг. К горячим и страстным фразочкам маг относился с большим подозрением. И граф Глиссер частенько напоминал себе, что нужно сказать не только приятную пошлость, но и что-то такое, что заденет сердечко любимого мага. Риэль послушно скользит в его объятия, и Кисиль от души позволяет себе наслаждаться горячим телом. - Что происходит? О, Кисиль привык, что даже если десятки раз сменить тему разговора, маг будет держать в голове интересующий его вопрос. - Мы уезжаем жить в Таманию, - стараясь держать беспечный тон, отзывается Кисиль. Он совершенно не желает обманывать Риэля о сложности их ситуации. Он просто не хочет нагнетать обстановку еще и грустным тоном. - Почему? - Потому что здесь нет подходящих условий для нашей жизни, - пожимает плечами Кисиль. - Ты это не хотел рассказывать тогда? - Не хотел волновать вас, возможно, зря. - Мы же семья, - укоряюще говорит маг, - Мы бы помогли и поддержали. - Точно, - кивает Кисиль, - всем свойственно ошибаться. Ему так просто сейчас признать, что он был не прав. Он вообще многому научился после обретения семьи. - Мне стоит знать что-то еще, чтоб не обижаться потом, что ты опять что-то скрыл? – ухмыляется Риэль. Все-то он знает. - Лишер понял, что я затеял. Смею предположить, что за мной уже погоня. И на каждом военном посту меня ждут. - Но ты ведь что-то придумал по этому поводу? - Точно, я договорился там-сям, - кивает Кисиль. - Что я из тебя все вытягиваю? - Я платил за проход только одного человека. Думал, что ты уже будешь в Тамании. - Не переживай, - Риэль целует его в подбородок, проводит холодными пальцами по щеке, - Разве зря я маг? Езжай спокойно, я никого не побеспокою. - Каким образом? - Я отведу от себя внимание. - Хорошо, - Кисиль чувствует, что беспокойство еще не отпустило его, но от уверенности в голосе мага значительно поубавилось, - Оставь свою лошадь здесь и садись позади меня. Так будет быстрее в разы. Риэль взбирается на коня позади Кисиля и тесно прижимается к мужу. Эжен сидит на полу в своей комнате, вяло играя с щенками. Он назвал их Ки и Ри. И, хоть Эддрик и говорит, что те абсолютно одинаковые, вполне четко отличает одного от другого. Эжен еще не озвучил свое решение Улье Фомешу. И даже Эддрику еще не сказал, но сам уже точно знает, что даст положительный ответ. Так как это тот самый его шанс получить независимость, чтобы иметь возможность быть с семьей не потому, что его преследуют или ему не на что жить. - Ты выглядишь очень печально, - Эддрик входит без стука и садится рядом на пол. - Как ты себя чувствуешь? – отзывается Эжен. Он слишком привык видеть в Эддрике сильного мужчину, главу семьи и сейчас слабость со стороны герцога Литерского для него большая странность. - Все хорошо, - мягко улыбается Эддрик, - так почему ты грустишь? - Я решил принять предложение господина Фомеша. - Ну и в чем же причина твоей грусти? Ты станешь уважаемым человеком. По-моему это здорово. Нет? Эжен молчит, не уверенный в том, как правильно и, главное, а стоит ли озвучить то, что заставляет его грустить. - Скажи мне, что я не прав в своем предположении и дело не в том, что ты сомневаешься в нас? – хмуро говорит Эддрик и, получив в ответ тишину, подвигается ближе. - Я тебя люблю, не сомневайся, мой хороший мальчик, - шепчет Эддрик Эжену. – И они тебя любят, приедут и скажут тебе это. Они, Кисиль и Риэль, тоже повод для грусти для Эжена. Он беспокоится. Прошло уже две недели, как они тут, а Кисиль с Риэлем еще не появились. И ни одной весточки от них нет. - Я тоже тебя люблю, - говорит Эжен и чувствует, что эти слова не потому, чтоб не молчать, а потому что он и правда любит. Потому что они его семья. - Отправишь ответ Фомешу прямо сегодня? – спрашивает Эддрик, продолжая обнимать Эжена. - Да, наверное, - отзывается тот. – Когда они приедут? Эжен знает, что, наверное, не стоило задавать этот вопрос. Не стоило волновать такими разговорами Эддрика, ждущего ребенка. - Они приедут, не волнуйся, - говорит Эддрик, сильнее сжимая пальцы на плече Эжена, - Пойдем, отправим ответ Фомешу. А лучше прогуляемся и посмотрим вместе, что это за храм такой. Храм Святых мучеников – большой дом с тонким шпилем на крыше. Стены увиты тонким плющом так плотно, что цвет стен и не видно. Эжен останавливается перед входом, разглядывая резной заборчик, высотой до щиколотки. - Смелей, - подталкивает его Эддрик. Фомеш встречает их прямо перед входом, словно знал, что они придут. - Я рад, - улыбается Улье, - Я бесконечно рад, что вы приняли положительное решение. Не знаю, как выразить вам свою благодарность за то, что вы преподнесете нашим жителям столь щедрый дар. - Я надеюсь, что тоже буду рад принятому решению и не пожалею о нем, - кивает Эжен. Они договариваются о том, что первый раз тот приведет бастет на служение, которое состоится через два дня в субботу. А потом еще долго обсуждают какие-то мелкие, но кажущиеся Фомешу важными подробности первого рабочего дня Эжена. На следующее утро Эддрик отбывает на встречу в доме князя. Военный совет собирается именно там. Таманские боевые маги имеют большой опыт, и вряд ли для них составит большой труд подготовиться к разгромной победе над войском Кальрадии. Но какой правитель не желает знать больше о соседствующих странах. - Ты не переживаешь? – спрашивает сонный Эжен, наблюдая, как Эддрик собирается. - По поводу? - По поводу того, что выдаешь секреты родной страны? Я понимаю, что мы давно уехали оттуда, но все же… - Дорогой, - усмехается Эддрик, - Я продал свою родину еще до твоего появления в моей жизни, выбрал благополучие моей семьи. - Я чего-то не знаю? – спрашивает Эжен и садится на кровати. - У нас впереди множество вечеров для сказок о моем прошлом, - отзывается Эддрик, поправляя воротник камзола. Их новый гардероб еще не готов, но пара одежд уже сшита. Эжену местный стиль очень нравится, он чем-то напоминает ему одежды, которые носили в высшем обществе Кальрадии. Яркие расшитые одежды. С тем лишь отличием, что одежду украшают не драгоценностями, а обычным стеклярусом, правда, совершенно разнообразных форм. Едва стоит Эддрику выйти из дома, как Эжен подбегает к окну. Он ждет, очень сильно их ждет. И боится, что ждать будет до конца своей жизни. Эжен всматривается в дорогу, исчезающую в глубине густого леса, которую видно из окон спальни Эддрика. Крамера, пришедшего через пару часов предложить ему завтрак, он отсылает взмахом руки. В окно Эжен смотрит, пока глаза не начинают слезиться. Солнце заглядывает в окна, заставляя щуриться. И вот, когда Эжен уже собирается покинуть свой пост, на кромке леса появляются два всадника.