***
Настало время того, чего так боялись Юри и Пхичит с Юрием - разминка. Семь минут игры в "русскую рулетку". Если Виктор узнает Юри, то реакция последнего может быть совершенно непредсказуемой и, скорее всего, будет иметь плачевные последствия. Да и что в этом случае ждать от Никифорова, для которого тема его соулмейтства - больная тема, оставалось загадкой. Конечно же, Юри через соцсеть постарался обезопасить себя в жизни и написал, что будет наблюдать за Виктором, и поэтому была надежда, что увлечённый разминкой Никифоров просто не будет обращать на кого бы то ни было внимания. - Хоть по бортику катись, но не встречайся с ним! - крикнул на прощание Юра, и Кацуки на трясущихся ногах двинулся к катку. Руки едва слушались, из-за чего даже чехлы снять было сложно, и поэтому, когда Юри только ступил на лёд, Виктор уже уверенно нарезал круги, выписывал дуги, прыгал сложнейшие прыжки так, будто это было легче лёгкого. Невольно Кацуки застыл на месте, любуясь им, и только толчок в спину от Челестино помог ему вернуться в реальность. Эти семь минут были, кажется, самыми сложными в его жизни. Воодушевлённый Никифоров носился по всему льду с невероятной скоростью, и, чтобы не столкнуться с ним, приходилось прикладывать максимум усилий. Но и это было не самым страшным. Метку будто жгло огнём. Виктор был рядом, невероятно близко, но смотрел не на него. Виктор мечтал о каком-то далёком образе, созданным самим Юри, когда его истинная судьба была совсем рядом. Только протяни руку, дотронься, создай связь. Вам ведь это так нужно. Иногда, когда Виктор был совсем близко, запястье будто вот-вот отвалится, и Юри готов был упасть на лёд и не двигаться или же отказаться от этой своей цели. Но приходилось терпеть. И поэтому, стоило времени истечь, Юри первым выбежал со льда. - Нихуя он, конечно, позерствовал, - кривит красивое лицо Юрий. - Что ты ему там написал? Они уже стояли за кулисами, но первый участник начал прокат. Юри казалось, что он медленно сходит с ума. Сердце колотилось, как обезумевшее, в глазах двоилось, в горле пересохло. Он старался сконцентрироваться на словах Юрия, на Челистино, да на чем угодно, только не на шуме зрителей. Криспино хорошо катает. Сможет ли Юри превзойти его? Юра рядом тихо что-то бормочет себе под нос, а потом резко хватает Юри за плечи и трясёт. - Слушай сюда, свинка, - говорит он зло, но вполне серьёзно и уверенно. - Микки - сестринский сыночек, он далеко такими темпами не пойдет. Уверен, он уже половину завалил. Ты налажаешь сильнее, если не соберешься и не покажешь, на что способен. Юри удивленно смотрел на Плисецкого сверху вниз. Он казался таким... обеспокоенным? Он явно переживал и был взволнован, тонкими пальцами сжимая плечи, изумрудными глазами смотря на Кацуки с какой-то надеждой. - Ты же что-то там хотел доказать Витьку? Так иди и докажи. Не для того ты три года ждал, чтобы так просто лажануть. Внутри будто что-то щёлкнуло. Да, там будет Виктор. Он будет смотреть на него. И Кацуки катать будет ради этого взгляда. - Кацуки Юри, на выход, пожалуйста. Юри кивает и отходит от Плисецкого. Перед тем, как выйти, Юри незаметно целует метку. В соседней комнате ожиданий Виктора будто током прошибает.***
- Кацуки Юри в этом сезоне в ударе! Он уже в который раз побил свой личный рекорд и приблизился к мировому, не обойдя прошлогодний успех Виктора Никифорова на каких-то полтора балла! Поздравляем! Юри покинул зону тирз-энд-кисс в полнейшей рассеянности и на трясущихся ногах. Единственное, чего он сейчас хотел - завалиться в номере на кровать и проспать пару-другую суток. А потом поесть маминого кацудона и снова поспать. Но его ждало интервью с целой толпой безумных и даже пугающих репортеров, которые уже поджидали его где-то в коридорах комплекса. Репортеры после этого успешного сезона, кажется, станут одной из самых нелюбимых Юри вещей. Юра, что было странно, как-то уважительно молчал, сопровождая его на пути к этим извергам с камерами. Конечно же, к репортёрам он с Кацуки не выйдет - о его странном поведении знали, в основном, только другие фигуристы и их тренеры, которые не станут сдавать своих, а главный "папарацци" Пхичит Чуланонт был на его стороне, так что в сети ни одной фотографии не найти. Юри стремится как можно быстрее отделаться от журналистов, но интервью затягивается. Его, только что ответившего на вопросы одного журнала и уже спешащего в номер, тут же ловили и по новой спрашивали о, по сути-то, тех же вещах. В чем секрет успеха и такого резкого подъема? В нещадных тренировках. Собирается ли Юри Кацуки на родину? Да, но нужно закончить сезон. Есть ли у него любовник(ца), который(ая) и служит ему вдохновением? На такие вопросы Кацуки про себя закатывает глаза и говорит, что это не эксклюзивное интервью про личную жизнь, и что у него был напряженный день, и что пора бы уже оставить его в покое и переключиться, к примеру, на Джакоментти, который только закончил прокат. Юри и не заметил, как все спортсмены закончили свои прокаты. Виктор закончил. Вспоминая это, он испуганно просит остановить интервью и быстро, едва не срываясь на бег, идёт к выходу, чувствуя, как спину прожигает взгляд голубых глаз. Он быстро накидывает верхнюю одежду (взлохмаченный и взволнованный Юра едва поспевает за ним, из-за чего в сторону японца льется целый поток проклятий), натягивает на лоб шапку, а на лицо - маску, на улице целиком и полностью смешивается с потоком людей, теряясь в толпе, но всё равно буквально слышит за спиной его шаги. Метка горит так, будто надеется сжечь всего Юри дотла. Он несётся к отелю, теряя где-то на улице Юрия, несётся по лестнице, игнорируя лифт, трясущимися руками ищет ключи от номера и с ужасом осознает, что они остались в сумке у Челестино, про которого он благополучно забыл. Он пропал. Всё пошло крахом из-за глупой ошибки. В попытке хоть как-то исправить ситуацию, Юри бежит прямо по коридору, на ходу набирая тренера. Гудки кажутся бесконечными, и в панике Кацуки чуть ли не швыряет телефон на пол. Он упирается в тупик, пропуская лестницу, и тихо чертыхается. Сзади слышатся мягкие шаги, почти тонущие в ворсе коврового покрытия. Юри резко оборачивается и едва не утыкается носом в грудь Виктора. - Юри, почему ты так быстро ушел?! Где ты?! Юри, не молчи! Юри? Юр... - слышится в динамике голос тренера, но Кацуки сбрасывает звонок. Он смотрит на Никифорова, который также изучает взглядом японца, чуть склонив голову набок и приложив тонкий палец к нижней губе. Он встрепанный и немного запыхавшийся от погони, а аквамариновые глаза не дают прочитать никаких эмоций легенды России, кроме интереса. Тишина, кажется, стала ощутимой, липкой и гнетущей. - Кацуки Юри, - наконец, говорит Виктор, делая небольшой шаг навстречу, отчего внутри Юри всё будто сжимается до размеров молекулы и от малейшего действия Никифорова взорвется, разрушая всё. - Это... Действительно ты? С Юри будто спадает мутная пелена. Его будто с головой накрыла волна эмоций, но не тех, что он испытывал сейчас. Много страха, липкого и пронизывающего, одиночества, которое ледяными пальцами сжимало сердце и холодило кровь, и такая совершенно детская вера и надежда. Он ведь нужен Юри, так ведь? Юри проделал весь этот пути ради него? Юри ведь не откажется от него? Юри чувствует, что по щекам текут слёзы, а тело его бьёт крупная дрожь. - Я... Я что-то сделал не так? - глаза Никифорова расширяются от страха - Юри ощущает его всей своей душой, и от этого ему хочется кричать. Виктор кидается к нему, но у самых плеч Юри руки Виктора замирают. - Ты ведь против каких бы то ни было отношений со мной? Я ведь не буду надоедать, только... Только не отказывайся... Только не... Юри не выдерживает и падает в объятья Виктора. Нет сил думать о чем-то, есть только непреодолимая необходимость быть ближе. - Виктор... - тихо зовет его Юри, утыкаясь в грудь и сжимаясь, жмуря глаза, стараясь остановить поток слёз. Виктор обнимает его осторожно, будто спрашивая: "Можно? Правда можно?", а потом утыкается ему куда-то в затылок, дышит тяжело, обнимая уже крепче. Сердце его стучит в груди гулко и быстро, Юри прислушивается к нему, щекой прижимаясь к груди. Вдруг всё отходит на второй план: весь этот ГранПри, награды и титулы, страхи и сомнения. Юри сейчас не заботит ничто, потому что вот он Виктор - тёплый и живой, из плоти и крови, без масок, обнаживший так доверчиво своё сердце. Теперь для них пути назад нет.***
- Так вы подтверждаете вашу связь? - спрашивает молоденькая репортерша, уже чиркая что-то в своем блокнотике. Весь конференцзал будто замер, на что Виктор как всегда обворожительно улыбается, а Кацуки немного смущается. - Да, конечно, - отвечает за двоих Никифоров, сжимая ладонь Юри, лежащую на столе, отчего по залу вновь зашептались люди и защелкали камеры. - Так же я официально объявляю о начале наших с Юри отношений. - Каковы ваши дальнейшие планы на будущее? - Я планирую весь следующий сезон тренироваться в Петербурге у Якова Фельцмана, с Виктором вместе, конечно. Мы уже договорились с господином Фельцманом. - О, я ещё обязательно поставлю ему программу! - заявляет Виктор. - Ты мне недавно подал идею, не думай, что я намерен упускать шанс! Юри краснеет и просит Виктора не отвлекаться от интервью. - И ещё мы планируем отправится домой к Юри по окончанию сезона, потому что я просто обязан познакомиться с его родителями и попробовать этот кацудон его мамы, потому что Юри уже все уши прожужжал про то, что кацудон его мамы - самый лучший... - Виктор! Пожалуйста, хватит, - уже не знал, куда от смущения деть себя, Юри. - И, конечно же, мы должны попросить у них благословения... - Виктор! Никифоров смеется, нисколько не стыдясь и обнимая Юри за плечи на глазах у трёх с лишним десятков журналистов. - В общем, год у нас будет очень насыщенный, - заканчивает Виктор, загадочно подмигивая в камеры, отчего Юри издает едва слышный обречённый стон. - Фу, вы противные, заканчивайте уже! Тут кроме вас ещё фигуристы есть! Юри и Виктор впервые за несколько минут обратили внимание на ещё нескольких людей за их столом, в частности на Юрия Плисецкого, который сидел рядом с Юри и, похоже, всё интервью бросал полные злобы и отвращения взгляды на парочку. - Ну, ничего, вот дебютирую я во взрослой группе, я вам всем задницы надеру... А то совсем совесть потеряли, тут же дети!