труповозка

- Ну, ты, Ром, не прав. – Олег говорил, и слова еле-еле отклеивались от языка. – Зарабатывать деньги – это не главное. Всегда нужно что-то еще. Я знаю, что говорю банальную херню, но деньги тебя счастливым не сделают. А творчество сделает. Рома медленно выпустил струю дыма изо рта в потолок и посмотрел Олегу в глаза. - Понимаю, что ты хочешь сказать. Я и сам иногда думаю, что, не будь у меня возможности сочинять музыку, у меня бы уже ноги до пола не доставали. Но с другой стороны, мы сейчас могли бы лежать на пляже во Флориде, а не пыхать самую дешевую шмаль, что сумели найти, в обоссаной кошками квартире твоей бабки. В Витебске, кстати, даже, блять, не в Минске. - Уж и о Флориде не говоря. – Олег усмехнулся и выбросил окурок в окно. Сигарета не долетела до открытой створки и прожгла легкий белый тюль. Синтетика сразу же почернела и свернулась по краям, оставляя в белоснежной занавеске неприятную черную дыру. - Ну ты и долбоеб, – спокойно сказал Рома и лег на колени к Олегу. – На новый тюль сам будешь зарабатывать. Или со стипендии купишь, если не проебал ее еще. - Рома, - Олежа назидательно поднял палец, - я же говорил, дело не в деньгах. - Тогда ешь творчество. Рома и Олег жили в этой квартире вместе уже почти месяц, и Англичанин только-только начал понимать, почему прежде никто с Савченко сожительствовать не хотел. Олег был несобранный, через два на третий собирал тусовки, на восемьдесят процентов состоящие из разных людей, и все время витал в облаках. Деньги, присланные матерью, он просаживал на какую-то ерунду, и Ромка знал, что тюль он все равно не купит. Но съезжать не хотелось. Во-первых, потому что это было по факту бесплатное, если не считать коммуналки, на которую у Олега вечно не было денег, жилье, а во-вторых, потому что Савченко для Ромы в Витебске был самый лучший друг. Да и просто весьма приятный компаньон для жизни – Рома мрачный и молчаливый, Олег разнузданный и все время болтает, такое инь-ян его вполне устраивало, тем более что от трепа он научился абстрагироваться за первые же два дня совместной жизни. - А я новый трек сочинил. – похвастался Олег. – хочешь, зачитаю? - Нет. Мне твоих хиппи уже выше крыши. И Южного берега. И Вестсайда тоже. Будет серьезный материал, будут и биты. - Вечно ты так, Рома, все-то тебе подавай серьезное, биты экзистенциальные, треки за жизнь. Мне лично дерьма и так хватает. Аааа, знаешь, что хотел рассказать? – Олег переключился на новую тему сразу, как только она всплыла у него в голове, - знаешь, куда мамкины деньги потратил? Купил зачет в универе. Препод, мразь, сказал, что не поставит, потому что ходить надо было, а какое ходить, когда он нудный, как … ну вот как Бигги не нудный совсем. Вот прикинь, а? Олег опустил голову и посмотрел на Рому, спящего у него на ногах. И не стал его будить, вопреки обыкновению, чтобы трепаться дальше. Пусть спит. Ему завтра опять покойников развозить, а потом сочинять грузящие, но талантливые биты для его, олежиных, песен. Олег-то, в отличие от Ромки, всегда точно знал, где его будущее. Англичанин сопел и иногда скрипел зубами, как делают маленькие дети, и понятия не имел, чем будет заниматься по жизни.