Гибридная: сборник драбблов

      Оссик, уходящий на несколько километров вниз и ведущий на нижние уровни небольшого городка, оказался практически уничтожен изнутри: догорающие хрупкие постройки, бывшие домом для многих сопротивленцев; разорванные полотна, служившие когда-то настенными украшениями и основой для шатров, следы перестрелок, крови, а в воздухе — горелый запах плоти и неизвестных материалов, от которого сводило нос. Дым поднимался наверх, распространяясь по верхним этажам, и стремился за пределы оссика. Тела ещё не успели убрать. Среди них были и штурмовики, но больше всего — обычные граждане…       — Мы опоздали. — Капрал, остановившийся рядом, зажал рукой нос и кашлянул.       — Верно, и сдаётся мне, у нас не так много времени до прибытия подкрепления. — Йорх прошёл дальше и, кинув взгляд под ноги, заметил убитого в бою утаи. Сержант ткнул ногой его в плечо, переворачивая тело на спину. На одежде утаи, над верхним левым карманом была окровавленная нашивка, узор которой он узнал сразу же.       «Нет, — Йорх отдёрнул себя от жалостливых мыслей. — Не граждане, а сопротивленцы», — и их ему было не жаль.       — В случае приближения нас предупредят. — Капрал кивнул, лишь на мгновение посмотрев на утаи.       — Тогда приступаем. — Сержант отвернулся и осмотрел своих людей. Многие из них о чём-то тихо перешёптывались, порой показывая на разрушения вокруг, но, заметив на себе взгляды командующих, мигом притихали и выпрямлялись по стойке «смирно». И только Шарто продолжал хмуриться, с неприязнью морщить нос и вообще принципиально не смотреть на Йорха, предпочитая оглядывать убитых сопротивленцев.       «Да что б тебя», — сержант проследил за взглядом медика и подумал над тем, чтобы по прибытии на базу вновь переговорить с Шарто о следовании им принципу «пожертвуй дефицитную бакту ближнему своему, но прежде — незнакомому». Капрал рядом кашлянул, тем самым отвлекая Йорха от размышлений. Командующий снова взглянул на подопечных, так и продолжавших ожидать приказаний.       — Не теряем времени, господа. Всё произошедшее здесь, конечно же, ужасно, но это, — он махнул рукой на разрушения позади, — не наша забота. Помните о задачах, которые были поставлены перед нами. — Харабелы закивали, а сержант, осмотрев каждого, остановился на Шарто и замолчал. Скривив губы, он всё-таки продолжил:       — На раненных не обращаем внимания. — Медик не дрогнул, придерживаясь полного безразличия к речи начальника. Сержант сделал глубокий вздох и заговорил громче. — Если кто-то из них вас заметит — пристрелить. И это касается, прежде всего, тебя, Шарто. — Специалист нахмурился, проявив, наконец, хоть какую-то реакцию. — Если найдёте дополнительные энергетические блоки, гранаты, снаряжение и всё в таком духе — брать с собой, но не переусердствуйте. Сильно не следить. Помните об имперских ищейках. А сейчас… Разойтись!       Харабелы, поделившись на группы по два человека, устремились от центра оссики к жилищам и служебным помещениям, которые чудом остались целы. Шарто был единственным, кто предпочёл разведать вверенный ему участок самостоятельно, но перед этим ненадолго остановился возле убитого человека и медленно опустился рядом с ним. Капрал, стоявший рядом с Йорхом, шикнул себе под нос и сделал решительный шаг вперёд, но сержант тут же перехватил его за плечо, останавливая. Заместитель, в непонимании оглянувшись, заметил кивок Йорха и присмотрелся к медику внимательнее — Шарто лишь прикрыл убитому глаза и, поднявшись, зашагал прочь.       — Упрямый. — Сержант опустил руку и качнул головой, перехватив покрепче своё оружие.       — Почему имперцы не выставили патруль? — Капрал, потупив взгляд, решил перевести тему, за что Йорх был ему благодарен.       — У них не было времени. — Он тяжело вздохнул, подавив зевок. — Предводители снова скрылись, и ведроголовые предпочли пуститься по горячим следам.       — М-да уж, — растянул капрал, скривившись.       — Поверь, я тоже буду рад, если их поймают, но, с другой стороны, пока они действуют, имперцы не знают о нас.       — И цена этому высокая.       — Как и всему. — Сержант похлопал товарища по плечу. — А теперь давай займёмся делом.       Йорх двинулся вперёд, а капрал, хмыкнув, направился следом.       «Это неправильно, всё это», — Шарто осмотрел оссику, остановив взгляд на погибших. Как медик, он не мог позволить себе пройти мимо раненых. И плевать на дефицитную бакту, плевать, какую из сторон занимали они в планетарной гражданской войне. Плевать… Они — пострадавшие, а он — врач, оказавшийся рядом и… вынужденный бездействовать. Как повстанец, он не мог позволить себе подставить всю операцию под угрозу раскрытия. Пусть даже ценой тому была жизнь сопротивленцев, сознательно обрекающих себя на смерть. Галактическая Империя, разбираясь с оставшимися пособниками сепаратистов, не должна узнать о зарождающемся Восстании.       «А если бы это был раненный штурмовик, ты бы поступил также?» — напомнил о себе противный голос, когда медик заметил отброшенный в сторону уродливый шлем, опалённый с нескольких сторон. Качнув головой, Шарто отвернулся и, отыскав взглядом командование, поправил собственную каску с прикреплённым к нему миниатюрным фонариком. Йорх вместе с заместителем вытащили из полуразрушенной хижины, бывшей, по всей видимости, складом оборудования блок питания — достаточно большой, чтобы служить основным элементом для заправки лэндспидера или небольшого здания, и слишком маленький, чтобы обеспечить питанием звёздный корабль малой модели. Стало понятно, почему несколькими минутами ранее свет во всём оссике погас, вынудив повстанцев использовать встроенные фонари или световые палочки.       Командующие, с шумом опустив блок на землю, заулыбались. Йорх похлопал добычу по корпусу, а после выпрямился, слегка потянувшись, разминая затёкшую спину. Благодаря приглушённому свету, который испускал сам энергоблок, Шарто заметил недалеко от командующих компактно сложенные сумки. В последних, несомненно, было всё награбленное — всё, что так или иначе может пригодиться уже для их деятельности.       Йорх поднял большой палец вверх, подав знак застывшему Шарто. Медик только фыркнул и чересчур резко развернулся, вернувшись к осмотрю своего сектора. Солдат сосредоточился на тупике, в который его вывел западный проход. Он медленно оглянулся, освещая фонариком пустые заброшенные жилища. Они заметно отличались от виденных на входе и в центре самого оссика. И дело было не только в нетронутости строений, но и в сравнительном богатстве — на стенах висели аскажианские ткани бордового цвета. Дорогой, ходовой в последнее время у контрабандистов товар, который могли позволить себе жители Эриаду или другие богатенькие авторитеты из разных сфер. Шарто подошёл ближе к одному из полотен и, сжав его край, распрямил ткань. Медик недовольно скривил губы.       На самом верху мягкой драгоценности красовался криво нарисованный уродливый знак Конфедерации Независимых Систем. Краска в этих местах настолько въелась в ткань, что сделало её жесткой, грубой и неприятной на ощупь.       «Варвары», — Шарто намотал ткань на кулак и резко дёрнул вниз. Тупик наполнили звуки падающей перегородки и короткого ругательства самого медика, не заметившего неприятности. Эхо отразилось от стен и вскоре затихло. Медик аккуратно стал складывать ткань — при должном обращении аскажиана имела не только богатый вид, но и служила хорошим материалом, сдерживающим тепло. Как раз то, что и нужно было для холодных ночей в долинах подземных океанов.       Он проделал тоже самое и с другими полотнами, оставив нетронутым только одно из них — то, что висело над центральной хижиной, чьи двери и окна были плотно закрыты и заперты. Материал был изуродован не только каракулями КНС, но и другими непонятными символами, не имевшими аналога в ауребеше. Его и раскроить-то не удастся — краска намертво испортила все свойства. Да и имперская разведка не должна слишком рано догадаться о том, что какие-то дельцы прибыли на место трагедии раньше самого подкрепления.       — Дельцы. Тоже мне, джавы, — хмыкнул тихо Шарто, скинув сумку на пол и став складывать в неё ткань. Перед взором предстал образ песчаных низкорослых воришек, не знающих общегалактического и кое-как ведущих свой странный, «мусорный» образ жизни на Татуине, а потом воображение любезно представило самих харабелов в грязных, дурно пахнущих плащах и лепечущих «утини» или какие там у них слова…       Шорох, раздавшийся со стороны, насторожил харабела — он замер и осмотрелся. Фонарик, встроенный в шлем, осветил постройки, сломанные и испорченные предметы, стены, но вокруг не обнаружилось ничего, что могло служить источником шума. Шарто шмыгнул носом и, бесшумно поднявшись, вскинул голову, осматривая высокий потолок. В нём было полно трещин, в которых вполне могли скрываться сайгорки — противные визгливые обитатели подземных ходов, оссик и пещер. Медик, не найдя опасности, опустил голову. Он закинул рюкзак на спину и огляделся, выискивая ещё что-нибудь полезное, когда снова раздался шорох, но более громкий, и последующий за ним писк, точно характерный для упомянутых ранее тварей.       Звуки доносились из центральной хижины и повторялись снова и снова. Шарто замер, недолго взвешивая все «за» и «против», а потом подошёл к двери и попытался открыть. Его постигла неудача — та была заперта изнутри. Тогда медик отошел назад и с ноги выбил её. Едва не слетев с петель, деревяшка отскочила назад и громко ударилась о стену хижины.       Достав бластер, Шарто сделал пару шагов вперёд и осветил крохотное помещение, оказавшееся практически пустым — ни мебели, ни полотен, принятых утаями и местными мятежниками. Ничего. Кроме двух пустых тарелок, полных мечущихся в них сайгорок, которые прекратили свою возню, стоило осветить их. «Ничего особенного», — медик опустил голову и только тогда увидел, что на самом деле служило причиной непонятных шорохов и скулежа.       Рука сама дёрнулась, бластерный заряд угодил рядом со свёртком, полностью облепленным сайгорками. Зубастые твари взвизгнули. Большинство со страхом кинулись в бега, забиваясь в тёмные углы и щели, и только несколько продолжали вгрызаться в свёрток. Шарто закинул бластер в кобуру и подошёл ближе. Присев, он уже своими руками брал сайгорок и откидывал в сторону, при этом морщась от их неприятного визга.       Если зубастые облепили свёрток, то здесь либо еда, либо какое-то тепло. Другой причины такого интереса Шарто не видел. От нападок вредителей харабелы страдали и в своём убежище. Мелкие, пронырливые, зубастые сайгорки, ища источник любого тепла и еды, облепляли их генераторы, залезая в такие дыры, что оборудование становилось непригодным, залезали в лежаки, отчего бойцы просыпались с ними в обнимку, лезли в пайки, и, самое противное — сапоги, которые приходилось проверять перед каждым выходом куда-то. Укус сайгорок мог привести к плачевным последствиям, особенно, если жертва — человек. «Утаи—то к ним приспособились», — Шарто, наконец, отцепил последнюю тварь, вспомнив местных инородцев и удивившись, как те заводили сайгорок в качестве домашних животных. По его мнению, пользы от них никакой, и ведь даже мясо грызунов невкусное.       Медик подцепил край покрывала, который был накинут сверху и едва не сожран сайгорками, откинул его в сторону и…       На него уставилась пара испуганных светлых глаз. Мужчина отпрянул, поднялся и снова достал бластер, но рука дрогнула. Фонарик хорошо освещал лицо человека, оказавшегося жертвой нападения грызунов. Ребёнка, девчонки на вид не больше десяти лет… Оно было искусано и покрыто белыми пятнами, а на лбу и висках слишком отчётливо проступали сосуды, что свидетельствовало только о том, что ребёнок болен. Руки, которыми малышка попыталась снова набросить на себя покрывало, покрыты ранами, бывшими очередными следами укусов. Части волос не было, а оставшиеся были грязными и спутанными.       В сознании возник приказ сержанта, от вспоминания о котором медик зажмурился и мотнул головой, а потом снова посмотрел на девчонку. Он должен был следовать ему — не оставлять свидетелей пребывания, но… Это же ребёнок, который, возможно, пока и не разбирается в людях и не смыслит в войне. Она не узнает в нём бойца Сопротивления. Шарто прикусил язык. Форма-то у них и у местных мятежников разная. И за это время девчонка могла рассмотреть его, но всё равно верилось с трудом в её способности к опознанию. Слишком малый возраст. «А может ты просто ищешь себе причину не убивать её?» — любезно подсказало подсознание. Шарто похолодел и крепче сжал бластер. Девчонка не шевелилась, продолжая во все глаза смотреть на незнакомца.       Медик лихорадочно соображал, вспоминая тупик, в который его вывела западная тропа, хижину, забитую и закрытую, удерживающую внутри ребёнка, до которого добрались сайгорки. Кто знал, зачем её заперли здесь мятежники? Кем она была для них — ребёнок горе-родителей, бывших мятежниками, или некий ценный объект, которого хотели использовать в своих целях?       «Если даже ты оставишь её здесь, её сожрут сайгорки… Убей и не заставляй мучиться…»       Хижину наполнил звук бластерного выстрела. Рой грызунов, начавший снова обступать девчонку, попрятался. Шарто, убрав оружие, выдохнул и подошёл к ребёнку, которая вздрогнула и натянула дырявое покрывало по самый нос. Он приглушил свет фонарика, заговорив:       — Пойдёшь со мной?       Малышка коротко взглянула на грызунов, затем на военного, и тихо, хриплым голосом произнесла:       — Не могу. Ноги не слушаются, — и снова принялась кутаться в покрывало. — И… холодно.       Медик кивнул, теперь с точностью определив заболевание. Он скинул с плеч рюкзак, вместе с тем посмотрев на сайгорок, которые пока держались на порядочном расстоянии. Одна или две не представляли опасности, но стая могла загрызть как людей, так и более крупных созданий. Достав одно из аскажианских полотен, Шарто набросил его на малышку, а затем снова закинул рюкзак на плечи.       — Тогда держись крепче. — Он осторожно ощупал тело девчонки и резко поднял на руки, одновременно укрыв её аскажианой плотнее. Девчонка крепко ухватилась руками за лямку рюкзака, а потом уткнулась носом в грудь военного, зажмурившись. Её била дрожь — ещё один аргумент в пользу определённого заболевания.       Шарто поспешил покинуть хижину, отогнав в сторону возникшую мысль, что теперь сержант точно его застрелит.

<…>

      Йорх был в бешенстве — имперское подкрепление двигалось в направлении места преступления с поразительно высокой скоростью. Они не успели осмотреть большую часть оссика, когда пришло подтверждение сначала от приборов, а затем и от его людей о пересечении контрольных точек. Подобное означало только одно: им необходимо покидать место как можно быстрее.       И всё было бы проще, если бы имперцы не отрезали все известные пути отступления. Предложенные отрядом пути отхода были забракованы часовыми и показаниями приборов: небольшие группы солдат врага были замечены на всех. И оставалось только прорываться с боем, что подставит под удар всю секретность операции…       Оссик, должный стать для них источником новых запасов, станет новой могилой для харабелов, если они не придумают, как отсюда убраться. Стоило признать, в этот раз имперцы подошли к отлову местных мятежников серьёзнее и усерднее.       «Но толку?» — Йорх сердито обвёл взглядом погром вокруг. Здесь не было никого, кроме приверженцев другого мятежа. Заметив вдалеке Шарто, сержант позволил себе улыбнуться. Хоть медик, долго не выходящий на связь, нашёлся. Но улыбка погасла, когда Йорх заметил в руках подчинённого свёрток, который тот слишком бережно прижимал к себе. Сержант мысленно выругался про себя, взмолившись, чтобы это было не то, о чём он подумал.       Медик приблизился к командующим с прежней уверенностью, но держался в стороне. Сотоварищи, поглощённые в обсуждение и поиск новых путей отступления, не сразу его заметили. А другие — отправленные на обследование оссики на предмет имевшихся дополнительных ходов — и подавно.       — Продолжай выходить на связь, — кинул Йорх капралу, который пытался связаться с людьми из северо-восточных подступов. Несколькими минутами ранее перестал поступать сигнал как от них, так и от самих датчиков, там установленных. Подчинённый коротко кивнул, больше поглощённый собственным прибором.       Сержант прошёл мимо товарищей и подошёл к медику. Заметив на себе взгляд командующего, Шарто напрягся и крепче прижал к себе сверток, дав понять о твёрдом намерении не отдавать это, укутанное в аскажиану… Кем или чем оно ни было.       — Пойдем. — Йорх кивнул в сторону неприметного строения и отвернулся. Проводить разбор полётов при сослуживцах — не лучшая из затей.       Шарто молча последовал за командующим, коротко кивнув.       Хижина была наполовину разрушена и забита хламом, большая часть которого являлась чистым мусором. Но убитый хозяин, ответственный за беспорядок, возможно, был другого мнения и имел большие виды на горы сваленного и притащенного сюда.       Небольшого пространства, оставленного под скромную комнату с брошенными лежаками, стульями и столом, хватило двум харабелам. Йорх, войдя, остановился и перевёл дыхание, пытаясь успокоиться. Пару секунд комнату наполняли хриплые звуки переговоров, исходящие из рации сержанта, далёкие выкрики напарников, ищущих другие ходы отступления. Он прислушался к говорящим, но везде звучали стандартные отрицательные ответы. А потом, вскинув голову, поднял взгляд на медика и проговорил:       — Что это?       — Ребёнок, — с холодным спокойствием проговорил Шарто.       Внутри всё похолодело. Йорх посмотрел на свёрток, потом на харабела и обратно, думая, разыгрывал его специалист или нет. Но заметив на себе решительный взгляд, сержант с отчаянием подумал, что, к сожалению, нет.       — Что в моём приказе отстреливать всех и вся было непонятно? — тихо проговорил Йорх, едва сдерживаясь, чтобы не раскричаться.       — Понятно, сэр, — спокойный голос медика окончательно вывел сержанта из себя:       — Тогда какого ситха, Шарто?       — Её бы сожрали сайгорки.       Об упоминании грызунов Йорх поморщился.       — Её?       — Это девочка. — Медик отбросил ткань, и из свёртка на сержанта уставилась грязная мордашка ребёнка, который затих, слушая разговор. Пятна на лице заставили сержанта нахмуриться… — Да, она больна, — подтвердил Шарто.       — О! — Сержант кивнул пару раз, отведя взгляд. — Это же в корне меняет дело, да, Шарто? Опять пожертвуем всю бакту чужим?       — Это не лечится бактой, — парировал медик, нахмурившись. Ребенок сжался, явно почувствовав угрозу от раскричавшегося незнакомца.       — Ещё прекраснее! И ты собираешься её взять с собой и снова сыграть в няньку? — Шарто кивнул. — Тебя не заботит, что мы военные, что у нас миссия, и что сейчас нас обступают имперцы, отрезав все пути к отступлению. Будет подарком Силы, если мы вообще отсюда выберемся! А вместо того, чтобы помогать, ты снова добавляешь проблем!       Медик не ответил, а Йорх, тяжело дыша, вперил взгляд в сослуживца, отчаянно пытаясь воззвать его к благоразумию. Осознав бесполезность попытки, сержант прикрыл глаза, снова прислушиваясь к отчётам. Среди них прозвучало извещение от капрала, который вышел на связь с людьми. Связные отступали. Северо-восток был недоступен.       — Есть подземный ход, — донёсся тихий голос. Он заставил сержанта вскинуть голову и в упор посмотреть на заговорившее больное существо. — Связывает этот оссик и заброшенный форпост Плентарум. — Девчонка приникла к Шарто, нахмурившись. — На него можно выйти из склада еды. — Она указала на окно, которое выходило на полностью уничтоженное строение, стоявшее у дальней колонны оссики и особняком от других зданий. Сержант взглянул на него, оценивая. Если собрать людей, они успеют оперативно разобрать завалы.       — Где гарантии, что и там нас не найдут?       — Форпост был заброшен около двадцати лет назад из-за нашествия гигантских пауков. Но после экспедиции Брантера-Вайтр… — малышка кашлянула, — уса насекомые были уничтожены. И если что осталось, то это небольшие особи, которые боятся света. А байка об ужасном форпосте сохранилась благодаря самому учёному — он не хотел, чтобы власти уничтожили ценности культуры. Единственное, что там встретится — это море паутины и сайгорок.       — Если мятежники ушли тем путём…       — Нет. Им никто не пользуется, — оборвала его девчонка снова. — Они бы не повели их туда. Слишком долго и далеко…       Йорх посмотрел на Шарто, который позволил себе улыбнуться. Сержанту начинало казаться, что медик всё подстроил. Не бывает таких чудесных подарков, но … Соваться в неизведанные тоннели, полагаясь на слова девчонки. Тоннели, которые кишели тварями, похуже сайгорок. Взять тех же пауков, на убийство которых уходило в четверть полного блока питания. Но что оставалось?       — Что оставалось? — тихо проговорил Йорх, рассматривая разрушенный склад. Из рации не поступало ни одного положительного подтверждения. И он сдался:       — Ладно, я соберу людей. Но молись, чтобы это не было очередной ловушкой.       Сержант, бросив последний взгляд на девчонку, покинул хижину. Он снял с каски рацию, начав отзывать харабелов. Осведомлённостью найдёныша Йорх решил заняться после разрешения главной из имеющихся проблем — оставления оссики.       Через десять минут совместными усилиями и под наставлениями девчонки, которую весь отряд воспринял с настороженностью и опасением, склад удалось разобрать. И каково было успокоение сержанта, когда на полу комнаты, бывшей вспомогательным помещением, действительно оказался огромный люк. Его крышку двое харабелов подняли со второго раза. Из образовавшегося прохода потянуло холодным воздухом, а тьма не располагала к позитивному образу мышления. Йорх глянул на Шарто:       — Ваша врачебная благотворительность меня в могилу сведёт.       Медик только усмехнулся и спустился первым вниз. За ним последовал сержант и остальной отряд. Сапёры, замыкавшие строй, закрыли крышку и установили на входе контакт-гранаты — на случай, если имперцы всё-таки заметят этот проход и решат кинуться в погоню.       Оказавшись в кромешной тьме, освещаемой только фонариками и голубым светом генераторов, в тишине, прерываемой шёпотом испуганных и смятённых харабелов, сержант искренне надеялся, что проход, действительно, выведет их форпост.