***
На следующий день я проснулась с болью в ноге. Почему она болит? С трудом поднявшись на локти, стала вспоминать — пила я вчера или нет. Чувство, словно накатило жесткое похмелье. На ноге остались те же символы. Но что-то с ними было не то, определенно. Кончиками пальцев я прикоснулась к буквам, решив их подлечить, или хотя бы заглушить боль, ведь болело до жути сильно. Даже Курама не мог помочь — ни заживить, ни боль заглушить. После моего прикосновения лечебной чакрой, вместо букв появилась одна печать нашего клана. — Опять? — я, сквозь боль, сняла её. Печать буквально отслоилась и, упав на пол, сгорела в синем пламени. Святой Рикудо, что тут происходит? Когда огонь потух, на пепле лежал свиток с лепестками сакуры. Рискнув, я взяла его на руки. Он выглядел как… Обычный свиток, пах так же (не спрашивайте). Ку настаивал на том, чтобы я его открыла. Интерес брал свое, поэтому под шипение Лиса свиток был открыт. «Привет от твоей мамы, Кушины, жди, я вернусь…» — Что? — Что? — То! — справа от меня крикнул кто-то прямо мне в ухо. — Ааа! Даттебайо, зачем же так пугать! — только отучилась от этого слова-паразита. Черт. Рядом со мной, на кровати, сидела Кушина. Её длинные алые волосы лежали на остальной кровати и блестели в лучах солнца, проникающего из окна. Глаза мамы тепло смотрели на меня, а губы искривились в улыбке. До меня дошло не сразу, но как только это произошло, я бросилась на маму, тем самым повалив нас на кровать. Рикудо, это правда моя мать? Это правда она? Я уже не могла контролировать себя, слезы текли из глаз дождем. Курама жаловался на дождь, но мне было без разницы. Это правда моя мама… Она передо мной, подглаживает меня по волосам, обнимает и успокаивает. Это правда она. — Это правда я. Тише, Наруто, тише. Прости нас с твоим отцом за все. Прости и не плачь. — когда я успокоилась, мама попросила рассказать о своем детстве. Рассказ я начала с того, что жила в приюте. Что там меня все били, обзывали и тому подобное... продолжила я повествование с того, что в четыре года получила свою квартирку, познакомилась с Лисом. Затем я рассказала про моё поступление в академию в пять лет, получение звания генина в шесть, не забыла про мой пост капитана в АНБУ в девять и про то, что я там оказалась в возрасте семи лет и меня не признавали. Как же можно забыть про то, что в одиннадцать я уже была джонином, в двенадцать саннином Конохи, а в тринадцать мне дали команду номер семь. — Когда мне исполнилось тринадцать, то моя более-менее спокойная жизнь закончилась. Меня пригласили на собрание джонинов, и там огласили, что я получаю команду номер семь. В нее входят два дибила и один нормальный человек. Это Сакура Харуно — ненормальная, помешанная на втором ненормальном, не уважает старших по званию, да и просто старших. Наглая, умом не блещет, не замечает очевидного. Второй член моей команды — это Сай. Он раньше служил в Корне, поэтому учится эмоциям заново. Порой может случайно оскорбить или не понимает простых вещей, которые каждый должен понимать с рождения, но за это я его не виню. Он же не виноват, что Данзо забрал его эмоции, да и вообще детство. Он нормальный, добрый и честный, уважает старших. Если не может посетить тренировку, то заранее меня предупреждает. И третий мой подопечный — Саске Учиха. В него до потери пульса влюблена Сакура. Из него вышел бы хороший Шиноби, если бы он посещал мои тренировки. Не уважает, прогуливает, повышает голос. Кстати об этом! Сакура вообще орет на меня постоянно и пытается ударить, то просто так, то за то, что я якобы пытаюсь забрать ее Саске. Конечно, ее попытки меня побить кончаются тем, что ее легко бьет Сай или я, но уже не легонько. Вот так. А сейчас я пришла в Суну с опасным товаром и временным проживанием. Ну, что-то вроде отпуска на три недели. — я закончила свой длиииинный рассказ. В семь часов я уместила тринадцать лет своей жизни. — То есть ты джонин, капитан АНБУ, мастер Фуиндзюцу, владеешь пятью стихиями, кендзюцу, мастер тайдзюцу, боевой ниндзя медик, как Тсунаде, знаешь яды и противоядия, мастер ниндзюцу, хотя гендзюцу у тебя хромает, призыв — Лисы, печать, скапливающая чакру на лбу и Бьякуго, но дзюцу и еще много чего, Учиха построили тебе домик на территории их клана, и ты с ними тесно общаешься, плюс ты подружилась с Кьюби, и тебя избивали и унижали все, кроме Хокаге и джонинов?! И у тебя до сих пор нет парня?! — вкратце о моей жизни. Кушина была в таком шоке, что ни словами сказать, ни пером описать. — Да, а еще я сенсор. Стоп, что? Какой парень, мне тринадцать?! — мне показалось, что мама сейчас в обморок грохнется. — Ты знаешь, твой отец начал за мной ухаживать еще в Академии. А твоим способностям, он определенно был бы рад, он бы гордился, что ты его дочь… — я бы тоже была рада его слышать. Так с мамой мы проговорили до самого вечера. Она рассказала мне про наш клан, про моего отца и тот день, про то, что этот свиток, в котором была книга, возвращает на день тех, кто умер, но дорог человеку, нашедшему его. Еще Кушина рассказала про команду моего отца, про маленького и милого Какаши, Рин и Обито, и даже дала фотографии маленьких Какаши. Он, правда, такой милый! Будет у меня компромат. Чуть позже сама посвятила меня, что таких свитков много по миру, и я, в последующих моих путешествиях, могу их находить. Так же, Кушина добавила, что искать их бесполезно, ведь они появляются только в самые неожиданные, или необычные, как сейчас, моменты.***
— Прощай, Наруто. Мы еще встретимся, не забывай об этом… — она обняла меня и, попрощавшись, исчезла в тех самых голубых искрах. — Вот именно поэтому, я не люблю клан Узумаки. — это еще почему? Совсем страх потерял? — Я имею ввиду, что у вас всё не может быть просто. Там эти свитки, тут сложная печать производства твоей матери и отца, небось мы еще много таких штук встретим. Из-за этого Лиса с его догадками и гипотезами, я заснула под самое утро. Точнее, применив медицинскую чакру, я быстро погрузила себя в сон, ведь уже, Рикудо их побери, светает! Видимо, сама судьба наказала мне проснуться к завтраку, то есть через три часа. А я даже не знаю, что я могу поесть. На кухне меня ждал приятный сюрприз. На столе лежала тарелочка с пятью данго, а в холодильнике была еда на сегодня. Это рис, немного карри, средний по размеру раменчик и маленький бэнто. Ого. Обо мне даже позаботились! Ну, на завтрак я выбрала рамен. На обед — рис и карри, а на ужин — бэнто. Сегодня надо пойти взять миссию, а то я не думаю, что меня так все три недели кормить будут. — Согласен. — поумнее ничего не придумал. Кстати, через две крыши сидит АНБУшник и наблюдает за мной. Позвать или нет? Позову! Я незаметно вызвала клона, и он пошел к этому «шпиону» в обход, скрывая чакру. Еще раз спасибо, Курама, за обучение. На это он просто фыркнул и, положив мордочку на лапы, заснул опять. Ох, это надо видеть. Тем временем, мой клон дошел до того члена АНБУ и предложил зайти, а не сидеть тут, под палящим солнцем. Конечно, он его чуть не убил из-за своих «супер-крутых» реакций. Но не убил. Вторая я повторила вопрос, перед этим отвесив ему средний по силе подзатыльник. Тот ответил, что нет, не надо. Ишь, какие мы гордые…***
После завтрака, я не спеша отправилась к Казекаге за миссией. Надеюсь, мне её дадут, а то на свои деньги, которые случайно у меня оказались с собой — три недели мне не прожить. Раз уж мысли пошли о Казекаге… Он уже должен был прочитать информацию о мне. Интересно, что же Гаара скажет? За этими мыслями, я не заметила, как дошла до кабинета. Стучать или не стучать, быть или не быть? Тьфу ты, да сколько можно. Я постучала и услышала усталое «Входите!». Только я хотела тихо открыть дверь, как она заскрипела. Да что ж за невезение то?! — А, это вы, Наруто-сама. Я так понимаю, вы пришли получить миссию? — так важно, что аж приторно. — Да, Господин Казекаге-сама, смею ли я уточнить вопрос о прочтении моего досье? — по его глазам я «прочитала», что это игра. Я никогда не проигрываю. Стараюсь, по крайней мере. — Да, вы не будете против, если первая ваша миссия будет таковой: нужно сопроводить одного рабочего в Коноху. — я видела, что он опешил. Думал, что я не догадаюсь? Какого там рабочего? — Разве я могу противиться самому Господину Казекаге? — опа. Вот это нечто новое. Он улыбнулся уголком губ. Я читала, что он почти никогда не улыбается. Только очень-очень-очень редко. — Войдите! — внезапно так. В дверь вошел не очень трезвый мужчина лет тридцати пяти - сорока,постоянно икающий. В руке была бутылка саке, а во второй — веер, которым он усиленно обмахивался. Это и есть тот Тадзуна? Мне кажется, Гаара дал мне портфолио не того человека, хотя фотография с реальностью схожа. — Эта <ик> малявка будет <ик> меня сопровождать? Да она <ик> даже не <ик> Шиноби. Маловата <ик> будет. — у меня кончилось терпение, и я поставила ему на рот печать, как когда-то Сакуре, чтобы заткнулся, а потом мой клон, стоявший у него за спиной, приставил ему к горлу кунай. — Кто тут у нас не Шиноби? — я покрутила еще один кунай в руке. Пусть знает, — Отправляемся! — я взяла его за руку и вытащила из кабинета. Ах да, чуть не забыла убрать печать. После того, как я ее сняла, на меня полился поток оскорблений. — Хватит меня оскорблять! Официально, за миссию я не взялась, поэтому я могу вас просто вернуть. Или убить, а Казекаге сказать, что вас убили, ведь я просто человек, не Шиноби и не уследила… — как можно холоднее сказала я встав перед ним. Спасибо, Ку, за зловещую чакру и убийственную Ки. В подтверждение этого, я взмахнула кунаем, а на лице этого алкоголика красовалась глубокая царапина от подбородка до левого глаза, из которой медленно полились капли алой крови. — Вот платочек. — я кинула ему платок и пошла дальше. Вот так вот. Тадзуна смотрел мне в след секунд сорок, а потом понял, что я не вернусь, и побежал за мной. Как же долго до некоторых людей доходит. По пути мы все же разговорились. Тадзуна рассказал, что идет в Коноху, потому что собирается навестить родственников там. Оказалось, что у него и в Суне, и в Конохе, и в Стране Волн родственники. Пройдя достаточное количество километров от Суны, я взяла Тадзуну за руку, применила папину технику, и мы оказались уже не в пустыне, а среди леса, на краю той же пустыни. Ксо, слишком много чакры. Слишком далеко. Ксо. Курама… — Куда ж я денусь? — я почувствовала, как его теплая чакра разливается по моим каналам и сразу стало легче. Дальше мы пару раз так переместились и вуаля! Коноха — собственной персоной! Я распрощалась с мостостроителем и, таким же путем, отправилась обратно.***
Очень удивительно, но в саму Суну я попала только к вечеру. Может это из-за сильной песчаной бури? Не знаю. Почему я не поставила метку на здании Каге? Было бы проще. Теперь пришлось переться пешком, да по пустым улицам, так что мне было неуютно. — Войдите! — Гаара что, спал? Видно сильно устает. — Казекаге-сама, я принесла отчет о миссии. — мило улыбнувшись, я протянула ему отчет. Гаара пробежался по строчкам глазами и, пожав руку, отдал зарплату. — Приятных снов, Наруто-сама. — он еще не закончил. Святой Рикудо, прошел целый день, а он еще играется. Ладно… — Вам того же, многоуважаемый Господин Казекаге-сама. — я подмигнула и испарилась в шуншине.***
Поужинав обедом, а ужин оставив на завтра, я решила почитать. Читаю я, значит, читаю, а тут бац! Кураме приспичило поговорить. Причем захотел он говорить на совершенно разные темы: начиная от моего самочувствия и настроения, и заканчивая вопросом про мои мысли о Райкаге. — Курама, что за бред?! Тебя что так прорвало то? — я стояла по колено в воде и выжидающе смотрела на этого Лиса. Время позднее, а он мне тут бред несет и настаивает на том, чтобы я еще и тут была. — Нет, ну а что? Поговорить нельзя? А вот теперь, если ты не против — я спать! — эй, а если я против? Но этот наглый лис уже во всю дрых. Поэтому я поторопилась выйти из подсознания и попыталась уснуть. Самое главное: Попыталась.***
Благодаря общению с Курамой, сон, как рукой сняло, поэтому я решила пойти на прогулку по ночным улочкам Суны. Я не Наруто Узумаки, если бы воспользовалась дверью! Я вышла на маленький балкончик второго этажа и вдохнула ночной воздух. Пахнет мятой и мокрым песком. Странное сочетание, но довольно приятное на запах. Кстати, благодаря Кураме, у меня отличный нюх! Идя на запах мяты, я пришла в… Эм, в никуда. Сейчас я стою на развилке двух дорог, с обоих сильно пахнет мятой. Еще выбор делать, а ведь так хочется чайку. — Право, лево, право, лево, лево, право, право, лево… Пойду налево! — мой выбор с помощью сложнейшей считалки, которую я придумала на ходу, пал на проход, что левее. Дома в ночной темени выглядели еще более неживыми. Кактусы и пустынные цветы на подоконниках едва заметно склонились. — Идиллия… — я протянула это, как можно тише, ведь если кто-то проснется! Это же не Коноха, я не знаю, и даже не представляю реакцию жителей. — Согласен… — это кто?