Герои Олимпа: «Пропавший Оракул».

POV Нико.        Я оказался прямо посередине арены в лагере. Сфера исчезла и я рухнул на колени. Хирон подскакал ко мне, за ним прибежала Хейзел. — А где Хелена?       Этот вопрос только усилил ту бурю эмоций, что бушевала во мне сейчас. Я посмотрел в глаза Хирону. Он сразу всё понял. —Иди к себе в домик,— сказал Кентавр,— Тебе нужно отдохнуть.        Я встал, опираясь на меч, сил не было вовсе. Я старался ни о чём не думать, просто идти. Моё горло сдавило, я с трудом сглотнул.Когда ко мне подбежал развесёлый Вальдес и спросил, куда я дел Хэл, я подумал, что если кто-то ещё и меня об этом спросит, то я просто зарежу себя собственным мечом. Ведь если бы я смог остаться... Не знаю, как. Увернуться от жемчужины, отбежать в сторону, отвлечь Эриду на себя...       С такими мыслями я как-то добрался до своей кровати и тут же отрубился. Мне приснилась Дангер. Она состояла в том лесу, на том самом месте, где обещала, что не будет меня ненавидеть, несмотря на мою ориентацию. Она стояла с абсолютно спокойным выражением лица, а в животе у неё был меч. Футболка девушки была красной от крови. Хэл проследила за моим взглядом и посмотрела на меч, пронзивший её насквозь. Брови Дангер удивлённо взметнулись, она посмотрела на меня и вдруг улыбнулась. — А что? Красный мне идёт,— произнесла Хэл и сон завершился.        Я открыл глаза и уставился в потолок. Что это было её душа приходила прощаться или... Нет. Я даже не пытался проверить, нет ли чего странного в её смерти. Ну, как с Вальдесом, например. Надежды не было, и я не хотел пережить её смерть ещё раз. Я уже видел это и не хочу еще и почувствовать. Я бы долго так лежал, но тут в дверь постучали. На пороге стоял Уилл. —Как ты себя чувствуешь?— поинтересовался Солас. —Ужасно,— пробурчал я в ответ.       Странно, но при появлении Уилла мне не стало легче. Обычно, стоит ему прийти и на душе сразу теплее становится. А сейчас... Никто не может скрасить смерть. —Вчера ты ничего толком не сказал. Все думают, что та дочь Танатоса...—он замялся. —Умерла? Да, это так,— думаю, не надо объяснять, как сложно сообщать такое. Улыбка Соласа угасла. —Но... Как? —Я не буду объяснять по двадцать раз, расскажу все на совете. — Хорошо, я… Я расскажу Хирону.       В ответ я лишь кивнул. Когда дверь за ним закрылась, я снова опустился на кровать и сидел, пытаясь понять, почему, ну почему, она не защитилась. Стал вспоминать, не было ли чего-нибудь странного в её поведении. И тут я вспомнил записку, которую она написала и взяла с меня клятву, что я прочту её не раньше, чем вернусь в лагерь. Бумажка всё ещё лежала в кармане. Дрожащими руками я развернул записку и начал читать.       «Привет Нико»,— тут моё горло сдавило, я с трудом сглотнул,—«Если ты читаешь это, то меня ,скорее всего, уже нет в живых. Не волнуйся, твоей вины в этом нет. Так должно быть. Правильная строчка пророчество: "Смерть дочери смерти Оракула спасет". Так что, эта часть пророчества исполнилась. Вам нужно узнать остальное. Бедненькие, вам теперь придется обходиться без меня. И, да, большая просьба: не топите мой прах в слезах, пожалуйста (это к Хейзел). Ну что, прощайте. P.S. Нико, ты не виноват! Уяснил?! Если нет, то перечитай пункт «P.S.» еще раз. И вообще, может, еще встретимся. В царстве мертвых ;) »       На следующий день в лагерь прибыл наш достопочтенный авгур Окташенька. Он рассказал о том, как Хэл попросила его не рассказывать правильную строчку пророчества (я еле сдержался, чтобы его не задушить), а также произнес увлекательнейшую речь о том, как важно знать продолжение пророчества (что мы и без него прекрасно поняли).       Как только он закончил, в Рейчел проснулся Оракул Дельф. Вокруг неё заклубился зеленый туман и она произнесла: «Вновь над Олимпом нависла тень, Но поможет вам в поиске День. Смерть дочери Смерти Оракула спасет, Но битву вам Ночь всё-равно принесет. Решить этой битвы исход К вам полукровка придёт. Алый Меч разрубит раздор, Воцарится мир и покой.»        Так мы узнали последнюю часть пророчества. А вечером следующего дня были похороны. Саван сожгли. Хейзел немного прослезилась, но быстро утерла слезы и пыталась не показать своей слабости. Никто не знал Дангер так хорошо, как мы. Были и такие, что побаивались её отца. Но всем было печально думать о смерти ещё одного полукровки.