История моей любви: Сторибрук

Лишиться памяти страшно. Это все равно, что лишиться себя. Ты смотришь, но не видишь. Думаешь, но не понимаешь. И невозможно отгадать, кто друг тебе, а кто враг. Кто искренне желает добра, а кто коварно лжет, скрываясь под милой личиной. Будь я самой собой, разве я оттолкнула бы Его, единственного, любившего меня? И разве рискнула бы принять хоть что-то из Ее рук? Нет, конечно же, такого не могло быть. Но, увы, ступив за черту, я перестала быть Белль и снова стала чистым листом без единого воспоминания. Это все равно, что оказаться в зазеркалье. Стоя перед стеклом, ты смотришь на саму себя. И кажется, что вас ничто не разделяет, но шагнуть за невидимую холодную грань невозможно. А потом твое отражение начинает жить собственной жизнью. И ты понимаешь, что оно – не твое. Это – не ты, а совершенно другой человек с твоим лицом, твоим голосом, телом. Ты пытаешься пробиться к нему, кричишь изо всех сил, но он не слышит тебя. Никто тебя не слышит. Ты больше не существуешь. Тебя нет. И самое главное в эту минуту – поверить. Поверить в себя, в то, что ты есть, ты существуешь. Не дать себе отчаяться. Не дать себе забыть. Не дать себе исчезнуть. И тогда однажды невидимая холодная грань разлетится вдребезги, и ты шагнешь в реальный мир и обретешь себя. Ты вернешься. Я смотрела на чашку, стоящую на столе. Простую изящную чайную чашку из тончайшего белого фарфора с синим рисунком и небольшим сколом по краю. Ту самую, что едва не разбила Красавица, прислуживавшая Чудовищу. Мою чашку. Нашу чашку. Я медленно подняла взгляд, желая и страшась его увидеть. Сквозь застилающие глаза слезы я смотрела на искаженное счастьем и страданием лицо. Такое родное. Такое любимое. Такое измученное… - Белль, - выдохнул он сухим рыданием. - Румпель! Обняв его, я прижалась губами к его губам и поняла, что счастлива. Несмотря ни на что и вопреки всему. Счастлива, как никогда. Бесконечно и безумно. - Прости меня, прости, - зашептал Румпельштильцхен, отрываясь от моих губ. – Я не хотел возвращать тебя перед самым концом, но я не могу без тебя… - Ты лишился сына… Мне жаль… Мне так жаль… Я обняла его, прижавшись щекой к его плечу. Боже мой, как же я соскучилась, если даже простое прикосновение заставляло мою душу взмывать к небесам. - Я проиграл, - с горечью прошептал он, обнимая меня. - Нет, - тихо ответила я. – Ты всего лишь следуешь своей судьбе, мой милый. У нее нельзя проиграть или выиграть, ее можно лишь прожить. И главное - вынести все, что она пошлет, и не отчаяться. В конце любого туннеля однажды забрезжит свет, любимый. Пока мы живы, нам есть, что терять, а в наших сердцах будет сиять пламя любви и надежды. - Белль… - Нужно жить дальше, милый. У меня не было возможности познакомиться с твоим сыном, я видела его глазами другой, но он сказал бы тебе то же самое. Румпельштирльцхен грустно покачал головой. - Нет. Он так и не простил меня. И теперь уже не простит. - Возможно, - я чуть улыбнулась. – Вам просто не хватило времени. Но он не желал тебе зла – в этом я уверена. Румпельштильцхен снова привлек меня к себе, обняв с такой силой, что мне стало немного больно. - Господи, как я жил без тебя все это время? - Ну… - я лукаво покосилась на него. – У тебя была Лейси, которая здорово потакала твоей темной стороне. А ты, надо заметить, не очень-то и сопротивлялся, дорогуша! Он тихо застонал. - Возможно, ты еще пожалеешь о том, что променял ее на меня, - безжалостно добавила я. - Вот уж точно не пожалею, - мрачно пробормотал мой любимый, коротко взглянув на плащ Бея, лежавший на столе. – Для нее не было ничего святого, кроме виски. - Ну, почему же? – я пожала плечами. – Еще она ценила тебя. Твои силу, власть, деньги и магию. Особенно магию. Кстати, у Лейси были большие планы на твой счет. - Планы? Какие планы? Я задумалась на мгновение, а затем покачала головой. - Пусть это останется нашей с ней маленькой женской тайной. - Вот как? – в его голосе послышалась усмешка. – Я вижу к тебе перешли воспоминания Лейси. В таком случае ты должна помнить, как кое-кто флиртовал со всеми мужчинами подряд в «Кроличьей норе», целовался в подворотне с Ноттингемом и строил глазки Вейлу. - Я помню. Я стойко выдержала удар, хотя это далось мне нелегко. Лейси успела натворить дел, что и говорить. С другой стороны, почему я должна оправдываться за то, чего не делала? И, в конце концов, именно Румпельштильцхен виноват в том, что меня превратили в бог знает кого! Злая королева мстила ему. Как, впрочем, и всегда. За его дела опять пришлось расплачиваться мне. Но… Такова любовь. «Лучшая защита – нападение», - припомнила я вычитанную где-то фразу и решила последовать совету. - Я все помню, Румпель. Вот только это была не я, а творение рук Злой королевы, дабы отомстить одному моему знакомому темному магу! А ты и обрадовался, не так ли? В кои-то веки руки оказались развязаны! И, кстати, говоря о Ноттингеме, что ты с ним сделал? Про то, как ты избивал его тростью, я помню, но вот что странно: он не кричал, не звал на помощь. Ты снова вырвал ему язык? - Потом вернул обратно, - огрызнулся темный. - На кой мне его поганый язык? Хотя, быть может, стоило его развеять по ветру! Ничего, как-нибудь в другой раз, когда он снова перейдет мне дорогу! - Румпельштильцхен! - Что? Или ты хотела, чтобы я погладил его по головке за эту сценку у кафе? Пусть спасибо скажет, что живым уполз!!! Еще раз до тебя дотронется – превращу в улитку и размажу по асфальту в мокрое пятно, чтобы даже воспоминаний не осталось!!! Я с трудом подавила улыбку. Не стоило поощрять его порывы к насильственному решению проблем, но таким он мне нравился куда больше. Депрессия отступила, что было весьма кстати. Учитывая, что творилось с городом, одно можно было предрекать точно – скоро кто-нибудь явится к Темному за помощью. Впрочем, Румпельштильцхен не стал дожидаться. - Нужно найти мисс Свон, Белоснежку и принца, - объявил он, задумчиво глядя в окно. – И как можно быстрее. - Почему? – насторожилась я. - Где они, там должна быть и Регина. Если кто-то и знает, что происходит, то это она. - Тогда нужно спешить, иначе скоро от Сторибрука останутся одни развалины. Я оглянулась в поисках пальто и только тогда обратила внимание на собственный наряд. «Господи, какой ужас!» Увы, выбора не было. Оставалось надеяться, что пальто скроет хотя бы часть этого кошмара. Как он узнал, куда следует идти, так и осталось для меня загадкой, но факт оставался фактом. Румпельштильцхен уверенно шагал вперед, да так быстро, что я едва за ним поспевала. Вскоре мы вышли на пристань, где обнаружились все, кого мы искали. «Но, похоже, мы все же опоздали», - подумала я, глядя на бьющуюся в руках отца Эмму. - Мы не можем просто отдать им Генри! – кричала она. - Они забрали Генри? – в голосе Румпеля явственно прозвучало беспокойство, почти отчаяние. Вот только заметила это лишь я. - Да, - коротко ответил Прекрасный и тут же потребовал. – Ты - Темный. Сделай что-нибудь! - Голд, помоги! - взмолилась Эмма. Чувствовалось, что она на грани срыва. - Не могу. Я потратил полжизни, чтобы найти сына. Здесь нет иного способа перемещения между мирами, кроме портала. Господи, неужели только я вижу, чего ему стоили эти слова? Что он в таком же гневе, отчаянии и беспокойстве, как и они все, вот только всем наплевать на это. Он – Темный, а значит не стоит сочувствия. К нему можно приходить за помощью, а получив желаемое, тут же выбрасывать из головы, порой позабыв об элементарной благодарности. Мои безрадостные размышления прервала Регина. - Значит, это конец? - яростно выдохнула она, вглядываясь в море, словно в надежде отыскать там ответы на свои вопросы. – Он пропал навсегда? Я не хочу в это верить! Мне стало жаль ее. Сейчас передо мной был не враг, не Злая королева, а мать, потерявшая сына. Искренность ее горя заслуживала уважения. Внезапно мое внимание привлекла крошечная точка среди серых волн. - Что это? – я подошла к самому краю пирса, напряженно всматриваясь в горизонт. Это был корабль. Парусный корабль. И он приближался. - Крюк, - выдохнула Эмма. - Предлагаю мой корабль и услуги, - объявил Крюк, вальяжно сходя на причал. Его слова тут же приковали к нему всеобщее внимание. - Это здорово, Крюк, но как мы их найдем? – поинтересовалась Регина. - А вот с этим я помочь могу, - заметил Румпельштильцхен. – Я могу найти место, где сейчас Генри. В глазах присутствующих вспыхнула надежда - Давайте, сделаем это! - наконец, сказала Белоснежка. Она, принц, Эмма и Регина устремились на корабль, но Румпель остался стоять. Я удивленно посмотрела на него и почувствовала, как сердце кольнула тревога. - Белль, я должен уехать, - тихо, очень тихо, сказал он. Я уже знала, что за этим последует, но… надежда умирает последней. Особенно моя. Такая уж, видно, у меня судьба – беспрестанно хоронить ее, прощаясь с любимым, и возрождать, вновь и вновь разыскивая его в лабиринтах судьбы. Я улыбнулась в ожиданье приговора. - Но ты должна остаться. Приговор был оглашен, но надежда еще билась в агонии. - Почему? Я хочу помочь тебе… - Сторибрук в опасности. - Что? – влез в разговор услышавший последнюю фразу принц. - Грег и Тамара были не единственными, за ними придут другие, - коротко пояснил Румпельштильцхен. - Мы не можем оставить город в опасности! – тут же объявил Прекрасный. Достав из кармана небольшой свиток, перетянутый красной ниткой, Румпельштильцхен протянул его мне. - После того, как мы исчезнем, сделай то, что здесь написано. Я не ответила, а лишь молча опустила свиток в карман. Он знал, что может на меня положиться. - Это скрывающее заклинание, - пояснил Румпельштильцхен, обращаясь скорее к принцу, чем ко мне. – Оно защитит город. Его невозможно будет отыскать. - В таком случае, как ты найдешь дорогу назад? – мягко спросила я. Ремпельштильцхен послал Прекрасному красноречивый взгляд, и тот поспешил исчезнуть, а затем снова посмотрел на меня, его лицо было усталым и печальным. - Ты не вернешься, - догадалась я, чувствуя, как сжалось и болезненно заныло сердце. «Ну, почему, всякий раз, не успев встретиться, мы теряем друг друга? Почему? Кто проклял нашу любовь? Кто обрек на вечную разлуку? Бог? Судьба? Или все дело в нас самих?» - Пророчество, - мягко напомнил Румпельштильцхен. – Мальчик – моя погибель, но он еще и мой внук. Я должен спасти его. Хотя бы в память о Бейлфаре. Мой сын ушел навсегда, не дав мне шанса попрощаться… Я задыхалась от боли, но не позволила ей вырваться наружу. Еще будет время для слез. Когда он уйдет, у меня будет много времени для пустых сожалений. Но пока он рядом, я не собиралась тратить ни единого мгновения на что-то еще, кроме нашей любви. - Я понимаю, - прошептала я. - Но помни: будущее не всегда таково, каким кажется. Мы встретимся, - и прижалась губами к его губам. Последний поцелуй. Не дай вам Бог, познать его бесконечные сладость и горечь. Когда не можешь оторваться от губ любимого. Когда пьешь его дыхание, как яд и нектар, и не можешь напиться, потому что в сердце кровавым клеймом выжжено страшное слово «последний». И ты цепляешься за этот поцелуй, как за жизнь, пока не померкнет разум и не кончится дыхание. И было бы хорошо, если б за этим следовала смерть. Ты мертв – и уже не больно. Но нет. Поцелуй закончится, а смерть не придет. И лишь два сердца будут рыдать в агонии разлуки. И их страдание будет вечным. - Бейлфар очень гордился бы тобой, - тихо сказала я, отстраняясь. Еще мгновение я смотрела на него, стараясь запомнить любимые черты, навеки запечатлеть их в своем сердце, а затем отвернулась и пошла прочь. Я знала, что он смотрит мне вслед, чувствовала его горящий болью взгляд, но не обернулась. «Ты вернешься, - твердила я, словно заклинание. – Я буду ждать тебя. И однажды ты вернешься». Конец второй части.