День Валлума

      Мобильный штаб, наспех развернутый в холле городской библиотеки, встретил Авемиса удушливым воздухом, шумом десятков терминалов и хаотичными переговорами операторов полиции, армии и спасательных служб. Улей работал на пределе возможностей, ежесекундно обрабатывая звонки граждан, потоки новостей и кипы документов. Обежав взглядом импровизированные операторские посты на наличие свободных, Авемис поправил костыль подмышкой и направился к ближайшему столу. За терминалом, уставившись в монитор, сидела немолодая турианка. По одному тяжелому влажному взгляду было понятно, что женщина держала спокойное лицо из последних сил.       — Валлумский полицейский департамент. Оператор Энайя Адиторис. Чем могу помочь? — Дежурно спросила турианка, моментально оторвавшись от бегущих строк на мониторе, стоило Авемису приблизиться к её посту.       — Здравствуйте, — кивнул турианец, — я майор Парид Авемис, мне нео…       За соседним постом раздался недовольный мужской крик, обращенный к другому оператору: «Вы поминаете, что они всего лишь подростки!», за которым последовало мягкое неразборчивое женское причитание. Обернувшись, Авемис увидел рослого турианца, грозно нависшего над застывшим оператором и его терминалом, и турианку, крепко удерживающую взбешенного мужчину за предплечье. Казалось, что через мгновение немая картина продолжится дракой вопрошающего и оператора. Но что-то остановило мужчину, и тот выпрямился, одарив оператора брезгливым взглядом. Пара неторопливо ушла в сторону.       Авемис растерянно посмотрел на сохраняющую видимую безмятежность Адиторис. Женщина, ожидая вопроса, кивнула.       — Мне необходима информация на одного из жителей Валлума. Вирибис Каринирис.       — Задание?       Турианец утвердительно кивнул.       — Для этого понадобится ваш идентификационный номер, майор, — ответила турианка.       — Конечно, — Авемис кивнул и включил омнитул, подключившись к терминалу.       Через несколько секунд полицейское досье на Каринириса оказалось на инструментроне.       — У вас есть информация о гражданине?       Турианец уже открыл первые строки досье и не нарочно пропустил вопрос.       — Сэр? — Переспросила турианка, видя на мониторе лишь уведомление о том, что майор получил досье.       — Что? — Пространно спросил Авемис, продолжая чтение.       — Есть у вас информация о данном гражданине? Возможно, вам известно жив ли он и где находится?       — Нет, мэм, — турианец коротко кивнул, чувствуя как петля неправды всё туже стягивается под горлом, — наоборот, я должен найти его.       Неоднозначный взгляд Адиторис упал на перемотанную ногу турианца и его костыль, что не осталось незамеченным. Мужчина спешно поблагодарил оператора и вышел наружу, на воздух, пусть и пропитанный запахом гари, но не такой удушливый, как в помещении.       В полицейском досье на Каринириса было всё то, чем, ровным счетом, занимался любой трудный подросток из Клунги. Хулиганство, мелкое воровство. Попадись он Авемису в обычный день, мужчина даже не заметил бы парня, пока оставались целыми зеркала и стекла на его аэрокаре. По обыкновению, с подобными кадрами он редко сталкивался в повседневной жизни. Но приписка внизу досье «Немедленное задержание; отправка в штаб» придавала имеющимся правонарушениям более значимый вес. Но с таким досье Каринирис не тянул на жестокого рецидивиста, тем более, не было ни одного слова о связях с сепаратистами. Но последнему Авемис быстро нашел причину: возможно, эта часть досье была скрыта от посторонних глаз, и поэтому в записях стоит отметка «задержать — отправить». Кто он и за кого решат уже в специальном месте для «меченых» граждан.       С каждым мгновением посвященным чтению документов, Авемис острее ощущал, что верит дочери не меньше, чем официальному тексту. Но разум сопротивлялся внутреннему чутью, пока порочный круг мысленного спора с самим собой не прервал голос.       — Сэр, могу ли вас спросить? — По правую руку от Парида стоял тот самый рослый турианец, который несколько минут назад ругался с оператором полиции.       Из-за спины мужчины взволнованно смотрела турианка, которую Авемис тоже запомнил.       — Да, конечно, — Парид выключил досье и протянул руку для дежурного приветствия, — чем обязан?       — Понимаю, что вы можете подумать, что я подслушивал, но… — турианец слегка наклонил голову, — ваша фамилия Авемис?       — М-м-да, — Парид не знал, что можно было ожидать после такого вопроса, и уже приготовился к обвинениям в сотрудничестве с сепаратистами.       — И вы ищете некоего Каринириса? — Незнакомец одарил вопросительным взглядом Авемиса, после неоднозначного переглядывания с сопровождающей его женщиной.       «Только не это!» — мысленно взмолился майор. В самых худших раскладах Парид не представлял, что настолько быстро вызовет подозрения. А путей отхода у него не было. И убежать от неожиданного любопытства Авемис не мог — сломанная нога не позволила бы сделать и пары быстрых шагов по ступенькам библиотеки. Но, будто прозрев, майор заметил, что ни молчаливая турианка ни мощный турианец не были полицейскими или военными, судя по их испачканной, местами порванной гражданской одежде и отчаянным взглядам.       — Да, ищу, — кивнул Парид.       — Расскажите? — Наконец заговорила женщина с нескрываемой досадой в голосе, — вы нашли Ори?       — Вы знакомы? — удивленно спросил Авемис.       — Да, да, — закивали оба незнакомца, после чего мужчина добавил, — сэр, меня зовут Кориз Приитус, а это моя жена Декс. Мы познакомились с Ори и Вирибисом, когда ждали помощи в торговом центре. Так получилось, — турианец стыдливо посмотрел в пол, — что мы их потеряли, когда прибыл спасательный аэрокар. Ори цела?       — Да, — облегченно произнес Авемис.       — А Вирибис? Вы знаете его? Где он? — Декс смотрела на майора молящим взглядом.       — Он здесь, в лагере, — тихо ответил Парид.       — Должно быть, его ждут проблемы, — теперь Кориз смотрел на майора с подозрением, — вы же получили приказ?       — Если и получил, то пока до него не дошел, мой штаб очень далеко отсюда, — Авемис попытался сострить и приподнял костыль, — а о чем вы?       — Мы с женой работаем в школе для трудных детей. Буквально полчаса назад я узнал от своих приятелей из полиции, что всех таких подростков с их семьями собирают в отдельном лагере за северной автострадой. Сейчас никто не хочет придирчиво разбираться в поисках причастных к террору. Через досмотры и допросы гонят всех кого не лень.       — Если это и так, я не занимаюсь распределением гражданских, — Авемис понимал к чему клонил Приитус, — вы хорошо знаете Вирибиса?       — Нет, сэр. Он вместе с Ори выбрался из торгового центра. Для парня взрыв стал такой же неожиданностью, как и для нас. Если он и из плохого района и жил так, как живут все в его квартале, это еще не значит, что на нем можно ставить клеймо террориста.       — Я вас услышал, — кивнул Парид, — но я бессилен, если полиция узнает…       — Узнает? — Перебила Декс, — то есть Вирибис в лагере, но никто не в курсе откуда и кто он?       Вопрос женщины звучал более чем компрометирующе. Авемис без произнесения вслух неожиданной проблемы чувствовал насколько ненадежно сейчас его положение. А тут факт прямо в лоб! Турианец под напором вопроса слегка отшатнулся и, не обронив ни слова, кивнул. Все трое вопросительно переглянулись по очереди. Сокрытие информации о возможном террористе, изменнике родины — такое же преступление, как и взрыв, уничтоживший половину города.       — Сэр, — заговорил Кориз, — вы обязаны сообщить о нём в полицию, но хочу попросить об одном. Я сделаю всё для этих подростков и их семей, что от меня зависит, поэтому дайте время. Оно сейчас нам необходимо, и Вирибису тоже.       — Что вы собираетесь делать? — Поинтересовался Авемис.       — Обращусь к городскому Совету, управлению полиции, достучусь до палавенских властей, если надо, — голос Приитуса звучал твердо и одновременно отчаянно.       Вмешаться в столь благие планы Парид даже не подумал — его проблему решат, а взамен необходимо лишь предоставить дополнительные часы. Временное молчание было одной из немногих вещей, которые Авемис мог себе позволить.       — Хорошо, — согласился майор, — я дам время на ваши маневры. Но чтобы всё прошло в рамках закона: никому из нас не нужны лишние проблемы. Ведь никто не хочет оказаться по ту сторону северной автострады?       Приитусы синхронно кивнули.       — Вирибис в медицинской зоне, в палатке шестьсот пять. По хорошему счету, в данный момент я должен забрать дочь и уехать в штаб моего подразделения. Но тогда парня придется оставить наедине с полицией. Если я совру насчет его происхождения, в департаменте ложь быстро раскроют. Поэтому я задержусь на сутки, чтобы к Каринирису не было лишних вопросов.       — Спасибо, сэр, — Кориз поблагодарил Авемиса за снисхождение, на которое мужчина мало рассчитывал, прекрасно понимая, что офицер флота вряд ли станет рисковать своим гражданством ради незнакомого парня из гетто.       Обратившись к жене, Кориз отвел турианку в сторону, обсуждая с ней то, что Авемис уже не слушал. Коротко попрощавшись с семейной парой, майор направился в медицинскую зону.

***

      Вирибис уже какое-то время разговаривал с Ори на разные темы — приятные и не очень, о домашних животных и лихорадке на Инвиктусе. Их разговор прервал врач, незаметно подошедший со спины турианки:       — Скажите, вы не доедаете, потому что не хотите или потому что не можете в силу проблем не физиологических? — судя по взгляду, он обратился именно к пациенту.       После короткого молчания ответила Ори:       — Не хочет, — быстро выговорила она, будто не желала, чтобы успел ответить Вирибис, который бросил на нее возмущенный взгляд. Но девушка, почувствовав затылком негодование Каринириса, стиснула его ногу, на которой лежала ее рука до такой степени, что стало и правда больно, поэтому турианец стерпел и пока не пытался влезть в разговор.       — В таком случае, — задумчиво произнес врач, выдержав небольшую паузу. — Я ставлю диагноз — анорексия. Я отмечу, что необходима беседа с психиатром, но пока не могу сказать, когда она произойдет.       После томительной паузы Вирибис, напуганный очередным страшным медицинским словом, через силу выдавил из себя: «Чего?»       — Вы сильно истощены. А так как ваша сестра сказала, что вы себя довели до такого состояния по собственному желанию, необходима работа с психиатром, — протараторил врач, постепенно уходя спиной вперед. — Это редкий, но известный диагноз в наше время, и нельзя не знать, что за собой влечет голодание. Я уверен, что и вы в курсе, поэтому — дело в голове.       Врач развернулся и ускоренным шагом удалился, а Каринирис уставился на Ори взглядом, полным испуга и недоумения.       — Ты же… — немного неуверенно начала турианка. — Не по своей воле не доедаешь. Правда? — Вирибис кивнул. — Тогда диагноз не верный, — продолжила она, переходя на более деловитый тон.       — Но зачем, тогда ты это сказала? — У парня слегка отлегло, хотя до конца опасения, что он болен еще чем-то, его так и не отпустили.       — Если бы ты сказал, что не доедаешь, потому что нет денег, то… Ну, я подумала, что… — она оглянулась, будто хотела убедиться, что никто их не слышит, продолжив шепотом. — За тобой бы начали пристальнее следить. И информацию копать, потому что абсолютное большинство всех живущих в Валлуме не голодают. Голодают жители гетто, и то не все, — Ори стало немного неудобно, что она практически назвала Вирибиса выходцем из гетто, но ведь так и было, хоть и коробило слух. И парень это понимал.       — Ну… Ты права, наверное, — проговорил он, всплыли картинки из его недавних представлений о том, что происходит сейчас у него в пригороде, но они быстро отступили. — Спасибо.       От мыслей о доме турианца отвлекло знакомое цоканье костыля. В лагере много было таких, кто мог передвигаться только с помощью вспомогательных приборов, но почему-то Вирибис был уверен, что это приближается отец Ори. Причем звуки эти доносились куда громче и быстрее обычного, отчего сердце ушло в пятки — он что-то узнал и теперь парня сдаст властям, а свою дочь еще долго не сможет простить за вранье и сокрытие преступника, кем запросто полиция и военные могли расценить Каринириса.       Озадаченный вид отца встревожил Ори так, что она приподнялась с места, не сводя с Авемиса взгляд. Вместе с ней за майором настороженно следил и Вирибис.       — Папа? — С опаской произнесла Ори, уловив, как тяжело он посмотрел на парня, — что произошло?       — Пока ничего, — уклончиво ответил турианец.       Вирибис напрягся, потому что у мужчины прямо на лице было написано, что сейчас за ним выйдет какой-нибудь военный, нацепит на парня наручники и куда-то увезет. Но все оказалось проще. Авемис приблизился к койке близко, почти вплотную и с угрожающим вызовом склонился над парнем, глядя тому в глаза:       — Назови свое самое тяжелое преступление, но не пытайся врать, — майор сам не верил собственным словам и тому, что из подобного допроса получится что-то хорошее, но его голос звучал твердо и достаточно убедительно, — но, прежде, чем откроешь рот, вспомни, что ты турианец, не смотря на то, что живешь на Таэтрусе. Турианцы не врут!       — Ему сейчас не до этого, — невольно возразила Ори, но мимолетного, требующего помолчать, отцовского взгляда оказалось достаточно. Каринирис сначала издал растерянное «эээ», начав вспоминать, за что он оказывался в полиции или мог там оказаться, затем шепотом ответил:       — Я помогал сепаратистам, — коротко ответил он, но после короткой паузы добавил. — У меня не было выбора — они нам с отцом платили. Продуктами, в основном. И я не знал, что кто-то собирался делать… вот это все.       С каждым словом Вирибиса, Парид всё лучше начинал понимать, почему в полицейском досье на парня значилось «задержать — отправить». Горечь от сочувствия к семье Каринирисов, чьё незавидное положение привело их в сеть преступников высшего уровня по меркам Иерархии, и страх за семью, свободу и собственное положение, которое сейчас играло с Авемисом злую шутку, смешались и встали в горле противным комом. От чего турианец не сразу нашел, что сказать дальше. Поняв, что ситуация была патовой, Авемис осунулся за пару секунд — плечи опустились, голова склонилась, мандибулы плотно прижались к лицу, а взгляд отрешенно скользнул куда-то в сторону.       — Ты помог им, и они тебе уже заплатили, — вздохнул турианец, — поэтому они не помогут, когда ты окажешься за северной автострадой.       — А что там? — Робко дрогнув, спросила Ори.       — Считай, тюрьма и пыточная для тысяч таких вот помощников, — без осмотрительности ответил турианец, — если его с отцом и не отправят потом на орбиту, то без увечий, физических или душевных, точно не обойдется. Надеюсь, ты понимаешь, — он вновь уставился на Вирибиса, — после теракта нет речи о превентивных мерах. Все структуры обязаны действовать быстро, жестко и без сомнений. Судить будут потом. И если ты попадешь в руки отряда хастатим*, то быстро поймешь, что западня в разваливающемся здании — курорт. Из тебя вытащат всю информацию про сепаратистов. Даже, если ты ничего о них не знаешь, навряд ли кто-нибудь в это поверит. Но тебе же это не нужно? — Парид задал вопрос, опасаясь, что Вирибис фанатично относится к радикальным идеям, но подсознательно надеялся, что это не так.       Сердце Вирибиса ушло в пятки. Он отчетливо представлял, что его отец уже находится за той северной автострадой и ему сейчас несладко. Единственное, чем парень себя успокаивал — отец знал сепаратистов куда меньше сына, потому что он почти не выходил из дома. Наверняка, он сделает то, что ему скажут военные, потому что он ни за что в жизни не поддержал бы даже пустых слов о возможности теракта. Как только он представил, как могут допрашивать хастатимы, у Вирибиса аж слезы на глазах навернулись.       — Какие вит… тивные меры, — выдал турианец даже не в вопросительной интонации, растерянно смотря на Парида. Он понимал, что что-то надо сказать, но на тот момент еще не знал что. — Да я никого сдать не смогу, даже если захочу — я не знаю, ни одного, кто из них где живет, и они используют не настоящие имена, я вообще ничего рассказать не смогу, — полушепотом говорил он с испугом во взгляде.       «Тем хуже для тебя», — подумал Авемис, но говорить ничего не стал, лишь обреченно глянув на Вирибиса, сел на стул, стоявший рядом с соседней койкой.       — Нынешняя суматоха может лишь отсрочить неизбежное. У тебя есть два пути. Первый: добровольная сдача. Ты пойдешь в полицейский участок и попытаешься раскаяться, одновременно доложив, что ты знаешь о тех, кому помогал. Второй менее честный и благородный. Уцелевшие районы пока не трогают, и без проверок хватает паники. Если ты вернешься домой и, как приказано гражданским, отсидишься там, не высовываясь на улицу, то, возможно, проверяющие сочтут тебя за глупого подростка из Клунги. Но с этого момента, — Парид строго глянул на Ори, — вам лучше никак не контактировать.       Турианка вытаращила глаза. В зобу перехватило дыхание. Как так? После всего ей надо было бросить друга на произвол судьбы без возможности помочь?       — Нет, — негромко возразила Ори, после чего получила словесную оплеуху.       — Хватит играть в благородство, сейчас это никому не поможет, — Авемис кивнул Вирибису, — но я запомню, чем тебе обязан. Расплачиваться будем после.       Вирибис выслушал отца Ори и сначала не решался ответить. Он же только что сказал, что не знает никого — какой смысл идти в полицию? Чтобы его посадили, а то и вообще расстреляли? Та скудная информация, которой он обладает, вообще никак не поможет расследованию и восстановлению справедливости.       — Но как я домой попаду? — Растерянно спросил турианец, глянув на Ори. — Отсюда идти весь полдня надо, я же на военных наткнусь, — через пару секунд до него дошло еще кое-что. — А если полиции приказано меня поймать? Они придут домой, а там я… Заберут и посадят!       Вирибиса медленно начала охватывать паника. Положение казалось совершенно безвыходным и на фоне своих же размышлений сдаться полиции попахивало шансом на спасение, но с другой стороны — а если он не интересен полицейским, и, придя домой, они просто посмотрят, кто он, и уйдут? Турианец пустым взглядом уставился на потолок.       — Чем меньше ты вызываешь подозрений в тяжелое время, как сейчас, — вздохнул Авемис, — тем больше шансов, что тебе поверят. Из-за Ори тебя и так тут держат под не настоящим именем. Представь, что подумает какой-нибудь полицейский, когда выяснится, кто ты на самом деле и, что ты ошивался по улицам города, побывав в опустевшем торговом центре.       В этот момент Ори стало стыдно перед отцом за то, что соврала солдатам Иерархии, и перед Вирибисом за то, что небольшой ложью подставила его под возможные подозрения.       — Простите, — хмыкнула Ори, опустив голову, — я не знала, что…       — Мы поговорим об этом, — устало ответил Парид, — но потом. Так что, решай, — он обратился к Вирибису, — как ты поступишь. Малое, что я могу предложить в знак благодарности, это помочь тебе, чем смогу.       Последние слова с трудом продрались сквозь горло, Авемис даже сделал паузу, будто обдумывал каждое слово. Но он был обязан парню спасением дочери, поэтому мысленно готовился к наименее благородному выбору выходца из валлумского гетто.       Вирибис на некоторое время замолчал, перебирая у себя в голове все возможные варианты, и ни один не казался приемлемым, по крайней мере для него.       — А разве я не буду вызывать меньше подозрений, находясь дома, чем если я сам приду к властям? — Спросил он, наконец, прервав молчание. — И ладно, если сразу застрелят… Могут ведь не поверить, что я ничего не знаю, и начнут пытать. И все равно убьют потом. Нет? — Паника новой волной начала охватывать разум. — Блять, да что делать-то… Не знал я, что они теракт устроят. Да я вообще мало что знал о них, кроме того, что они помогают таким как я! За что я теперь должен отвечать?       — За стечение обстоятельств, — ответил Парид.       Майор повертел головой, пытаясь взглядом вытащить что-либо из окружения, способное отвлечь его от хаотичного потока мыслей. Ори молчаливо смотрела себе под ноги. Все трое находились в неясном положении. Авемис знал, что самый легкий путь для него, как для военного, просто сдать юношу компетентным лицам, коим сейчас он не являлся, ибо выполнял иные задачи на Таэтрусе. Но «легкий» не всегда означало «гуманный». Это было очевидно для Парида как для отца. Он вспомнил семейную пару Приитусов. Их ярости в борьбе за гуманность, возможно, хватило бы на десяток таких как Авемис. Но выпрошенные у майора сутки могли раньше времени закончиться для Вирибиса.       — С тебя никто ничего не будет спрашивать лишь за границами Иерархии, — тяжело вздохнул турианец.       — Но мне туда попасть не светит. Тем более вместе с отцом, — Вирибис прискорбно прокомментировал. — Это не справедливо. Всю жизнь прожить нищим, чтобы закончилась она от того, к чему я вообще никаким боком, вот вообще никаким! — парень сделал короткую паузу. — А я надеялся, что хоть под конец хоть немного получше поживу — ведь должна же где-то справедливость быть. И, блин… Насколько я мизерно живу. Мне вообще должно быть все равно, что со мной будет — все равно осталось несколько лет всего. Пятнадцать лет прожил, а уже знаю, что скоро умру, и если не от болезни, то военные убьют, которые вообще-то защищать должны, — турианец замолчал, решив, что надо все же язык за зубами держать, чтобы его не сдали.       Слова о произволе военных заставили Парида напряженно вздрогнуть. Он не мог сейчас обвинять кого-либо в столь подозрительном отношении к собственной профессии. А отчаяние Вирибиса по поводу своих молодых лет Авемис всерьез не воспринял. Глядя на него, майор вспомнил, что перед ним лишь подросток. Прочистив горло, мужчина спокойно произнес:       — Есть один вариант. Правильный. Но, думаю, он покажется тебе очень долгим и мучительным. В лагере я встретил семейную пару Приитус. Они сказали, что знают вас обоих. И они готовы помочь семьям из бедных районов избежать лишних подозрений и унизительных процедур. Но для этого, придется остаться тут, ждать новостей… и выполнять то, что скажут сверху. Тогда всю правду о тебе, Вирибис, придется раскрыть. Приитусы попросили дать им время на всю бюрократию, чтобы не оказалось слишком поздно спасать тебя из лап ослепшего правосудия. Всё-таки это хоть и маленькая, но надежда на легкий исход. Ты должен подумать.       Турианец развернулся к Ори и, потянувшись к ней рукой, жестом предложил направится к выходу.       — Пойдем, свяжемся с мамой. Она будет счастлива, поговорив с тобой, птенчик, — Парид силился улыбнуться.       — Я вернусь, — Ори кивнула Вирибису, хотя сама пребывала в странном предчувствии, что возможно это их последняя встреча.       Проводив взглядом Авемиса, Вирибис задал вопрос в пустоту:       — Да разве это правильный вариант? Надеяться на удачу… А если не повезет, то все равно отвечать за то, чего не делал, — он вздохнул и уставился в потолок.       По сути, пока что это был единственный вариант, который у него есть, хоть он парню и не нравился. Если то, что сказал отец Ори — правда, то получалось, что не всему миру было все равно, что случится с Вирибисом, потому что нашлись Приитусы. Но радости этот факт не добавлял, так как все, о чем сейчас парень думал, сходилось к тому, что о нем все всё узнают, и, возможно, до следующего своего дня рождения он не доживет, причем скорее всего даже не увидев отца. А это был еще один момент, от которого холодок пробегал по спине. Где отец? Что с ним? Выдержала ли взрывную волну их халабуда? Эти мысли прервала неожиданно подошедшая медсестра, которая ни слова не сказав, стала проводить какие-то манипуляции с катетером.       — Что это? — Спросил Вирибис, видя, что меняют капельницу.       — Раствор. Хлорид натрия, — ответила женщина, не отрываясь от работы, Вирибис же понял только первое слово.       Медсестра быстро доделала необходимые операции и покинула помещение, а парень через пару минут уснул, даже несмотря на то, что не хотел.