***
Солнце заливает горизонт кипящей медью, поджигая верхушки деревьев и вытягивая их тени. Воздух становится свежее и мягче, каждый новый вдох будто отрезвляет после дневной суеты и дарит лёгкое чувство свободы. Неожиданно жаркая осень преподнесла почти идеальное для полётов и тренировок вечернее время, которое тут же было отобрано дурацкими законами и условиями. В такие моменты кажется, что чаша весов давно рассыпалась и никакого равновесия добра и зла в этом мире не существует. Оливер садится на скамейку, кладёт метлу рядом и снимает перчатки. Тренировка почти окончена. Ребята на поле перебрасываются квоффлом, отрабатывая новый финт, а он спустился вниз, чтобы посмотреть со стороны, где надо подкорректировать, зачистить и отшлифовать. И просто чтобы отдохнуть — Оливер не то чтобы устал, скорее, просто задолбался. Макгонагалл уговорила Хуч перенести наказание. «После матча с Пуффендуем хоть четыре недели!» — Оливера в жар бросило, когда он это услышал, но возмущаться не стал, потому что победу в финале им никто не наколдует. А путь к ней — это как лестница вверх, по ней легко взбираться, когда все ступеньки на месте. Сегодня же поле принадлежит только им, и этим нужно воспользоваться в полной мере. Никаких надоедливых зелёных змей, никаких синих птиц, с которыми они летали вчера под присмотром профессорши, только их воздух, ветер и пространство. И тупые мысли у Оливера в голове, которые целых два часа мешают ему сконцентрироваться на своих игроках и их работе. Он и правда об этом подумал. Умеет ли Флинт целоваться? О, Мерлин! Это просто бред больного из Мунго. Оливер полдня валит все свои размышления, касающиеся капитана слизней, на доставучего Джорджа и на стандартное человеческое любопытство, как последствие его постоянных подколов. Парень не умеет держать свои мысли при себе, язык за зубами и у него есть брат близнец Фред. Последнее как бы не плохо, но одному человеку не придёт в голову то, что придёт двоим. «Коллективный разум — страшная вещь», — думает Оливер. Думает, ведёт цепочку и понимает, что за последние пару дней восемьдесят процентов его мыслей о Флинте — не катастрофа мирового масштаба, но причина обидеться на младшего близнеца и с ним не разговаривать. Оливер не маленький, но Джордж тоже не упускает ни единого момента, чтобы его подразнить. Со временем даже самые безобидные шутки задевают за живое, может, хватит уже? Анжелина в воздухе поймала пас от Алисии и забросила квоффол в правое кольцо — бросок получился кручёным и ленивым. Оливер, понимая, что ребята подустали и дальше гонять их по полю нет смысла, махнул Фреду, который находился относительно недалеко, что тренировка окончена и пускай все спускаются. Сам нехотя поднялся со скамейки, сунул перчатки в карман брюк и хотел было забрать метлу, но так и застыл на месте, чуть не подавившись воздухом. На мгновение перед глазами потемнело, а сердце, по ощущениям, провалилось в пятки — Оливер даже почувствовал, как у него ноги занемели. На древке его метлы сидит змейка, небольшая такая, в ладонь поместится, бумажная, сидит и смотрит так преданно своими большими глазами, что у Оливера от первого взгляда на неё чуть сердце не разорвалось. — Вашу ж мать! Соплохвост тебя дери! — выругался парень, тяжело выдохнул и оглянулся по сторонам в поисках хозяина этого премилого существа. Но кроме как ребят из его команды поблизости он никого не заметил. Змейка, тем временем, сползла на скамейку, подползла ближе к Оливеру и развернулась в простой выдранный из тетради лист. «Сегодня в восемь возле раздевалки, Вуди. Смотри, не опоздай, а то я обижусь и больше на свидание не приглашу». Оливеру подпись не нужна. Он сминает лист в руке и посылает Флинта с его приколами во все возможные места, главное, чтобы с концами. — Мудак зелёный! За спиной слышится топот и галдеж. Оливер поднимает метлу и оборачивается к подошедшим парням Уизли. Девчонки с команды и Гарри спустились около выхода из поля и уже скрылись за углом, в направлении душевых. — Признание в любви от тайной поклонницы, кэп? — спрашивает сходу Фред. — Почему же от тайной? Мне кажется, личность эта нам уже довольно давно известная. Да, Ол? — подмигивает Оливеру Джордж, а когда тот ему ничего не отвечает, наигранно испугавшись, спрашивает: — Или тебе опять продлили наказание? Неужели два месяца? — Джордж, я с тобой не собираюсь разговаривать. Ты достал уже прикалываться, — Оливер переступил через скамейку и пошёл к выходу. — Что это с ним? — спросил брата Фред. — Вы поссорились? — Не знаю. Ол, подожди! — Джордж отдал тому метлу и последовал за капитаном. — Я серьезно, Оливер. Я не прикалываюсь. Он и правда на тебя запал. — А! Ну, хорошо. — Оливер не хотел даже вспоминать о Флинте. — Ол, я серьезно. И Фред так же думает. Ты что, и правда ничего не замечаешь? — Почему же? Очень даже замечаю, как он со света меня сжить хочет! Как превращает мою жизнь в ад и выпрашивает мне место в Азкабане за свое убийство! — Ладно, не кипятись! Хорошо? — Джордж похлопал его по плечу, в примирительном жесте. — Может, оно так только со стороны кажется, и только нам с Фредом. И Анжелине с Кэти. Ну и Перси. И Гарри еще. И… — Джордж, я серьезно! — скинув чужую ладонь с плеча, перебил парня Оливер. — Однажды я просто не выдержу и метну в него непростительным. Ты просто не понимаешь, как я его ненавижу. — В таком случае, мне жаль Флинта. — Почему это? — Как это, почему? У него без шансов на взаимность, — ответил близнец, чуть улыбнувшись. — Джордж, ты идиот! — Нет, это ты идиот, Ол. Нифига не видишь. — И не собираюсь, — сказал Оливер и ускорил шаг, оставляя парня позади. — Потому что дурак. — Ну, конечно дурак. Я с тобой не разговариваю, мелкий. — Это я с тобой не разговариваю, — донеслось до Оливера, когда он уже выходил за пределы поля.***
К раздевалкам Оливер пошёл, только потому что был свободен — тренировку они закончили раньше, эссе по применению аппарации он дописал ещё на паре по магловеденью, на ужин сходил только ради кремовых круассанов и тыквенного сока. Можно, конечно, добавить сюда долю любопытства, потому что Флинт никогда встреч не назначает, а все переговоры проводит, не заботясь о месте и свидетелях. Но она совсем маленькая, процентов до пятнадцати, хотя и толкает в спину довольно ощутимо. Флинта Оливер замечает сразу, как только сворачивает за угол — тот стоит, подпирая стену слева от дверей. Его глаза закрыты, зелёный галстук распущен, рукава рубашки закатаны до локтей, а мантия и портфель лежат в стороне, на траве под деревом. — Думал, ты испугаешься и не придёшь, — не открывая глаз, тянет парень, когда Оливер останавливается от него шагах в пяти. — Я мимо проходил. — Ага. Потом я вспомнил, что ты глупый гриффер, поэтому точно должен явиться. — Что хотел? — Оливер пропускает «комплимент» в свою сторону мимо ушей, но его тон становится резче. — Снова обиделся, — заметил Флинт, лениво открывая глаза. — Я же пока ничего плохого не сделал, Олли. Или сделал? Оливер думает развернуться и уйти, пока снова не сорвался. С Флинтом они никогда не умели разговаривать, а в последнее время Оливер без настроения, поэтому заводится на раз-два. — Ты позвал меня, чтобы подоёбывать? Тогда, весело тебе провести время, а я пошёл. — Вуди, ты читать не умеешь? — слизеринец отталкивается от стенки и подходит к Оливеру. — Я же тебя на свидание позвал. — Тебе, блять, еще не надоело?! Ничего нового придумать не можешь? — И не пытался, — с улыбкой отвечает парень, наблюдая, как Оливер закипает. — Ну вот, я тебя еще даже не поцеловал, а ты уже сердишься. Флинту хочется вмазать, чтобы стереть с его лица эту наглую улыбку. Или приложить чем-то тяжёлым, чтобы хоть на время заткнулся. Но Оливер только сжимает сильнее кулаки, прикрывает глаза и мысленно разрывает грёбаного Флинта пополам. А потом ещё раз и ещё, и, вроде, немного отпускает. А Флинт все так же лыбится, стоит, падла, смотрит оценивающе и уже явно что-то придумал. Оливер его опережает: — Так целуй. Чего ждешь? Улыбка с флинтового лица исчезает мгновенно — Оливер внутри ликует. Флинт щурит глаза, рассматривая Оливера, после чего хмыкает и делает шаг на встречу, оказываясь к парню почти впритык. — А вдруг я серьёзно, Олли? Что делать будешь? — Ну так целуй, я даже сопротивляться не стану, — говорит Оливер и в доказательство поднимает руки, расставляя в стороны. Не только Флинту можно прикалываться. — А нет, так отцепись от меня, наконец-то. — Даже так. — Ага. У Флинта глаза чёрные-чёрные, что потеряться можно, думает Оливер, когда тот пальцами цепляет воротник его мантии и наклоняется ближе к лицу. Он ощущает, как чужое дыхание щекочет кожу на подбородке, и запоздало соображает, что, возможно, это был не блеф. Затем Флинт кладёт ладонь ему на затылок, и Оливер от неожиданности вздрагивает. Закрывает глаза и перестает дышать. Он, наверное, и правда идиот, как сказал Джордж. Идиот, который проебался. — Расслабься, — горячий шепот опаляет ушную раковину, и Оливер распахивает глаза. — Я тебя позвал, чтобы разделить наши спаренные тренировки и сделать личными. Первую дарим вам, наслаждайтесь. Флинт его отпускает и идёт к своим вещам. Оливер глубоко выдыхает. Сейчас ему бы как-то съязвить или подколоть Флинта, но ноги, по ощущениям, как ватные, и в голове ни одной связной мысли — Оливер повёлся. На последних секундах, но поверил, что тот реально собирается его поцеловать, и испугался. — Мы договорились? — слышится за спиной, Оливер от неожиданности путается в собственных ногах, когда поворачивается, и чуть не падает. Флинт одной рукой придерживает за предплечье. — Да, договорились. Наш — четверг, ваша — пятница. Флинт кивает, соглашаясь, и смотрит как-то непонятно. Оливеру этот его взгляд незнаком, под ним в мгновение становится тяжело и неуютно, а воздух как будто накаляется, обжигая лицо и руки. Оливер не выдерживает и отводит глаза в сторону, рассматривая лес. — Ты покраснел, — тихо говорит Флинт. — Что? — переспрашивает Оливер, возвращая возмущённый взгляд на парня. — Я передумал. У Оливера реальность сыпется такими мелкими осколками, что запорашивает глаза и простым прикосновением въедается в кожу. Он не дышит все те секунды, что Флинт скользит своими губами по его, затем прикасается мягко к щеке и утыкается носом в ключицу. Флинтовы волосы щекочут шею, а горячие ладони поднимаются вверх по спине к лопаткам, и Оливер ощущает, как выгорает изнутри. — Я бы тебя пригласил всерьёз на свидание, Оливер, но ты же со мной не пойдешь.