Yuri!!!On Race

С утра у них была всего пара часов до отъезда в аэропорт. Решили оставить музеи и прочие важные достопримечательности до более удобного случая, когда будет время культурно обогащаться не на бегу. Вместо этого просто погуляли по набережной Сены, съели по блинчику с абрикосовым джемом, запаслись сырным набором — полакомиться в Монреале. Отабек с грехом пополам мог объясниться по-французски, и Юра предоставил ему разговаривать за обоих, где требуется. Очень новое чувство — полностью передать контроль другому, не лезть из кожи вон. Наверное, этому тоже надо учиться. Если у него получится, может, и у дедушки тоже? У них просто совершенно разный список «надо». Наверное, следовало как-то спокойно изложить свои планы на жизнь, чтобы дедушка понял, что он думает о будущем, но блин! Это его жизнь! Почему он должен согласовывать планы на нее с кем бы то ни было? Потому что дедушка переживает и хочет, как лучше. Столько лет заботился, у него нет кнопки «перестать». Или есть, и он как раз на нее нажал. Намерения, конечно, важны, но результаты действий как-то важнее. Это и его самого касается. Мало ли, что он хотел, как лучше, мечтал сделать дедушкину жизнь легкой и хорошей. У дедушки другие понятия о хорошем… Нет, блин, ну границы тоже есть! Это все равно, что при наличии миксера взбивать яйца вилкой! Или жалеть стиралку и корячиться с пододеяльниками вручную! Так и до лучин докатиться можно! Держаться привычного тоже надо как-то умеренно! Ну почему нельзя было хотя бы новый матрас согласиться купить? Ортопедический, для его спины полезно же! Потому что дело не в матрасе, а в том, что бедный дедушка отвергал уже всё скопом, так ты на него давил. Ну блин, а кто научил? Кто так воспитал? Кто привил вот эту манеру переть танком? Всё на воспитание тоже не спишешь. Своя голова должна быть. Надо учиться деликатности… …Которую дедушка всегда называл вилянием, сердился и требовал «говори прямо». И что он теперь от него хочет? Чтобы Юра одновременно был взрослый и беспрекословно слушался? Не бывает так. Да никто тут не поможет. Сам должен разрулить. Прежде всего, решить для самого себя, что хочет получить в итоге. И насколько это реально. Сложно. В самолете большей частью спали. Начали было смотреть какой-то боевик, Отабек начал клевать носом на двадцатой минуте, зевал, мучился, пил воду, пока Юра не убрал подлокотник между ними и не велел устраиваться. Третье сиденье в их ряду, к счастью, пустовало, иначе он бы не решился, пожалуй. Было очень уютно дремать вот так, сидя, завернувшись в один плед вдвоем. Вот только не думать о том, что в самолете Сочи-Москва он срубился у дедушки на плече. Надо искать выход. Но этот процесс Юра малодушно отложил до конца уик-энда. Фаворитом на этом этапе определенно будет Леруа. Канадцы его обожают. Поддержка с трибун будет офигенная. Только вот хрен знает, как Леруа реагирует на ожидания публики. Это же и давление. Невольно начинаешь думать, а что если профейлишь — как тогда фанаты отреагируют? Очень вредные мысли, потому что как раз на их фоне начинаешь лажать. С технической точки зрения трасса сложная, но уж точно не сложнее Монако. Ну да, шиканы, в которых задолбаешься тормозить и разгоняться. Подумаешь. Ему самому, конечно, было несравненно легче. Нельзя сказать, что прямо уж нечего терять, но приезжать на один из самых непредсказуемых этапов лидером чемпионата — подарок. Моральное преимущество. Он будет просто ехать как обычно, а остальные пусть пытаются догнать и отыграть драгоценные очки. Юра твердо собирался показать всем, что его победа в Монако — не случайна. Не везение, а результат упорной работы. Но можно было хотя бы не беситься, подсчитывая чужие очки во время гонки. И еще Юра тихо надеялся, что дедушка будет смотреть и болеть. В аэропорту первым делом в глаза бросилась фотография Леруа. Потом бросился оригинал — к счастью, не на шею. Бодро пожал обоим руку. Юра успел увидеть краем глаза стайку Джей-Джей герлз, скрипнул зубами: — Жан-Жак! Ты приволок сюда весь Квебек, или кто-то остался дома?! — И тебе добрый день, — Леруа улыбнулся еще шире, хлопнул его по плечу, — у короля должна быть большая свита, тебе не кажется? Поехали. — Куда?! — Юра вцепился в ручку чемодана. — Ко мне. Я не ем соперников, честное слово. И даже не приказываю отрубить им голову. — Жан-Жак, — вмешался Отабек, твердо поволок их обоих к выходу, — спасибо тебе за приглашение, конечно… Юра тихо выдохнул. Ну конечно. Отабек не мог устроить такой сюрприз, сказал бы, если бы знал. — У меня достаточно большой дом, охраняемая территория, и там не дежурят фанаты — в отличие от гостиницы. — Вообще-то, нам уже забронировали, — буркнул Юра. — Отмените бронь. Не думаю, что номера будут пустовать, другие желающие найдутся. — А что скажет Изабелла? Леруа помолчал, возясь с багажником. Закинул туда чемоданы, приглашающим жестом открыл дверцу: — Садитесь. Она уже сказала, собственно. Что мы должны стирать свои носки самостоятельно и при этом не мешать ей готовиться к занятиям. Не самые невыполнимые в мире условия. Отабек помедлил. Посмотрел на Юру. Офигеть. Это, типа, нужно его мнение? Тут вроде как полное «без меня меня женили». И Фельцман его точно убьет. — А почему ты в Ницце не сказал, когда приглашал? — подозрительно уточнил Юра. — Потому что эта светлая идея возникла у меня только вчера, — Леруа рассмеялся, — ну садитесь, сколько можно на парковке разговаривать? В любом случае из аэропорта надо уехать, где бы вы ни планировали остановиться. Потрясающе. Вчера придумал, сегодня уже воплощает. И ничьим мнением не поинтересовался. Как Изабелла его еще не бросила, такого внезапного? Леруа счастливо стартовал, едва они успели пристегнуться. Юру вжало в Отабека. Шины взвизгнули. Во ненормальный, так носиться по парковке! Хорошо, хоть ремни прочные. Пассажиров перестало швырять по машине только после выезда на трассу. Леруа поглядывал на них в зеркальце заднего вида. А может, и не на них, а на дорогу позади, просто Юре казалось? Он надвинул капюшон пониже, украдкой посмотрел в окно. Красиво, блин. Как в кино. У него последние года полтора как в кино, что уж там. — Мой дед все-таки решил приехать на трассу в воскресенье, — радостно объявил Леруа, — организаторы его долго уговаривали, и он согласился. Отабек украдкой взял Юру за руку, сочувственно глянул, кашлянул: — Извини, но он же инвалид. — И что? Между прочим, инвалидность ему все это время не мешала заниматься бизнесом. Правда, ему дядя Гастон очень помог, но… Неважно. В общем, я за него рад, — неожиданно печально заключил Леруа, — я бы не смог на его месте, наверное. Он ведь не приезжал… Один раз только, еще когда отец гонялся, и отец в этой гонке сошел. — Ну… он все-таки не на канадском этапе разбился. — Все равно это сложно. Я знаю, что он запретил задавать ему этот вопрос во время интервью, ну, о том, не мешает ли ему его авария следить за моими успехами, а до того за успехами отца… Ладно. Юрий, а твой дед как поживает? Юра сглотнул, облизнул губы. — Спасибо. Нормально. Нет уж. С кем он не будет советоваться, так это с Леруа.