Yuri!!!On Race

Отабек и Леруа горячо обсуждали каких-то общих знакомых, и Юре стало скучно. Он слышал об этих людях впервые в жизни, скорее всего, никогда и не встретит — нафига ему сверхценная информация о них? Можно было бы вежливо заговорить с Изабеллой, которая тоже не принимала участия в разговоре. Но никаких сил искать общие темы не было, а навыком светской беседы ни о чем Юра не владел. Пробормотав «извините», он выскользнул из-за стола, ушел на веранду, пролистал контакты. — Здрасте, Яков Семенович, — заторопился он, — у меня просьба к вам. — Излагай. — Аннулируйте, пожалуйста, бронь на гостиницу. Пауза. — Юра, что произошло? — Ну… — Юра замялся. — Короче, меня тут пригласили в гости до конца уик-энда. — Кто? — Леруа. Еще более выразительная пауза. Юра присел на скрипучий, но уютный деревянный стул. — Тебе надо сделать МРТ. После аварии в Сочи ты ведешь себя все более странно. Какой Леруа? Ты соображаешь, что творишь? — А что такого? — Юра облизнул губы. — Ну, соперник, да. Но нафига ему как-то меня из строя выводить? Он же первый подозреваемый будет. Его дисквалифицируют. — Вы же не ладили. Ругались в прессе. — Мы не ругались. У него просто юмор такой. И у меня тоже, — неохотно сказал Юра. Офигеть, сидит и защищает Леруа. Кто б другой сказал… — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Это еще не всё, — Юра поднялся, попинал ножку стула, — я это… В общем… Короче, он на своей машине из аэропорта забрал… — Ты нормальный? Какого черта ты творишь? — тихо спросил Фельцман. Юра сглотнул, поежился. — Я сам позвоню и сообщу команде? — Чтобы вылететь со свистом? Вас видел кто-то? — Кажется, нет, но… — Вот же двое на мою голову… Я сам позвоню и всё улажу, но в следующий раз приеду лично и оторву тебе твою пустую башку, ясно? — Ясно, — проворчал Юра. — Ни на секунду оставить без надзора нельзя! Одного за ручку чуть ли не до тридцатника водил, теперь за другим следи! Переключаюсь на японцев, они такие фокусы не откалывают! Юра угрюмо сопел. Ну да, его косяк. Сам сознался же. Не стал дожидаться, пока пресса пронюхает. — Юра, что с тобой? — неожиданно мирно спросил Фельцман. — Я учту свои ошибки и сделаю выводы, — буркнул он, оседлав бедный стул. — Надеюсь. А серьезно? Ты хочешь, чтобы я поговорил с Николаем Степановичем? Поделись тогда своей точкой зрения хотя бы. — Нет, спасибо. Все в порядке. Я сам. — Ну смотри. Постарайся больше никуда не влипнуть до конца уик-энда, сделай милость. И молись, чтобы обошлось без скандала в сети. Побудь в виде разнообразия паинькой. Всё. Привет твоему Леруа. Вот уж Алану счастье привалило… Юра некоторое время смотрел на телефон. Уф. То, чего ты боялся, уже произошло. Можно расслабиться. Он вернулся в столовую, где радостно вещал Леруа: — …В общем, они поженились, когда бабушка была беременна моим отцом. Ну и у них не особо были деньги, поэтому дедушка позвал своего приятеля с машиной — вместо лимузина. По дороге ему показалось, что тот парень очень медленно едет. Тогда он сел за руль сам и втопил. Увлекся и гнал, пока бабушка не начала кричать, что он сошел с ума и всякое такое. Дедушка утверждает, что понятия не имел, что она умеет так ругаться. Так вот в кого он безбашенный. Юра сел рядом с Отабеком, украдкой коснулся его колена под столом. Отабек улыбнулся ему и снова повернулся к Леруа: — Он не против, что ты такие вещи о нем рассказываешь? — Раньше надо было быть против, — отмахнулся Леруа, — когда они еще не вышли многотысячным тиражом. — Джей-Джей, по-моему, гостям неинтересны твои семейные байки, — Изабелла, которая ходила за новой бутылкой воды, остановилась за его спиной, положила руку на плечо. Леруа накрыл ее ладонь своей: — Если гостям неинтересно, они могут об этом сказать. — В отличие от некоторых, они вежливые, шушу. Ты вытащил запасные одеяла из кладовой, как я просила? — Да, мэм. Конечно, мэм. Изабелла фыркнула, потрепала его по голове и обернулась к гостям: — Покажу вам комнату? Со стороны Леруа, конечно, было круто отвести им одну комнату. Только все равно как-то неловко. Странно даже: дедушке заявил «мы встречаемся», а тому, с кем встречаешься, толком не можешь ничего сказать. — Что такое, Юр? — Отабек вышел из крохотной душевой, вытирая голову полотенцем. Второе полотенце обернуто вокруг бедер. Юра покраснел, натянул одеяло по самый подбородок. Потом разозлился на себя, вскочил, пошел попить — Изабелла оставила им минералку. Отабек больше не стал докапываться с вопросами. Подошел, обнял, положил подбородок на плечо. Юра медленно выдохнул. Всё ведь хорошо. Так хорошо, как может быть в их ситуации. — Я не ожидал, что он так разойдется. Гостеприимство прям фонтанирует. — Да, я тоже удивился. Жан-Жак, конечно, всегда был дружелюбный, но у него в гостях я впервые. Хотя два года назад он еще жил с родителями. Юра помолчал, поставил бутылку на место. Развернулся в объятиях, ткнулся лбом в плечо. Коротко выдохнул, провел ладонями по груди, по животу. Замешкался, прежде чем потянуть края полотенца. Ну нафига стесняться говорить вслух то, что думаешь? — Бек, у меня вся жизнь вверх тормашками переворачивается, а ты незыблемый. Скала, блин. А я тебе не говорю этого. Считаешь, наверное, что я, типа, за должное принимаю. Это не так. Просто я не умею, ну. Это вон Виктор хлеборезку не закрывает, на ушах у своей креветки висит. А я не умею вслух такое… — Юр, — Отабек подался вперед, коснувшись лбом лба. Почему он такой крутой и всё всегда понимает? Можно лопнуть от переизбытка эмоций просто. — Я тебя точно не придумал? — тихо спросил Юра, отбрасывая в сторону злополучное полотенце. — Меня придумали мои мама и папа. Майса подтвердит, она встречала маму со мной из роддома, — серьезно сообщил Отабек, медленно запуская ладонь за резинку его трусов. Юра потянулся поцеловать. Это был просто подарок. Вот так вот в гостинице разбегались бы по разным номерам, не имея ни минутки друг для друга. И много, много, много работы. И пара сообщений в вотсапе по вечерам. «Жить без тебя не могу» — сопливые глупости. Может. Только вот не очень хорошо. Томас встречал его в боксах, ухмыляясь. Юра быстро огляделся по сторонам, плаката «ты уволен» не наблюдалось. Накануне Фельцман сообщил, что дело закончилось штрафом, эту гонку он едет бесплатно. Ну, могло быть и хуже. И вообще, оно того стоило. — Что на тебя нашло? Ты же не выносишь его, — с улыбкой спросил Томас. — Ну… — Юра помялся. — Да он как ураган. Не успеешь опомниться, а он уже заболтал и утащил. — Смотри, чтобы он тебя еще куда не утащил. На рок-концерт. Или в католицизм, — Томас хлопнул его по плечу, — а еще у него красивая сестра, он ее тебе не сватал? — Не думаю, что она красивее меня, — буркнул Юра. — Да ладно. Не переживай так. Это не худшее, что может отколоть гонщик. Тебя еще ни разу не засняли в караоке в пьяном виде, например. — Какой там пьяный вид, я спортсмен! — О да, разумеется. Ладно, раз ты не собираешься хлестать водку, я за тебя спокоен. Ну, пойдем смотреть, что у нас тут. Кстати, что с физиотерапевтом? — Я попросил менеджера найти. Он обещал, что в Баку со мной уже кто-нибудь поедет. — Отлично. Ты на выносливость не жалуешься, конечно, но скорость реакции я бы на твоем месте все-таки потренировал побольше. Вообще идеальный набор навыков тогда будет. Юра кисло кивнул. Внести в тренировки бОльшую систематичность было бы прекрасно. Он уселся рядом с Томасом, который уже открыл на планшете прошлогодние графики. Обсуждение быстро захватило, после пресс-конференции возобновилось — Томас принес термос фруктового чая, и можно было даже не отлучаться на полдник. Главная надежда здесь возлагалась на моторы. У Феррари двигатели были мощнее. Но у Мерседес и Ред Булл — надежнее. На тормоза тоже большая нагрузка — из-за обилия шикан. У Томаса были идеи по настройкам, но с практическим применением требовалось ждать до завтрашних тренировочных заездов. Причем завтрашние показатели не обязательно останутся актуальными до самой гонки: с начала сезона на этой трассе не было еще ни одной гонки, а значит, слоя отработанной резины еще нет. — Ну всё, — Томас выключил планшет, — хватит теоретизировать. Надо смотреть, что там будет в итоге. Поэтому закончим на сегодня. Не ешь чересчур много арахисового масла. Не знаю, как они вообще способны его поглощать в таких количествах. Ты же слышал эту историю про Алана Леруа? В начале его карьеры они жили в Монако, и Алан не особо выбирался сюда, кроме как на гонку. И один друг семьи, по совместительству журналист, хотел добиться согласия на серию интервью по итогам нескольких этапов. Взял и привез Алану целый ящик местного арахисового масла. Он был так счастлив, что согласился на всё, даже не особо вслушивался, что у него там просят. — Вот это — настоящая любовь, — хмыкнул Юра. — Он, наверное, тебе про отца много рассказывает? — Больше про деда. Ты знаешь, что его пригласили? — Каждый год приглашают, — пожал плечами Томас. — А в этот раз он даже приедет, — похвалился инсайдерской информацией Юра. Томас восхищенно посмотрел на него, присвистнул: — Вот это да! Хочу его автограф! Вот это повезло! Он же так старается не светиться нигде! Ничего себе, Леруа-самый-старший вживую! Даже не верится! Фангерлинг в исполнении Томаса оказался для Юры внове. И еще бы понятно, если бы кем-то из своих, немецких восхищался. А тут… ну да, крутой был гонщик, но настолько? — Здорово! — сияющий Томас убрал планшет в рюкзак. — Хотя Жан-Жака, наверное, замучили сравнениями, но все равно — повезло иметь такого деда. А твой, кстати, как? Юра вспыхнул, отвернулся. Облизнул губы, обхватил себя руками. — Никак. — То есть? — обеспокоенно переспросил Томас. — Мы поссорились. — Потрясающе, — Томас отложил всё, сел обратно, — рассказывай. — Да нечего рассказывать. Не сошлись во мнениях. Я с ним помирюсь. — Мне жаль, — сочувственно сказал Томас. Юра шмыгнул носом, покосился на него: — Это ты сейчас так говоришь. А лет через пять твой сын отколет что-то, что тебе не понравится, и неизвестно, как ты отреагируешь. — Не представляю, что ты успел натворить. Ты дома не бываешь. — Успел. У моего деда очень четкие представления, что такое «успешная жизнь внука». А я в эти представления не вписываюсь. А он уговаривает принимать меры. А я не принимаю. — Благополучная спортивная карьера в элитной серии — не то? А что тогда «то»? Юра открыл рот, закрыл. Посопел. — Неважно. Моему деду скоро семьдесят. Его так воспитали. Я почти нашел для него аргументы. Всё будет нормально, Томас, правда. Не успеете соскучиться по пирожкам. Томас улыбнулся, ободряюще потрепал его по плечу. Хотел что-то сказать, но промолчал. Иногда Юре казалось, что его окружают святые.