Infinite Stream – Storm
Танец – это свобода. Однажды, когда ты забудешь, что будет больно. Танец напомнит тебе, как бывает легко. Это и есть свобода. Забыть то, о чём весь мир кричит тебе до головной боли. Кричит до невозможности услышать пение птиц или шум дождя. Многие не любят дождь, а он ведь несёт чистоту миру. Многие не любят. И может быть они правы. Танец – это дождь. Однажды, когда ты умрёшь. Танец напомнит тебе, как воздух чист, как зелена трава, как ярко солнце после туч. Дождь просто пытается смыть всё, что мы понастроили, но он как маленький ребёнок, пытающийся запихнуть куб в отверстие для шара. Так же не поймёт, что попытки тщетны, что понадобиться миллиарды лет и тонны воды, чтобы сточить этот камень, что куб не станет шаром. Жизнь – не танец. Однажды забыв, как будет больно. Жизнь обязательно тебе напомнит об этом. Многие уходят из жизни, как раз в напоминание забывшим. Ровно четыре года назад. В несуществующий день. На мокром из-за дождя мосту. Несуществующих людей стало больше. Високосный год. В такие года всегда умирает намного больше людей. В напоминание. Жестоко немного, не считаете? И придя домой с улыбкой, ты захочешь рассказать обо всём замечательном, что произошло. Но тебя встретит жизнь с напоминаем. Плати за счастье. Родители Виктора тогда погибли на мосту. Их нашли в реке. Тогда Виктор напрочь забросил танцы. Тот день последний, когда он был свободен. И сегодня он может полноценно почтить родителей, наконец. Он стоит на их могиле и всей душой желает не встретить в этом месте сестру. Он грустно улыбается, просто не зная, что делать. И молчит. Некоторые разговаривают, но что может сказать Виктор? Одиночество – то, что его родители никогда бы не пожелали своему сыну. Да кто такое пожелает своему ребёнку? Но всё так, как есть. Он просто шепчет «люблю вас». И почти уходит, вспоминая об оставшихся цветах в руке. Там рядышком, отдельно отгорожена ещё одна могилка. Бабушка. Виктор стоит на месте и боится, наверное. Больше всего он боялся разочаровать не отца, не мать - Бабушку. В руках полыхает запах свежих пионов, в голове бардак. Знаете, в таких местах вроде не страшно, но дрожь пробирает. Виктор решается, так же как все последние года. Подходит ближе, кладёт цветы и хочет зарыдать. Но не смеет. У Бабушки всегда болела голова, когда она волновалась. Дрожь проходит и всё, вроде, становится как обычно. Ни хорошо, ни плохо. И пока Виктор идёт до семейного дома Никифоровых, об этом визите ему будет напоминать лишь ниоткуда взявшаяся февральско-мартовская пыль на чёрных ботинках и озябшие руки в перчатках, что ещё пока хранят аромат пионов.Как-то ни хорошо, ни плохо.
***
Maroon 5 – Leaving California
Что бы ни произошло, дни всё будут наступать, и ты уже не молодеешь, так что нужно идти дальше. Примерно так решил для себя Виктор. Весна в отражениях витрин уютных магазинчиков развешивает гирлянды зелёных почек на сонных деревьях. В лужах ватные облака, а в легких расцветает свежесть оттепелью. План на сегодня прост: зайти за кофе, прикупить лёгкой одёжки, вновь кофе (только теперь на двоих), в четыре выйти к площади и встретить Криса, который привезёт Маккачина, а потом – чистая импровизация. Любимый кофе согревает изнутри, мартовское солнце – снаружи. Правда оно больше светит, чем греет, но работая в паре с теплой одеждой, оно неплохо справляется. Теперь магазинчики, магазинчики, магазинчики… Виктор тот ещё шопоголик. И этим всё сказано. Дай ему волю, он бы всю жизнь бродил по магазинам, особенно тем, которые ему по душе, как здесь, к примеру. Пакеты в руках растут в геометрической прогрессии, а деньги так же прогрессивно убывают. Транжира. Иногда он просто невыносим (всегда). Ладно, пора остановиться. Стрелки часов указывают на половину четвёртого, а там ещё кофе ждет не дождется. Латте – Крису (его любимый), себе – Мокка - тот, что с шоколадом. Запах потрясный. Настроение, само собой, такое же. Главное теперь поторопиться, потому что до встречи осталось всего пять минут. Шаг ускоряется, как и дыхание, и ритм сердца, и ненароком всплывшие воспоминания о случайной яркой встрече, которая произошла два месяца назад, в сознание парня сажают семечко, из которого довольно скоро прорастёт мысль и созреет желание о новой встрече. - Осторожнее! – Предупреждение врезается в разум чужим и всё же до боли знакомым голосом, но довольно поздно. Пакеты на земле, микс из латте и мокка на женщине напротив. Перед её жёлтого ещё зимнего пальто больше определённо никогда не станет жёлтым, а на лице, которое украшено странной, даже скорее зловещей гримасой и проступившим местами румянцем, потекло всё, что может потечь: тушь, тени, помада. Выглядит это примерно как жуткий-жуткий злой клоун. Виктор ничего не может сделать и всё наблюдает за лицом дамочки в поисках ответа кто же она такая, пока выражение её лица не смягчается, и чужой голос опять врывается в его сознание. - Неужели Виктор Никифоров пожаловал? И мигом всё проясняется. Надо же было столкнуться на улице с самой Лилией Барановской. Давным-давно он брал у неё уроки, а она видимо до сих пор преподаёт в Академии. Теперь даже за таким гримом Виктор может с уверенностью сказать, что она совсем не изменилась. Голос, осанка, причёска, всё это осталось таким же, как и лет десять назад. Столько времени прошло, а она с лёгкостью его узнала. - Лилия Барановская, - несколько оторопев, нескладно произнёс Виктор. – Ох, мне жаль за этот инцидент. Могу я чем-то загладить свою вину? - Вернись в танцы, - твёрдо и самоуверенно, впрочем, как обычно, ответила женщина, ещё больше заставая Виктора врасплох. Она быстро и ловко привела лицо в порядок и осмотрела одежду, - это уже никуда не годится. У меня мало времени, Виктор. Завтра Академия устраивает Весенний Фестиваль, приходи туда. Там всё и обсудим. Она уж точно говорила не только об одежде. Когда Виктор перестал танцевать, по слухам Лилия была разочарована больше всех. Именно разочарована. Уроки Барановской парень не то чтобы любил, но он много добился именно благодаря ним. Да и узнав Лилию поближе, можно было увидеть, как она горда своим творением и как с материнской заботой относится к подопечным. Виктор уважал её. Но видимо в этом месте никто не собирался выслушивать ответы Никифорова, и уходили так же внезапно, как и встречались. Телефон в кармане уже минут десять рвёт и мечет, так что парень боится брать трубку и просто спешит, наконец, встретить друга, попутно думая, чем может загладить вину уже перед ним.***
Cigarettes After Sex – Sweet
Голос вечернего города совсем не слышен, его перебивает шум весеннего дождя, который будет идти практически всю ночь, а утром оставит после себя напоминание мокрой свежестью из-за приоткрытого окна. Правда, не повезло тем, кто сейчас мокнет под ним, но это не относится к Виктору, Крису и Маккачину, конечно. Тёплый уют квартиры, приправленный мягкими джазовыми мелодиями под томным вокалом и запахами готовящегося ужина, обволакивает тягучей карамелью и даёт отдохнуть от дневных забот. Приятно. - Ты там куришь что ли? Ты ж не курил никогда, - с лёгкой насмешкой в голосе удивился Виктор, укладывая картофельные пластинки на противень. - Знаешь, это несколько расслабляет, - доносится голос с открытого балкона. - Знаешь, это несколько тебя убивает, - отвечает Никифоров в том же тоне. - Спасибо, мам, не знал, - в шутку язвит Крис. Тишина ненадолго обволакивает светлую и довольно просторную кухню вперемешку со звуками готовки картофельной запеканки. Это немного разбивает стереотипы, но в семье Никифоровых всегда готовил Виктор и не жаловался, потому что обожал это дело, да и получалось у него восхитительно. - Значит, Барановская и мой латте, да? – Усмехнулся Кристоф, заходя на кухню. - Ещё и мой кофе тоже, - поддержал Виктор, - но я действительно виноват перед ней. - Пойдёшь туда завтра и что дальше? Я имею в виду, ты ведь вернулся сюда для того, чтобы продолжить танцевать, так? - Да, но честно говоря, возвращаться в Академию как-то странно, - Виктор пожимает плечами и немного морщится, подбирая более правильные слова. - Я испытываю чувство вины что ли. - Чувство вины? – медленно переспрашивает Крис. – Заболел? - Нет, не заболел, просто чувство странное, ясно, - оправдывается парень, переводя тему, - будь добр, не стой истуканом и достань бокалы. - Слушаюсь, мам. - Ты пойдёшь со мной? Фестивали Академии всегда яркие и интересные. - А чем мне тут ещё заняться? Может, отыщем тебе там красотку или красавца. - Боже, закройся, Кристоф. Только об этом и думаешь. - А что такого? - Мне сейчас не об этом заботиться надо. - Это никогда не вредило, особенно тебе. Стряпня Никифорова и его компания на весь вечер загладили вину перед Крисом. И кажется, загладили что-то больное в душе самого Виктора. По крайней мере, ему нравится так думать. Вечер плавно перетекает в ночь, оставляя приятный привкус карамели. Пора бы спать, но совсем не хочется прощаться с этой атмосферой. Маккачин устроился в ногах хозяина, напоминая о себе теплотой. Виктор боится разбудить Криса и улыбается темноте, словно она прокручивает ему весь прожитый день приятным фильмом. - Я знаю, ты не спишь, - бормочет сонным голосом Крис. – Воздух прям пропитан твоей сентиментальностью. - Я просто не могу заснуть, - отзывается Виктор. - Ещё и лыбишься. - Ты это по голосу узнал? - Нет, вижу в темноте. - Ну, отчасти ты похож на кошака, так что это вполне похоже на правду. - Сам ты кошак. Теперь и лицо Криса украшает глупая улыбка. Миссия выполнена, и сон, наконец, свободно царствует в квартире. А завтра день начнётся с запаха прошедшего дождя и чая с бергамотом.Приятно.
***
Bastille – Flaws
- Чего кислый такой? – почти кричит через всё кафе Пхичит, замечая своего друга. - Ты слишком громкий, - бубнит Юри и отпивает травяной чай из фирменной кружки кафе. - И тебе привет, - бодро отвечает сверкающий счастьем парень, плюхаясь на противоположный диванчик. – Ты и правда не в себе, а выступление уже совсем скоро. Рассказывай. Юри и не хотел об этом говорить, ведь сейчас он понимает, что просто накручивает себя. Неуверенность, страх, прошлые провалы. Как говорят учителя, парнишка способный и старается, но морально совсем не готов. Но со стороны Лилии Барановской как учителя и ответственного за хореографические постановки Фестиваля это было слишком. Парень пялится в полупустую чашку чая, желая избежать этого разговора с другом, хотя понимает, что тот не отстанет так просто. - Юри, - зовёт Пхичит, ожидая описания проблемы во всей красе. - Я просто переживаю и всё, - отзывается Юри, - я не понимаю, почему Лилия дала главную роль мне, когда есть талантливый первокурсник, который намного лучше меня во всём. - Если дала главную хореографию тебе, значит верит в тебя как в танцора. Ты ведь так много тренировался, трудился не покладая рук, - Пхичит ждёт, пока друг переведёт на него взгляд, и улыбается ему своей фирменной улыбкой. – Хотя в танцах я понимаю не так много, но делая выводы из того, что я видел, считаю, что эта хореография действительно создана для тебя. Юрий бы не смог передать всю энергетику танца так, как сделаешь это ты. - Последняя репетиция в полном составе в костюмах через полчаса, а мне уже не по себе. - Если сама Барановская верит в тебя, почему бы тебе самому не сделать это? Там будет столько народу, поэтому ты должен показать себя в полной красе, помнишь? Я верю, что у тебя всё получится. - Спасибо, - мягко улыбается Юри. - Знаешь, ведь факультет дизайна помогал создавать тебе образ, а я занимался костюмом. - Конечно, знаю, к чему ты это говоришь? - К тому, что столько людей душу вложили в этот Фестиваль. Ребята трудились, так же как и ты. И если ты думаешь, что можешь так просто взять и провалиться, то будет совсем печально. Мы создали тебе образ, просто возьми и вдохни в него жизнь. Сделай так, чтобы люди оторвать взгляда от тебя не могли. Понял? - Понял. - Не слышу, - наигранно дуется Пхичит. - Понял, - чуть громче повторяет Юри. - Что-что? - Понял я! - Вот так, - смеётся Пхичит, - изъяны есть у всех, без своих недостатков Юри не был бы настоящим Юри. Его главной проблемой была неуверенность в себе. Он всегда проваливался на конкурсах и подобных мероприятиях как Фестиваль. Он никогда не играл главную роль, но теперь… Хотя Пхичит и горазд толкать пафосные речи, словно герой романа, но в конечном итоге всегда оказывается прав. И если Юри позволит себе провалиться сегодня, то подведёт всех. Он совсем этого не хочет. Лилия рассказывала, что эту хореографию раньше уже танцевали. Тот человек был особенным и очень талантливым. «Неужели я на столько же особенный?»Плохо. Катастрофично плохо.