Me and my broken heart

Камий отвлекается от оживленной беседы в компании на итальянском с французским вперемешку буквально на секунду -- проверить телефон -- и внезапно чувствует, как лёгкая улыбка сползает с лица, становясь замешательством, а сердце ухает вниз, привычно погружаясь в холодную липкую жидкость, поджидающую его жадной пастью. Спустя больше, чем год она все ещё не очень понимает как реагировать на Фабьена, демонстративно удалившего её из всех соцсетей и показательно лайкающего совместные с Габриэлем фотографии. Сложнее даётся только общение с Шарли, регулярно напрашивающимся "по-дружески" в гости и смотрящим глазами побитого щеночка, он совершенно ни в чем её не винит и не ждёт возвращения, но слишком открыто надеется, что с её помощью сможет починить то хрупкое и воздушное, что сломалось в нём с этим разрывом. И потому обычно Камий просто закидывает руку Шарли на плечо или ворошит волосы на его макушке и смеётся, неестественно и вымученно, гадая, как окружающие не замечают, что липкая ледяная жидкость из глубины грудной клетки вот-вот потечёт некрасивыми струйками из искривленного в подобии радости рта. Первое время она просыпалась посреди ночи, ощущая, как холодные тонкие лапки вцепляются в ребра и раздвигают грудную клетку, заставляя до утра реветь в подушку и чувствовать себя монстром. Разум всегда был её сильной стороной, но бесконечные доводы в пользу решения остаться друзьями рушились перед болью в глазах Шарли и Фабьена. Она надеялась, что со временем они тоже ощутят, как сильно разрушает их личности то невероятное количество компромиссов, которых требовало такое партнёрство, что однажды они тоже проснутся утром с осознанием того, что перестали быть собой, но кажется, желание починить то, что на самом-то деле никогда и не работало как отлаженный механизм, слишком сильно завладело умами обоих. Камий вспоминает, как однажды на одной из пьянок с труппой, которые она исправно посещала в попытках утопить холод внутри во всём, что горит, она заглянула в глаза Габриэля и увидела в них то же самое липкое отчаяние. И плутая по улицам ночного Парижа в поисках очередного открытого бара, они, перебивая друг друга и иногда захлебываясь слезами, выплескивали свою накопившуюся боль. От этого не было легче нести свой груз, но было проще знать, что ты не единственный человек на земле, тонущий в вине после завершения разрушающих твою душу отношений. И не было ни капли удивления, когда в рассветных сумерках Габриэль прошептал в поцелуй: "Потому что наши боли -- общие", -- и Камий легко рассмеялась в ответ, узнавая цитату. Она поднимает голову и встречается глазами с Габриэлем, напоминая без слов себе и ему, что хотя этот липкий холод на дне грудной клетки может у обоих никогда уже не исчезнуть насовсем, есть верный способ победить его хотя бы на время, и уже вслух, переплетая под столом свои и его пальцы с усмешкой добавляет: "Минус на минус даёт плюс", -- чувствуя, как боль в груди расплывается, расплавленным золотом растекаясь по венам.