Трандуил

Время тянулось, точно кто-то неторопливо и ревностно извлекал жизнь из эльфа, который умирал на моих руках. Он сжимал в своих руках ткань моей туники, что была вся алой от его крови, и судорожно шептал одни и те же слова… Я не думал никогда о смерти, но сейчас она была так близка. В битве эта сила выглядит совсем иначе, забирая жизнь под свист ветра, под яростный крик. Это страшное зрелище, но оно блекнет от одинокой смерти в тишине, где ты сражаешься с идущим на тебя холодом. Дыхание твое становиться чаще, но воздуха не хватает. Сам же ты становишься чище, доверчив как ребенок, прося прощения даже у врагов. В темноте рядом со мной замер скорбной статуей ещё один свидетель последнего боя, свет луны освещал его правильный лик, а очи лихорадочно блестели. Внезапно я вздрогнул от жара, что коснулся моих ног. Огненная кровь драконов коснулась меня. У этой земли нет больше этих всесильных защитников. Мы все были глупцами, считая их тех злом, что скрывается от неусыпного надзора светлых сил. Драконы были силой, что сдерживали алый сильмарилл. А теперь он слился с тьмой, что как мать пригрела его. Когда же все это началось? И почему на исчезновение двух орков в лесу я не обратил внимание? Мне было все равно, что случилось с ними… А все из-за того, что они не были эльфами. Ответ был рядом. Песочные часы, словно в насмешку, были разбиты рядом с драконами. Я вспомнил свою супругу, безумно смотрящую на штормовое небо, молвившую мне, что отсчет пошел – время торжества пришло. Мне нужно было следить за ней неусыпно, не смыкая глаз! Но я напротив посчитал, что пора начать строить дома в лесу, быть эльфами. Жить! Я стал избегать молчаливой королевы, так как чувствовал вину перед ней. Нельзя упрекать других в том, что они пытались не быть одинокими. Нельзя отвергать любовь, какой бы глупой она не была. А если тебе было все равно, что будет с ней, если ты был эгоистом, что мнил себя только правым, то нечего удивляться поражению, внезапной гибели. Ведь любовь в этом месте никуда не исчезала, она разгоралась в сердцах моих поданных, но погибла в моих руках, так как я оказался неспособным понять и простить сразу без всяких «но». Нет ничего хуже унижения любимых, а я унизил. И пусть я просил у неё прощения после, пусть разрешил ей попрощаться, но я запустил некий механизм, сделав её полностью уязвимой для тайного неприятеля. Только меня мучает одна мысль. Смог бы я отогреть её после того, как она вернулась другой? Думаю да, но я жалел, прежде всего, себя, думая, что это новое несчастье, а нужно было просто любить. Несмотря на все свои глупые ответы, оправдания, что не могли смыть с неё позора, моя супруга говорила правду. Эллериан мечтала о тепле, чтоб её любили, и, оставшись без меня, она имела право пойти в чьи-то объятия. Разве я чист перед ней? Нет. А нашему гордому народу стоит научиться любить, как делают степные орки. Семьи исчезнувших мужей восприняли весть стоически, лишь только глаза отражали пустоту и боль. Дальше же горели костры, женщины метались в неистовых плясках. Этот народ жил дальше без зимы в сердце, тем самым делая себя сильными против мрака. Уныние, печаль ведут по шаткой дороге, легко можно упасть в яму. Отчаявшийся из-за любви не сражается за себя, а снимает с себя защиту. Эллериан, похоже, не сражалась за себя, легко впустив холод. — Она не виновата, это не она… — в последний раз шепнул Энтарион и умер. А я же молча смотрел на его опустевшие глаза, что стали черными от расширившихся зрачков, лишь на самом краю радужки был виден ободок золота, но и он погас, когда я, не выдержав, закрыл ему очи. Да, мой верный враг, это не она, просто не может быть ею. Эл должна была помнить, как согревалась в твоих руках, и как ты её любил. Я видел в ней привязанность к тебе, но когда она вернулась, Эл не любила ни меня, ни тебя. Королева скорее всего где-то гордо умерла, так и не найдя тебя, чтоб попрощаться. А к нам же пришла тьма, коварно изменившая внешность. Сейчас же я и узнаю правду, ведь тот, кто привел её, рядом со мной. — Люантаэль. Ты можешь мне объяснить, что сейчас произошло? Почему вы втроем пришли к драконам? Почему убили их? И за что Энтарион заслужил смерть? Отвечай! — Я отвечу на все эти вопросы, владыка. Но сперва я расскажу не об этом, потому что я спал долгим сном, а очнулся здесь, рядом с вами, среди крови. Но я расскажу о том, что со мной случилось после моего исчезновения. Там я помню себя ещё не рабом, ведь моя Лисса вновь смотрела на меня. — Это не возможно, она была мертва. — Я знаю, но тогда все пошло против моей воли. Я оказался в ловушке… Теперь мне позволено рассказать все, тогда же должен был молчать. — Рассказывай, не томи, — молвил я. — Разрушь все мои иллюзии. — Вы знаете, что я не мог оставить Лиссу в том месте. Наш же народ ещё неизвестно сколько времени просидел бы в той пещере. Вот я и ушел, чтоб похоронить её. Правы были орки, когда предупреждали вас не ступать в лес. Ведь драконы всегда могли спалить его, но он существует сейчас, а драконов нет. Хотя тогда мне было все равно, что произойдет со мной. Потерявший любовь – уже неживой. В лесу я набрел на озеро. Бойтесь воды! Сила зла на этой земле исходит от неё, ей нужно было победить огонь чужими руками. Теперь огня нет… — Есть ещё балроги. Эллериан говорила, что они сидят в горах. — Это не тот огонь. Это тоже тьма, драконы же мыслили подобно нам. — Продолжай тогда… Что же ты увидел на том озере? — Умирающую женщину. Если бы я не пришел тогда туда, может ничего с нами не случилось бы. Вы были бы с Эллериан, а драконы парили бы в небесах. Но я дал новую жизнь той, что сделала меня рабом. Незаметно… Я до последнего думал, что владею собой, ведь она отпустила меня. Та женщина владела сильной магией. Она забрала у меня мою Лиссу и стала ей. Тенью её, душа же моей любимой далеко. — Не понимаю. — Она приняла её облик, забрала тело. Меня же она назвала своим осенним рыцарем, а после отпустила. Я вернулся в пещеру, думая, что вы там, но никого уже не было. Тогда я вспомнил о степях, правда, я не знал, в какую стороны идти. И, наверняка, меня вновь повела магия, ибо я набрел на вашу королеву. У меня и мысли не было, что что-то не так. Я спас Эллериан без приказов, но понял я, что в невидимых цепях, когда стоял пред вами и мог рассказать уже тогда обо всем, но вместо этого я молчал. И вот, сегодня был призыв. Я должен был идти на этот зов. И я шел, так как не мог сопротивляться, а рядом со мной шагала и ваша жена. Тьма знала, когда настал момент. Драконы мирно спали, не ощутив нашего прихода. А может некая магия усыпила их. Я не успел осознать всей ситуации, как королева обезглавила белого дракона. Алый сильмарилл покатился по полу, другие драконы зашевелились. Если бы они проснулись, то мы бы не выжили. Я тоже убил… изумрудного. Мне так приказали. Но третьего уже уничтожил Энтарион, что появился внезапно. Он не был околдован, просто спасал Эллериан. Вслед за этим Энтарион начал требовать у неё ответы на вопросы. Почему мы здесь, зачем мы это все сотворили. А она же, как змея, подпустила к себе близко, коснулась ласково ладонью его щеки. Но это была не королева, если бы я мог тогда сказать, чтоб он не доверял ей… Она сказала, что ей уже не нужны осенние рыцари, а после вогнала клинок в замершего от ужаса эльфа. Лжекоролева забрала камень, а мне же сказала, что служба окончена, что она не убьет меня, потому что помнит об услуге… — Как же её узнать тогда, раз она принимает любые обличия? И есть ли у меня хотя бы надежда, что Эл жива? — Не знаю. Она ещё называла свое имя. Таэна. Но настоящее ли оно… — Нам нужно убираться с этой земли, сообщить эльфам об угрозе. Теперь то мы можем строить корабли. Драконов нет. — Их то нет, но зато она управляет водой. Мы не уплывем, мой король. Нужно найти её и уничтожить, пока не поздно.