Insanity

Этой ночью они боготворят шрамы друг друга ©

Они расчерчивают их тела — руки, плечи, лица, животы и спины. Ощущаются под пальцами. Резко белеют на тонкой коже. Гладкие, рельефные, неровные полосы — может показаться, что их слишком много для двоих. Шрамы — их клеймо. Знаки принадлежности друг другу. Память о крови, пролитой на алтарь их безнадежной, неразрывной, болезненной не-любви. Пальцы скользят, обводя кривые рубцы, лаская лишённую чувствительности кожу, вызывая мелкую дрожь по телу — так, словно нервы в этих местах ещё живы. Будто импульсы по ним ещё идут к мозгу, неся с собой ощущения прикосновений. Мягких и нежных — подушечками пальцев, тёплых и влажных — кончиком языка. Так сокровенно. Так интимно. Интимнее, чем секс. Шрамы хранят в себе память о них обоих, как зарубки на стволах деревьев — грубые, уродливые, неизбежные. Призванные указывать путь, помогать не заблудиться во тьме. Вернуться обратно. Глубинная суть, высокое предназначение, сакральный смысл, оправданный болью и смертью. Их шрамы — высшая степень принадлежности, связанности, фетиш, облаченный в маску одержимости. То, что возбуждает сильнее обнаженного тела, сильнее поцелуев и горячего шёпота в ухо. Они ценят шрамы друг друга, любят их, наслаждаются ими. Касаются белых отметин на коже — осторожно, бережно, словно боясь углубить уже оставленные следы — и в этих прикосновениях больше открытости и доверия, чем во всем остальном, что они делают этой ночью. Это их прелюдия, ставшая важнее основного действия. Шрамы связывают их воедино, словно от одного к другому тянутся тонкие невидимые нити, переплетаясь, ветвясь и путаясь, с каждым новым рубцом соединяясь все крепче и крепче, завязываясь в узлы. Кривая улыбка на животе, бугристые следы от пуль, грубые рубцы на запястье, тонкая отметина на лбу, глубокие порезы на щеках и скулах. Практически парные. Как татуировки. Как напоминание о том, что они всегда будут причинять боль друг другу. Сегодня они отдают себя безраздельно и полностью, растворяясь в прикосновениях, в ощущениях, в жарком дыхании, в разгоряченных телах, влажной коже, спутанных волосах, дрожащих пальцах. Шрамы белесо мерцают у них перед глазами, ни на миг не позволяя забыть, чему они обязаны своим драгоценным «сегодня». Этой ночью они отдают дань памяти своей боли.