Insanity

Уилл не знает, как это произошло. Не понимает, не помнит, не хочет помнить, как вышло, что очередной сеанс в полутемном кабинете Ганнибала превратился в… в то, во что превратился. Он сидит на жесткой кожаной кушетке, подобрав под себя ноги, и на нем, кроме белья и расстегнутой на все пуговицы рубашки, нет ничего. Ему не холодно, несмотря на отсутствие одежды. Ему жарко — волосы неприятно липнут к влажному лбу, он то и дело небрежно откидывает их назад, даже не представляя, насколько вызывающе это выглядит. Впрочем, слишком долго задумываться о чем-то ему не позволяет алкоголь, гуляющий в крови, — около бутылки вина, если прикинуть примерно по тому, сколько раз Ганнибал наполнял для него бокал. Уиллу с самого начала показался странным его привкус, и он подумал даже, будто Ганнибал добавил туда что-то. Но это ощущение быстро отошло на второй план, сменившись эйфорией, легкостью, приятным теплом, разливающимся по телу, и потому теперь ему уже совершенно нет дела, что, помимо вина, было в его бокале, откуда в кабинете у Ганнибала взялись игральные карты и почему они оба выбрали именно покер. Хотя об ответе на последний вопрос Уилл все же догадывается. — Ну и... какова твоя ставка на этот раз? — спрашивает он, запинаясь. Ганнибал — в одних брюках, с растрепавшейся прической — лежит перед ним на кушетке и самодовольно улыбается весь вечер. Уилл сильно подозревает, что он и вполовину не так пьян, как хочет казаться, и это ощущение усиливается, когда Ганнибал протягивает ему новый бокал и его рука абсолютно не дрожит. — Ставка… — улыбается Ганнибал, и у него в глазах загораются искры: в предыдущей партии он уже раздел Уилла до белья и был страшно доволен собой. — Ставка — моё желание. — Какое? — Скажу, когда выиграю. Уилл недовольно морщится в ответ: — Как я могу принять твою ставку, если не знаю ее настоящей цены? — Так в том и интрига. Ганнибал продолжает улыбаться, и Уиллу это не нравится. Совсем не нравится. Даже не так — его это возмущает. Но распаленный алкоголем (а может, не только им) мозг отказывается даже от самого понятия осторожности. Уилл, щурясь, рассматривает свои карты. Переводит взгляд на лицо Ганнибала, пытаясь включить эмпатию, пытаясь уловить его настроение, понять, блефует он или действительно так уверен, что эта партия за ним. Потом снова смотрит на свои карты. Восьмерка, девятка, десятка, валет — все пиковой масти. И король — бубновой. До стрит-флеша ему не хватает всего одной — пиковой дамы. И он решает рискнуть. — Хорошо, я принимаю. Ответная ставка — та же. Мое желание против твоего. Ганнибал кивает. Берет из колоды карту взамен одной из своих. Дожидается, пока Уилл сделает то же самое, и медленно открывает карты, выкладывая их по очереди рубашками вниз. Десятка, валет, дама, король. Все — бубновой масти. Уилла невольно бросает в дрожь, когда он все же решается взглянуть на свою заветную пиковую даму, на свой стрит-флеш; а когда он вновь смотрит на карты Ганнибала, яркие цветные картинки начинают размываться у него перед глазами. Ему не хочется даже представлять, какое у Ганнибала может оказаться желание. С последней картой Ганнибал медлит. Крутит ее в пальцах, будто не хочет показывать вовсе. Но наконец открывает. Червовый туз. Уилл судорожно выдыхает и разом выкладывает свои. — Твой стрит против стрит-флеша, — дрожащим голосом шепчет он. — И мое желание. Ганнибал молчит, задумчиво покусывая губы. Бросает на него странный взгляд из-под полуопущенных век, приглаживает растрепанные волосы и медленно произносит: — Хорошо. Говори, чего ты хочешь. — Я хочу… вот это. Уилл замирает на секунду. Ему кажется, что он почти трезв, что он мыслит ясно, как никогда, и что та самая вещь, которую он собирается сделать, — решение обдуманное и взвешенное. Ему так кажется. А потом он тянется к Ганнибалу и, обхватив руками его плечи, целует в губы. Карты сыплются на пол, разлетаясь разноцветным веером. Ганнибал вздрагивает от неожиданности, прижатый к кушетке телом Уилла, но через мгновение отвечает на поцелуй жадно и яростно, вцепившись пальцами ему в спину, притянув его ближе к себе. Уилл чувствует прикосновение его теплого тела к своему и закрывает глаза, отдаваясь умопомрачительному ощущению горячей кожи, мягкости губ, жара внизу живота… Когда он отстраняется и, отвернувшись, встает, чтобы собрать карты и заодно скрыть смущение в глазах, Ганнибал улыбается так, будто это его желание исполнилось. Что лишь разжигает азарт. — Еще одну партию, — говорит Уилл, устраиваясь на прежнем месте. Ганнибал кивает снова, соглашаясь, приподнимается и осторожно кладет руку на обнаженное колено Уилла: — И ещё одно желание Уилл вздрагивает от прикосновения. Смотрит на ладонь Ганнибала, лежащую на его колене, и, усмехнувшись, продолжает тасовать карты. Они оба знают, какое желание будет следующим.