Insanity

Ганнибал выгибается, когда Уилл входит в него, и протяжно стонет, сжимая руки в кулаки. В кабинете темно, по полу разбросаны листы бумаги, исписанные тонким почерком, разлито вино, рассыпаны карандаши и стеклянные осколки — все, что Уилл смахнул со столешницы, укладывая на нее Ганнибала животом вниз. — Доктор Лектер, — шипит Уилл ему в ухо. — Вы же этого хотели, правильно? Чтобы вас оттрахали прямо во время сеанса. Вы хотели этого каждый раз, когда смотрели на меня, сидя в кресле напротив, ведь так? Ганнибал что-то невнятно бормочет, уткнувшись лбом в предплечье. — Не отвечайте. Уилл вытаскивает из него свой член и входит снова — глубоко, до основания. Ганнибал щурит глаза и вскрикивает, чувствуя его внутри, невольно раздвигает ноги шире и получает звонкий шлепок по ягодице. — Уилл… Почему-то это смущает его так сильно, что кровь приливает к лицу. — Мы никому не скажем, доктор Лектер. Он кивает, сдавленно застонав. Подаётся назад насаживаясь на член Уилла, и, протянув руку, прижимает за бедро к себе. Уилл резко переворачивает его на спину, швырнув на жёсткую столешницу, наваливается сверху, целует, кусая губы, и входит снова. Берет в руку его член. Сжимает, поглаживая головку большим пальцем, и принимается надрачивать в такт собственным движениям. Сегодняшний сеанс должен был стать первым после того, как Уилла выпустили из клиники. Должен был начаться в девятнадцать тридцать, потому что Уилл пришел точно вовремя — какой-то непривычно сдержанный, с гладко уложенными волосами, в новой рубашке, пахнущий чем-то приятно древесным, не похожим на его обычный лосьон после бритья. Сеанс должен был начаться — и закончиться через час, но что-то явно пошло не так. Воздуха мало, потому что дыхание перехватывает. Каждое движение глубоко внутри тела, каждое прикосновение вызывает отклик — мелкую дрожь и короткие, яркие вспышки наслаждения; Уилл гладит его по животу, слегка надавливая на мышцы и не переставая ласкать рукой, замедляет темп, входя глубоко и выходя почти полностью, проводит ладонью по его груди и шее. Сжимает горло — и воздуха становится ещё меньше. Ганнибал уже чувствует нарастающее внизу живота напряжение, когда вспышки удовольствия почти сливаются в одну, но из состояния эйфории его выводит внезапная и неожиданно громкая трель телефонного звонка. Уилл смеётся, отпускает его член и прекращает двигаться, все ещё оставаясь внутри. Ганнибал открывает глаза и обиженно смотрит ему в лицо. — Да, Джек, — совершенно спокойным, почти ледяным тоном отвечает Уилл. — Да, у Ганнибала. Подумал, что хочу продолжить терапию, — он подмигивает и прикладывает палец к губам. — А что с его телефоном? Не отвечает? Понятия не имею, почему. Ганнибал фыркает, покосившись на пол, где среди вороха бумаг похоронен и его мобильный. Уилл тем временем закатывает глаза и вдруг произносит: — Передать ему трубку? Ганнибал протестующе трясет головой, но Уилл, мстительно улыбаясь, уже протягивает телефон. — Доктор Лектер, — слышится голос Джека, и в этот момент Ганнибал изо всех сил стискивает зубы, потому что Уилл продолжает трахать его, вжимая в стол. — Да… Джек, — Ганнибал упирается рукой Уиллу в живот, слабо пытаясь оттолкнуть — но Уилл даже не думает останавливаться. — Мы ждём вас завтра в семь, доктор Лектер. Уилла тоже. У нас новое дело, и мне нужно, чтобы вы оба поработали как раньше, — говорит Джек. — Я заставлю тебя кончить до того, как Джек положит трубку, — шепчет Уилл. — В команде, — добавляет Джек. Ганнибал давится стоном, когда Уилл ускоряет темп, и сжимает трубку так, что белеют костяшки пальцев. — Да… Да, хорошо, — пытается сказать он, но вместо слов получается что-то невнятное. — Доктор Лектер, — после небольшой паузы озадаченно произносит Джек. — С вами все в порядке? Вам нужна помощь? На слове «помощь» Ганнибал кончает, выгнувшись на столе и уронив телефон на пол. Экран гаснет, моргнув напоследок, и динамик замолкает вместе с голосом Джека. — Уилл, — говорит Ганнибал четвертью часа позже, уже полностью одетый и причесанный, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. — Вы знаете, что поступили довольно грубо? Одно то, что вы передали мне трубку, вызывает негодование — причем весьма справедливое. — Если вам кажется это грубым, можете попробовать меня съесть, — невозмутимо произносит Уилл, застегивая на манжетах рубашки маленькие пуговицы. Ганнибал следит за его пальцами, невольно облизывает губы, и впервые грубость кажется ему… привлекательной.