Любить или убить?

      Я стою на обочине дороги. Справа от меня шоссе, с десятками и сотнями проезжающих мимо машин, а справа кусок зелени, вырывающийся из чащи леса. Рыжие волосы непривычно тёмные. И на душе так неспокойно...хочется рыдать и орать о помощи...но все же, почему мои волосы стали такими тёмными?       Я опускаю голову вниз и понимаю, что все дело совсем не в волосах. Дело во мне:я вся в какой-то красной краске, с неприятным металлическим запахом...Боже, что это?Неужели это... Мимо проносится ещё одна машина, поток ветра почти сносит меня в сторону. Я охватываю руками плечи от внезапно накатившего холода и понимаю, мои руки чём-то заняты. Я не могу просто так обхватить себя... Ребенок. В левой руке я держу свёрток и в нем ребёнок. И он плачет. Я одна, в крови, на дороге, с малышом в руках. Страх сильнее отпечатывается в моей голове. Мне страшно не за себя... мне страшно за ребёнка...

***

Крик. Темнота. — Все хорошо, Лидия. Это всего лишь сон. Это всего лишь страшный сон. Я цепляюсь руками за шею Стайлза и начинаю рыдать. В свете ночной луны и сквозь слезы я вижу его силуэт и становится чуточку спокойнее. Когда истерика спадает, я отодвигаюсь подальше от живота парня и сажусь на кровать, укутавшись в одно единственное одеяло. — Это был не просто сон, понимаешь? Он был таким ярким, таким живым...Я как будто..как будто...— я замолчала, проверяя, проснулась ли, или это все ещё сон,— Как будто отрывок из моей жизни.. Стайлз понимающе кивает. — Часто у тебя такое?— спрашивает он. — Впервые...впервые я просыпаюсь как в поту, как в каком-то дурмане..я... —Ты так закричала. Я подумал, ты умираешь. — Я и умирала. От страха. Снова кивок. — Мне тоже иногда такие снятся. Но обычно это события моего прошлого. Самый ужасный день моей жизни. Когда я проснулся на утро после той вечеринки и нашёл родителей убитыми. Это было ужасно. Я пытаюсь забыть это, но не могу... холодное тело на кровати...и ещё одно бездыханное в бассейне к верху спиной. Я чувствую себя виноватым, хоть и не сделал ничего. В том то и дело, я ничего не делал. Но этот сон снится мне снова и снова...и я ничего не могу поделать. — Мне нужно умыться. Я встала и пошла в ванную,хоть и могла сделать это в комнате. Но мне надо было побыть одной. Меня трясло. Холодная вода не помогала. Я села на холодный пол и услышала стук в дверь. — Все в порядке?— голос за дверью. — Да я...я сейчас... — Я зайду? Стайлз зашёл внутрь не дождавшись ответа. Он опустился надо мной на одно колено и аккуратно поправил прядь моих волос, свисавших на лицо. — Что тебе приснилось? — Ты не поймёшь. — Я все пойму,— он взял меня за руку и стал поглаживать другой рукой кожу. Я внимательно посмотрела ему в глаза. Он выглядел обеспокоенным,—тебе станет легче, если ты мне расскажешь. Давай же. Я внимательно посмотрела на брюнета. Что может случится, если я расскажу ему о своём сне? Собственно ничего. — Я была вся в крови, даже волосы и лицо, стояла на дороге, а машины проносились мимо меня не замечая. В руках я держала...я держала... — Что ты держала? — Ребёнка... — Ребёнка,— повторил за мной Стайлз и полностью опустился на пол,— какой ещё ребёнок? — А я знаю? Он был таким крохотным...таким беззащитным. И он плакал. Я боялась за его жизнь. — Понятно. — Что тебе понятно?— зло спросила я и поднялась. Стайлз резко поднялся за мной, явно не ожидая моей вспыльчивости. Его ясные как день карие глаза блестели, губы плотно сложились в узкую полоску, а на лбу показалась еле заметная морщинка. — Тебе часто сняться дети? — Нет. — Младенцы? — Я же сказала, нет! Что ты имеешь ввиду? Стайлз взял меня за плечи. — Это нормально. Ты пережила стресс, потеряла мать и сестру. А теперь пойдём спать. Завтра нас ждёт трудный день. Я послушалась, ощущая себя маленькой девочкой, папа которой укладывает ее спать. В ту ночь мне приснился сон. И с тех пор он снится мне каждый день. Утром я пыталась избавиться от последствий ночного кошмара, а именно синяков под глазами и опухших глаз. Но признаюсь честно, Стайлз выглядел не лучше:хоть щетина и придавала ему брутальность и мужественность, он был очень вялым и бледным. — Посмотри на это,— Стайлз просто швыряет ко мне в руки свой телефон, на котором включено видео. От злости он весь на взводе, встаёт за мной и смотрит на телефон. — Два дня назад, в ночь с 5 на 6 марта приблизительно с 23:00 по 01:00 в доме на улице Гринроуд начался пожар из-за технических неполадок с газовой трубой. — Ложь!— воскликнул Стайлз и я вздрогнула,— пожар был подстроен. Теперь слушай дальше. Женщина продолжала: — По словам соседей, огонь распространялся с немыслимой скоростью. Это подтверждает и тот факт, что хозяева дома просто не успели выбежать наружу. На месте происшествия были обнаружены останки, принадлежащие предполагаемой женщине по имени Натали Мартин и ее детей:трёхлетней Монике и семнадцатилетней Лидией Мартин. Личность погибших не может быть подтверждена, хотя других вариантов быть и не может. Оставайтесь с нами, и вы узнаете все свежие новости за последний день. — Эти сукины дети подбросили чьи-то тела в ваш дом! Ты понимаешь, что это значит?— Стайлз был настолько зол, что на секунду мне показалось, что он разнесёт в щепки деревянный стул, который стоял рядом. — Нет, я ничего не понимаю! Как это возможно? Что если это Моника и мама.. — Лидия, очнись! Я проверил весь дом, залез в каждый шкаф и зашёл во все комнаты-их там не было. Но теперь вы как будто мертвы. А это значит, что никто вас искать не будет, понимаешь? Мы теперь одни против них всех. Мы...я ...черт возьми! Он схватил стул и ударил его ногой. Деревяшки разлетелись в разные стороны и задели окно. Оно треснуло, но не разбилось. — Давай успокоимся...Просто, нужно успокоится, — я быстро дышала, тревожно поправляя волосы, — что нам теперь делать? — Я не позволю причинить им боль тебе, или твоим родным. Они уже убили мою семью, но ты тут не причём. Ты...ты - просто случайность. На твоём месте в магазине мог оказаться любой другой человек. Я не могу позволить им создавать иллюзию вашей смерти. Но я бессилен! У меня рана на животе, выгляжу я отстойно и постоянно хочу спать из-за этих долбанных антибиотиков. Я ничего не могу...я не знаю что делать. — У тебя остались деньги? — Причём тут деньги? — Я могу сесть за руль. Ты будешь сидеть рядом, мы поедем искать Монику и наймём сыщика, охранника, не знаю! У брюнета стали напрягаться вены на руках. Он то сжимал, то разжимал кулаки. — Хорошо. Хорошо, поедем. Это идея вроде бы не лишена смысла. Сидеть на одном месте мы все равно не будем. Тогда собирай продукты и вещи в машину. Я схожу в душ и будем выдвигаться. Он хотел было уже уйти, как я схватила его за плечо и потянула на себя. — Ты точно сможешь ехать в дороге? — Опять беспокойство за мое здоровье? — Опять беспокойство за тебя... Прежде чем я пожалела о сказанном, все мое тело обмякло и стало как вата под натиском его ярких карих глаз. Коричневые и янтарные прожилки играли с солнечным светом в неуловимую, почти не досягаемую человечному взгляду игру. Я смотрела на него, пьянела, проклинала, любила. Мне было мало этого. Но все же что-то заставило меня сделать шаг назад. Он сделал шаг вперёд. Мы снова стояли рядом, и я чувствовала его пылающее дыхание на своей коже. «Он высокий и чертовски сексуальный»- вспоминала я свои слова о Стайлзе, когда говорила их Эллисон. — Ты что делаешь?— он проводит пальцами по моей руке. Ощупывает каждый сантиметр кожи от плеча до ладони и ещё долго не отпускает моей руки. Такое обычное движение приводит меня в замешательство. Я молчу, не потому что нечего сказать, а потому что в голове слишком много мыслей и слов. — Что я делаю?— отлично, вопросом на вопрос. 1:1. — Ты пятишься. Вот что ты делаешь. Его хриплый голос. Его рука на моей щеке. Такая грубая и нежная одновременно. Я больше не могу. Просто не могу. — А ты не напирай и не буду. Я послушная девочка. И не люблю ругаться. Быстрым движением я страстно целую его и чувствую, что не я одна сейчас в замешательстве. Он отвечает мне, очень робко и нежно, но потом более властно. Стайлз целует меня, несмотря на всю его боль в животе и от ожога, подхватывает под попу и сжимает ягодицы. Я двигаюсь в такт ему, я вся пылаю и горю. Я голодна. Но не в прямом смысле слова. Не знаю как и когда, но мы оказываемся на старой скрипучей кровати. Стайлз сверху,он стягивает с меня лямку бюстгальтера и целует белую кожу на плече. Я понимаю, что сейчас должно произойти и ...меня заклинивает. Я вдруг ощущаю себя маленькой и беззащитной... чертов Джексон! Но я ничего не могу поделать, мне страшно. И это страх появился из моего прошлого. — Что случилось? Я сделал тебе больно?— Стайлз встревожен, впрочем, как и я,— Это все из-за сна? Он неподвижен и исследует мое лицо глазами. Мои ноги,которые ещё в джинсах, в отличие от майки валяющийся где-то на полу, раздвинуты и находятся между его оголенным торсом. Я не ловко подбираю их под себя. — Сон тут не причём,— шепчу досадно я. — Тогда что? — Правильнее сказать не что, а кто,— сморозила я и только потом поняла, что глупо было это говорить. Стайлз не на шутку расстроился. — Прости, я не знал, что ты не хочешь. Мне просто показалось..— ему показалось, что я первая как голодная тигрица набросилась на него. Именно так и было, но он этого не сказал. И спасибо ему за это,— Если я был груб или настойчив, просто скажи...Обычно это на меня не похоже...я хоть и менял девушек как перчатки, но никогда не позволял себе с ними плохо обращаться. Я не смогла больше это слушать и прервала его: — Ты тут не причём. Растерянность сменилась удивлением. — Не понимаю. Лидия, о ком идёт речь? И какую роль этот «кто-то» сыграл в нашем с тобой... Неужели он действительно ещё ничего не понял? Но я не хочу произносить эти слова вслух. Я буду молчать. Если надо будет, я буду молчать до конца жизни, потому что я слишком гордая...или потому что мне слишком больно, признаваться об этом человеку, которого люблю. Стайлз минуту неотрывно смотрел на меня, повиснув головой над моим распростертым телом. В какой-то момент я уже отчаялась, но вдруг его лицо изменилось. Видимо все было написано на моем лице. Я увидела, как выражение его лица становится напряжённым, а глаза злыми. — Я убью Джексона! Я обещаю, что уничтожу его. Что он делал с тобой?! Это было слишком для меня. Сначала мама с Моникой, теперь ещё и откровения перед парнем, в которого я по уши влюбленна. Хорошо, что он не видел мою спину...и часть ног... — Давай не сейчас. У нас есть дела поважнее. Этот ответ совсем не успокоил Стайлза, а даже наоборот, усилил его желание узнать правду. — Почему не сейчас? Когда как не сейчас, Лидия? — Потому что я не хочу это вспоминать. Зачем ворошить прошлое? Джексон Уитмор останется в моем прошлом навсегда. Брюнет ничего не ответил. Он поднялся с кровати, и по всей видимости, ушёл туда, куда и собирался изначально- в душ.