* * *
Информация, всё вокруг было информацией: неструктурированной, повторяющейся, противоречивой. Все сведения о предметах, явлениях, словах и звёздах, представленные в визуальной, звуковой, тактильной и ещё «какой бы то ни было» форме, переплетались, сталкивались, завязывались в клубки, пожирали друг друга и порождали новые потоки информации. Это был хаос, но не изначальный, который породил вселенные с их бесчисленными мирами, а хаос, созданный разумной жизнью, хаос, который породило человечество, когда поднялось над инстинктами и обрело сознание. Ноосфера. Она была частью этой информации, тем, кто своими мыслями и желаниями создавал её, и теперь это создание (разумная сущность? бог? новая ступень эволюции?) отторгало сущность-явление, которая когда-то носила имя Ярослава Залесская, человеческое существо женского пола. Двадцать пять лет, родилась в России в Тербунском районе Липецкой области, село Бурдино (население шестьсот сорок пять человек, где каждая собака тебя знает). В возрасте семнадцати лет уехала учиться в Москву, закончила МГТУ им. Баумана по специальности «Программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированных систем». Став инженером, работала в IT-компании. Не замужем, детей нет. «Я умерла?» — одинокая и отстранённая мысль. «Умереть невозможно, мёртвых не существует», — пришёл ответ, как будто её собственная мысль, но в то же время чужая. «Я не хочу!» Паника накатила так, что думать было совершенно невозможно. Яра была в ужасе, она, будто кусочек сахара в горячем чае, растворялась, исчезала в потоке информации, теряя своё «я», становясь всем и никем. «Я не хочу! И чай с сахаром я не люблю, совсем!» Тьма.* * *
Очнулась Ярослава на полу, всё в той же клетчатой пижаме. В голове всполохами проносились обрывки: «Стал известен не своими деяниями, а тем, что разрушил храм Артемиды в 356 году до н. э.» «Образует односторонний топологический объект в обычном трёхмерном пространстве». «Умер спустя два дня после дуэли на пистолетах». «Касательное напряжение и градиент скорости линейно зависимы». — Ярослава, меня зовут Ярослава Залесская, — прошептала девушка. Слова звучали подобно молитве или заклинанию. Она подползла и посмотрела на своё отражение в зеркале — увиденный человек был ей явно незнаком: тёмные волосы спадали чёлкой почти до бровей, на лбу широкой лентой прилеплен пластырь; аккуратный нос, пухлые губы, шоколадно-карие глаза… раскосые, с характерным «восточным» веком. «Я что, теперь китаец?!» Девушка поднялась на ноги, заворожённо наблюдая, как парень в зеркале вторит её движениям. Несмотря на всю абсурдность ситуации, внутри Яры росла уверенность, что она не спит, не сошла с ума и не галлюцинирует под наркотиками. — Китаец так китаец, как тебя зовут, мой милый друг? Давай найдём наши документы и узнаем, кто мы и где мы, а там дальше… Ох, не знаю я, что там дальше, будем разбираться. Девушка решила следовать заветам Алисы из Страны чудес: если написано «выпей меня» — выпивать, а если «съешь меня» — съедать. А что ей ещё оставалось? Но постепенно во всём разобраться ей не дали: требовательно и громко запиликало в коридоре. У двери Яра обнаружила небольшой экран домофона, кнопка вызова мигала, а на мониторе отображалось мужское лицо, тоже узкоглазое. — Кто? Что вам надо? — недружелюбно спросила Ярослава. — ЧонСок, ты как, голова ещё болит? Это же я, Ли СынГи, мы договаривались, что я приду утром. У тебя экран сломался? «Утром? Что, уже утро? Почему ж так темно-то? Полярная ночь? Народы крайнего севера? Значит, я не китаец, а ненец? Хотя квартирка совсем на чум не похожа». — Эй, открой, холодно же! — ныл в домофон гость. Залесская будто уже переживала всё это. Поколебавшись, она нажала кнопку, разблокировавшую дверь: иметь на своей совести окоченевший от мороза труп как-то не хотелось. «Что ж делать-то, что ж делать?!» Девушка метнулась в комнату, потом на кухню, споткнулась на чём-то липком и плюхнулась на пол. «А-а-а, моя задница!» — ЧонСок, тебе плохо, голова ещё сильно кружится? — Виденный на экране домофона парень уже был рядом. — Не зна-а-аю, — протянула Ярослава, решив пока ничего определённого не говорить. — Доктор сказал, у тебя лёгкое сотрясение! А выглядишь ты как-то не очень. И съёмки эти, последний эпизод же, — причитал молодой парнишка, поддерживая Яру и заискивающе заглядывая в глаза. — С тобой же всё хорошо? Ты сможешь играть? «Съёмки? Последний эпизод? Я что, бурятский народный актёр и сейчас мне предстоят скачки на оленьих упряжках? Эх, прокачу родимую! — Внутренний ироничный тон помогал Ярославе не скатиться в добротную такую истерику. — Этот, как его там, Сына… Сынго, блин, как его зовут? — может мне помочь. Носителя моего он, похоже, хорошо знает». — Так ты нормально? Лекарство принял? — кудахтал парень, нарезая круги вокруг хлопающего глазами хозяина апартаментов. — Вот, попей водички. Давай я открою жалюзи, давно уже утро, а у тебя тут темно, как в пещере! Ли СынГи развёл бурную деятельность. Он хорошо знал не только где в этой квартире хранится кофе, но и в каком ящике искать носки. — ЧонСок-ин, пожалуйста, если можешь, поторопись, иначе меня режиссёр живьём съест, все уже знают, что авария была несерьёзной, — подгонял он Яру, передавая в ванную мужскую одежду, пока девушка пыталась справиться с умыванием и чисткой зубов своего нового тела. Быстро переодевшись (рассматривать себя пристально она не решилась, опасаясь зависнуть над «висюльками»), она вышла, поправляя пиджак, надетый поверх футболки. «Всё-таки не северный полюс, — констатировала Яра, когда они вышли из дома, так и не накинув никакой верхней одежды. — И точно не полярная ночь». Вокруг было достаточно светло, температура воздуха была около четырнадцати градусов. СынГи брякнул ключами. — Поедем на моей машине, твоя же теперь в ремонте. Яра не возражала: водить она умела, но вот куда они собрались ехать, не имела ни малейшего понятия. — Стоп. — Голос режиссёра был недовольным. — Актёр Ли, я всё понимаю, вчерашняя авария, но вы стоите просто столбом! Вот рядом с вами любовь всей вашей жизни, а вы смотрите на неё как на пустое место. Мне нужна «химия» между героями! Режиссёр очень сожалел, что вчера после съёмок в павильоне они не поехали к озеру, не сняли эту дурацкую последнюю сцену и вот теперь вынуждены снимать дубль за дублем без какого-либо результата. Голова Ярославы раскалывалась, она уже совсем не понимала, что происходит и почему она должна это делать. «Если сделаю, как хочет этот слишком громкий низенький тиран, то он наконец-то заткнётся и я смогу поспать», — пришла утешительная мысль, и она попыталась изобразить всё, что её просили. Инструкции были вроде бы простыми. Обнять, заглянуть в карие глаза актрисы, замереть на три секунды, потянуться губами к губам, замереть на три секунды, медленно-медленно накрыть губы партнёрши, замереть на три секунды. «Кто так целуется? И эта стоит с открытыми глазами, как рыба-головастик!» — Ещё раз! — Режиссер был неумолим. — Ты более жалок, чем побитая собака. — Пак БоЁн презрительно посмотрела на своего партнёра по игре, и Ярославу это порядком разозлило: «Сама ты жалкая селёдка!» Неожиданно в голове Залесской замелькали, будто выхватываемые высверками молнии, целующиеся пары. Она не просто видела их, она ощущала их чувства, эмоции. Поцелуи супругов, лобзания любовников, робкие прикосновения подростков. Она может всё это передать! — Начали. — Голос режиссёра был где-то далеко, а Яра с мягкой улыбкой шагнула к партнёрше. В свои прикосновения и объятия она вложила всё то, что сейчас вспыхивало у неё в мозгу. Обнять БоЁн: «Я так скучал по тебе» — от жениха, вернувшегося из армии. Три удара сердца. Наклон к губам актрисы: «Ты для меня целый мир» — от первый раз влюблённого юноши. Тук. Тук. Тук. Поцелуй: «Ты моя!» — от уверенного мужчины, утверждающего права на свою женщину. — Снято, молодец, актёр Ли ЧонСок-ним, просто прекрасно! Отлично получилось! Всем спасибо за работу! Все стали кланяться и благодарить, Ярослава попыталась тоже поклониться, чтобы быть «как все», но пошатнулась, к ней подскочил СынГи: — Ты как? — Голова болит, — пожаловалась Залесская. Она уже не обращала внимания на актрису, а Пак БоЁн стояла с таким ошарашенным видом, будто её молотком промеж глаз стукнули, открывала свой хорошенький маленький ротик и закрывала опять, не в силах сказать ни слова. Ли СынГи поклонился, поблагодарил всех за работу и извинился, что они покидают всех, сославшись на плохое самочувствие актёра Ли. Ярослава была как в тумане, отголоски чувств целующихся пар ещё были в ней, пальцы подрагивали от нервного напряжения и пережитых эмоций — дорогу обратно она почти не запомнила. — Эй, почему не открываешь? — спросил менеджер Ли, когда они остановились перед дверью в квартиру. «Ох ты ж блин, у меня есть ключи? А я их взяла? Хотя нет, замок выглядит как в номере отеля, нужна карточка? А! Тут ещё и цифры, пин-код? Я же его не знаю!» — мысленно паниковала девушка, пока нетерпеливый СынГи не схватил её за руку и не приложил указательный палец к гладкой панели. «Будь благословенны современные технологии!» — только и могла подумать Яра, проходя в квартиру. — Знаешь, я хочу побыть одна, один, посплю, приду в себя, до встречи, — выпалила она, захлопывая дверь перед удивлённым парнем, который явно намеревался тут остаться. «Фух, что ж творится-то такое?» Она уже немного смирилась с ситуацией, что тело не её, но то, что творилось на съёмочной площадке! Как будто она себя не контролировала, была марионеткой, управляемой умелым кукловодом. Аналитический ум Ярославы пытался придумать происходящему хоть какое-то объяснение. Теория №1. Это галлюцинации, очень яркие и реалистичные. Что делать? Действия отсутствуют, невозможно решить проблему, находясь внутри галлюцинации. Теория №2. Раздвоение личности. Ярослава Залесская никогда не существовала, и все её воспоминания — это плод фантазии больного мозга, породившего субличность как защиту для основной личности. Что делать? Посетить психиатра. Теория №3. Переселение душ. Ярослава Залесская умерла, и по какой-то ошибке её душа, обременённая воспоминаниями, переселилась в тело не младенца, а взрослого. Что делать? Молиться. Пока все придуманные теории не очень походили на план действий именно для неё, Ярославы Залесской, совсем ничего не предпринимать или молиться ей не хотелось, а пойти к психиатру — это как признать саму себя «болезнью», от которой нужно избавиться, а девушке хотелось жить и быть дальше, пусть и в этом чужом мужском теле. Хотя, конечно, больше всего мечталось вернуться в своё, женское тело, поэтому мозг выдвинул новую версию третьей теории. Теория №3.1. Переселение душ, оптимистическая. Её тело не умерло, а «ждёт» возвращения своей души, надо просто его найти. Что делать? Освоиться в этом мире и теле, искать своё собственное тело. Ярослава опять подошла к зеркалу, желая изучить своё новое лицо. — Ты актёр, значит, ты красивый? — Она вглядывалась в экзотическую для её восприятия внешность. — Я даже и не уверена, как тебя зовут, — ткнула она пальцем в отражение. — А-ащ-щ, как же голова кружится! Как тебя режиссёр называл? А-ащ-щ, не могу вспомнить! Пристроив свою многострадальную голову на диванном подлокотнике, девушка взяла смартфон своего «вместилища», надеясь найти там хоть какие-нибудь ответы. Телефон разблокировался по отпечатку пальца. Второй раз благословив современные биометрические схемы идентификации, атеистка Яра уставилась на открывшийся экран. «Это что за иероглифы? Разговаривать с местными я могу, а читать, значит, не умею? Досадно!» Это усложняло задачу, но Залесская просто так не сдавалась. На её счастье, телефон был не «яблочный», в интерфейсе которого она не разбиралась, а привычный андроид. Русского языка в настройках, конечно же, не было, но нашёлся английский. Яра хоть и не владела им в совершенстве, но вполне понимала. — Первый вопрос: где? Так, номер дома и улицу мне не надо, к чёрту подробности, город какой? Seoul, South Korea (Сеул, Южная Корея). «Не Китай, значит. Теперь вопрос: когда?» — Окей, гугл, какое сейчас точное время и дата? «Да что такое, он мне всё равно на этих иероглифах отвечает. Перевести. Получается, что вчера я была сама собой». Немного покопавшись в Гугл Плее, девушка установила клавиатуру, поддерживающую русский язык, и продолжила исследования. Ярослава активировала голосовое воспроизведение текста сначала на корейском, потом на русском: она понимала озвученное, но русский был «родным», а корейский — как будто в синхронном переводе. Она не замечала этой «задержки», пока не услышала слова своего языка. Тогда девушка попробовала сказать команду по-русски, но не удалось: фраза всё равно прозвучала на корейском языке, будто внутри неё стоял невидимый тумблер на положении «Корея». Немного подумав, Яра набрала «привет, мир» по-русски, внимательно вгляделась в буквы и произнесла написанное. «Эврика! Написанное русскими буквами произносится по-русски!» Она включила диктофон и повторила, глядя на текст: — Привет, мир! Прослушала запись: мужской голос звучал с неуловимым акцентом, но говорил он вполне понятно. Гугл эту русскую речь также распознал. «Значит, я настоящая! Субличность вряд ли может знать другой язык, если его не изучал носитель! — обрадовалась девушка, но тут же её одолели сомнения: — А что, если он изучал? Хобби у него было такое — русский язык». Яра продолжила искать информацию, перерыла почту, заметки, документы, пока не наткнулась на резюме, написанное «иероглифами», продублированными по-английски: Ли ЧонСок, актёр, 21 год. «Фотография в резюме похожа на моего носителя или нет? Все эти восточные люди кажутся близнецами! Так он это или нет? — Пришлось сползти с дивана и опять устроиться у зеркала, сравнивая по частям: нос, глаза, губы, скулы. — Уши, я где-то слышала, что уши у каждого человека такие же индивидуальные, как отпечатки пальцев. Очень похоже, как и всё остальное. Значит, я Ли ЧонСок». В графе «иностранные языки» значился английский, русского там и в помине не было. Ярослава облегчённо вздохнула и улыбнулась; парень в зеркале улыбнулся ей в ответ. — А ты вроде ничего, когда улыбаешься, — сказала она своему отражению. — Зубы ровные. Залесская продолжила изучать телефон: теперь пришёл черёд телефонной книги, списка звонков и чатов. Больше всего вызовов, СМС и переписок в чате было с Ли СынГи (какие-то такие звуки произнёс Гугл, когда она скопировала имя контакта), на аватарке был юноша, который приходил к ней утром. «Кажется, очень может быть, вроде бы это он, похож…» — А-ащ-щ, как же мне начать их распознавать? — выругалась Яра. — На корейском я, значит, говорю как на родном практически, а вот лица различать не умею! Следующий чат-болталка пестрел анимированными смайликами с сердечками и поцелуйчиками, на аватарке был котёнок с розовым бантом, и подписан контакт тоже «Kitten» (котёнок). «Это его девушка, что ли?» — подумала Ярослава, разглядывая по-анимешному большие глаза нарисованного зверька. Список знакомых, с которыми Ли вёл диалоги в чатах, был поистине огромен. «Он что, только и делал, что переписывался? Какой общительный мальчик, или это такой пиар для актёра?» От попытки распознать иероглифы и лица начала опять кружиться голова, и Яра прилегла на пол, благо он был не только чистым, но и тёплым. «А это Инстаграм. Что он туда выкладывает? Селфи, селфи, селфи, эта фотка похожа на профессиональную, ага, подписано, что промо сериала. Благословен будь автоматический перевод! Кофе, селфи, машина, селфи, селфи. А мальчик самовлюблённый. Ого, а лайков достаточно много, и даже комментарии есть». Она выборочно перевела несколько. — Оппа, ты такой милый — Красавчик — Оппа, я приготовлю для тебя рамен! Неужели он настолько популярный актёр? Хотя нет, у по-настоящему популярного актёра миллионы подписчиков, а у него всего двадцать тысяч. Телефон неожиданно завибрировал, и Яра, не сразу поняв, что происходит, нажала «ответить» вместо «отменить». Голос в трубке был женский, взволнованный, а обращение «сыночек» помогло понять, кто это говорит. — Алло, да, да, я в полном порядке, я дома, отдыхаю. В новостях на сайте про меня написали? Они преувеличили, я в порядке, в порядке, да. Я был на съёмках, всё хорошо. Нет, нет, приезжать не надо, пожалуйста, доктор мне прописал покой, и я буду спать. Со мной всё в порядке. Да-да, я позвоню. До свидания! «Фух, — выдохнула Яра и отложила телефон. Мама Ли ЧонСока оказалась настойчивой. — Прилететь, она говорила, что сядет на самолёт, значит, живёт далеко, но мне кажется, я её убедила, что не надо приезжать, сто раз пришлось повторить, что всё в порядке. Ох, надеюсь, она не поняла, что разговаривает не со своим сыном». Не успела она положить трубку, как телефон опять завибрировал и на экране появился «Котёнок». «Ну уж нет, хватит с меня сегодня разговоров. — Ярослава не стала сбрасывать звонок, а подождала, пока звонивший сам не положит трубку. — Я просто не слышу: в ванной или сплю. Разговаривать с животными для меня сегодня перебор». — Так много ещё надо узнать и понять, — устало произнесла Ярослава вслух. Голова болела всё сильнее, глаза закрывались, а телефон грозил выпасть из рук. Девушка заставила себя подняться, снять одежду и забраться под одеяло не застеленной с утра кровати. — Давай поспим, Ли ЧонСок, — прошептала она. — Утро вечера мудренее.