Культурный обмен

Сопоставив время обратного перемещения и маршрут следования поезда Пусан — Сеул, Яра рассчитала предельное расстояние, на которое они могут удаляться друг от друга. Сто пятьдесят километров. Этого вполне хватало, чтобы жить в разных концах одного города и никогда не встречаться. Вот только Залесская сомневалась, что эта ноосфера позволит им так жить. Нечто хотело, чтобы они были близко, очень близко. Всё дело в сексе? Ноосфере нравится спаривать людей и наблюдать за этим? Вот вряд ли. В мире миллиарды мужчин и женщин, и каждую секунду кто-то спаривается. — Яро Са Ва, быть может, это судьба хочет, чтобы мы были вместе? — подкинул ЧонСок романтичный вариант. Ярослава скептически посмотрела на своё собственное лицо, приобретшее при этих словах очень мечтательное выражение. Залесская всё ещё находилась в теле корейца, а он — в её. Они не стали спешить с экспериментами и сексом. Потому что тело ЧонСока было всё ещё ослаблено болезнью, а ещё Яра боялась, что второй раз чуда не случится. Останется просто секс. Уж чего-чего, а секса в этой перевёрнутой жизни для неё достаточно. Его подружка СуХён, сводная сестра МэРи. Немного подумав, она решила рассказать о близости с обеими девушками. Пусть знает, какие у него подружки озабоченные. Ну или какое у него озабоченное тело. Это не она, не Яра! ЧонСок схватился за голову. Если историю с ласками СуХён он воспринял ещё нормально, только разочарованно вздохнул, то происшествие с МэРи выбило его из колеи. — Да что такого! Вы же сводные, — недоумевала Яра, всё равно чувствуя вину за случившееся в кладовке. Могла же сбежать оттуда, а не стягивать с сестрёнки трусики. — Мой отец изменял матери ещё до моего рождения. Мы единокровные, — ответил ЧонСок. Яра надолго замолчала, обдумывая поступившую информацию. А ещё ей было стыдно, очень стыдно. — Ты поэтому ушёл из семьи? — спросила она осторожно. — И поэтому тоже, — криво улыбнулся ЧонСок губами Ярославы. А потом он рассказывал. Сбивался, возвращался к некоторым особенно сложным моментам и снова рассказывал. О детстве, матери, жившей после развода на острове Чеджу. Об отце, для которого сын был проектом и который требовал полного подчинения всем правилам. И ЧонСок подчинялся, во многом был не согласен, но не смел перечить. Конфуцианство. Яра уже успела прочитать многое про уклад корейского общества, и вот это «старше — значит лучше, начальник — значит прав» вызывало у неё внутренний протест. Очень хотелось добавить «не во всех случаях». А ещё она поняла, насколько трудно ЧонСоку было пойти за своей мечтой наперекор воле родителя. — Подожди, я не поняла… Ты богат?! А мы живём вот в этом? — прервала рассказ Ярослава, разводя руками, обрисовывая их более чем скромные условия проживания в домике на крыше в Сеуле. ЧонСок потупился и промолчал. — Ты это… как их там? Из чоболей? Наследник одной из крупнейших корпораций Кореи? Но ты от всего отказался, чтобы стать актёром, я правильно поняла? — не унималась Залесская. — Да, Яро Са Ва, ты очень умная, — кивнул ЧонСок. Он уже не смущался, а как-то даже с вызовом смотрел на собеседницу. В своё собственное лицо, на котором крупными буквами было написано изумление и недоумение. — А ещё я тебя старше, поэтому ты обязан меня слушаться. СынГи скоро придёт? ЧонСок почему-то от этого вопроса смутился, воровато оглянулся на дверь, а потом подался вперёд, оказываясь совсем близко к Яре, почти соприкасаясь. — У нас есть два часа, нуна. — Знаешь, тот факт, что ты чоболь и наследник, многое объясняет, — начала рассуждать Яра, а потом осознала ещё две вещи: ЧонСок признал её старшинство, назвав «нуной», старшей сестрой, и он собирается её сейчас поцеловать. Иначе зачем его губы насколько близко? — Стоп, мальчик, — запротестовала Яра, накрывая рот ЧонСока ладонью. Поцелуй она всё-таки получила, в переплетение линий жизни и сердца. — Я сейчас девочка, но очень хочу стать мальчиком. Зачем ждать? — ЧонСок немного отстранился, заглянул в глаза Ярославе. Залесская не нашла возражений. Она просто боялась, что обратного обмена не произойдёт, а будут только возвратно-поступательные движения. — Достань из моей сумки презервативы. Я не хочу, чтобы моё тело забеременело. Средства предохранения Ярослава купила сразу же после происшествия с СуХён, когда поняла, что не может полностью контролировать это чужое мужское тело. Даже с сестрёнкой МэРи умудрилась ими воспользоваться. Это немного утешало её совесть: плодов кровосмешения не предвидится. — А ты уже… не могла?! — ЧонСок инстинктивно положил руку на живот. — Не помню день цикла, — задумчиво отозвалась Яра. — Что? — не понял ЧонСок. — Я о менструации. Ай, уже не важно. Но лучше второй раз не рисковать. — Хорошо, нуна. ЧонСок долго копался в сумке. — Может, душ принять? — спросил он, как-то неуверенно держа в руках найденные презервативы. — Мы с утра мылись. Иди сюда. — Ярослава, устроившись на разложенном на полу матрасе, похлопала рядом с собой. Она уже успела стащить футболку, открывая исхудавшее за дни болезни тело, которое и в лучшие времена не было слишком широким. Актёр Ли и, как теперь выяснилось, чоболь Ли отличался высоким ростом и изящным астеническим телосложением. — Дверь на защёлке, снаружи не открыть, — сказал ЧонСок, успокаивая то ли себя, то ли Ярославу. — Хорошо, давай я помогу тебе раздеться, — улыбнулась Ярослава. Она тоже волновалась, но явное смущение её перепутанного близнеца забавляло. — Я сам могу справиться. — ЧонСок решительно потянул футболку вверх одновременно с бюстгальтером, запутался в белье, так что Яре всё же пришлось ему помогать. — Это моё тело, позволь мне его раздеть, — тихо попросила Залесская, погладив красные следы от лямок. Она очень надеялась, что ей не придётся больше делать это чужими руками. Они избавились от одежды, помогая друг другу. Оставили только трусы и носки, потому что в домике было прохладно. Расположились на коленях друг напротив друга. Яра как в первый раз изучала своё тело. Пальцы прошлись по лицу, обрисовали контур губ, подбородок. Второй рукой она провела по затылку, собирая светлые волосы в кулак. Легонько потянув, она заставила ЧонСока запрокинуть голову, открывая тонкую беззащитную девичью шею. Ярослава чувствовала, что в этом теле она сильнее, и сдерживалась, опасаясь причинить боль. Уткнулась носом в левую ямочку над ключицей. Её собственное тело пахло чем-то неуловимо сладким, дурманящим. Яра лизнула кожу, чувствуя, как то мужское в ней, к чему она так и не привыкла, берёт верх. Кровь забурлила по венам, лишая контроля. Если бы она родилась мужчиной… Но сейчас Ярослава была будто внутри космического корабля, совершенно не разбирающаяся, как им управлять. Она опрокинула на матрац девичье тело, такое мягкое, податливое, желанное. Покрыла поцелуями грудь, живот. Яра перестала думать, разум отошёл на второй план, остались только инстинкты. Она забыла, зачем они всё это делают. Было важным только происходящее здесь и сейчас. Поймать горячее дыхание, отдать своё. Скользить руками по гладкой коже. Стащить оставшееся бельё. Устроиться у раздвинутых ног. Ближе. Ещё ближе. Соприкасаться мало. Хотелось врасти в своё-чужое тело, проникнуть, раствориться. Яра застонала от острого спазма подкатывающего удовольствия. Распахнув глаза, она увидела лицо мужчины, нависающего над ней. Он держался на вытянутых руках, упираясь ладонями в пол, и ритмично двигался, с каждым толчком заставляя её тело раскрываться, принимая его член. — Получилось, — выдохнула Яра и забилась в накатившей волне оргазма. ЧонСок подался вперёд, проникая как можно глубже, и замер, стиснув женские бёдра. — Яро Са Ва, презервативы, мы забыли… — Кореец говорил что-то по-корейски, и Залесская опять не понимала его. Пихнув парня в плечо, она намекнула, что некоторым стоит и слезть с неё, даже несмотря на то что эти некоторые в принципе представляют из себя суповой набор и много не весят. ЧонСок скатился и лёг рядом, опрокинувшись на спину и разведя руки. — Сил совсем нет, — то ли пожаловался, то ли просто констатировал факт парень, опять же по-корейски. — Говори по-английски, — лениво произнесла Яра, тоже продолжая лежать на спине, нежась в посткоитальном удовольствии. — Я возьму ответственность, Яро Са Ва. — ЧонСок придвинулся к ней и решительно взял за руку. — О чём ты? — Я на тебе женюсь. — Кореец произнёс это как клятву. — Что?! — Если ты беременна, я возьму на себя ответственность и женюсь, — повторил он медленно и чётко, подумав, что из-за акцента Ярослава не разобрала его слова. — Разберёмся, — не стала спорить Яра, подумав, что в их случае свадьба не самый плохой вариант развития событий. Будут как настоящая влюблённая парочка, которая не может разлучиться ни на минуту. А учитывая, что ЧонСок — наследник корпорации, и о деньгах беспокоиться не надо будет. Все эти аргументы Ярослава прокручивала в голове, стараясь быть рациональной. Но замуж совершенно не хотелось. Особенно за узкоглазого ЧонСока. — Я первая в душ. Яра стояла под водными струями, с удовольствием касаясь собственного тела. Как же хорошо было быть снова самой собой! Грудь, упругая девичья грудь! И между ног ничего не болтается. Залесская коснулась пальцами половых губ, ещё набухших после соития. Всё-таки ЧонСок отличный любовник, отголоски удовольствия ещё гуляли внутри. Или это она сама себе отличный любовник? Ведь сперва она трахала это тело. Ярослава засмеялась от абсурдности ситуации. А потом тщательно вымыла своё, только своё тело. Никому не отдаст.

* * *

— ЧонСок, нам надо поговорить. — Конечно, нуна. — Кореец присел рядом, заглядывая Яре в глаза. Он тоже уже успел принять душ, и теперь влажные волосы топорщились во все стороны лохматым ёжиком. Не отдавая себе отчёта, Залесская погладила ЧонСока по голове, чуть приглаживая это безобразие. Отдёрнув руку, она немного отодвинулась. — Это насчёт отравления. Мне кажется, это не случайность. Были ещё случаи, которые казались несчастливыми совпадениями, но ты мог умереть. ЧонСок, кто может желать твоей гибели? Даже не так. Кому выгодна твоя смерть? — Ты ошибаешься! — с горячностью заверил ЧонСок, но потом призадумался. А Яра рассказала ему об упавшем цветочном горшке и о машине, чуть не сбившей её на переходе. Напомнила, что он тоже попадал в аварию, а самое главное, токсин, который его практически убил. Актёр Ли совсем поник, и Яра, движимая жалостью, приобняла его, поглаживая по спине. — Единственный человек, которому выгодна моя смерть, это моя сестра МэРи. Тогда она получит всё… — Мне кажется, это не она. МэРи тебя любит. При этих словах ЧонСок скрипнул зубами, должно быть вспомнив, как его «любила» МэРи в рассказе Яры. — Ставлю все свои последние деньги на счёте, что это твоя мачеха, — задумчиво проговорила Ярослава. — Возможно, ты права. — Без «возможно», мальчик. Я права. Только нужны доказательства. Нельзя голословно обвинять человека. Дальнейшему их разговору помешал вернувшийся СынГи. Менеджер подозрительно покосился на них, а потом позвал ужинать. После еды, главными составляющими которой были уже привычные рис и кимчи, СынГи вывалил на парочку целую гору подозрений и догадок. О происходящем, об их странном поведении, о том, что это всё похоже на бред. Но, даже если это и так, они обязаны рассказать ему правду, потому что он устал мучаться, что его лучший друг и девушка… Тут СынГи добавил слово по-корейски, которое Яра не поняла, но которое очень удивило ЧонСока… В общем, они обязаны всё рассказать. И ЧонСок всё рассказал. Яра даже заткнуть его не успела. СынГи, утверждавший, что готов к любому объяснению, хлопал глазами и ловил ртом воздух, как рыба. — В это невозможно поверить, но я верю… — проговорил менеджер Ли, в сомнении покачивая головой, языком тела противореча своим словам. — Мы теперь вернулись обратно в свои тела. Но нам нельзя разлучаться, — говорил ЧонСок. Яра решила, что раз он начал, то этот фонтан не заткнуть, и пусть выговорится. Всё-таки СынГи его лучший друг. — И как у вас это получилось? — С трудом, — теперь ответила Яра, толкая ногой ЧонСока. Тот оказался на удивление понятливым в этом вопросе и не стал развивать тему.