Время падших королей

      Встреча с Канлакаром прошла плохо.       Даже я, несклонный драматизировать, готов признать, что хуже не придумаешь. Даже леди Ашайя, строгая и сдержанная, после этой встречи, где она присутствовала как представитель Домов, прошипела ругательства в адрес «высокородного идиота».       Обладатель столь нелестной характеристики явился на встречу в окружении пышной свиты. Сплошь золото и сталь — я отметил непривычные мечи канлакарцев, слегка изогнутые. Ничего необычного, Седрик Сонд учил и меня, и других сражаться не только против знакомого оружия. А уж клинки канлакарцев имелись и в королевском арсенале.       Для встречи выбрали ровную поляну между замком, где расположилась Элерис и ставкой владыки Канлакара. Где-то за спинами королей простирались их армии: и наши силы продолжали стягиваться, и силы канлакарцев, как докладывали шпионы и маги. После Уртара я предпочитал использовать их вместе.       Ветер развевал свободные светлые одежды канлакарцев. Шелестел меж цепей тяжелого красного платья Элерис. Она смотрела на Владыку и разговаривала с ним, но я знал, что не менее внимательно изучает каждого советника за его спиной, присутствующих магов Ордена Канлакара. И, разумеется, жену, которая, по слухам, и правит.       Я не хотел мешать сосредоточенности Элерис. Стоял за спиной, рассматривая насмешливое, загорелое лицо владыки Канлакара, его темные волосы и слегка раскосые глаза. Но не меньше внимания уделил и его жене. Видимо, красивой по меркам Канлакара, похожей на него — а может, все южане казались мне одинаковыми.       Я не мог не вспомнить, как Элерис хотела уничтожить их всех прямо здесь. Алавар уже успел шепнуть, что глав Ордена магов тут не было — видимо, решили перестраховаться. Они бы выжили в любом случае. И я помнил, что эта женщина, как будто насмешливо приподнявшая темные брови, не только направляет руку мужа, но и родила ему наследника, который остался где-то в глубине Канлакарских земель.       Уничтожив владыку, Элерис никак бы не смогла добраться до сына. И его именем маги начали бы войну. Долгую и затяжную.       Впрочем, сам владыка тоже не жаждал заключать мирных договоров.       — Вы пришли обсудить условия сдачи? — поинтересовался он.       Тут я все-таки ощутил отголосок ощущений Элерис, возможно, потому что в этот момент они у нас очень сходились: он идиот?       Его руки коснулась ладонь жены. Едва заметно, но и я, и Элерис это заметили. И владыка Канлакара мгновенно посерьезнел.       — Только если вашей, — улыбнулась Элерис уголками губ.       — Мы не хуже вас знаем, что ваши войска здесь далеко не в полном составе, — в голосе канлакарского владыки слышался акцент и шелест кривых мечей, ударяющих по костям. — Вам требуется время, чтобы собрать их. А нам — нет. Мы превосходим вас по численности. В несколько раз. Неужели вы хотите послать людей на убой?       — Видимо, вы давно готовились, — сказала Элерис. Она намекала на то, что смерть Ниры стала всего лишь поводом. Войска Канлакара были готовы давно, так что перекинуть их к границе оказалось простым делом — их столица так близка к нашим землям.       Возможно, отец мог бы заметить, как готовятся канлакарцы в их столице, шпионы наверняка ему доложили бы. Но с его смертью… мы потеряли драгоценное время. И я сам не знал, куда смотреть, не понял вовремя.       Я ощутил Элерис: она почувствовала мои мысли и коснулась успокаивающе, хотя внешне не двинула даже рукой.       — Возможно, — не стал возражать владыка Канлакара. — Но победитель получает всё. Какая разница, каким способом?       Встреча длилась еще долго, очень долго. Холод тонких, острых угроз, по краю которых ходили обе стороны, и жаркие опаляющие предложения.       Ни одно из них не было принято.       Канлакар не желал отступать. А Элерис просто не могла согласиться с их условиями: они жаждали уничтожить наше сопротивление сейчас и захватить трон.       Когда мы шли в шатер Элерис для совещания, я оказался рядом с леди Ашайей и не удержался, чтобы не сказать:       — Надеюсь, тот, кого вы предполагаете в мужья Элерис, готов столкнуться с проблемами.       Она как будто не сразу поняла, о чем я. А потом улыбнулась, как мне показалось, немного печально:       — У меня не было кандидата.       — Но…       — Я рада, если ее величество готова пойти на такой шаг. И если она пожелает, уверена, один из моих внуков будет рад сесть на трон, пусть даже в роли консорта.       Я не сразу понял, что она имеет в виду. А потом с удивлением посмотрел на леди Ашайю. «Пойти на такой шаг» — то есть для нее было достаточности готовности Элерис? Хотя я не сомневался, если леди Ашайя сочтет выгодным или необходимым, она напомнит о договоре.       — К тому же, — тонко улыбнулась она, — у меня не так много внуков и амулетов против Дара. Я рада, что ты помог одному из них.       — Возможно, Венару стоит прибыть в Тарн. Седрик Сонд мог бы многому его обучить.       — Возможно.       И по голосу леди Ашайи я понял, что она пришлет Венара в королевский замок, как только всё закончится. Чтобы тот обучался и стал лучше, чем его отец. А однажды занял место главы Дома Мевран.       И по взгляду леди Ашайи, потеплевшему от слов, я понял, кто на самом деле ее любимый внук.       Советники, Седрик Сонд и несколько глав Домов уже расположились в шатре, Элерис уселась на место во главе стола с картой, а мы с Ашайей зашли последними. Алавар ходил из угла в угол, наверняка нервируя присутствующих, но его внимание сосредоточилось на Соле.       Оба мага могли устроить соревнование, кто выглядит более бледным и изможденным. Я даже знать не хотел, сколько зелий выпил Алавар, чтобы держаться на ногах — зато его присутствие снимало вопросы, почему на встрече с владыкой Канлакара не было придворного мага.       Сол всё то время сидел здесь, за столом, положив руку на странную полупрозрачную пластину. Как объяснил Алавар, тот прощупывал магические щиты тех, кто был на встрече — достаточно близко, чтобы почуять их, но чтобы те не заметили слежку.       Не сомневаюсь, даже используя артефакт, у Сола ушло много сил. Не уверен, что сейчас он способен подняться на ноги. Но утирая со лба пот, он что-то невнятно отвечал Алавару. Тот кивал и снова задавал отрывистые вопросы, в которых звучало слишком много магических терминов, чтобы можно понять, о чем идет речь.       Элерис устало потерла виски, и я встал позади нее, положил руки на плечи, ощущая, как она напряжена. Ее ладонь накрыла мою руку, и я заметил несколько косых взглядов вельмож. Но им придется смириться, мы все сейчас не в том положении, чтобы растрачивать силу.       И я заметил, как некоторые поглядывали на леди Ашайю Мевран, будто ожидая, что сделает или скажет она. Но та сидела ровно и спокойно смотрела на нас с Элерис. Сильнейшие Дома Мевранов и Вейнов поддерживали нас. А я вспомнил ее последние слова, пред тем как мы вошли.       — Не стоит подтачивать то, что делает нас всех сильнее.       Тогда я решил, она говорит об Элерис. Но сейчас задумался, что возможно, она мыслила шире и имела в виду Менладрис в целом.       Алавар наконец-то закончил с Солом и уселся на стул. Я заметил капельку пота, стекавшую у него по виску. Но слова звучали решительно:       — Они ставят на численное преимущество. И на магов. Если вы займетесь первым, я возьму на себя второе.       — Не слишком самоуверенно? — осторожно спросил один из советников.       Алавар только приподнял бровь:       — Я Верховный Маг. И уж поверьте, у Ордена есть свои способы прощупать другой Орден.       — Но вы Верховный Маг недавно…       — Орден начал шпионить задолго до меня. И не прекратит и после. А сейчас мы прощупали защиту самого владыки. Да, придется потрудиться, но ничего невозможного.       — Остается молиться богам, чтобы вы были правы.       Алавар улыбнулся, и в его лице появилось что-то хищное. Как у животного, которое поймало добычу и знает, что можно с ней поиграть — потому что та никуда не денется.       — Боги выступят на нашей стороне. Мы составим Круг.       По всем присутствующим прошел то ли полувздох, то ли полушепот. Я слышал о том, что во времена королей-колдунов маги и жрецы могли смешивать свою магию. Они действительно вставали в круг и соединяли свою мощь, создавая что-то большее, чем каждый из них по отдельности. Самый сильный становился острием и направлял их.       — Круг не составлялся со времен королей-колдунов, — негромко сказал Седрик Сонд.       — Так если у нас есть короли-колдуны, почему бы не попробовать и Круг? — не смутившись, ответил Алавар и посмотрел на меня. — У меня сильные маги, есть артефакты, а я могу стать острием.       Я знал, что это не бравада. Он действительно мог. Он достаточно силен для этого. А даже если ничего не выйдет — это не опасно, в отличие от магии крови.       Легонько сжав плечо Элерис, я подтвердил свое согласие. И она сама кивнула:       — Хорошо, Алавар. Возьми на себя магов. Что с воинами?       У Канлакара действительно численное преимущество, но я не сомневался, наши войска хорошо подготовлены, и если навязать наши условия, то мы можем дать бой завтра же. Об этом говорил я, советники и Седрик Сонд, отрывисто чертящий пальцем по карте.       Пока Элерис не сказала:       — Нет.       Мы все уставились на нее. Кто-то с удивлением, кто-то, как я, ожидая продолжения. Она смотрела на карту:       — Вы ведь говорите о незначительном преимуществе? Местность здесь не позволит действительно повернуть ее против канлакарского войска.       Седрик Сонд кивнул. Канлакарцы были бы идиотами, если загнали сами себя в ловушку.       — Тогда мы подождем, — сказала Элерис.       Не выдержал один из вельмож:       — Но ради чего, ваше величество?       — Чтобы накопило силы то оружие, которое не берет в расчет Канлакар. Не может взять. Не в силах оценить.       В комнате повисла густая, напряженная тишина. А потом Алавар рассмеялся:       — Она имеет в виду себя и брата. Короли-колдуны.       Все присутствующие переглядывались. Кашлянул Эльдо Руарис:       — Если Клинок смог воспользоваться Даром у Мар-Шайалов, то оба короля-колдуна могут сделать это и здесь. Канлакар не ожидает подобного.       Они начали обсуждать. Кто-то спорил, Эльдо Руарис холодно говорил, что через день придут и его воины. А я снова прикоснулся кончиками пальцев к плечу Элерис, задавая вопрос, который могла понять только она. И ее рука уверенно легла на мою: сестра не сомневалась, что мы сможем. И ее взгляд говорил: вместе.       По правде говоря, у нас не оставалось выбора. Даже с Кругом, который выступит против магов Канлакара, у тех большой численный перевес. И я не сомневался, даже если сам владыка достаточно глуп, его военные советники знают, как воспользоваться преимуществом.       Когда споры и обсуждения пошли по третьему кругу, Элерис отправила всех спать.       — Завтра с утра мы продумаем четкий план.       Все медленно покидали королевский шатер. Мы с Алаваром остановились около входа, вглядываясь в расцвеченный огнями лагерь. Я еще ожидал проверки постов, Алавар собирался заняться тем же с магами. Произошедшее у Мар-Шайалов научило нас осторожности, так что теперь можно не сомневаться, мы заметим, даже если канлакарцы начнут колдовать чуть значительнее, чем раньше.       Я не хотел уточнять, уверен ли Алавар насчет Круга. Это могло прозвучать так, будто я не доверяю его силам — а я доверял.       — Пара дней отдыха не помешает, — сказал сам Алавар. Негромко и тоном обычного человека, а не Верховного Мага или лорда Вейна.       — Тебе хватит?       — Восстановиться? Вполне. Да и мои магические способности в полном порядке. Я потерял много крови, но здоров. А в Круге мне даже не придется вставать с земли.       Он усмехнулся и посмотрел на меня. В полумраке его лицо казалось бледным пятном, а отсветы костра вдалеке делали его волосы рыжими.       — Вы с Элерис тоже справитесь.       — Как будто у нас есть выбор, — хмыкнул я. — Она верит в нас.       — Она верит в тебя.       Мы еще какое-то время постояли молча. Потом Алавар вздохнул:       — Пойду проверю магов. Надеюсь, вы с Элерис не наделаете глупостей на поле боя.       — Ты тоже. Я еще рассчитываю, что ты пригласишь на свадьбу.       Алавар закатил глаза и, ругаясь, исчез в темноте. А я еще долго стоял посреди смутной тишины и такого хрупкого, но пока еще мира.       Он просыпается среди ночи, и я — почти одновременно. Слушаю его хрипловатое прерывистое дыхание, положив ладонь ему на грудь. И мои глаза успевают привыкнуть к полумраку, когда Киран садится на кровати, стиснув голову руками. Простая койка под ним тихонько скрипит от этого движения.       — Так много смертей, — бормочет он. — Так много…       — Ты что-то видел?       — Поле боя. Смерти наших людей.       — Это видение?       Он неопределенно поводит плечами.       — Нет. На любой войне есть жертвы. Скорее всего, просто страх. — Он криво усмехается. — Я — Клинок Менладриса, я бывал в битвах, но боюсь грядущей. Это делает меня трусом?       — Это делает тебя человеком.       Я обнимаю его, прижимаюсь к разгоряченной коже, ощущаю биение сердца, еще ускоренное после кошмаров.       Мы сидим некоторое время, слушая лагерь вокруг, окрики воинов, шелесты и шорохи. Я тоже думаю, что многие из этих людей, что сейчас тенями ходят в лагере, сидят у костров… многие из них останутся на этой границе с Канлакаром. Их тоже ждут дома, но они не вернутся. Никогда не вернутся.       Мне легче свыкнуться с этой мыслью, чем Кирану. Он ближе к этим людям, всегда был. А меня с детства учили тому, что я буду вести за собой людей. Буду смотреть, как они умирают. Никто не говорил, что это легко. Никто не утверждал, что я привыкну. Но еще маленькой девочкой я смотрела на воинов во дворе и знала, что однажды они, скорее всего, умрут за меня.       Мой брат тоже воин. И сейчас, ощущая рядом тепло его тела, я понимаю, что никогда не смогу привыкнуть к мысли, что он тоже будет умирать за меня — и за нашу страну.       Он не захочет оставаться в стороне. И будет делать то, что умеет. А я знаю, что буду делать то, чему научили меня.       — Мы ведем за собой людей, — тихо говорю я. — Мы принимаем решения.       — Ты веришь, что мы справимся с Даром? — спрашивает он       И я не хочу врать. Только не сейчас.       — Я не уверена в себе. Но ты сможешь. И если нужно, поведешь и меня за собой. Либо мы сейчас разобьем Канлакар, либо это обернется долгой войной, на которую у нас не хватит ресурсов.       — Думаю, Нира знала.       Я не сразу понимаю, что имеет в виду брат. Нира Ялавари.       — Она знала, что Канлакар в любом случае готовит войну, — продолжает Киран. — Возможно, через магов — и через них же заключила сделку. Я не сомневаюсь, что она смогла выгадать время. Пока не поняла, что мы…       — Готовы?       — Нет. Что подготовить нас может только настоящая битва.       Я фыркаю от негодования. Злюсь на Ниру Ялавари, что мы сыграли в ее игру, а она ничего не дала взамен — Алавар так и не нашел документов о Даре. Даже Нира не знала, как им овладеть.       Киран верит, что Нира увидела возможность в войне. Что мы сможем обуздать Дар. Но я думаю, она увидела, что мы сможем сделать это вдвоем.       Неожиданно брат встает с еще раз скрипнувшей кровати, а потом опускается на одно колено. И полумрак прорезает его шепот, эхом повторяющаяся давняя клятва.       — Я клянусь тебе в верности, Эли. Как своей сестре и единственной, кого я люблю.       Это могло бы казаться странным, обнаженный, укутанный тенями. Но я вижу брата хрупким, полностью раскрывшимся передо мной.       И опускаюсь перед ним на колени, рядом с ним, выдыхаю в его губы:       — И я клянусь тебе, Кир.       Щекочущий дым погребальных костров магов.       Влажный мох на каменных стенах склепов мертвецов.       Аромат храмовых цветов и золотые мазки краски, которой покрывают тела.       Мне казалось, я ощущал всё это. Чувствовал, как и каждый удар, что наносили канлакарские кривые мечи по нашим воинам.       Я и Элерис сидели верхом, наблюдая за боем с возвышения. Сестра облачилась в алый королевский мундир, а светлые, почти белые волосы, заплела в косу, перекинутую на грудь. Сжав губы, она смотрела на поле боя, слушала доклады.       Воплощенная богиня. Королева крови — и сейчас я верил, что чужой.       Конечно же, место и время выбрал Канлакар, ставя нас в неудобное положение — наше преимущество было в том, что мы ожидали подобного поворота. И первые звуки боевых рогов прошлись вдоль моего позвоночника. Я невольно задрожал, как будто тело в едином порыве тоже хотело броситься вперед, вместе с воинами, чтобы уничтожать наших врагов.       Но рука Элерис в перчатке мягко легла на мой локоть. Она знала, что я чувствую. Но напоминала, что еще не время. И я оставался рядом с ней, одной рукой держась за уздечку лошади, а вторую положив на отцовский меч на поясе.       Я отдавал приказы, твердо и не сомневаясь, советуясь с Седриком Сондом рядом.       Клинок королевы. Клинок Менладриса.       В какой-то момент я увидел себя глазами сестры. Одетый в угольно-черное — я сам выбрал отказаться от алого, здесь не тронный зал. Неподвижный на таком же вороном жеребце — лошадей выбирала Элерис и, криво усмехнувшись, сказала, что так мы больше похожи на воплощение богов.       На гнев небес.       Я был тьмой, что забирает души, а Элерис — воплощением Огненных чертогов для наших врагов.       Рядом с нами был Сол. Оставив лошадь позади, он сидел на земле, скрестив ноги и попеременно сжимал в руках то какие-то амулеты, то брал одну из разложенных на вытоптанной траве стеклянных сфер.       Придворный маг Сол Лиссири держал вокруг нас щит с помощью артефактов — и оставался нашим связным с Алаваром в глубине лагеря, в королевском шатре.       — Канлакарцы собирают магию, — сообщил Сол, не поднимая головы. Отложив сферу, схватил несколько амулетов, перебирая их в пальцах. — Верховный Маг замыкает Круг. Они готовы.       Элерис наклонилась ко мне и сказала негромко, так, чтобы слышал только я:       — Нам стоит попробовать вмешаться?       Я только покачал головой:       — Оставь магов Алавару.       Мы ощущали, что воздух как будто наэлектризовался, словно там, за частоколом канлакарских воинов, вгрызающихся в наши ряды, созревала гроза.       На миг я задержал взгляд на Соле. Я не знал, наказывал ли его Алавар за ту историю с Нирой, но не сомневался, что уж точно поговорил. И удивлялся, когда из нескладного неопытного юнца Сол успел превратиться в молодого мужчину, полноправного придворного мага, который сейчас удерживал щит вокруг нас.       А потом я на миг перестал думать: ощущение было таким, будто из сознания стерли все возможные мысли, выбили дыхание из груди и попробовали невидимым ударом пригнуть к земле.       Конь забеспокоился, так что одновременно со вздохами мне пришлось успокаивать его, похлопывая ладонью по шее. Я огляделся: лошадь Элерис пританцовывала на месте, но сестра уверенно натягивала поводья и смотрела на меня, приподняв брови.       Сол Лиссири, похоже, распластался на траве, но даже не сев нормально, сразу потянулся к одной из сфер, пробегая по ней пальцами.       — Что случилось? — спросил я. — Что говорит Алавар?       — Ругается, — Сол сжал пальцы на другой сфере. — Канлакарские маги нанесли удар раньше, чем ожидалось. Круг отразил его почти полностью, сейчас ответят.       Сол улыбнулся и добавил:       — Маг просит передать ее величеству, что один из жрецов наблевал на ваш ковер.       — Вычтем из его жалованья, — сказала Элерис.       Она, как и я, понимала, раз Алавар находит время шутить, значит, сейчас Канлакар ожидает сюрприз.       Я оглядывал поле боя, но видел, хотя удар на некоторое время внес смятение в наши ряды, но ничуть не остудил пыла. И воины не пострадали.       Я не знал точно, как работает Круг. Только то, что маги Ордена объединяют усилия, а их заклинания переплетают жреческие молитвы, тоже своя особая волшба.       Они нанесли удар четко, быстро и не предупреждая никого, даже нас. Наверное, я бы ничего не почувствовал, но внутри меня дремал Дар, и я ощутил, как он зашевелился, наконец-то поднял голову, пуская по венам жар. Отвечая на мощную магию Круга.       Канлакарцы падали. Некоторые из них больше не поднимались.       Часть из них загорелась, превращаясь в живые факелы.       — Круг прошелся по войску, — сообщил Алавар, — теперь их цель канлакарские маги. Больше с той стороны ударов не будет.       Но я видел, что и без магии воинов противника больше, гораздо больше.       Они нас, разумеется, теснили — по левому флангу, пытаясь разделить наше войско. Я отдал несколько приказов, но ощущал, что этого мало, слишком мало.       Мы проигрывали. Воины падали в грязь и развороченную сапогами землю, и даже потеря магов не потрепала их боевой дух.       — Милорд Маг говорит, что они занимаются канлакарским Орденом. Те не побеспокоят, но и удар по войску наши нанести смогут не скоро.       Когда рог затрубил, когда я увидел, как снова и снова падают мои люди, то обратился внутрь себя, освобождая Дар, почти баюкая его в ладонях, растворяя в собственном теле.       — Кир…       Я услышал Элерис, но только ответил:       — Пора.       Она не стала возражать. Кивнула. Я наклонился к ней, поцеловал, ощущая ее собственный Дар, который Элерис пока сдерживала, боялась спустить с поводка. Но я больше не мог ждать. Рыкнув в последний раз Седрику Сонду, спрыгнул с коня и достал отцовский меч.       Он пульсировал в такт моему сердцу, в ритме Дару. И я позволил этим троим соединиться, окутать меня.       И двинулся вперед.       Я видел одновременно врагов, лица которых сливались в невнятное полотно, а их кривые мечи будто стали одним. И в то же время наблюдал себя будто со стороны. Фигуру в черном, от которой волнами расходилась сила, сминая врагов без касаний, бросая их на землю, уничтожая.       Они поняли, что я иду, пытались убежать, но я только проводил рукой с мечом, указывая на них, и они падали, захлебываясь кровью. Других настигало мое лезвие.       Я не знал усталости. Я двигался быстрее человека. Вокруг меня расширялось поле мертвецов.       Мои воины испуганно шарахались, но их не задевала моя магия. Мой Дар.       Воплощение мрака и бездны. Ночного беззвездного неба, проглатывающего чужие жизни. Темный рыцарь из древних сказаний о королях-колдунах. Оружие смерти.       Дар окутывал меня, не позволяя нанести ни единой раны. Дар щупальцами бросался по команде на врагов, сворачивая им шеи, разрывая грудные клетки и выдирая гортани. На моем черном мундире не была заметна чужая кровь.       Но я ощущал ее. Чувствовал любую каплю. И за каждый удар по моим воинам, что я ощущал на поле боя, я отвечал болью канлакарцев.       Кровь смешивалась с грязью и хлюпала под сапогами. Проплешины, оставленные огнем, покрывались трупами.       Если бы они верили в Огненные чертоги, то сегодня многие отправились туда по моей воле. И я не сдерживал Дар. Позволял ему шириться, вырывать кости из плоти, сминать внутренности в еще живых телах.       В этот день я не нес боль и кровь. Я сам стал болью и кровью.       Тьмой и бездной между ударами сердец врагов. Заканчивающий их жизни темный рыцарь. Дар, льющийся из меня смертельным потоком, заполняющий поле, будто невидимая темная вода. Безоговорочно смертельная.       Я упивался этим.       Их смертью.       Больше не ощущая боли своих воинов, но наслаждаясь ужасом врагов, зачерпывая его и направляя в Дар, дошедший уже до владыки Канлакара. Я ощущал его страх. Я сжимал в невидимых тисках его сердце и сердце его жены, окутывал их Даром, позволяя понять, что могу в любой миг сжать тиски и раздавить их хрупкие сердца, будто переспелые плоды.       Одновременно я продолжал шагать по полю. Направлять Дар широким потоком на врагов. И в то же время щекотать сердце владыки Канлакара. Прикасаться языком Дара к щеке его жены, насмешливо, вульгарно, играя.       Она шла прямо за мной. Между мертвых тел врагов и живых воинов Менладриса, которые не знали, куда смотреть. Она шагала, не оглядываясь по сторонам, и ее алая одежда и светлые волосы ярко выделялись посреди боли и смерти.       Кир.       Она не остановилась, даже оказавшись за моей спиной. Просто решительно развернула меня к себе лицом — и Элерис была единственной, кому я мог подчиниться в тот момент.       Кому я когда-либо мог подчиниться.       Поцелуй меня.       Я взял ее лицо обеими руками, оставляя на ее бледной коже и волосах грязь и чужую кровь. Даже не знал, когда и кого я успел коснуться этими ладонями. Но Элерис не дрогнула и смотрела мне в глаза. И я поцеловал ее, властно, грубо, как будто в последний раз, прежде чем мир рухнет насовсем.       Просунул язык между ее податливых губ, стиснул лицо руками. Я был готов снова потеряться во тьме, когда ее рука скользнула у меня между ног, бесцеремонно, у всех на виду. И выше, разрывая несколько застежек мундира, рубашки… просто чтобы коснуться подушечками пальцев моей кожи.       Я ощутил Дар, что бушевал внутри самой Элерис, который она легко выпустила.       Моя хрупкая стальная королева.       И ее темный рыцарь.       Когда ее вторая рука легла на эфес меча, я понял, что она делала. Не просто возвращала меня, Элерис, подобно Алавару, стала острием для нашей силы, смешала наш Дар, как мы мешали дыхание, воспользовалась мечом и направила вокруг.       Не стремясь убивать. Она никогда не хотела становится королевой мертвецов.       Она делала то же, что я сам у Мар-Шайала. Но теперь нас двое. И это не просто Дар каждого — вместе он соединялся во что-то невообразимо большее.       Воины Канлакара падали на колени, не в силах сопротивляться давлению. В грязь, полную крови. Дар швырял их вниз, заставляя склониться и не позволяя подняться.       Оторвавшись от моих губ, Элерис посмотрела с восторгом. Даже ощущая вокруг павшее на колени войско врага, успокаивающийся Дар и безоговорочную победу, она прежде всего смотрела на меня.       А потом прошептала, как будто провела ладонью по бархату:       — Думаю, стоит обсудить условия нового мира с владыкой Канлакара. Хорошо, ты его не убил.       Она улыбалась, будто это было хорошей шуткой. Я знал, что мы оба еще почувствуем усталость, и возможно, придется взять у Алавара пару зелий, чтобы побеседовать с канлакарцами и сообщить о наших условиях.       И чтобы отпраздновать нашу победу наедине.       Но сейчас я видел нас будто со стороны. Черное и красное посреди смерти и крови.       — Пусть кто попробует сказать, что мы не воплощенные боги, — сказала Элерис. — Овладевшие, наконец, Даром, которого не было при многих прошлых монархах.       — Меня устраивает положение за твоим троном.       — Как пожелаешь. Но это ничего не меняет, для людей мы всё равно короли-колдуны, ты и я.       — И возможно, войдем в историю как безумные.       Элерис улыбнулась и взяла меня за руку.       — Кир, мы войдем в историю как те, кто вернул Менладрису былое величие.