У кошек девять жизней

Сладкое пламя гортань распирает. Будто случайно оброненный кубок Земля ускользает.* Мрачный коридор. Я медленно ступаю по тонкому свежевыпавшему снегу на его полу. Снежинки громко хрустят в тишине. Оборачиваюсь назад, но на снегу не остается моих следов, лишь ровный тонкий белый налет. Каменные своды давят на меня со всех сторон заставляя сжиматься от ощущения собственной ничтожности. Я не знаю этого места и никогда здесь не была, но что-то смутное мне знакомо. Странное чувство дежа вю. Черный камень холодный. Все тело сковывает холод, каждая клеточка покрывается изморозью и лишь слабый огонек в самой глубине тела не дает льду полностью сковать меня. Откуда же это навязчивое ощущение чьего-то присутствия? Словно тысячи глаз смотрят из-за тьмы закрывающий своды этого пути. Я знаю, что мне нужно вперед, куда-то в конец этого коридора, за его пределы, но все движения медленные, я еле передвигаюсь и боюсь остановиться, но никак не могу побежать вперед. За плечами, словно весь груз мира тянущий назад, шепчущий, что нужно остановиться и перестать сопротивляться и пытаться двигаться вперед. - Здесь кто-нибудь есть? - Есть, - шелестит пустота в ответ. - И кто ты? - Ты? Нас здесь много, кто тебе нужен? - в голосе доминируют любопытные женские нотки. - Ну, а кто есть на выбор? – спрашиваю, с сомнением оглядываясь вокруг. Никого. Только тоннель в обе стороны утопающий в снегу и тьме. - Смотря кого ты ищешь, девочка, - теперь в голосе клокочут мужские рычащие нотки. - Немного бессмысленный диалог получается, вам не кажется? - все еще пытаюсь идти вперед, хотя понимаю, что силы стремительно тают, но внутреннее чувство показывает, что я все делаю правильно. - Мы же в твоей голове, диалог под стать хозяйке, - третий голос юношеский. - Если мы у меня в голове и это мой сон, то можно поменять обстановку? Холодно, - рискнула попросить, зажмурилась и представила поляну с ярко светящим солнцем. Вокруг раздался тихий смех. Мда, а говорят если осознаешь, что ты во сне то можно его контролировать. Врут. - Холодно потому, что общение с нами отнимает у тебя слишком много сил, а твой резерв слишком мал и быстро заканчивается. - Не поняла, какой резерв? - Но ты интересная, если нас слышишь. - Эй, что за резерв-то? - меня полностью проигнорировали с этим вопросом. - А вы кто? - еще одна попытка зайти с другой стороны, - И что вы делаете у меня в голове? Обхватила себя руками запоздало отмечая, что заместо драной грязной одежды на мне сейчас кожаный темно-красный, почти коричневый костюм, стилизованный под чешую. - Ты нас сама позвала, - съязвил мужской голос. Просто отлично, прямо ответ на все мои вопросы. - Никого я не звала, если только кого-то из своей команды, но им услышать меня явно не получилось, - огрызнулась я. - Твоей команды? С чего ты взяла, что эти люди все еще желают тебя видеть? - Ну, как минимум по приказу капитана мне пришлось через все это пройти, и было бы странно после всего получить нож в спину. - Ты все еще уверенна, что тебе приказал твой капитан? Наивное дитя, тебе так сложно сначала думать, а потом делать?! Мужской голос шумно вздохнул, готовясь к гневной речи, но женский его перебил: - Не сейчас, всему свое время, - теплая волна воздуха коснулась макушки, словно в нее кто-то дыхнул. Я дернулась, но в коридоре все еще была одна, - Сейчас неподходящий момент обсуждать ушедшие дела, тем более ее резерв заканчивается. Она не понимает потому, что использует только внешнюю силу, в ней нет самого огня. Опять они про резерв. В голове неприятно забегали мурашки. - Хватит мне в голову лезть! - проигнорировали, но и мурашки пропали. - Да, я права, она использует остаточный след от общения с черным, - удивления было слышно не меньше, чем у меня самой сейчас. - Черным? Вы о том драконе на Пирожковом острове? Что значит остаточный след и почему вы у меня в голове сидите? Что происходит? Я вообще не понимаю происходящего! Объясните! - голова закружилась, и я опустилась прямо на снег сжимая виски. - Тише, не так громко, девочка. Мы давно ничего не слышали о Черном драконе, почти десять лет минуло с момента, как о нем было что-то слышно. Десять лет? Почти совпадает с датой освобождения рабов на Мариджоа! - Постойте, вы его знаете? Где он сейчас? - Сила покидает тебя, скоро все закончится, - проигнорировал меня четвертый голос принадлежащий старухе или очень взрослой женщине, - Жаль, что тебе не хватает силы нас увидеть, но мы не можем тебе сказать кто мы такие. Но у меня есть компетенция, в отличие от этой хамоватой молодежи, немного тебе подсказать. В скором времени в твою жизнь вернется дорогой тебе человек - он и сможет ответить тебе на все вопросы, которые ты задаешь нам. - Стало понятно, что ничего не понятно, - пробурчала под нос, сжимая руками голову - к головокружению прибавились черные мушки перед глазами. Проморгалась вроде как и отпустило. - Хотя погодите ка. Вы же можете отвечать на мои вопросы, если они не касаются вас или происходящего вокруг? - к этой мысли меня подтолкнуло шестое чувство, заворочавшееся под сердцем. Аккурат в том месте, где отец говорил должна располагаться та самая "сила" которой у меня нет. - Можем, - после паузы ответил молодой голос и крякнул, словно кто-то ударил его по затылку, мол, за каким чертом рот открыт. - Ладно уже. Спрашивай, пока еще можешь. - Мои видения на Шайке и вчерашняя Зима, это все относится к резерву? - Да, - голоса были удивленными. - А у меня еще есть резерв? - Немного осталось, - подумав, ответила женщина. Интересно, каково это полностью потратить свой резерв, если у меня сейчас уже пошла носом кровь? - Тогда вы не могли бы сказать, как им воспользоваться? - умоляюще прогнусавила, зажимая нос в потолок, мне казалось, что звук идет оттуда. - И что ты хочешь? - Я хочу еще раз увидеть капитана или команду... И просыпаюсь на полу в клетке. Ну, спасибо, выполнили просьбу, собаки. Что это было? Тело ломает, в горле пересохло, голова раскалывается на маленькие кусочки. Какой-то бредовый сон, но холод все еще сковывает тело, да так, что пальцы с трудом гнуться. Четыре голоса и все принадлежат разным людям. И кто это был? То же чье-то воспоминание, как уже было на Шайке Шраек или я опять смогла переместиться куда-то в нужное место? Вернется в мою жизнь. Капитан? Вот так и знала, что до добра не доведет жрать и срать на корабле йонко. Черт, как же тошнит... Или они про дом? Ведь судя по кораблю Дозора им больше некуда меня везти в таком виде и в клетке, если только как не на родину, иначе я не вижу смысла во всем происходящем. Я не тот уровень пирата, чтобы меня везти куда-то и так извращаться с отдельной каютой, хоть и с клеткой, и кражей аж с территории йонко. Там пиратов, как грязи - бери не хочу. И за бортом погода не радует. И ни зги не видно, хоть глаза выколи. Снаружи рвет небо молния и в иллюминатор видно, как белые шапки волн накатываются друг на и с силой ударяются о борта корабля заставляя его накреняться то на один, то на другой бок. Слух улавливает топот ног над головой и крики людей, отдаленно, но явно слышимые и все они тонут в раскатах грома. Шторм? Не так страшно, уже бывали на Ред Форсе...Ред Форс. Я тихо заскулила сворачиваясь в комочек на металлическом полу, хватая себя за колени и пуская слезы и в без того грязный рукав рубашки. Никто же не дал мне переодеться или помыться после поимки. И до сих пор никто не объяснил, что происходит. Они только кормят и все. Ни слова, ни намека. Почти три дня после пробуждения. Слезы сами потекли из глаз. Мне снова было жалко себя и свою участь и сейчас это все, что я могла поделать - рыдать, как слабая девчонка и жалеть себя. Как и сказала Шер. Ничтожество. Я просто хочу назад к Кане на камбуз, чистить картошку и спать у печки. Не нужны мне эти сражения, шпионажи и бои. Даже пускай меня спишут на землю - останусь на Зиме убирать дом, но, пожалуйста, хватит, я не хочу больше никаких приключений. И человеком быть не хочу, если мне нужно это все терпеть. Назад, назад в шкуру кошки и не знать никаких забот. Только тепло и ласку. Зажмурилась, вспоминая в этом холоде теплую ладонь, касающуюся мордочки. Намозоленные бечевками и рукоятью меча пальцы, мягко чешущие за ухом. Поглаживания по макушке и вечера у огня на сытый желудок. Ласковая девочка. Нежная девочка. Засранка мохнатая. - Ко всему и вдобавок еще и ливень хлынул! - дверь хлопнула о стенку. Вошедшие Дозорные были в черных, насквозь вымокших плащах, с которых лилась вода. В открытую дверь ветром ворвался запах сырого холодного моря и грозы. Я потянулась носом к свежему запаху после удушливой духоты клетки "выпивая" и впитывая в себя этот воздух. Глаза тот час же защипало от холодного ветра. - Чего надо? - утерла рукавом нос, а и плевать, все равно грязь сплошная. - Давай сюда руки! - удар по клетке ногой и я вопросительно поднимаю глаза на солдата, но, не споря, протягиваю руки сквозь решетку, и на них ложатся браслеты из кайросеки. Только после этого дверь клетки отпирают, позволяя мне выйти и выпрямиться в полный рост, разминая затекшие мышцы. Не сильно и больно, не такая уж и маленькая клетка была, хотя я бы была рада хотя бы покрывалу, а то на металле девочкам сидеть не пристало. Могут и не дождаться внуков, которых кому-то ой как надо. Утираю слезы с щек, потягиваюсь распрямляя плечи пока те же солдаты вяжут цепью между собой браслеты и, накидывая мне на плечи плащ, выталкивают из комнаты. На их лицах брезгливость. Конечно, запашок-то еще тот после канализации Пирожкового острова и трех дней минимум без душа. Шум моря становится сильнее, как и голоса носящихся по палубе солдат. Они ведут меня вперед по коридору, подталкивают к лестнице и, подгоняя, выводят на палубу. Рев моря оглушающим рокотом обрушивается на меня словно голодный дикий зверь. Волны лижут борта, выбрасываясь морской пеной на палубу и снося снующих туда-сюда матросов заставляя их хвататься на канаты и мачты. Поднимаю лицо, подставляя тугим сильным струям. Над головой темнеющим массивом нависли свинцовые тучи, почти касающиеся мачты своими брюхами. - Открытое небо, бескрайнее море, - невольно пробормотала под нос. Уважай небо, и твои паруса всегда будут идти по ветру, чти море и ни одна буря не потопит твой корабль. - Что ты там бормочешь? Живее! - они толкнули меня сквозь толпу в сторону капитанской каюты. Почему капитанской? А кто еще мог находиться в отдельной каюте на корме кроме как руководящий? Для адмирала маловат корабль и слишком неопытны матросы, при таком чине здесь бы и в шторм ходили, вытягивая носочки. Однако я слишком соскучилась по рокоту моря, по его голосу и запаху, что иду медленно, сопротивляясь и подставляя лицо этой дикой ласке и страсти стихии. - Чертова девка! - толчок приклада в спину ощутим, и приходится повиноваться. - Хватайте лебедку, ублюдки! - Держать порох сухим! - Снимайте паруса идиоты! Ветер шестьдесят узлов и усиливается! Море вокруг уже напоминало сплошную шапку пены. — Первый раз в шторм? — поинтересовался капитан, но отвечать не пришлось — по моему виду было ясно, что страх липкой пеленой обволакивает позвоночник. - Собаки, живее уберите паруса, - поздно, паруса на фок-мачте с гулом натянулись, и такелажные канаты с глухим хлопком лопнули. Белая ткань с гербом дозора взметнулась к небу и подхваченная ветром и дождем схлопнулась вокруг мачты дохлой медузой. Такое в шторм не распутаешь. А если о таком узнает начальство, то, думаю, кто-то получит знатный нагоняй. — Нравится? — Карие глаза смотрели с любопытством. — Это… ужасно. — Стыд, страх смешались воедино. О чем говорить, когда даже убрать руку от шкафа было страшно? — Неужели вы совершенно не испытываете страха перед океаном? Шанкс улыбнулся и ответил без тени иронии: — Я не имею права бояться. Любой из членов команды всегда должен знать, что между ним и океаном стоит капитан. Людям важен результат, и они стараются не вникать во все остальное. К тому же корабль — продолжение капитана, или наоборот. — Ред Форс отозвался словам капитана скрипом балок и стоном досок. Молния серебряной вспышкой разрезала небеса прямо над нами. На секунду все стихло, даже капель дождя замерла, а после, заглушаемый громом раздался вопль: - Корабль прямо по курсу! Что? - Это революционеры! - столько страха в голосе кричащего я не слышала никогда. Паника, всколыхнувшаяся в рядах солдат лишь усугубила толкучку и суету на корабле превращая, казалось бы, вымуштрованных солдат в кучку зеленых салаг. - Противник лег на другой галс! Нас заметили! - а затем, – Противник идет в крутой бейдевинд! - Оставить! Всем к орудию! - грохотнул голос совсем рядом, я развернулась к кричавшему и увидела перед собой высокого Дозорного в форме капитана, под которой сверкала золотая кольчуга. Черные волосы разметались мокрыми патлами по плечам** - Капитан, вы спятили! - Дозор не отступает, трусливые собаки, зарядить пушки! Ждать сближения! Трубный глас боевой тревоги разнесся с хрипом динамика по кораблю. Солдаты и матросы отработано разбились на отряды, занимая места у бортов и пушек. Часть артиллерии ломанулись в трюмы к пушкам, часть понеслась к носовым, менее мощным орудиям. Орудийные солдаты помладше спешили занять места у склада с порохом. Солдаты, которым надлежало идти на абордаж или отражать врага, в мрачном и грозном молчании расчехляли ружья, пистолеты, сабли, ручные гранаты и пороховницы. - Уберите девку в трюм! - о, про меня вспомнили и два солдата попытались втолкнуть меня в первую попавшуюся каюту, но только вот уже я уперлась, не желая пойди потом ко дну вместе с кораблем. Какой шанс у Дозорного корабля среднего класса против Революционеров шедших именно за этим кораблем? Никогда не поверю, что эта встреча случайна. Но только вот, что нужно врагу от нашего корабля? В голове залегли нехорошие мысли касательно моей кандидатуры. Оскал капитан не предвещал ничего хорошего, но все были слишком отвлечены кораблем, шедшим на нас в лоб, чтобы заметить вынырнувший с другого борта из под гребня волны корабль в смоле. В два раза больше шедшего по курсу, он с силой ударил в наш бок по касательной, заставляя корабль зачерпнуть боком кромку воды, в то время как на нем не осталось ни царапины. Черное дерево, мать его, уникальный материал. Деревья растут только на одном острове в Новом Мире. Корабль натужно заскрипел и, поднятый на несколько мгновений волной, всей массой обрушился на воду с высоты в две мачты. Силой удара меня снесло до ближайших деревянных ящиков, знатно приложив спиной и выбивая из глотки весь дух. Пока я приходила в себя, революционный корабль, шедший прямо по курсу, сравнялся с нами бортами. - Огонь! - грохот орудий двух кораблей слился в единый устрашающий взрыв. Силы выстрелов хватило покачнуть оба корабля и пробить их оборону. Я тихо взвыла вместе с ревом моря, отползая за какие-то обломки и закрываясь руками. Воли бы мне сюда чтобы не прибило хоть случайным обломком. Чертовы браслеты. Чертова кайросека! Прав был Бенн тысячу раз, что без силы фрукта я не способна ни на какие действия и сейчас все, что могу сделать: так это плакать и пытаться увернуться от летающих со скоростью пуль щепок. - Левый борт пробит! Бабах! Еще партия чугуна обменялась кораблями пребывания, благополучно пробив и наш борт, укрепленный кайросекой, и незащищенный борт противника. - Течь в трюме! - Огонь! Снаряд прилетел в нижнюю палубу подо мной. От удара палубу вновь выбило из под ног и тут же, едва я коснулась телом досок, над головой разорвался брандскугель*** ослепляя и оглушая. Писк в ушах стал нетерпимым. Кажется, кровь пошла носом. Я свалилась на палубу, сжимая голову в руках и воя уже в полный голос от страха и боли. Треск дерева и людской рев. Революционеры пошли на абордаж с двух сторон пристыковывая борты кораблей абордажными крюками и перелетая со своей стороны на территорию Дозорных. Песня пороха смешалась со звоном сомкнувшихся сабель. А что ваша покорная слуга? С учетом кайросеки на руках мне нужно было только делать ноги, что я и поспешила сделать. Пошатываясь под качкой судна и болью во всем теле, я дала деру в сторону кормы, где вроде бы еще не столкнулись две вражеские силы - основная масса сражающихся была на палубе. Взрыв и мимо меня пролетает чья-то конечность. Еще горячая кровь окропляет лицо заставляя в коматозе замереть забывая как дышать и куда двигаться. На моих глаза совсем рядом Дозорный взмахивает мечом рассекая живот революционеру, и я вижу, вижу отчетливо каждую каплю крови упавшую на доски и как мужчина, с криком боли падает следом, зажимая второй рукой распоротое брюхо из которого уже свисают кишки, а Дозорный добивает его ударом сверху в спину. Выстрел пушек в упор борта сбил с ног в очередной раз. Я отлетаю в сторону мачты, ударяясь плечом. Вспышка огня в теле. Рука бесполезной плетью висит вдоль туловища, пока второй пытаюсь придать себе вертикальное положение. От боли слепит разум, но куда страшнее паника разума после увиденного. Я…знала, что убивают, но пока не увидела это своими глазами и не могла подумать, что это так ужасно. Не выдержав, сгибаюсь, сплевывая поднявшуюся из желудка желчь вниз. В глазах двоиться. - Да как так… зачем… - хочется кричать на них, но горло давит спазм. Выстрел просвистел рядом с виском заставив прийти на миг в себя и в панике оглядеться. Везде кровь и тела. Я задыхаюсь от металлического запаха смерти и плоти, он липкой пленкой пристал к телу и я чувствую себя такой же убийцей, как и они все. Это и есть истинное лицо моря? И моя команда? Они так же сражаются, убивая по команде капитана. Шанкс, ты такой же?! Пушки громыхнули еще раз, корабль ощутимо начал крениться. Вода пошла в трюмы? Черт, надо сваливать отсюда, но куда?! Нос корабля медленно, невзирая на стихию, начинало пожирать пламя, перекидываясь по такелажу на паруса. Везде, куда не посмотри, сражались люди. Здесь не было своих и чужих за кого болеть, победа любой из сторон была не на пользу. Выстрелы. Рваная плоть, белая форма ставшая красной. Разношерстные революционеры. Щелк. Момент. Капитан Дозора размахивающий мечом и разом сшибающий с ног десяток нападающих. Щелк. Огненный смерч пожирает солдат раскидывая их после по сторонам. Щелк. На меня несется революционер размахивая мечом. На меня… - Эй ты, - выстрел ужалил лодыжку похлеще яда змеи, упала у мачты, хватаясь за простреленную конечность здоровой рукой. Не сквозное, пуля осталась в ступне. Кованый сапог ударил меня под ребра, как котенка отбрасывая в сторону и заставляя скуля сжаться, калачиком держась за живот. За эти месяцы в море каждая тварь норовила ударить именно туда. - "Славные Дозорные"- голос сочится сарказмом, - а убегают, как шавки поджав хвосты. И плевать, что я к Дозору имею отношение самое что ни на есть посредственное, взяли и перед смертью приписали к солдатам. Но не успела я и слово вымолвить против, как под протяжный писк висок революционера пронзила светящаяся пуля. - Какая неприятность, - сонным голосом мужчина подавил зевок, в мгновение ока оказываясь рядом. Дракона мне в мать, ну вот почему нельзя было просто сидеть на Зиме, чистить картошку и не выпендриваться?! Не лезть к Шер и ее пиратам, не лезть с ней в драку и впоследствии не участвовать во всем этом шпионаже с постоянными приключениями на пятую точку. Не получать по шапке начиная с Фарсаларха влипая во все, что только можно начиная от местной банды и заканчивая лезущего с поцелуями Синдбада. Сидела бы на кухне, спала бы в теплой кроватке, а не вот это все с Дозором, революционерами и, теперь для полного счастья, адмиралом Борсалино собственной персоной, стоящим над душой и зевающим. Разбудили бедного своими абордажами, не дали поспать. - Не самое лучшее место для леди, - увернулась от протянутой руки, но на одной ноге далеко не уползаешь. Однако свыше решили, что для меня маленькой девочки приключений мало на сегодня. Шипение огня ударилось о треск света, если этот звук можно сравнить с треском. Усиленная волей рука адмирала лениво встретилась с пылающим кулаком революционера. Светловолосый парень, усмехнувшись, отпрыгнул в сторону, крутя в руках водопроводную трубу. Серьезно? - Какие люди, сама правая рука Драгона, - адмирал лишь изобразил удивление, теряя пока интерес ко мне, чем ваша покорная слуга и поспешила воспользоваться, отползая в сторону. С помощью какой-то веревки свисающей с накренившейся почти рухнувшей мачты поднялась на ноги. Вы издеваетесь черти. Революционер стоял напротив адмирала с улыбкой и пылающей рукой. Адмирал скучающе разглядывал революционера. Совет вам и любовь, а я сваливаю - вон удачно в стороне болтается спасательная шлюпка. Оставив старшие чины разбираться между собой и моля Богов, чтобы они были при деле пока я не свалю отсюда, я похромала к цели надеясь успеть раньше огня захватывающего тот же бок. Хвала небу и открытому морю, что шлюпка оказалась дежурной и крепилась всего двумя стопами, после чего должна была спускаться на воду на канатах при помощи двух человек. На том удача и закончилась. Я дернула отворот накрывающего брезента, заваливаясь через борт в шлюпку, а вот как спустить ее на воду теперь одной? Свободное падение конечно прекрасно, но с такой высоты я убьюсь о волны...А черт, вокруг же шторм бушует, куда я лезу?! Хотя к черту, корабль почти объят огнем, шлюпка, даже в шторм, все лучше, чем на дне. Жар от приближающего огня уже был нетерпим, а на дополнительном оборудовании как обычно сэкономили, так что последнее, что я успела заметить оперевшись руками на борт в попытке вернуться обратно, как истончаются гнилые канаты в языках огня и зеленый бок корабля стремительно улетает вверх. Кажется, выражение лиц адмирала и революционера были эпичными. А вот кукиш вам, а не моя тушка. То, что им нужна я было уже очевидно. Секунда невесомости, боль от удара смешивается с соленой водой в легких. Одежда мокрым мешком тянет ко дну. Да о чем я! Чертова сила моря сковывает каждую клеточку тела, утягивая под маслянистые шапки валов. Я не могу пошевелиться. Воздуха катастрофически не хватает, жжение в груди усиливается, а свет от горящего корабля наверху становится все слабее, пучина моря засасывает свою жертву. Горькая вода по вкусу напоминала кровь — я все-таки глотнула ее. Поперхнулась, глотнула еще, попыталась выплюнуть, но она все лилась и лилась в меня, резала горло, желудок, распарывала щеки, распирала изнутри и давила снаружи. Заунывная песня моря коснулась слуха, уже на грани сознания я почувствовала, как тело проваливается на что-то мягкое и склизкое.