Рожденные беспределом

— Здравствуйте, — насторожено ответил Гарри, внимательно рассматривая старика. Ведь он вызывал у него двойственные чувства — Гермиона учила его чувствовать людей. С одной стороны, этот Альбус Дамблдор казался человеком добрым и приятным. Сам не зная почему, но Гарри был твердо уверен в этом. Но с другой… такой пристальный холодный взгляд, который старик прикрывал очками-половинками и ласковой улыбкой, Гарри видел только у Гермионы, когда она с наслаждением наблюдала за своими жертвами. И эта его одежда… Так одеваются или психи, или люди, которые уже создали себе такую репутацию, что не боятся показаться смешными. В общем, этот человек вызывал у Гарри страх, но вместе с тем — уважение. — Вы кто? — спросил Гарри, инстинктивно садясь подальше от Дамблдора. — Ко мне никто не приходит. — Я профессор, Гарри, — Дамблдор снова улыбнулся. — Профессор? — переспросил мальчик, внимательно наблюдая за стариком — Гермиона учила его подмечать даже самые незначительные мелочи. — Профессор… В смысле — врач? Но я здоров. — Нет, Гарри, я не врач, — старик тоже наблюдал за реакцией Поттера, — я учитель. Я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришёл предложить тебе учиться в моей школе — в твоей новой школе, если ты захочешь туда поступить. — Я не помню, чтобы тётя с дядей записывали меня в какой-то «Хогвартс», — Гарри хотелось потрясти старика, чтобы он не ходил вокруг да около, но Роза всегда повторяла ему, что он должен быть сдержанным и вежливым человеком. — Осенью я должен пойти… — Знаю, — мягко перебил его профессор, — тебя туда записали твои родители. — Они же пьяницы! — удивился Гарри. — Уж извините, сэр, но судя по Вашему внешнему виду, обучение там вовсе не дешевое. — Кто тебе сказал, что твои родители были пьяницами? — Дамблдор как-то напрягся, взгляд его стал ещё более… опасным. — Тётушка! — равнодушно пожав плечами, ответил мальчик. — Она мне всегда говорила, что мои родители были непутёвыми людьми и, напившись, погибли в автокатастрофе. Поэтому она и воспитывает меня. Сэр, не смотрите так, я к родителям претензий не имею, зла на них не держу. Ну напились, ну погибли, с кем не бывает? Тётушка у меня не сахар, но кто знает, может родители были бы ещё хуже. Так что я на жизнь не жалуюсь. — Твои родители никогда не пили, — Дамблдор перестал сверлить его своим тяжелым взглядом, — и погибли они не в автокатастрофе. Они были героями! — Да? — Гарри эта новость не заинтересовала. — Сэр, я уже сказал, тётушка меня вполне устраивает. Родителей я даже не помню. Вы лучше про школу расскажите — она для одаренных? Так я обычный мальчик, — про свои далёкие от обычного способности мальчик решил промолчать, — я даже учиться неплохо начал совсем недавно. Или Ваш Хогвартс — школа для «особо» одаренных? — Гарри не удержался и сделал акцент на слове «особо». — Нет, мальчик мой, — Гарри внутренне скривился от такого обращения, но промолчал. Он и так много лишнего сказал. Говорила же ему Гермиона — язык нужно держать за зубами. — Хогвартс — это не школа для сумасшедших. Это школа волшебства. Стало очень тихо. Гарри замер. Лицо его ничего не выражало, но взгляд метался. Он не знал, как на это реагировать. Одно дело — шутить вместе с Розой на эту тему, а с другой — говорить о волшебстве с пожилым человеком. Нет, Роза любила называть их с Герминой «ведьма и колдун», но все прекрасно понимали, что это всего лишь шутки. Волшебства не существует, верно? А то, что они умеют, это всего лишь не самые обычные фокусы. — Волшебства? — повторил он шёпотом. — Совершенно верно, — сказал Дамблдор. — Так это… это волшебство — то, что я умею делать? — Что именно ты умеешь делать? — Разное, — выдохнул Гарри, уже жалея, что раскрыл свой секрет. Оправданием может служить только крайнее изумление. — Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки. Могу сделать человеку больно, если захочу. А еще я могу превращать камни в розы. — Почему в розы? — Дамблдор невольно отметил, что этот мальчик слово в слово говорит то, что много лет назад говорил ему другой мальчик, тоже сирота, но именно слова про розы сбили его с толку. — Понимаете, сэр, — Гарри вежливо улыбнулся, — у меня есть подруга, её зовут Роза. И она очень любит чёрные розы. Это большая редкость, сэр, поэтому однажды я захотел, чтобы черный камешек стал розой. Просто подумал об этом. А камень раз — и превратился в цветок! — теперь он улыбнулся искренне, вспомнив удивление Розы, когда он притащил ей целый букет чёрных роз. Розы, правда, были с красным стеблем и черными листьями, но Томас очень понравилось. — Сэр, а Вы тоже волшебник? — он перестал улыбаться и резко перескочил на другую тему. — Да, Гарри, — профессор согласно закивал головой. — Волшебников не так много, но мы не редкость. У нас есть свои школы, магазины, есть даже Министерство Магии. Так ты поедешь в Хогвартс, Гарри? — это прозвучало как вопрос, но Гарри почувствовал, что его никто не спрашивает. Не захочет — старик долбанёт его чем-то (мало ли, на что эти маги способны), и Гарри с радостью не то что в школу поедет, а и с крыши спрыгнет. А старику почему-то очень надо, чтобы Гарри поехал туда. — Докажите, что Вы волшебник, тогда я поеду, — умом Гарри понимал, что лучше не нарываться, можно без этого ума остаться, но остановиться не мог. — А то мало ли, я соглашусь, а меня там… обманут, — на самом деле Гарри хотел сказать совсем другое, но пусть лучше Дамблдор считает его наивным мальчиком, ничего не знающим о жестоких реалиях жизни. — Похвально, мальчик мой, — старик улыбнулся, но Гарри сразу же понял, что эта улыбка фальшивая. Внезапно большой шкаф, в котором Дадли прятал свои самые любимые машины, загорелся. Гарри резко вскочил. — Что Вы делаете? — потеряв всякий контроль, закричал Гарри. — Тётя Петуния убьёт меня! Пламя погасло. Шкаф стоял нетронутый, без единой отметины. Гарри уставился на шкаф, потом на Дамблдора, потом с жадным блеском в глазах снова на шкаф. — Я тоже так смогу? — с большим трудом подавив алчные нотки, поинтересовался Гарри, уже представляя, какую выгоду можно извлечь из магии. — Всему своё время, — сказал Дамблдор, — по-моему, из твоего шкафа что-то рвётся наружу. В самом деле, из шкафа доносилось какое-то дребезжание. На лице Гарри промелькнул страх, который он быстро попытался скрыть. — Открой дверцу, — сказал Дамблдор. Гарри, поколебавшись, пересёк комнату и распахнул дверцу шкафа. Среди огромного количества самых разнообразных машин была запрятана маленькая картонная коробка. Коробка гремела и подрагивала, как будто в ней колотились обезумевшие мыши. — Достань её, — сказал Дамблдор. Поттер, уже не скрываясь, злобно зыркнул на профессора. — В ней есть что-нибудь такое, чему не положено быть у тебя? — спросил Дамблдор. Гарри посмотрел на Дамблдора долгим расчётливым взглядом. — Вы что-то имеете против, сэр? — издевательски произнёс он, прижимая вырывающуюся коробку к груди. — В Хогвартсе не терпят воровства. — Да? — взорвался Гарри — старик уже начал бесить его. — А что делать, когда тебя обворовывают? Это не мои деньги, это общак. Вы когда-нибудь бывали в приюте? Не просто зашли на пару минут, а действительно там были. Нет? А… тогда не поймёте. Эти деньги, мистер, мелким предназначены. Чтобы они могли нормально пожрать, а не те помои есть, которые полагаются им по закону! А Вы хоть знаете, как трудно раздобыть хотя бы пенс? Здесь, между прочим, не все деньги ворованные. Роза уже три года на вокзале собой торгует, и Помпушка к ней недавно присоединилась, теперь Розе чуть полегче. А у моей подруги Гермионы знаете, какой шрам на плече? Это из-за того, что она подралась со старшими мальчишками, которые у мелких последнее отнимали! И теперь Вы мне про воровство твердите? Я знаю, что это нехорошо, но есть-то надо! Выговорившись, Гарри плюхнулся на пол. Дамблдор посмотрел на него долгим оценивающим взглядом. — Прости, Гарри, я не знал, — в его голосе слышалось сочувствие, но Гарри почему-то показалось, что оно фальшивое. — Забудьте, — прикрыв глаза и вернув себе контроль, сказал Гарри, — Вы лучше про школу расскажите. Учебники, наверное, нужно купить, ещё чего-то. Я говорю сразу — денег у меня нет. То, что здесь, — он похлопал по уже спокойной коробке, — это не моё. Роза просто попросила подержать пару деньков, пока у них проверка. У тётушки можно ещё попросить, да вряд ли она даст. — У тебя есть деньги, — мягко сказал старик. — Родители оставили тебе приличное наследство. Гарри с трудом удержал все те цветистые нецензурные ругательства, которым его научил Том в состоянии сильного опьянения. Значит, пока он тут был бесправным мальчишкой, которому тётушка жалела лишнюю порцию каши и всячески подчёркивала, что он и так живет на их с дядюшкой деньги, «приличное наследство» спокойно где-то лежало? — Это прекрасно, сэр, — Гарри нашел в себе силы сдержаться и вежливо улыбнуться, — что мне нужно купить к школе? И когда мне можно взять деньги на эти покупки? — Всё, что тебе нужно, написано здесь, — Дамблдор протянул Гарри письмо, — завтра к тебе придёт Хагрид, это наш Хранитель ключей, он тебя и проводит куда нужно. А теперь я вынужден откланяться. Все интересующие тебя вопросы можешь задать Хагриду. Дамблдор встал и протянул руку. Пожимая её, Гарри внезапно сказал: — Я умею говорить со змеями. Я это заметил, когда мы ездили в зоопарк. Потом я встретился с одной в Лондоне. Она понравилась мне. А сейчас они сами приползают ко мне и шепчутся со мной. Это обычная вещь для волшебника? Гарри специально упомянул эту способность — он считал её не самой нужной, но интересной. Теперь ему было любопытно посмотреть на реакцию Дамблдора. — Нет, необычная, — сказал Дамблдор после секундной заминки, — но это встречается. Он говорил небрежным тоном, но с интересом задержал взгляд на лице Гарри. Тот понял, что старик ожидал подобного, но почему-то не хотел, чтобы это было. В чём же причина? Нужно посоветоваться с Гермионой, может, она что-то прояснит. Гарри поднял голову и посмотрел Дамблдору в глаза. Так они стояли, мужчина и мальчик, глядя друг на друга. Затем рукопожатие распалось. Дамблдор подошёл к двери. — До свидания, Гарри, до встречи в Хогвартсе. Дверь за ним закрылась. Гарри несколько секунд стоял неподвижно. — Шшшто думаешшь, Сссалассар? —спросил он у пустоты странным шипящим голосом. Из-под дивана вылез абсолютно чёрный уж. — Шшшто ты сссправишшшссся, хосссяин, — прошипел уж и обвился вокруг подставленной руки. — Он сссилен, но и ты не ссслаб. Просссто определисссь, чего ты хошшешшшь. А Дамблор тем временем, выйдя в коридор, перед аппарицией подумал: «Из него может вырасти второй Том. Только бы он не попал на Слизерин».