Греховный Спикер

***

      В Саду одинокого вампира было по-настоящему жарко. Огни массивных костров вздымались ввысь, вынуждая живых постоянно вытирать испарину и обнажаться. Шум барабанного боя и голосов, спертый от спиртного и жара воздух, пьянили даже самых отъявленных трезвенников Темного Братства. Вампиры, улыбаясь во все клыки, закончили охоту и занялись дележом «добычи». Девушки от Сангвина охотно принимали любые игры и ухаживания, подливая масла в огонь страстей.       Афкар и Лоурус пришли в себя, выслушивая шуточки братьев, тихо стояли в кустиках можжевельника, стеснительно прикрывая свои достоинства руками и ожидали спасителей. Скайримский бард-убийца, привезенный Морганом пел сочиненную для жениха песню, Небойся едва ли успевал подавать свежие блюда на импровизированные столы, за которыми расположились пришедшие с контрактов ассасины, приглашенные на «вампишник» Циркееном.       Из домиков для свиданий доносились сладкие стоны. Кинув одежды недавним крабикам, и передав свитки призыва лично Шерали, Сапфир окунулся в гущу пирующих. Данмер уже начинал злиться тому, что приходится все организовывать вместо того, чтобы наслаждаться праздником. К тому же он был голоден и устал. Персей же наоборот, был готов работать и алкал служить на общее благо. Он ушел в дальнюю часть сада, где происходила подготовка сцены и прочего для соревнований. - А где Винсент? - Спросил Дуальте у Люсьена, стоявшего в отдалении от стола и оглядывающего собравшихся. - С сангвинианками в домике. Кстати, что-то он задерживается. Как и Кристофер. Приготовления к показательным убийствам окончены, можно приступать. Навести некроманта, а я схожу за женихом. - Имперец в черной робе скрылся.       Сапфир тяжело вздохнул и отставив кубок, встал из-за стола, изрядно потеснив сидевших рядом братьев. Пройдя немного по петлявшей дорожке, он наконец нашел Кристофера. Некромант выходил из ветхого домика, и на его лице была ухмылка. Взъерошенная и какая-то помято-задумчивая сангвинианка, надевая платье через голову, шла следом. Девушка была удивительно хороша. - Я думал ты только по нежити ловкач, или невинность хранишь. - Провожая взглядом трепетавшие от ходьбы формы девушки, высказал Сапфир. - Соитие тел это жизнь. Мне нужно поддерживать живую свою составляющую. Только худая она какая-то. Я люблю, когда дамы щедро делятся теплом своих туш. - Мечтательно поднял глаза наверх Кристофер. - Если б ты знал, кто это такой...Точнее что это такое...- Пробухтел себе под нос данмер и вытер выступивший пот со лба.       На весь сад прогремел звук рога, обычно приглашавшего объединенные народы Сиродиила закрыть великие врата Обливиона. Отражаясь от сводов пещеры, звук оглушал, приглашая бойцов и зрителей на поединки. Переглянувшись, некромант и «Теневой Шаг» последовали зову. У лужайки цветов маны дорогу им преградил ошарашенный Персей, поспешно бегущий от кого-то. Высоко поднимая колени как атлет на тренировке, и так же яростно суча руками, согнутыми в локтях, Персей бежал мимо, но Сапфир ухватил его прямо за шею и остановил. - Там, там великан, и, и... - Сглотнул испуганно Персей, оглянувшись. - Рог гремел, значит норды привлекают внимание. И что с того? - Приподняв бровь, спросил Дуальтэ. - Животных призывают для соревнований. Третий турнир имени Великого Слушателя в честь Верховного Спикера. – Пояснил Кристофер, для важности подняв указательный палец. - Там гигантский злокрыс! Огромный и лысый. Он берет хвостом траву и угадай, куда себе засовывает. – Трепеща всем златокожим телом сообщил Персей. - Он любого туда, куда траву засунуть хвостом может! Надо подкрепление, сами не одолеем. - Мамонтов ты значит, никогда не видел. – Кристофер все с той же ухмылкой, покивал на Персея. - Да, мы используем таких злокрысов для казни преступивших догматы. Гигант злокрыс хватает предателя своим хобо... хвостом и целиком засовывает в свою страшную темную пещеру. Где преступник мучительно и позорно умирает. - Хватит Крис...- Сапфир расхохотался, и вновь вытер выступивший пот. - Мой живот сейчас лопнет от эля и смеха. Пошли, глянем на твоего злокрыса. - Сапфир воодушевляюще похлопал Персея по плечу и не отпуская чтоб блондин не смылся, пошел на площадку соревнования.       У домика для свиданий, где был Винсент с служительницами Сангвина, было подозрительно тихо. Слушатель остановился на пороге и выждал какое-то время. Он знал, что вампир «работает тихо, без шума и пыли», но тут было что-то другое. Прислушавшись, Люсьен услышал голоса. Очевидно разврату и удовлетворению жажды, Винсент предпочел беседу с неземными девушками. - Что за шум, а стонов нет? - Улыбаясь спросил Люсьен, открыв дверь, но не делая ни шага за порог. - Проходи брат. Мы тут говорим об отношениях между мужем и женой. Только ничего путного мне эти юные девы рассказать не могут. То оргию предлагают, то свингерство. - Винсент печально развел руками. Опьяненного вампира одолевали сомнения и страхи, свойственные всем влюбленным. Люсьен сел на стул, напротив Винсента и подал девушкам знак удалится. - А у тебя с Арахной как отношения складываются? - Бьет меня Арахна, очень сильно бьет. А я вылажу из-под кровати и думаю: какая же она красивая, зараза, убивать будет, не брошу. - Ты смеешься, а я серьезно. - А серьезно есть несколько признаков идеальной жены данмерки. Мне один пленный рассказал перед смертью. - Какие же? - С любопытством спросил Винсент. - Тебе должен нравиться запах Рани. Запах ее кожи, волос. Ее уникальный неповторимый аромат. Красота временна, а запах тела не меняется. Тебе должно хотеться постоянно прикасаться к ней, погладить обнять, ущипнуть.. - Это есть, что дальше? - Жена должна отзеркаливать тебя. Ты улыбаешься — на ее лице непроизвольно появляется улыбка, ты нахмурился, она нахмурилась. Если это есть, то тебе никогда не будет тяжело с Рани. И последнее, жена должна умилять тебя. В твоей богине живет маленькая девочка, и ее ты должен желать смешить, холить и лелеять. - И это есть. - Винсент довольно вздохнул, вспоминая все прекрасные моменты с любимой Рани. - Она идеальна! И между прочим, Арахна так же подходит тебе в жены. Кстати, а чем она взяла тебя? Первая половина всех девушек Братства жаждет твоего внимания. Люсьен ухмыльнулся и ответил: - Тем, что я за ней охотился, а не она за мной. И другие моменты... - Как же, помню. – Винсент сложил руки на груди, демонстрируя умеренное несогласие: - Расправлялся с любыми конкурентами, вселял страх в убежища, чуть до паранойи не довел сестру... - Кто бы говорил?! - Ну да, ну да. – Винсент очаровательно улыбнулся и вздохнул примерительно. - Идем. Турнир вот-вот начнется. О разговоре никому не слова. - Само-собой. – Кивнул Винсент встав с места.       Сапфир, уже начавший буйное веселье в компании братьев-нордов, еле сдерживая позывы расхохотаться, шептал напутствия в ухо Персею, периодически ненавязчиво подталкивая его вперед. Персей же не сводил взгляда с великана. Огромный человек в обрывках одежды даже не смог выпрямиться в полный рост, и согнув голову, издавал подобие недовольного ворчания. Персей крепко сжимал рукояти двух коротких мечей и его пальцы от напряжения побелели. И запах нордского эля, которым разил ему прямо в лицо Сапфир да и вообще присутствие данмера так близко, заставляли морщиться и даже злиться. - Ну давай уже. Ты должен успеть за две минуты. Это огромное время, учитывая, что великан и его питомец- призваны. Если время призыва окончится, они растворяться. А если они растворяться не от твоего смертоносного удара, растворишься ты, прямо следом за ними. А ты думал как? Ну, давай уже.       Только Персей хотел что-то ответить и даже повернул голову в сторону Сапфира, как с другой стороны в его плечо вжался Шерали. И теперь Персей был уже между двумя данмерами. Нервозности стало вдвое больше, как и трепета. Шерали, опытнейший искусный кузнец-убийца, так же хотел получить какую-то ценную информацию. А тем времененм великан, видя что его мамонт спокойно поглощает траву, перестал ворчать, и, закинув дубину на плечо, сделал пару шагов в поисках места чтоб присесть. - Вперед. – Решительно скомандовал Сапфир, и толкнул Персея в плечо.       Персей тут же решительно развернулся чтобы постыдно убежать, но выжить. Однако маневр не удался, Сапфир крепко схватил блондина за руку и резко развернул в лицо опасности. Персей тут же принялся второй рукой освобождаться, но ее так же крепко, видимо от нервов и серьезности ситуации, схватил Шерали. И вот, маленький по сравнению с данмерами, Персик в кожаной юбке, вертелся с дергался, когда его почти тащили в драку. Норды, уже все свое внимание обратившие на странную заминку, наконец смекнули, что к чему. Раздался громогластный хохот. Великий слушатель повернул голову в сторону нордов, а затем в сторону данмеров, тянувший на вид полуживого Персея. Норды тут же стали потише, а Персей пободрее. - Они сами не нападают! – Крикнул один из нордов. – Только если мамонта обидишь. - Ну вот, понял? – Сапфир наконец отпустил Персея, почувствовав, что тот по какой-то причине бросил умирать и опять стал казаться лихим и придурковатым. – Это мамонт. Я про них все знаю. Сапфир врал, точнее сказать блефовал. Про мамонтов он не знал ничего и никогда в жизни их не видел. Но пыткий ум проанализировал слова нордов, и сделал вывод о том, что мамонт – это большая корова. - Смотри. Подрежешь сухожилия, он не сможет бежать за тобой. Прыгай сверху и руби в голову. Понял? - Понял. Где у него голова? – Быстро ответил Персей, все еще посматривая в столону Люсьена Лашанса. Которого требовалось срочно впечатлить. - Голова? Ну ты что, не знаешь где у него голова? Ну ты даешь! Голова там, где не хвост. - Не там где хвост? Понял, сделаю. Вот это хвост? - Да. Это хвост. - Значит, у него жопа с ушами? Это же уши, так? Допустим. То, что он засовывает себе в зад траву я могу понять, некоторые каджиты делают такое со скуумой. Но то, что оттуда растут огромные зубы... Зубы из задницы...Задница с зубами... Какой то страшный сон. - Слушай, это не зубы, дурила! Это-ж рога! – Сапфир для убедительности постучал себя по голове кулаком, опять вызвав грохот смеха за спиной. - Значит, у него это голова! А это нос? Я просто хочу убедиться, что понял. Вот это- что? – Серьезно спросил Персей, указав на первичные половые признаки мамонта. - Вымя. – Кивнул Сапфир.       Персей стоял сосредотачиваясь и поворачивая голову из стороны в сторону. И тут вдруг понял, что стоит один! Сапфир ушел за стол, Шерали крался к великану со спины, и все смотрели на него. А на Персика смотрел только один человек – Люсьен Лашанс. Босмер это спиной чуял.       Ругнувшись, Персей молнией оказался с подветренной стороны от мамонта, накинул невидимость, так любимую всеми в Морровинде, и стремительно исчез. В то же мгновенье два клинка с силой разрезали сухожилия под коленями могучего зверя и тот, взревев, упал. Но не исчез, умерев.       Взревел и великан, только что усевшийся на травку. Взревел и Шерали, соскользнувший с шеи великана и пойманный в великанову ладонь. Кузнец Города Ночи рывком высвободился, и как великан ни хватал, в его ладони оказывался лишь воздух. Не смотря на преклонный возраст и не атлетическое телосложение, Шерали двигался так, словно всю жизнь прожил в тренировках с Клинками или еще в каком военном монастыре. Смертоносным для великана оказался удар меча в горло. Великан захрипел, и обрушился на землю, растворяясь в полете.       Персей же, обездвижив свою жертву, неуловимо для глаз оказался верхом на мамонте и с силой ударил двумя клинками в ушастую голову. Эффектно появляться из невидимости и принимать эпическую позу Персей, как оказалось, мог. Он не только красиво в рывке достал клинки из тела животного, выпустив при этом фонтанчик крови, но и тряхнул головой в сторону, убирая с лица идеально ухоженные волосы. А потом еще сделал красивый взмах, немного пробежал по спине умирающего мамонта, и на всякий случай, воткнул клинки в его нижнюю часть. Поскольку не был точно уверен, где голова. Мамонт упал, и Персей удержав равновесие, спрыгнул на землю, эффектно приклонив одно колено и убрав клинки за спину. - На вымя не наступи! – Раздался чей-то крик. Когда мамонт с характерным звуком растворился, Персей выпрямился и усмехнулся своей обычной двусмысленной улыбкой. Зал, а точнее Сад, взорвался одобрительными криками. Все братья подвалили к Персею и Шерали, и окружив, стали протягивать стаканы и хлопать по плечу. - Ну что, теперь меня не растворят? Эй, а где мой любимый брат? – Персей вертел головой, в поисках Сапфира, жажда повыделываться перед ним. Сапфир же шел по тропинке в Саду и высматривал кого-то. Люсьен Лашанс неспеша шел сзади и шагов его не было слышно. Сапфир почувствовал его взгляд и обернувшись, поклонился. - Великий Слушатель.       Люсьен молчал, и его лица не было видно из-под глубокого капюшона. А полуулыбка могла означать что угодно. - Верховный Спикер часто повторяет мне о том, что я должен делать, а не... Одним словом... Ведь Винсент меня можно сказать, перевоспитал. И... Да, я не об этом. Там турнир ведь идет. Я решил тоже попытать счастья. Хотя бы спросить, это наверное уже считается за дорый поступок, верно? Вот я и, стало быть...Чемпион Арены. Пока еще не побежденный. И нет у меня в Сиродииле такого противника, которого я не смогу победить. Словом. - Ты хочешь предложить мне поединок? Слова Люсьена Лашанса были как гром, хотя никто кроме Сапфира их не слышал. - Да. Все так. Я ведь к этому все время готовился. Точнее сказать, я мечтал. Ведь Вы для меня, не знаю уж как и назвать. Главный. Так значит как?       Люсьен Лашанс кивнул, и сделав пару шагов в сторону, отошел на траву. Его рука легла на рукоять серебренного меча, и привычным движением он обнажил оружие. Сапфир был в эйфории. Он не верил своему счастью. То, что он говорил было чистой правдой, и частенько в бою или на тренировке он фантазировал, представляя себе бой со Слушателем. И теперь вдруг так легко это стало реальностью. Земля могла разверзнуться под ногами, Каменный потолок мог обрушиться на голову, Сапфир бы этого не почувствовал, так он был восхищен. Приготовления заняли пару секунд и Сапфир в полном эбонитовом комплекте включая двуручный меч, но исключая шлем, отошел в сторону, напротив Слушателя. Трепет почти полностью охватил его сознание, жара и дурман от выпитого размазывали разум по черепу. С этим пришло осознание того, что Великий Слушатель будет вести не тренировочный, а самый настоящий бой. Облизнув пересохшие губы, Сапфир сжал крепче в руках рукоять палаша. Собравшись, он вспомнил уроки Винсента, и его привычку «раскладывать» противников по внешним данным и привычкам. Сапфир быстро сообразил, какого класса боец перед ним, сопоставил его и свои возможности, и на выдохе резко ударил мечом справа-налево. Со свистом огромный двурушник рассек воздух, и Слушатель предсказуемо сделал шаг назад. Тут же Сапфир направил движение меча в сторону и Слушатель был вынужден сделать еще один шаг той же ногой, запнулся и стиснув зубы от спортивной злости, присел, пропуская над головой сильный удар.       Сапфир просто действовал строго по шаблону Винсента, применяемому в бое с таким противником, и резко опустив меч лезвием вниз, задержал его инерционное движение. Оба соперника замерли, картина была очевидна. Слушатель не мог достать Сапфира мечом, даже выкинув руку вперед, поскольку лишился бы руки, и двурушник Сапфира, не останови он его удар, прошел по его горлу, отсекая голову. Они замерли на секунду, оба выравнивая дыхание. В следующую секунду, Сапфир отвел меч и бросил на землю. Слушатель поднялся, загадочно улыбнулся и сказал какие-то слова. Сапфир его не слышал. Произошло то,что не могло бы произойти даже в самых прекрасных мечтах Сапфира. Данмер упал на колени, закрывая руками глаза, а потом и вовсе упал головой на траву, в восторге сжимая и разжимая кулаки. По другому выразить эмоции он сейчас не мог. Слушатель подошел и постучал ладонью по эбонитовой кирасе. Сапфир расслышал из всей фразы лишь «поздравляю», тут же сел, и стал твердить о переполнявшем его восторге.       Персей, которому не сиделось и не праздновалось, нашел Сапфира в таком интересном положении. Сидящем на коленях перед Слушателем и благодарившем за возможность сделать это. Что именно «это» Персей додумывать не стал. И сам себя поймал на то, что не испытывал желания съязвить или пошло подшутить над этими двумя. Он просто не хотел этого делать. - После церемонии в Святилище Верховный Спикер сообщит тебе о твоей дальнейшей судьбе и ранге в Темном Братстве. – Сказал Слушатель и ушел, растворившись в хамелеоне. - Этот Люсьен Лашанс всегда так говорит, ммм, да? – Веселым тоном обратился Персей к Сапфиру, который уже поднялся. - Да. Идем, хвост дурзожий. Надо все это отметить. - Ты видел, как я его? – Не утерпел Персик, и выпятил грудь вперед. - Кого? – Искренне не понял Сапфир, убирая драгоценный двурушник в схрон в кустах. - Мамонта! Я ведь его один!       Впечатленный увиденными поединками, Найджел нагнал Верховного Спикера и протянул ему кубок с ромовой кровью: - От нашего дома вашему. Окажи честь и выпей со мной. - Пират извлек из кармана фляжку, чокнулся с кубком Винсента и отпил. - С радостью. - Винсент осушил кубок, и направился с пиратом к гостям. - Я направил шпиона к нашим сестрам, бдительность не помешает, но похоже сестры сделали такой же финт. - Морган показал на стоявшего в стороне от гостей имперца, чей полный орочий доспех и шлем, несмотря на жар и духоту, вызывали подозрения. - Тут новенькие мерялись длинной, а этот отказался и выпуклости у него не там где у нас и две. - Винсент рассмеялся: - Мне от любимой скрывать нечего. Да и бесполезно. И тебе не стоит беспокоится. А вот шпиона сестры наверняка обнаружат и могут кастрировать.       Тем временем на Площади продолжалось веселье, возглавляемое Арахной. Сейчас сестры оккупировали магазин драгоценностей, и после рекламы Вероники, требовали немедленно показать им все то самое редкое и прекрасное.       Внутренности магазина Алексиуса и впрямь могли оправдать новое название – Розовый слоник. Все, - витрины, гардины, ковры были не как прежде ало-серебренным, а розовым и алым.       Трепетно относившийся к модным тенденциям Алексиус подобрал новейшие наряды для невесты и ее свиты. Головы сестер украсили розовые ободки с ушками, каких еще не видывал Сиродиил. Оказалось корни ссоры Алексиуса и кузнеца Шерали росли как раз из-за этих ободков. Шерали счел это оскорблением темных сестер и отказывался делать каджитские ушки. А Алексиус вещал, что лучше знает и уже приготовил алмазную руду для украшения. Шерали возразил, что руда лучше сгодиться для изотовления меча, и попытался выкупить ценный ресурс. Алексиус отказал, и они рассорились.       Когда сестры узнали о всей ситуации, то тоже разделились на два лагеря. Одни предпочли бы глупому украшению шикарный меч, а другие, и их оказалось не меньше, утверждали что девушка должна уметь понимать во всяком таком. Все же сестры быстро примирились и мудрая Тамара коротко провела с Алексиусом ликбез о вреде вражды в Городе Ночи, тем более между братьями. Алексиуса стали угнетать, а тела девушек во время этого всего, его же стараниями, облачились в едва прикрывавшие наготу новомодные повязки из кожи даэдра, искрящиеся при свете свечей как ограненные рубины.       Протрезвевшие сестры сперва засмущались, примерив такую одежду, но быстро забыли об этом, накинувшись на украшения и кексы с ромом и шоколадом. Забрав и унеся на себе изысканнейшие и дорогостоящие запасы Алексиуса, со словами «счет как обычно Винсенту», следуя очередному этапу в сценарии девичника Арахны, Рани и остальные скрыли свои облачения и прически за черными плащами с капюшонами и направились к выходу из города. А дальше следовало шоу под названием «лошади не любят пьяных» Как оказалось, лошади Темного Братства их просто не выносят, но из цепких рук Ранитко вороному коню Винсента было не вырваться. И Варг стоически терпел, когда Рани на него садилась. И без того не особо умелый всадник, Рани вообще забыла как и куда садиться. Так что ее усадили сестры под дружный смех. Проснулась Рани от холода, когда все аккуратным строем спускались к Бруме тайной тропой. И эта аккуратность показалась Ранитко излишней. С криком «Эге-гей, вашу мать!» Она резко натянула поводья, и ударив Варга под бока, стрелою понеслась вперед. За ней с ужасом понеслась Тамара, а потом и все остальные. Арахна как чувствовала, не торопилась.       Прямо на Рани топал грузный норд в темной шубе. Норд был настоящим и шел в настоящий Скайрим, неся на плечах тушу вепря. Тропинка тут была одна и отойти он был не смог. Да и не успел бы. Никто такого не ожидает, особенно в легкую метель. Никто не ожидает летящего прямо на тебя крупного вороного коня с седаком. Произошло столкновение, Варг отделался легким испугом, а Норд ругаясь последними словами, улетел в сугроб. - Внимание. – Произнес загробным голосом конь Люсьена, Тенегрив. – Впереди столкновение жалких никчемных личностей.       Арахна хлопнула коню по голове, спешилась и побежала вперед. Она очень волновалась за Рани, ведь к ней с другой стороны уже подошел раздраконенный норд, размером с пять Раниток и одно данмерское ушко. Рани не слетела с Варга, на очередном повороте, как опасалась Тамара. Она аккуратно сползла вниз. - Слышишь, ты! Ты пьяный что ли?! Пьяный на коня влез?! Да за такое знаешь, что надо!       Норд уже склонился на Рани и протянул руку, как вдруг она обернула голову и сладко почмокала. Рани спала. Подлетевшая Арахна заморозила норда, и остальные сестры по команде спикера быстро от него избавились. Когда Рани зевнув, потерла глаза и села, оглядевшись, то сказала только: - Ой. Где я? Она и сестры находились недалеко от озер Арриус. - Отдыхай дорогая сестра, сегодня твой праздник. - Арахна уложила Рани на мягкий плед, разложенный под деревом, пока остальные девушки были заняты какой-то особой работой. Хлебнув для согревания бренди, Рани удобно расположилась и задремала вновь, положив голову под локоть. - Соня моя любимая. Вставай, все готово. - Услышала Рани сквозь сон и почувствовала легкий толчок в предплечье. - Очистив душу и тело мертвыми и хмельными водами, с новыми силами невеста принимает воды жизни, несущие здоровье и дары любящей Матери Ночи, дабы продолжить Величие Ситиса во времени и вечности. - Продолжала Арахна, уже обращаясь не только к Рани, но ко всем присутствующим. - Что дальше? - Рани зевнула, потерла глаза и оглянулась вокруг. Вокруг была ночь и темнота. Птиц, насекомых или людей не было слышно, от слова, никак. Такая сложная комбинация слов от Арахны вылетела из головы Рани не задерживаясь. Блондинка поняла, что выспалась, и что вокруг что-то произошло, пока она спала.       Увиденное приводило в изумление. Дерево под которым она спала было окружено и освещено десятками огней указующими выход на воду дорожкой и таких же горящих факелов. Свита стояла за огнями, почтительно склонив головы.       Рани не могла четко разглядеть лиц присутствующих, но отчетливо ощутила присутствие многих незнакомых вампиров женского пола. В круге из светящихся огоньков вместе с Рани находилась только Арахна. Остальные словно были за прозрачной стеной. А Арахна, закончив свою речь, уже разливала что-то ароматное у огромного костра, горящего в середине круга. Рани облизнулась. Поесть и попить горячего чая казалось весьма кстати.       Убедившись, что Рани пришла в себя, Арахна одела ей на голову венок из цветков священного лотоса, кивком указав на дерево, ветки которого были обвиты красными и белыми лентами наподобие шезлонгов и качелей. - Принеси эти скромные дары Силам жизни и смерти. Пройди по дороге огней, сжигающих все наносное и отжившее, и окунись в темные воды, принимая их Силу в себя.       Арахна протянула Рани поднос с разными кусочками продуктов и настоев и указала на дорогу из факелов. Словно тысячи снов видимых одновременно, словно обрывки воспоминаний и образов Матери Ночи и Отца Ужаса заполнили сознание Рани, когда она взяла поднос из рук сестры.       Дальше она знала, что нужно делать, как будто делала это сотни раз. Принеся дары и окунувшись в воду она ощутила Материнскую Тьму, Ту, что качала ее в колыбели, шепча слова о гордости и чести, Ту, что всегда была незримо рядом, придавая сил и разума, бездонную манящую Ночь Вселенной, неизмеримо родную и естественную в Своем проявлении, в Своей дочери, в Рани.       Когда Ранитко вышла из воды и подошла к костру она пела. Все в ее жизни встало на свои места. Душу переполняла гармония и необъяснимая радость. Арахна и свита принялись поздравлять Матрейю и любимую сестру.       Они веселились так, потом пили горячий чай и угощались горячим жареным мясом. Но Рани начала постоянно спрашивать о том, почему Винсента нет рядом и где он и что с ним. Всем стало понятно, что пора возвращаться в Город.       На обратном пути близ Брумы Рани и ее свита увидели мелькавшего среди деревьев темного брата. Судя по тому, как он двигался и с какой скоростью, это был новичок. Это был тот самый новичок, которому Кристофер, играя роль ведьмака, присоветовал способ поднятия самооценки путем прямого оскорбления нордов в таверне. А так же сестры увидели, собственно, толпу нордов, гнавшихся с мечами и криками за новичком.       Рани с сестрами вышли на дорогу, преграждая путь нордам и уставились на северян гневными взглядами. Убегающий брат мысленно вознес хвалу Ситису и ускорился. Норды, опешивши от десятков женщин в черных плащах, едва прикрывавших нескромные наряды, становились. Вампирессы выстроились строем перед своей госпожой Рани, оскалились и готовы были бросится в атаку. - Вы нас не видели, мы вас не видели. - Арахна достала из карманов мешочек с порошком и пройдя между вампирами и северянами с ладони сдувала порошок в лица ближестоящих нордов. Остальные гости и жители Брумы, видя растерянных собратьев, молча поспешили восвояси. - Мы разорвем их на куски! - Вампиры не унимались, окружив растерянную Рани со всех сторон. - Потом, все потом. Сейчас праздник сердца и души и в «Последнем Ужине» нас ждет пир и веселье! - Арья подошла, взяла Рани за руку и повела в город Ночи.       В Городе для сестер танцевали прекрасные мужчины, искусные танцоры и барды, судьба которых, увы, была предрешена: никто из них не выйдет из Города живым. Сестер ожидали реки разнообразных напитков и конечно нескромно оформленные блюда, напоминающие невесте о важной составляющей союза сердец.       Среди веселья, танцевавшую на столе Рани кто-то крепко схватил за ногу. Посмотрев вниз, чуть не потеряв равновесие, Рани увидела выглядывающие головы Арахны и Аркуэн, заговорщетски шептавшие: - Пс-с-с, спускайся к нам! Быстро! - Под общий шум и гам довольных и пьяных дев, Рани слезла со стола и шмыгнула под него, спрятавшись с сестрами под скатертью. - Что такое? Тайные? Аарэ? Опять? - Шепотом спросила Ранитко, глядя на хмурые лица Арьи и Аркуэн. - В нашем обществе шпион! Мужик! Я нутром чую! Не в буквальном конечно смысле..- Начала Аркуэн. - Надо его обнаружить и оскопить. - Предложила Арахна и потянулась к кинжалу на бедре. - Ух ты, я с вами! Думала, что за собрание подстольное, а тут шпион. Тайные? Аарэ? - Вмешалась залезшая под стол Вероника, сильно подвинувшая собравшихся, так что красивые ножки и попы стали выглядывать из под скатерти.       Сестры, шепча, стали придумывать решение. Спустя час и ящик Сурили 499 года, тайно подсовываемый Тамарой, невозмутимо севшей за столик и отгонявшей любопытных, вариант разоблачения и наказания нашелся.       В момент, когда все освещение трактира было погашено и вот-вот должен был начаться мужской стриптиз, операция «шпийон» началась. Всеобщую темноту разрезал свет нескольких свечей, приковывающих взгляд к барной стойке, где среди стаканов с кипятком манерно стояла Арахна с банкой в руке: - Дорогие собравшиеся! Пришло время дарить пожелания невесте. Это хрень-трава. Она дарит искренность и красноречие, мы же не хотим, чтобы наши слова были скудны. - Арья насыпала сухой травки в каждый стаканчик, - Ложь губит все, искренность это сила. А у мужчин эта замечательная травка вообще от лжи заставляет писюн почернеть и отвалится. Ну же, подходим, пьем и поздравляем невесту. - Пьяные сестры гурьбой потянулись за стаканчиками и стали осыпать Рани пожеланиями.       Пристальное внимание Вероники и Аркуэн выхватило троих из гостей, отказавшихся от чая. Как истинные профи, они переглянулись с Арахной и каждая выбрала себе одного. Пока Рани купалась в шелках слов и лести, троица сестер начала охоту.       «Мушка жужжала, в сетку попала, не плачь и не ной, скоро станешь едой» - Мурлыкала Арахна, выслеживая свою жертву на втором этаже. В дальней комнате трактира она нашла в шкафу норда в полном стеклянном доспехе и как бы он не старался прикинуться вошью или молью, из цепких рук Спикера, не ушел. Обреченно спустившись с Арьей вниз, норд сел на стул у барной стойки и признался во всех мыслимых и реальных грехах. Судьбу горе-шпиона решала Рани и предпочла пыткам и кастрации зелье трансформации.       Винсент должен был встретиться в итоге праздника с любимой на улице Тумана, но обдумав положение тел на этот час, принял другое решение. Новобрачных по отдельности доставили в покои Верховного Спикера бравые охранники Черной Руки.       Между тем, после турнира его свита направилась в таверну «Легкий Укус». Отдав свои аппетиты и желания на нелегкую долю Алидофрена, прозванного всеми в тот вечер «Безупречным», мужчины пустились в поглощение провизии, обсуждение женщин. Вскоре после того, как Винсент ушел, сестры и братья перемешались, создавая новые союзы и укрепляя семьи. - Кажется, наша ведьмочка перестаралась. – Сообщил Сапфиру Кристофер, несший Арахну на руках в сторону комнаты. Сапфир оценив ситуацию, молча и с серьезным видом протянул руки. Кристофер замешкался, отведя свое плечо с брюнеткой в сторону, не решаясь отдать ее Сапфиру. - Ты понятия не имеешь, сколько она отдала сил. - Люсьен возник, как обычно, из неоткуда и аккуратно забрал из рук некроманта спящую Арью себе на руки.       На недоуменные взгляды Кристофера и Сапфира, Люсьен, подумав, ответил: - Моей женщины имею права касаться только я и лекарь. Это понятно? - Всмотревшись в Сапфира, отводящего взгляд от бездн черных глаз, спросил Люсьен. - Да. – Сдержав ругань от сильного удивления, ответил Сапфир. Люсьен с данмеркой скрылись. Братья углубились в меню таверны и продолжали кутить.        Между тем Дела делались и контракты спорились претендент вампир Оникус преследовал свою первую жертву для Отца Ужаса...И все ради одной цели – вернуть себе свою драгоценность. Книга кровавых таинств, что хранил до самой смерти глава клана Ааре, вот что было для него смыслом. А получить к ней доступ теперь можно было лишь вступив в Темное Братство. И Оникус приступил к вступлению.       Кап. Кап. Кап. Глубокой ночью, в чёрной пещере, в самом тёмном её уголке сидел эльф в чёрном балахоне и тёмно-чёрными чернилами писал в книге с чёрной обложкой заклятия и рецепты чёрной магии. Некромант Люцифер Корвус Пестус Тенебрас недавно облюбовал для себя это тихое местечко, пещеру Чёрный Излом рядом с Чейдинхолом. Огромная пещера будто была специально создана для него, а покосившиеся столбы и лестницы наводили на мысль, что это место было когда-то имперским фортом. Форт и пещера, два в одном флаконе. Здесь он оборудовал для себя временное жильё – была и чистая кровать с красным шёлковым одеялом, и не заляпанный воском стол, стул, ковёр, тумбочка, на которой стояли свечи в бронзовых подсвечниках, а Люцифер от себя принёс новое вино и чистую посуду. Котёл с варевом дымился в углу, варя суп «из того, что нашлось в тумбочке и ложкой-другой дешёвого вина».        Кап. Кап. Кап. Где-то вдалеке капала вода, просачиваясь в пещеру с поверхности. Бандиты поэтому и не любили эту пещеру, она была слишком тёмной и слишком сырой. А седому альтмеру она очень нравилась, нравился и запах сырости, плесени, грибы, растущие здесь. Её облюбовали последователи культа Червя, и каждый жилец вносил свою лепту в обустройство пещерки. Кто-то даже догадался притащить гобелены с символом Ордена и черепа меров, разместив всё это богатство при входе в пещеру. Чтобы уже наверняка. Напротив входа в пещеру сам Люцифер с помощниками соорудил алтарь для таинства превращения обычных камней души в чёрные. – Пока дойдёшь, попить захочешь, - стелился туманом вампир по пещере, стараясь не натыкаться на привидения. Обмануть живых последователей культа Червя было несложно, но неупокоенные духи чуяли живого, пусть и опытного вампира. …Некромант, отпив из серебряного кубка немного сладкого вина, закусил кончик пера, думая над следующей фразой. Его синие, жуткие глаза смотрели на пергамент, бледные губы шевелились, произнося шёпотом магические слова, а мыслями он был далеко отсюда. В такие минуты все служители культа покидали его, оставляя эльфа одного в большом зале. Сложный рецепт требовал невероятной концентрации мыслей даже для мастера алхимии. Зажжённая свеча искажала его пропорции: продолговатое эльфийское лицо казалось ещё более вытянутым, впалые щёки стали похожи на мертвечину. Живой свет подчеркнул все морщинки на лице чёрного мага. Люцифер вынул из ящика стола миску с каким-то ингредиентом, зачерпнул немного и высыпал траву в зелье. Из котелка пошёл вверх ароматный пар. От дуновения ветра пламя свечи затрепетало, и альтмер быстро поднял глаза. Перед ним заструился чёрный туман, обволакивая стены пещер и сгущаясь напротив него. Было в этом тумане что-то неестественное и пугающее, туман будто распустил длинные полупрозрачные щупальца, холодом проникая за воротник некроманта. Зрачки Люцифера, узкие от яркого света свечи, расширились так, что стало не видно иссиня-фиолетовой радужки. - Вы кто такой? Я вас не звал! - оскалил он остро заточенные зубы, приветствуя гостя. - Я твоя смерть, - шипяще-низким голосом произнесла фигура, резко выходя из чёрного сгустка и всаживая длинный нож в грудь привставшему за столом альтмеру. Сталь блеснула во мраке и поразила сердце колдуна. Изо рта некроманта вырвался высокий крик, он уставился на клинок в груди и упал назад вместе со стулом. Обрётший форму данмер в чёрной промокшей от дождя мантии высокомерно изогнул губы в ухмылке, потирая ладони: - Не ожидал, что это будет так просто. Как-никак, чёрный маг, некромант, брат по призванию.       Пригладив выбившиеся из короткой стрижки прядки цвета воронова крыла, данмер склонился над столом, не удосужившись проверить, мертва ли жертва. Вампир был абсолютно уверен в своих способностях, потому что до недавнего времени никто не уходил от него в живых. Старая, потёртая внушительная книга запретных знаний в кожаной обложке лежала перед ним и ждала, когда к ней прикоснётся её новый хозяин. От неё будто распространялась аура страха и смерти, такая же, как и от тумана, минуту назад.       Ликуя, вампир Оникус дотронулся до страниц когтистой рукой и вперил свой взор в том, и прочёл: - Для большего вкуса и аромата, чеснок следует добавлять перед концом приготовления блюда, чтобы при обработке теплом он не потерял всех вкусовых качеств ибо при длительном воздействии тепла он приобретает совсем другие иные вкусовые тона, более мягкие и глубокие.       Не успев опомниться от прочитанного, будущий член Тёмного Братства почувствовал, как нечто хватает его за запястье. Нечто - потому, что у обычного альтмера, даже некроманта, не было такой силы. Сморщившись от боли, он повернул голову в левую сторону и увидел крайне недовольного восставшего из мёртвых Люцифера. В груди зияла сочившаяся кровью рана. Вынутый из неё окровавленный кухонный нож был пережат длинными белыми пальцами левой руки, а правой он намертво вцепился в данмера, с каждым мгновением усиливая хватку. Голова убийцы находилась на уровне груди седоволосого некроманта, альтмеры отличались высоким ростом от других рас, но этот эльф был самым высоким на его памяти. По-змеиному склонившись над Оникусом, так, чтобы их лица оказались на одном уровне, Люцифер произнёс: - Смерть искал? Поздравляю, ты её нашёл. Тех трупов, что я раскидал у входа, видимо, недостаточно для такого тугодума как ты. В зал вбежали другие члены Ордена некромантов, заслышав шум и крики, но седой альтмер крикнул на них и десять человек будто испарились, слились с тенями. Это была только его добыча. От сотрясшей его судороги капюшон с головы Оникуса спал, и седой некромант увидел убийцу во всей красе. - Не может быть! – проговорил Люцифер, разжимая пальцы и отпуская убийцу. Он поднял руку, и данмер поднял руку так же. Он моргнул, и вампир повторил за ним как зеркальное отражение. - Больше не пью, - упал он на стул, положил на стол нож убийцы и схватился за голову.       Данмер потянулся к ножу, но альтмер вновь сжал его запястье, пресекая покушение. Вновь столкнувшись лицом к лицу, до Оникуса дошло, чему удивился эльф. Люцифер был его копией, но с точностью до наоборот. Его кожа была белой с синими венами, а кожа вампира-данмера – сине-серая. Глаза Люцифера были синими, а Оникуса – алыми. Губы Люцифера были белыми, а Оникуса – чёрными. Длинные белые волосы спадали на чёрный балахон Люцифера, а коротко стриженные чёрные волосы были спрятаны под капюшон такого же чёрного балахона Оникуса. Даже голоса были похожи! - Не ожидал, что меня захочет убить собрат по профессии, - таким же низко-шипящим голосом начал говорить высокий эльф. – Садись, рассказывай, как ты, на вид уважаемый злобный колдун, до такой жизни дошёл. - Почему ты не умер? Ни один человек или мер не выживет после прямого удара в сердце! – раскрыл от удивления глаза Оникус. - Не хочется тебе давать нож в руки, но так уж и быть. Шалить не будешь? – взял со стола ножик Люцифер, передавая его в руки несостоявшегося убийцы. - Видишь, как обломан кончик, как затупился клинок? Это всё потому, что у меня вместо сердца камень, у меня его нет. А ещё нет ума и фантазии, - тихо вздохнул он, беря в руки нож. – Прикончить тебя сразу или хочешь помучиться? Зарезать, спустить кровь, сжечь или разделать по кусочку, сняв кожу? - Богатая фантазия, - не моргая, ответил вампир и замолк. - Молчишь? Тогда я оставлю тебя в живых, я люблю молчаливых собеседников. Выпьем за нашу профессию?       Привыкший к тому, что все, абсолютно все жертвы верещали от страха и умоляли его пощадить, Оникус растерялся и испугался. За свою долгую жизнь он научился наводить ужас лишь одним своим присутствием, одним своим взглядом, одним звуком своего голоса. А теперь мало того, что жертва не испугалась, так ещё и выжила после такого удара, ехидно скалясь и приглашая выпить! Кусок мяса, мешок с кровью, годный лишь для питания поставил на место его, самого Оникуса, старого вампира и сильного колдуна! - Когда увидел тебя, я испугался, - хихикнул Люцифер, будто прочтя его мысли. – Я не льщу тебе, я подумал, что это мои носки у костра подгорать начали. Но потом из марева вышел ты и я понял, что это были не носки. И мои носки не пахнут обожравшимися кровососами. - Кто ты? – спросил вампир. - Мне всегда отец говорил, мол, Люцифер, не зазнавайся, на сильного всегда найдётся ещё более сильный, а на умелого – мастер. На карлика - рослый, на рослого - великан, на великана - гигант. Вот ты нашёл меня. Оникус замер, приготовившись к нападению, но невероятный колдун продолжил разглагольствовать, положив ноги на стол. Было очевидно, что вино развязало ему язык, и он был очень одинок, раз снизошёл до разговора со своим убийцей. - Вы… Маннимарко? – отважился спросить, наконец, Оникус, перебивая альтмера.       Только Маннимарко могли послушать те возбуждённые фанатики, которые вбежали в зал, услышав крик своего господина. Любого мера или человека они бы с радостью расчленили за осквернение их жилища, но седого альтмера они послушали, оставив нарушителя покоя в живых. О Маннимарко ходило много слухов по всему Тамриэлю, правдивых и не очень. О нём даже написана книга, очень редкое творение, из которого можно было узнать, что Король Червей первым создал личей и заложил основы призыва нежити много веков назад. Немногие смертные знали, как он выглядит, как говорит и какую магию творит, но и этим крохам знаний Оникус был рад.       Безжалостный седой альтмер с глазами цвета неба, но не неба Нирна, а ярко-синего неба, что видят люди после смерти. Зрачки – словно две прорези во мрак, в первозданный Хаос, в котором водились чудовища. Голос спокойный и властный, которому нельзя было прекословить, чьи приказы можно было лишь выполнять. Гипнотический и пугающий, сковывающий жертву невидимыми путами… Где-то в глубине своей чёрной души вампир-чернокнижник избрал Маннимарко своим кумиром и стремился стать похожим на него. - Нет, - помотал головой Люцифер в ответ, почёсывая длинный острый нос. – Меня же Люцифер зовут, верно? Хотя ты был очень близок к правде, дорогой собрат. Сам угадаешь или подсказать? - Неужели… - Да-да-да, - картинно замахал рукой седой некромант. – «Как, у этой чумы ещё и сын есть?» - спародировал он кого-то. - Он самый, не живой и не мёртвый сын Короля Червей. Приятно познакомиться. Твой черёд рассказывать про себя. Вещай! – приказал альтмер.       В тот миг в самом Маннимарко Оникус не разочаровался, но подумал, что его сын поклоняется Шеогорату, раз позволяет себе так странно себя вести. В книге таинств – рецепты блюд, пьёт вино сладкое, а не кровь младенцев, пошутил над своим убийцей и даже зверски не наказал его! Но повсюду раскиданные кости, кровавые останки и гробы не делали его божьим одуванчиком. - С ним нужно быть предельно осторожным, он не тот, кем кажется, - мысленно подытожил вампир. – Я старый вампир из недавно обезглавленного клана. Величайшее наслаждение для меня – мучить и пугать жертв. Получил свой первый контракт на вступление в Тёмное Братство, - гордо сказал вслух Оникус. - Теперь, когда контракт провален, то… - Кланы вампиров? Как интересно, - перебил альтмер. - Как-нибудь расспрошу тебя о них. Контракт не провален. Когда ты ткнул меня лезвием в сердце, я несколько секунд был там, а то, что я жив – обращайтесь с письменными жалобами к Маннимарко, он сказал, что меня убить невозможно. Потрогай, пульса почти нет, захочу – и вовсе не будет, - дал свою руку данмеру Люцифер. - «Там»? - Как иначе это место назвать? – скрестил руки на груди высокий эльф, любуясь кольцом в виде змеи на указательном пальце. - Висишь в воздухе как дурак, машешь ногами-руками, не понимаешь что к чему и везде так светло, что в глазах слепит. И паскудные рожи Девяти издалека приглядываются. Отвратительно. Ещё более отвратительно – что нельзя врезать Аркею как следует. - Ты меня так просто отпустишь? – нахмурился вампир, всё ещё ожидая кровавой расправы и подвоха. - Нет, посидим на дорожку, хочешь, песню спою? – гаденько хихикнул сын знаменитого Маннимарко. Оникус встал, захватив нож, и спросил: - Не понимаю тебя, сын величайшего чёрного мага в Тамриэле. Зачем ты пишешь в своей книге помимо ценных заклятий бесполезные рецепты? - Сварить вкусный суп по всем правилам иногда большее чудо, чем воскрешение целого захоронения мёртвых. Этот суп съедят мои братья и сёстры, а потом уже поднимут не одно кладбище и растерзают не одного искателя приключений. - Какая глупость, - рассмеялся Оникус. - А ты совсем страх потерял, черноухий, я погляжу, хе-хе. Ещё большая глупость ожидать от своей жертвы милосердия, - вышел из-за стола Люцифер, держа огромный чёрный камень душ. – Нет-нет, я не собираюсь убивать тебя, мои камни душ все полны, я лишь предупреждаю на будущее. Если не удастся убить жертву, то пощады не жди. Если не удастся соответствовать требованиям Тёмного Братства, то знай, что моему отцу всегда нужны жестокие чёрные маги. Положив ладонь на камень, он прикрыл глаза и извлёк из него энергию, чтобы потом напитать длинную клеймору, висевшую у него за спиной. - Я не первый посланец из Тёмного Братства, пришедший по твою душу? – ухмыльнулся Оникус. - Ага. Не ты первый, не ты последний. Иногда я думаю, что мне проще либо не выходить из пещеры, либо самому вступить в Тёмное Братство, ведь, как известно, тёмный брат никогда не убьёт своего тёмного брата. Жаль, что это не относится к некромантам. Развелось беглых -недовольных магов по Империи как собак нерезаных, каждый готов глотку перегрызть собрату, замарав руки физическим усилием ради крохотного камня душ или слабенького посоха. Но это всё равно лучше, чем плясать под посох архимага.        Кап. Кап. Кап, - закапала тёмная густая вода из-под свода пещеры на Оникуса и он вытянул руку. Когда тяжёлая капля шлёпнулась на его ладонь, он почувствовал кровь и посмотрел наверх. Прямо над ним в ряд висело три расчленённых трупа бандитов, познавших гостеприимство Принца Червей. Кровь стекала из их распоротых грудных клеток, капая на камень. То, что находилось внутри них, было аккуратно разложено по корзинам возле стола, а на костре дымился багровый суп. - Искатели приключений. Бесцеремонные, грубые и надменные, но с претензиями. «Сейчас ты умрёшь!» «Агр-р!» - передразнил их альтмер. - Завалились сюда с таким видом, будто я только и делаю, что сижу и жду их прихода, мечтаю угостить своим супом. Зато ценные. Знаешь же, по какой цене продают человеческие сердца в алхимических лавках Сиродила? Для супа дороговато, - вновь хихикнул Люцифер и подошёл к котелку, помешивая варево длинной деревянной ложкой. - Суп из человечины. Что ещё ожидать от сына Маннимарко? – втянул носом воздух Оникус. - Брось, - отмахнулся некромант. – Тебя твой нюх подводит. Из сердец дороговато варить, бульон из курицы и томата. А эти, - указал он на трупы под потолком, - для декора. Привык к родной пещере, скучаю по изысканным апартаментам. Потом сниму их, сделаю слуг, чтобы охраняли вход от всяких проходимцев. Как в Гильдии Магов - хочешь поспать на тёплой постельке в захолустном отделении, будь добр, вступай в организацию. - Какая вонь здесь будет, - аж передёрнуло вампира. Некромант подошёл к тумбочке и вынул из неё кусок кожи, в которой в ряд лежали инструменты для бальзамирования вперемешку со столовыми ножами. Пнув ногой один из мешков у тумбочки, эльф указал на соль. - Не люблю, когда плохо пахнет, всё должно быть чисто и аккуратно. Бальзамировка требует длительного изучения, но почти вечные слуги возмещают с лихвой все убытки. Щёлкнув пальцами, он поднял с пола метлу и совок, вручая это двум подошедшим скелетам. В зал вошёл лич, недовольно скрипя зубами, но эльф коротко кинул ему: - «Свои», - и лич с поклоном ушёл обратно. - Хочешь дам ещё один совет? Если не хочешь плохо кончить, - улыбнулся Люцифер, поглаживая инструменты, - ходи на задания с чем-то более серьёзным, чем кухонный нож. Не я один вижу души и умею сопротивляться гипнозу. Внезапно некромант резко кинул проклятием в Оникуса, но тот успел призвать защиту. - Да, ты действительно что-то умеешь, не такое уж ничтожество, - помахал ему вслед Люцифер. – Ты это, заходи, если что!       Выйдя из пещеры, вампир с удовольствием увидел, что проливной дождь закончился, но глядя на горизонт, он увидел как низкие облачка мгновение назад бывшие пепельно-серыми, окрашиваются в более насыщенный, сочный персиково-розовый цвет. - Рассвет, - опёрся об алтарь уставший Оникус, глядя на далёкое, но опасное светило.       Становилось светлее с каждой секундой, вот первые лучи тронули макушки деревьев. Вампир встал, вознамерившись убежать к лесу, как увидел кучу кольев и черепа на них позади себя возле входа в пещеру. Когда он входил, то не заметил всей красоты антуража некромантов. На одной деревяшке была насажена свежая отрубленная голова, и ворон, сидящий на ней, ковырял пустую глазницу. Большая чёрная птица, почуяв на себе взгляд вампира, оторвалась от плоти и обернулась на Оникуса: - КАР! – оглушительно крикнула птица, влетая вверх. Из пещеры повеяло холодком, и к сидящему вампиру бесшумно подкрался Люцифер. От яркого света он недовольно прищурился. - Можешь день пересидеть у меня, пещера большая, места хватит. Ты, я, ворон, мои неживые слуги и три мертвеца под потолком. Очень тёплая компания. Остальные будут приносить жертву на самом нижнем уровне пещеры в Святилище. Сын Маннимарко вытянул руку и огромный ворон сел на неё, игриво щипая белую кожу клювом. Птица выглядела странно, она была живой, но не пахла как живое существо. Присмотревшись, вампир заметил между перьями выглядывающие кости. Питомец Люцифера тоже был нежитью. - Праха вампира у меня достаточно, а живого вампира для опытов не хватало. Вы очень живучие твари. Будешь мои зелья пробовать, - утвердил некромант. – У моих живых последователей есть мерзкое свойство быстро заканчиваться. У меня отменная сопротивляемость ядам, но себя я слишком люблю, чтобы пробовать гадость на вкус. - Всё-таки я так просто не отделался, - пошёл следом Оникус. - Ты что, уже глотнул зелья проницательности? – вместе с вороном обернулся Люцифер. – Нет, навсегда ты тут не останешься, кровяной суп отдельно для тебя готовить не собираюсь, а юных адепток жалко пускать в расход, мне они самому нужны. А после жертвоприношения они могут скоро кончиться... если вновь неправильно произнесут слов заклинания. - КАР! КАР! – крикнула птица в лицо данмеру. - Тише, тише, птичка, успокойся, это добрый дядя - чёрный колдун, он вчера уже перебил кучу народа и напился крови, он не тронет тебя, - погладил ворона некромант. – А ты пошевеливайся, а то первым делом напою зельем расторопности, а оно не очень вкусное даже для не-вампира с обычным обонянием и ощущением вкуса.       Встало солнце. Свет залил вход в пещеру и золотыми руками дотронулся до алтаря Ордена Червей. Из пещеры вышло трое слуг-некромантов вместе с подручными, чтобы отыскать брошенные Оникусом тела неподалёку. Этой ночью им предстоял ритуал превращения камней душ на алтаре, поэтому все были заняты и не мешали разговору Люцифера и Оникуса.