Синий кит

Куратор. Перед общением с Асмодеем мне сильно подпортили настроение свои же, в лице ненавистного мне, чрезмерно успешного Карла, который, проигнорировав чат, написал мне в лс. Раньше такого не случалось, никто из соучастников нашей китовой секты не смел нарушать мое личное пространство и подчеркивать наше знакомство в соцсети, путем общей переписки. Мы общались только в закрытом чате. «Как у тебя дела? — написал мне Карл, и прежде чем я успел изогнуть бровь в здоровом скептицизме и позволить внутреннему голосу ехидно заметить, что в рядах моих поклонников пополнение, дополнил претенциозный вопрос уточнением: — С мальчишкой? Ты шлешь чересчур сухие отчеты. Все точно в порядке?» С минуту я собирался с мыслями, размышляя над ответом. Догадка, что нужно было просто написать, что все хорошо, пришла ко мне запоздало: Карл, как хороший психолог, которыми мы все были вынуждены стать, уже считал мои сомнения и нанес мне удар следующим лс: «Тебе надоела игра? Не хотелось бы напоминать лишний раз, но выхода из нее у тебя нет». Вот так. Кто-то думал, что угрожают только игрокам? О нет, нас, кураторов, держат в еще более ежовых рукавицах. Упустим кого-то, донесет, распространится закрытая информация, игра потеряет приватность и смысл, станет достоянием общественности, и ничем хорошим для нас это не кончится. На нас слишком много ответственности. И я говорю не о чужих смертях, на которые нам плевать, а исключительно о собственной безопасности. Мне неизвестно, сколько подобных нашей групп смерти существует, но все присутствующие в организованными нами чате абсолютно точно погрязли в этой кровавой игре до самого конца. О том, каким он может быть, я старался думать как можно меньше. Но время от времени вспоминал, как в самом начале нашей деятельности от нас попытался отколоться один участник. «Иногда роль жертвы становится слишком притягательной», прокомментировал тогда Карл, а я постарался игнорировать удаленную фэйковую страницу куратора и обнародованность истинной, где аватаром стала свеча, а место в комментариях заполонили соболезнования. Что тогда произошло было кристально ясно, но мне ужасно не хотелось признавать очевидное: нас тоже могут убрать, как жалких игроков, если появятся сомнения в нашей преданности и полезности. «Может быть, встретимся и обсудим?» — написал Карл, и на эту прямую угрозу не реагировать было уже нельзя. «У меня все в порядке. Игра с этим мальчишкой не отличается от предыдущих. Я доведу его до финала, как и всех. Нечего обсуждать», — напечатал я и отправил прежде, чем придумал что-то другое, менее выдающее мою панику. Карла мой ответ не удовлетворил и он настойчиво продолжил требовать встречи, вероятно, придя к неутешительному для меня выводу о дальнейшей моей судьбе. «Ты ведь из одного со мной города. Это очень просто», — смеялось надо мной лс, а я, стиснув зубы, ненавидел скрывающегося за ником как никогда сильно. Мы всегда проверяем место нахождения игроков после того, как они говорят сами, скинув ссылки на их страницы в чат и получив подтверждение или отрицание от Карла и еще одного куратора. Как они узнают необходимые сведения, меня не интересовало. Но факт, что Карл применил тот способ на мне да еще и оказался в опасной близости, злил невероятно. Даже страх, по неясной причине, ушел на второй план, сейчас я чувствовал только слепящую ярость, которая могла бы оборотиться в ненужные последствия, если бы я дал ей выход. Я закрыл диалог с Карлом, уберегая себя от необдуманных действий. Через какое-то время он прислал мне еще что-то, затем количество сообщений сменилось на два, потом на три. Игнорировать столь опасного врага было одновременно глупо и нагло, но, как оказалось, выбранный мной тип поведения невероятным образом вместо того, чтобы усугубить ситуацию, направил ее в иное русло. И не сказать, что получившийся исход был лучше. Игрок. Этой ночью Белиал был явственно чем-то расстроен. Или зол. Или не хотел со мной общаться. Или все вместе. Он словно бы изо всех сил ограждался от меня, не выходя на контакт и не подпуская к себе. Барьер, как я надеялся, немного ослабленный мной, укрепился вновь. Пробить так явственно чувствующуюся теперь между нами стену не выходило. Я привычно поздоровался с куратором, сообщил, что скучал, напомнил, что жду нашей встречи, а потом прислал фото рисунка, сделанного мной: алая и синяя розы, истекающие росой и сплетенные в объятии стеблей. Вышло откровенно и чувственно, я верил, что Белиал оценит прямолинейный намек, и некоторое время ждал, закусив губу, реакции, но на все свои сообщения получил лишь игнорирование и скупое уведомление о задании: «Выцарапай f40». Менять тему с моих знаков внимания на игру хотелось едва ли, но я все же равнодушно задал очередной вопрос о расшифровке значения. И не получил ответа. Растерянно прождал какое-то время, а потом полез в Сеть сам. Найденная информация могла быть вовсе не той, что подразумевалась, но я, тем не менее, скопировал текст из Сети и отправил Белиалу. «F40 — Фобические тревожные расстройства» «Диагноз с кодом F40 включает 5 уточняющих диагнозов F40.0 — Агорафобия F40.1 — Социальные фобии F40.2 — Специфические (изолированные) фобии F40.8 — Другие фобические тревожные расстройства F40.9 — Фобическое тревожное расстройство неуточненное» «И что это значит, объяснишь? — попросил я. — Подразумевается это? Или я ошибся? Как это относится к игре?» «Белиал, что случилось?» — сорвался я. — Я чем-то обидел тебя? Почему ты со мной не разговариваешь?» Куратор молчал, и мне ничего не оставалось, как выполнить задание. В ответ на просмотренное сообщение, с фото очередного узорного пореза на моей истерзанной руке, Белиал тоже ничего не сказал. Ни пожелания спокойной ночи, как раньше, ни даже лаконичного: «До завтра». Мои догадки о расшифровке так же остались без подтверждения. Я не знал, в чем моя вина, и не знал, как все исправить. Абсолютно потерянный, я лег обратно в постель, чувствуя себя бесконечно несчастным и в полной мере ощущая, как мне необходим Белиал.