Глава 4
Баки мерил шагами гостиную, нетерпеливо поглядывая в сторону коридора. Когда наконец раздался звонок, он сорвался к двери и широко распахнул ее. Стоявшая на пороге Романофф удивленно оглядела его и осторожно поздоровалась: — Привет. — Привет, проходи скорей. Наташа прошла вглубь квартиры, осматриваясь. — А Стива что, нет? — Нет, у него встреча с Бартоном, — Баки постарался звучать как можно беззаботней. — Что-то я не понимаю. Когда Романофф настораживалась, она хмурилась, скрещивала руки на груди и расставляла пошире ноги. Она так делала даже при Стиве, так что вряд ли готовилась к драке, скорее привычка. — Та смс с его телефона... тебя пригласил я. — Зачем же? — Ты часть команды, ты друг Стива, я хочу... — Баки замолчал, подбирая нужные слова, — общаться с тобой. Как приятель. Когда он рядом, он пытается все сгладить и быть между нами. Иногда мешает. — Он очень боится, что два резких оперативника не сойдутся характерами. — Ну, если вдруг такое случится, вряд ли он сможет нас разнять, — развел руками Баки. — Ты только ему об этом не напоминай. — За кого ты меня принимаешь? — Баки улыбнулся, а Романофф поддержала его смешком. — Ладно, пойдем на кухню, сегодня такой ветер, что мне срочно требуется чай. Когда Баки догнал Наташу на кухне, она уже открыла шкафчик с посудой, старательно выискивая что-то. — Куда же вы ее запихали? — Кого? — Кружку мою. С совой. — Твою? — Правильная толщина керамики для идеальной терморегуляции, все остальные ваши чашки хуже. — Да ладно тебе. Очень милая сова, мне тоже нравится. — Баки облокотился на косяк. — Все кружки наверху. — Ну да, любите вы их туда запихивать, баскетболисты... Наташа встала на цыпочки, пытаясь дотянуться. Край ее свитера задрался, оголяя низ подтянутого живота. Взгляд Баки тут же зацепился за старый зарубцевавшийся шрам. Небольшой, почти круглый, словно от крупной пули. В глазах потемнело, нос защипало от ядовитого дыма. Баки вцепился в косяк, чтоб удержать равновесие, но пальцы сомкнулись на металлических перилах, через которые он только что перемахнул. Вокруг полыхал пожар. Первый этаж лаборатории отлично просматривался. И он видел труп мужчины в белом халате с нелепо разметавшимися конечностями и рыжую женщину, которая медленно сползала по стене, зажимая руками бок... — Барнс... Эй, Барнс, что с тобой? — Наташин обеспокоенный голос вернул Баки в реальный мир. Она стояла хмурая, уже налив в кружку горячий чай, и пристально разглядывала его. А он, судя по всему, так и завис у косяка, глядя в пустоту. Теперь он снова видел стол, холодильник, Бруклин за окном и Романофф посреди кухни. Смотрел на нее и не мог понять, как не вспомнил этого раньше. — Это ведь я. — Что ты? — Я тебе его оставил. Наташа тяжело вздохнула и села за стол. — Да. — И ты так спокойно со мной общаешься? — Когда-то я проклинала и ненавидела того, кто пустил эту пулю. Есть одно но: работодатель у нас был тогда один. — Наташа отхлебнула из кружки и скривилась. — И сейчас ты можешь просто здесь сидеть, говорить со мной? — Баки сел напротив. — Знаешь, я когда-то думала, что если до меня доберется толковый агент хоть какой-нибудь американской спецслужбы, я вряд ли переживу. Насолила я им, и работая на КГБ, и на вольных хлебах... Однако, когда это случилось, все пошло совсем не так. В результате я работала на Щ.И.Т. до его распада. Так что не мне вспоминать прошлое. Баки задумался. Рефлекторно схватил металлической рукой солонку и начал перекатывать пальцами. Наташа смотрела на то, как кувыркался пузырек, на стол, на который не просыпалось ни крупинки, и дула на чай, обхватив кружку двумя ладонями. Она действительно была абсолютно спокойна и расслаблена. Может быть, она тоже считала, что все дело в коде? Стив всех вокруг так убеждал, что все эти ужасные поступки совершал не Баки, а кто-то другой, что он уже и сам почти поверил в это. Только мертвых из могилы не поднять для извинений и объяснений. Баки еще раз посмотрел на Наташу. Он боялся, что его снова накроет видением из лаборатории, но этого не произошло. Он видел всю ту же обманчиво уютную Романофф, уткнувшуюся носом в чашку. Он вспомнил строки из книги про амнезию, подсунутой Стивом. Не давать слишком ярким воспоминаниям влиять на настоящее. Помнить, что даже самые травмирующие моменты были в прошлом, а не происходят сейчас. Правильно относиться к прошлому. Кажется, последнее у Наташи получалось. Баки нужно было этому учиться. — Ты хороший человек. Наташа поперхнулась. — Я? — Да. Стив очень тебя ценит. Это важно. И ты его друг, ты беспокоишься о нем — это еще важнее. Романофф не ответила, задумчиво допивая чай. Баки постучал пальцами по столу, он не рассчитывал, что их беседа вместо светской сразу получится такой, но это было и к лучшему. Теперь решиться было проще. — Я много думал надо всем, что произошло в последнее время. Про код. Стив не захочет меня слушать, он очень эмоционален во всем, что касается этой проблемы. — Во всем, что касается тебя. Баки смутился, прокручивая в голове Наташину фразу несколько раз: говорила она это возмущенно, обидевшись или это больше походило на подколку? Еще раз пристально посмотрев на ее лицо, решил, что все-таки последнее. — Я говорил, что единственный вариант — пустить себе пулю в лоб. И это, конечно, выход, но теперь я вижу еще два. Один: как-то заморозить себя снова. — Баки покрутил в руке солонку, собираясь с мыслями. Наташа терпеливо ждала, и он наконец смог продолжить: — Другой: надеяться на чудо. Я перестал в них верить, но мы с тобой сейчас сидим в квартире Капитана Америки и пьем чай. Мы, с нашим-то прошлым. Значит, чудеса бывают. — Ты к чему-то клонишь? — Когда ты рассказывала Стиву про Ванду и ту школу... я не спал. И пока этот телепат кажется мне «чудом». Глупо упустить шанс. — И ты доверишь ему влезть в твою голову? — Ты предложила его. Я доверяю тебе. — Надеюсь, не из чувства вины? — Я стал его испытывать пятнадцать минут назад, а смс тебе набрал еще утром. Алиби. — А Стив? Баки покачал головой. — Ему не нужно знать. Если не получится... он воспримет слишком близко к сердцу. Так что я хотел попросить не только отвезти меня, но и придумать, как отвлечь его. — Хм, у меня есть идея. Баки с Наташей как раз вовремя закончили разговор: в дверном замке послышался скрежет ключа.***
Стив сразу заметил Наташину куртку и удивленно воскликнул: — Нат?.. — Мы на кухне. Стив зашел, не раздеваясь, и замер на пороге: Наташа и Баки сидели друг напротив друга и мило болтали, таская яблочные чипсы из вазочки. — Привет. — Стив внимательно оглядел их. Оба улыбнулись, прерывая непринужденный разговор. — А что ты здесь делаешь? — Зашла в гости. Тебя дома не оказалось, решила дождаться. — Наташа закинула в рот очередную дольку и откинулась на спинку стула. — Аа... ты по делу или просто так? — Вообще-то по делу. Хотела отругать тебя. — За что? — опешил Стив. — Команда истосковалась. Все хотят нормальной тренировки, а ты филонишь. Стив потер шею и переступил с ноги на ногу. Наташа была права. Он за поисками Баки и делами последних дней совсем замотался и перестал полноценно выполнять свой долг перед командой. — Я забежала сказать, что завтра тебя ждут. Все соберутся в десять. И чтоб угонял их за все пропущенное время. Чтоб не появлялся дома раньше одиннадцати вечера. — Я прослежу, — улыбнулся Баки. — Ты пойдешь со мной? — Стив непонимающе уставился на Баки, но тот махнул рукой: — Нет. Я хочу передохнуть от драк. Так что просто не пущу тебя домой раньше. Баки говорил немного натянуто, словно его беспокоило что-то, но так искренне улыбнулся, что Стив почувствовал, как сердце чаще забилось. Баки сидел на его кухне, как ни в чем не бывало общался с Наташей. Он все еще прятался в глухие толстовки, но смотрел теперь открыто и иногда даже с фирменной Барнсовской хитринкой, несмотря на все, что произошло. Хотелось подойти и обнять, посидеть молча, но Стив не был уверен, что сейчас хороший момент. Стив откашлялся и перевел взгляд на Наташу, продолжая разговор: — А ты? — У меня на завтра есть работа. — Вот так всегда, ты зачинщица, а отдуваться мне? — А кто их гонял, пока ты... — Хорошо, хорошо, убедила! — Отлично. Наташа встала и направилась к выходу. Уже в коридоре она повернулась к Баки, который пошел провожать ее вместе со Стивом, и сказала по-русски: — Bez dvadzati desat'. Баки прислушался, задумался, анализируя услышанное, и улыбнулся. — Э, у вас что, секреты от меня появились? — неверяще оглядел их Стив. — Нет, — беззаботно отмахнулась Нат, — просто шутка, которую тебе не понять. Наташа вышла за дверь, и Баки вдруг подался вперед, отвечая ей тоже по-русски и как-то нараспев: — Otlychiy ti paren', Natashka! Она улыбнулась, Стиву показалось, что немного растерянно, махнула на прощание рукой и ушла. — Вижу, вы нашли общий язык. — Да, — выдохнул Баки устало. Видимо, его все еще выматывало долгое общение с другими людьми. Но он держался и даже, кажется, получил удовольствие от встречи с Наташей. — Она тебя утомила? Хочешь отдохнуть? Может, тебе надо побыть одному? — Да, — Баки с такой готовностью откликнулся, словно сам собирался попросить об этом и не знал как. Стив не удержался и погладил его по плечу. Осторожно, коротко, но уверенно. — Конечно, иди. Мне перед завтрашним приключением самому нужно отдохнуть.***
Наташа была пунктуальна как швейцарские часы. Так что нетерпеливому Баки, выскочившему из дома сразу, как только протянул положенную паузу после ухода Стива, долго ждать не пришлось. Да и дорога, которой он опасался, оказалась приятной. Баки думал, что молчаливая поездка даст слишком много времени на раздумья, что когда он станет представлять, как этот профессор-телепат залезает к нему в голову, то сразу станет вспоминать... и передумает. Заставит Наташу развернуться на полпути, а потом будет ненавидеть себя за слабость. Но Наташа встретила его решительным: — Чипсы в бардачке. Я не завтракала, так что будешь подкармливать водителя. И включила музыку. — Что это? Сначала она посмотрела на него странно, а потом закатила глаза. — Все время забываю, что имею дело с ископаемыми. Rasmus. — Круто. — Мне казалось, Кэп знакомит тебя с современным миром. — Он очень последователен. В музыке мы пока на этапе Джо Дассена. — Ну... понадобится промотать пару десятилетий, обращайся. Они ехали несколько часов. Вслед за чипсами в ход пошли орешки в острой глазури, газировка с кофе (после знакомства с ней Баки стало окончательно плевать на вкус яблок, испортившийся с сороковых), и несколько захватывающих альбомов непривычной, но очень классной музыки. Наташа все же молчала большую часть пути, хотя иногда рассказывала что-то. Она словно чувствовала моменты, когда очередной исполнитель переставал увлекать настолько, чтобы не давать думать о цели поездки, и рассказывала глупости про Капитана. Про других Мстителей. Про концерты, на которые она попадает слишком редко. Про то, как станет бабушкой-рокершей и вот тогда набьет себе татуировок, а то пока работа не позволяет иметь слишком яркие отличительные черты. Баки не знал, где была правда, а где шутка. Он просто стучал пальцами по дверце в такт новой песне и смотрел вперед, на убегающую под колеса дорогу. Так время в пути пролетело незаметно. Когда Наташин Шевроле свернул с дороги и въехал в открывшиеся для них кованые ворота, Баки присвистнул. А Романофф не преувеличивала: настоящее имение. Здоровенный особняк, озеро с фонтаном, аккуратные гравийные дорожки. Не хватало только площадки для вертолета, хотя взгляд Баки зацепился за странные стыки на плитах перед домом — возможно, все намного сложнее, чем просто вертолетная площадка. Впрочем, в этом парке при желании можно было посадить вертолет куда угодно: размах впечатлял. И везде сновали дети, подростки... Они бродили между деревьев, валялись на газонах, читали... Баки ущипнул себя, когда девчонка, оступившись и чуть не рухнув в озеро, просто приподняла себя в воздухе и, выровнявшись, опустилась на берег. Наташа бесцеремонно распахнула дверь, заставляя Баки выйти из машины. — Идем, нас ждут. Наташа завела Баки внутрь, и поначалу он все так же таращился по сторонам: на многочисленные двери, картины, кабинеты, детей... но чем глубже они заходили, тем меньше он видел. Темнота подступала, сначала застилая боковое зрение, затем размывая и все остальное. В висках застучало. То, чего он боялся, успело вцепиться зубами в горло на последних метрах. Перед глазами замелькали образы криокамеры, аппарата МРТ, кресла для обнуления... трубки, катетеры, электроды... Баки зажмурился, позволяя Наташе вести себя, ухватив за локоть, потому что он так же ярко помнил заплывшее лицо избитого Стива. Баки рьяно напоминал себе для чего он здесь, но с каждым шагом становилось все труднее. — Добрый день, молодые люди. Баки услышал мягкий тихий голос и открыл глаза. Они с Наташей были в кабинете, Нат как раз закрывала за ними дверь. Вся комната была залита солнечным светом, а голос принадлежал пожилому лысому мужчине, сидевшему за широким столом. — Присаживайтесь. — Он указал на два кресла. Баки сел, стараясь справиться с дрожью в коленях. — Очень рад видеть вас, Наташа. Пьетро сейчас нет, к сожалению, но, знаете, он делает огромные успехи. Наташа улыбнулась. — Отлично! Думаю, следует представить: Джеймс Барнс, мой друг. А это профессор Чарльз Ксавье, директор школы. — Очень приятно познакомиться. — Профессор приветственно кивнул. — Чем я обязан вашему визиту? Баки удивленно посмотрел на Ксавье. Он ведь телепат? Зачем этот вопрос? Вежливость? Или он действительно не залезает в голову без спроса?.. — Моему другу нужна помощь, — спокойно ответила Наташа. — В этих стенах не откажут никогда, — с полуулыбкой отозвался Ксавье. Он располагал к себе. Баки давно привык не обманываться первыми впечатлениями, но сейчас это помогало взять себя в руки. — Я сам расскажу. Баки сделал глубокий вздох, заставил себя посмотреть в глаза профессору и начал подбирать слова. Сколько он ни репетировал в голове, все не складывалось в красивую речь. Поэтому он решил сразу перейти к делу, не мямля: — В моей голове есть код, — Баки облизнул губы, — комбинация слов, которая заставляет меня исполнять любые приказы куратора. — Куратора? — переспросил Ксавье осторожно. — Того, кто прочитает код. И я хочу избавиться от этой дряни. Близкие мне люди могут пострадать. Ксавье кивнул. — Я не могу гарантировать результат, пока не посмотрю. — Он коснулся пальцами виска и уточнил: — Вы позволите? Отступать было бы глупо, но Баки не мог заставить себя сказать «да». В голове тикали секунды неловкого молчания, но профессор все так же спокойно смотрел на него, явно готовый ждать столько, сколько понадобится. Баки начал злиться на самого себя и решительно кивнул. Профессор прикрыл глаза, и Баки... не почувствовал ничего. Он по-прежнему сидел в кресле, за окном сновал дрозд, коленки слегка дергались от напряжения, Наташа в соседнем кресле поглядывала украдкой в смартфон. Только лицо Ксавье выбивалось из благостного окружения. Он хмурился все сильнее и бледнел. Баки смотрел на него и понимал, что тот и правда «видит». Такое не сыграешь. Профессор дернулся, прижимая пальцы к виску сильнее, и с отчаянием выдохнул. По его лицу скатилась слеза, и он резко распахнул глаза, смотря на Баки в упор. Баки хотел спрятаться от этого взгляда, но не мог отвернуться. — Боже... Джеймс, через что же вам пришлось пройти... — Не надо меня жалеть, — процедил Баки сквозь зубы. — Не надо жалеть? — голос профессора неуловимо изменился, и Баки прикусил язык. Наверное, ему стоило быть повежливей. Ксавье выехал из-за стола. Оказалось, что все это время он сидел в инвалидном кресле. — Молодой человек, я хочу вам кое-что объяснить. — Простите, — тихо пробормотал Баки, пытаясь свернуть разговор. — Когда-то я был молодым и беззаботным студентом. Показательный образчик золотой молодежи. У меня было все: огромное наследство, роскошный дом, успех в карьере, эффектная внешность, не менее эффектная и эффективная суперспособность, девчонки, друзья. Весь мир в моих руках, вся жизнь впереди. А потом я в один момент стал таким. Я потерял всю свою прежнюю жизнь, понимаете? — Простите, я не... — попытался снова сказать Баки, но профессор настойчиво продолжил: — И меня жалели. Я ненавидел эти скорбные взгляды, сведенные брови, шепот. Сострадание. Я спрятался ото всех, кто смел жалеть меня. Думал, что они унижают меня. Кому-то стер память, кого-то выгнал прочь. Баки внимательно слушал. Он начитался многих модных психологических нравоучений в книжках, подаренных Уилсоном, но все они казались фальшью. А Ксавье говорил так, что по спине бежали мурашки. Его голос был спокоен и тверд, но Баки слышал ту сталь, что пряталась глубже. — Мне понадобилось много времени, чтоб понять, что все я потерял не тогда, когда мой позвоночник прострелили, а когда выставил последнего друга за дверь. И что жалким я стал не когда сел в инвалидное кресло, а когда замкнулся на себе. — Баки видел, по голосу слышал, что профессор прошел через свой ад и не скрывал этого, но по-настоящему оставил в прошлом, научившись чему-то такому, что он пытался сейчас донести до дерзкого гостя. — Пойми, Джеймс, жалость — это сострадание. Жалеть умеют только добрые люди. Только те, для кого ты важен. Жалость —это не унижение, а протянутая рука помощи. Не отталкивай ее. Баки ждал отповеди за свою резкость. Ждал, что его одернут или выставят вон. Но никак не того, что его станут учить. Не как неразумного мальчишку, а действительно помогать. — Спасибо, профессор. Вы... правы. Простите меня за грубость. — Вас, Наташа, это все тоже касается, кстати, — бросил Ксавье, возвращаясь на свое место. Наташа отвернулась к окну, очень тихо пробормотав: — Я учту. — По поводу вашего кода. Он начинается со слов «желание» и «ржавый»? — Да, — напрягся Баки. Он пытался заставить себя расслабиться, но не все мышцы слушались, рефлекторно готовясь обороняться. — Тогда я нашел его. Пожалуй, я смогу убрать вашу зависимость от него, но этот процесс может быть болезненным. — Я потерплю. — Хорошо. — Ксавье достал чистый лист и ручку и начал писать, комментируя свои действия: — Я сейчас выпишу код, вы подтвердите, что это он целиком. Баки взял бумажку, быстро пробежал ее глазами. — Да. — Тогда приступим. Вы готовы? Баки снова кивнул. На этот раз он почувствовал проникновение. Бывший сначала легким холодок становился все сильнее, начиная обжигать изнутри. Баки вцепился обеими руками в подлокотники кресла. Перед глазами замелькали разные лица, читавшие ему код: кто по блокноту, кто наизусть, все они синхронно шевелили губами, сливаясь в многоголосый хор, чеканивший слова. С каждым новым словом их голоса становились все громче, а жжение в висках сильнее. Баки вжался в кресло, пытаясь напомнить себе, что он сейчас не там, а здесь, в теплом и уютном месте, не на пробирающем до костей морозе, не на ледяном операционном столе, не под прицелом очередного шприца, никто на самом деле сейчас не захватит власть над его разумом, никто не прикажет ему снова идти, снова убивать... Последнее слово кода смазалось в нелепой какофонии в одно мгновение потерявших стройность голосов, а в мозг вонзилась острая, жалящая игла. Баки закричал, не в силах сдержаться. Подлокотник с оглушительным треском разлетелся под металлическими пальцами в щепки. Боль отступила так же резко, как и пришла. Баки слегка мутило, но одновременно с этим он чувствовал легкость. — Вы... вы вылечили меня? — Он поднял глаза на профессора. Тому процедура тоже далась нелегко. Он сидел, облокотившись на стол, и тяжело дышал. Голова покрылась испариной. — О... как вы? — Просто тяжелая работа, все в порядке, Джеймс, спасибо за беспокойство. Ксавье достал платок из нагрудного кармана и протер голову. — Никто больше не сможет использовать код. Вы можете проверить. —Он показал на бумажку, которую Баки выронил на ковер. — Спасибо вам! — Баки наконец разжал руки и услышал, как щепки посыпались на пол. — О... простите. Я не... — Джеймс, не волнуйтесь. В этом здании учатся справляться со своей силой дети-мутанты. Поверьте, этот подлокотник не самое страшное, что случалось здесь. — Если я когда-нибудь понадоблюсь, я... — язык еще плохо слушался Баки, но он должен был сказать. — Сделаю для вас что угодно. — Вы ничем не обязаны мне, Джеймс. Я просто хотел помочь. — Я обязан себе, — отрезал Баки и решительно посмотрел на профессора. Тот ответил долгим внимательным взглядом, а потом согласно кивнул. — В любом случае, вы оба желанные гости здесь. Надеюсь видеть вас чаще и по более радостным поводам.***
Стив поставил сумку с продуктами возле двери, пытаясь отыскать в кармане ключи. Ему послышалась какая-то возня в квартире, и он прислушался. Наташа громким голосом произнесла: — Рассвет. Печь. Стива прошиб холодный пот, он трясущимися пальцами достал ключи, со второй попытки попадая в замок, пока обострившийся слух улавливал: — Девять. Добросердечный. Чертыхнувшись, Стив резко провернул ключ и распахнул дверь с криком. — Остановись! В голове бились следующие слова кода, совпадая с тем, что говорила Наташа: — Возвращение на Родину. Один. Стив влетел на кухню одновременно с роковым: — Товарный вагон. Наташа сидела, развалившись на стуле. Баки стоял рядом с ней, смотря в одну точку и никак не реагируя на Стива. — Что ты творишь? Наташа? Стив замер на пороге, не понимая, что делать. Больше всего хотелось проснуться, потому что это не могло быть настоящим, только страшным сном. — Привет, Солдат, — вместо ответа произнесла Наташа, сминая листок у себя в руках. — Жду приказов, — глухо отозвался Баки. — Чмокни его, — Наташа указала пальцем на Стива. Баки послушно направился к цели. — Вы с ума сошли? Да что здесь вообще происходит? — нервно прокричал Стив, все еще пытаясь проснуться. — Наташа, что ты делаешь? Бак... Баки, ты слышишь меня? Баки потребовалось всего несколько шагов, чтобы преодолеть расстояние между ними и прижаться губами к щеке Стива. Стив попытался отступить, врезавшись спиной в косяк, но, когда дыхание Баки опалило кожу, замер. Просыпаться уже не хотелось. Хотелось замереть в этом мгновении навсегда. Стив слегка повернул голову, пытаясь уловить еще этого родного тепла, и случайно коснулся губ Баки своими. Баки замер, но не отошел, давая Стиву поцеловать себя, а затем и сам подался вперед, вжимаясь сильнее. Стив провалился в этот нежный поцелуй с головой, забывая о происходящем. На мгновение весь мир остановился, оставляя ему только мягкие губы Баки и его неровное дыхание. Но стоило Стиву прерваться, чтобы вдохнуть, Баки отстранился. — Отлично, — констатировала Наташа, напоминая о своем присутствии. — А теперь налей мне чаю. Баки поднял глаза на Стива и тому померещилось, что он видит знакомое лукавство. Но такого не могло быть под кодом... А Баки так же театрально неторопливо поднял руку в сторону Наташи и аккуратно сложил кулак, оттопыривая средний палец. — Перебьешься. — Что? — ошарашено просипел Стив. Баки отказал... как он смог? Ведь код? Неужели... Осознание свалилось на Стива лавиной чувств. От одной только мысли, что ребята нашли способ избавиться от кода, внутри все радостно переворачивалось, но как же бесила их выходка! Стив посмотрел на Баки, и тот прыснул, не выдержав серьезной мины. Потом встретился взглядом со Стивом и безудержно расхохотался, хватаясь руками за живот и прислоняясь к стене. — Ну и лицо у тебя, боже... Стив кинулся к Баки и повалил его на пол, принимаясь мутузить по бокам и плечам. Не сильнее, чем в детстве, тщательно рассчитывая силу, но давая выйти хотя бы части переполняющих его чувств. — Идиоты. Придурки. Ненавижу вас. А Баки только сильнее заливался смехом, делая вид, что прикрывается от ударов. — Видел бы ты свое лицо, Стиви... Стив возмущенно рыкнул и ткнул Баки под ребра, и тот расхохотался с новой силой. — Нет, правда, неподражаемо, смотрел бы и смотрел... Стив ударил кулаком рядом с плечом Баки, делая вид, что промахнулся, и навис над ним, рассматривая его лицо. Каждую морщинку около глаз, навернувшиеся от дикого смеха слезы, растрепанные волосы. Стив не думал, что может быть настолько счастливым. Уже не ждал, что когда-нибудь Баки будет так беззаботно хохотать. Глаза стали влажнеть, и Стив сел, дернул Баки на себя, обнимая изо всех сил. Баки обнял его в ответ. Так же крепко и жарко. — Придурки, — прошептал Стив снова ему на ухо и перевел укоряющий взгляд на Наташу. — А я здесь вообще ни при чем, это все его идея, — откликнулась она. Стив стиснул Баки, щекоча под ребрами. Тот возмущенно фыркнул в плечо. — И все-таки, ты мне обещала. Так что за тобой должок. — Заметано, — со вздохом согласилась Нат. — Обсудим в другой раз, мне нужно уходить. Наташа ушла очень тихо, сама за собой закрыла дверь. Стив не знал, сколько они просидели с Баки на полу кухни, прижавшись друг к другу так, словно только что снова нашлись после десятилетий разлуки. Баки улыбался прямо в шею Стива, иногда издавая короткие смешки, бормоча: «Нет, ну ты бы видел», а Стив гладил его растрепавшиеся волосы, пытаясь осознать, что больше никто не сможет дернуть Баки за «поводок».Эпилог
— Кайса, лежать! Собака послушно устроилась у ног Баки, и он потрепал ее за ухом. Вот-вот должен был начаться салют в честь Дня независимости. Стиву повезло с балконом, с него отлично просматривалось небо. Первый выстрел всегда оглушал, Стив никак не мог привыкнуть. Кайса с первым взрывом тоже дернула ушами. А Баки все было нипочем, он восторженно смотрел на расцветающие одна за другой разноцветные вспышки. — Красиво. — Да. — Хороший сегодня день. И чего мы раньше не пошли с тобой так гулять? Бруклин очень изменился, но местами он все такой же... Бруклин. Приятно вспомнить. — Я потому и стал жить здесь. Сначала думал, что не смогу, что будет больно смотреть на то, что сохранилось, и тем более на то, что нет. А потом понял, что все-таки это мой дом. И нигде больше я себя так чувствовать не буду. — Да, точно! — улыбнулся Баки. Сегодня вечер выдался прохладным, и они прижимались друг к другу плечами. Стив разглядывал лицо Баки, освещаемое то красным, то зеленым, и понял, что если не задаст терзающий его уже давно вопрос сейчас, то не сможет никогда. — Бак... Тогда, когда Наташа приказала тебе поцеловать меня... Это было... Баки наклонил голову, словно желая спрятаться за упавшими на лицо волосами. — Мы не должны были так шутить, Стив. Я... я опьянел от свободы. Но, — Стив услышал улыбку в голосе Баки, — ты бы видел себя. Очень смешно. — Да-да, я помню, как ты катался по полу. Но я о другом. Баки помолчал немного, а потом вздохнул. — Ох. Я много думал об этом. — Я тоже. — И знаешь, я просто хотел поцеловать тебя в щеку. Но... бывает такое мгновение, когда ты чувствуешь что-то, ну и... и все идет по-другому... — Да. — Стив повернулся к Баки. — Я только хочу знать: то, что было... ну как ты к этому отнесся? — Стив убрал прядь длинных волос за ухо, коснулся подушечками пальцев щеки Баки. Тот поднял голову, решительно смотря в глаза Стиву. — Мне понравилось. — Мне тоже. Стив качнулся вперед и поцеловал Баки. Баки тут же ответил. Стив запустил руки в его волосы, наслаждаясь каждым мгновением, пытаясь растянуть их. Ласково прихватывал кожу вокруг губ, покрытую легкой щетиной. Баки неровно дышал, отвечая Стиву тем же. Ладонь Стива соскользнула на шею Баки, и на запястье тут же сжались металлические пальцы. Больно, грубо — до синяков. Баки отстранился, затравленно посмотрев на Стива. Словно он боялся не Стива сейчас, а себя. Того, что испортит что-нибудь. Стив рассмеялся непринужденно и осторожно высвободил руку, разжимая пальцы Баки. — Шея — запретная зона, я понял. Эй, Бак, все в порядке. Ты все еще боишься физической близости? — Я... я не знаю. — Баки отвернулся, смотря на летящий с неба догорающий пепел. — Я столько думал об этом, и я... с тобой все не так, как с другими, но я все равно... — Бак. Когда мы с тобой были подростками, негры не смели занять места белых и чистили им обувь. — Стив положил руку на плечо Баки. — Сейчас меня за слово «негры» оштрафуют, а на улицах идут протесты за право мутантов учиться в одной школе с нормальными ребятами. И, кстати, если я скажу «с нормальными» в утонченном обществе, то меня закидают тухлыми яйцами, потому что понятие нормы теперь исчезло. Тяжело. Стив вздохнул, он сам за последний месяц думал над этим так много, что закипал иногда. Ему нужно было выговориться тому, кто поймет, каково это: закрыть глаза в середине двадцатого века и открыть в начале двадцать первого. И он очень хотел донести до Баки то, что решил для себя. — Мне было очень тяжело сначала именно из-за этого. Меня Сэм за мои обращения засудить мог бы давно. А как-то раз со мной сфотографировались два парня, я обычно на улицах стараюсь сильно не светить своим героическим «я», но они меня все-таки узнали. Мы сделали фото. Потом уже я узнал из интернета, что они развернули радужный флаг за моей спиной. Это сейчас флаг тех, кто... ну... спит с такими же, как они. Я же Капитан Америка. Борец за свободу. Может, мне стоило замерзнуть на семьдесят лет, чтоб испытать все свои принципы. Испытать себя, насколько я правда за свободу для всех? Многие говорят, что раньше было лучше. Дети там во дворах играли, а не в смартфоны утыкались или порнографию нельзя было скачать за пять минут. А я думаю, что мы впитали в себя в детстве много паршивого, о чем все уже подзабыли. Стив все говорил и говорил про то, что его волновало когда-то, не решаясь перейти к главному, боясь испугать Баки сильнее, но Баки слушал очень внимательно, и Стив нашел в себе силы закончить: — Мне все равно, как это называлось в сороковые, как называется сейчас. Я просто знаю, что ты моя единственная семья. Баки кивнул, прикусив губу, и уткнулся лбом в плечо Стива. Тот продолжил: — Я не хочу думать о каких-то правилах, определениях, мнениях... Я просто хочу быть близким с тобой. Настолько, насколько этого захочется мне. Тебе. Нам. И у нас впереди еще полно времени. — Да. Да. Ты прав, — тихо пробормотал Баки и взял Стива за руку, крепко сжимая его пальцы. Через месяц Баки вдруг выйдет из душа без рубашки, позволяя Стиву рассмотреть свое плечо и шрамы. Потом однажды позволит сделать массаж, когда спина разболится от перегрузки на тренировке. Позже он станет клянчить этот массаж в любой удобный момент, тая в Стивовых руках. Даже полюбит солнцезащитные кремы, хотя суперсолдатская кожа и не думала сгорать на солнце. Затем останется случайно спать в одной комнате, в одной кровати... и уже никогда не будет спать один. Но это будет позже. А сейчас они стояли на балконе, прижавшись друг к другу, и слушали последние праздничные залпы, согреваясь за все года холода друг без друга.