Платформа 9 и 6/бесконечности

- Я полностью провалилась, - ответила, заходя в Нору, Гермиона. - Я бы вообще не решился после всего, что случилось, на такой приватный разговор, - поддержал её Джордж, пока Рон снимал с неё пальто, стряхивая капли дождя. - Гарри не вернулся? - Наверное, ему понравился особняк и он решил перекантоваться там… чтоб не видеть наши кислые рожи. - Нет, ну надо же: какой непробиваемый тип. Сразу видно у Снейпа учился, - продолжала возмущаться Гермиона. - О покойных либо хорошее, либо вообще ничего… - мелодично заметила Луна. - А, может, это хорошее, - отозвался Рон, - Я тоже так бы хотел. Тогда, братишка, - обращаясь к Джорджу, - Я бы тебя обыгрывал спокойно и в волшебные шахматы, и карты, и плюй-камни… - Сомневаюсь. Здесь ещё импровизация не помешала бы. - Всё-таки Гарри с Малфоем, мне кажется, сдружились… - не успев закончить, Рон, увидел наконец-то своего друга. - Хватит переговариваться за глаза о моей персоне. Гарри аппарировал на середину комнаты: уставший, но в глазах читался блеск нетерпения рассказать о своих новых «подвигах». - Мы вообще о Снейпе… - мрачно заключил Рон. - Рассказывай! - с нетерпением подбежала к нему Гермиона. Гриффиндорец, выдержал свою излюбленную за последнее время паузу, никак не в силах избавиться от этой пафосной привычки. - Рассказывать тут нечего, но она согласилась на второе свидание. Видимо, всё же – запала, - пошутил он. - Да… Гарри знает как вести себя с девицами, - подмигнул, поддерживая его Джордж. - Хватит устраивать балаган, - насупившись, возразила подруга, - У нас не пари: «Кто соблазнит себе миллионера старше вдвое». - Не просто миллионер, а ещё и наследника рода, - откликнулся Джордж, - И не завидуй - младшенького ты бы в два счёта уделала. Гермиона придала своему виду типичное выражение – «я далека от ваших глупых затей» и отвернулась к окну. - Я думаю Нарциссе очень страшно. Она ведь знает, что её сестра уже сталкивалась с магией крестража ещё, когда их Лорд был жив, – произнесла Полумна, всё это время, оказывается, следящая за ходом разговора. - Ты о чём? – оживился Поттер. - Ты ведь сам со своими друзьями воровал из её ячейки в Гринготтсе чашу Хельги Хапплафф? - Конечно, Луна! Ты права. Но знала ли Нарцисса, что чаша является крестражем? Гермиона заинтересованно обвела всех взглядом: - Скорее всего. Или Бэлла придумала, что это темнейший и ценнейший артефакт Лорда, грозящий смерти любому, коснувшемуся его. - Всё-таки они сёстры… - задумался Гарри. Рон посмотрел на Джорджа: - Я согласен с первой версией, - ответил старший Уизли. - Я тоже, - сказала Луна, - Пусть у меня никого и нет, кроме папы. - Да, ладно, Луна… - к ней подошёл Гарри, - У тебя всегда есть мы. Остальные тоже подошли к ней, пытаясь обнять. - Спасибо. Мне никогда ещё не было так приятно. С того времени, как я обнаружила бирюзового пуховика в тапочке, и он даже не убежал, а просто скорчил мне рожицу. Все засмеялись, и этот момент как-то сроднил их. - Надо позвать Невилла. Его же не хватает в нашей шайке, - подмигнув, предложил Гарри. - А куда он исчез? - Где-то со своей бабушкой. У него ведь только она осталась. А нрава она сурового, - словно передразнивая их друга, серьёзно промолвил Джордж. - А я не удивлюсь, что она всё знает, - выпалил Поттер. - Её нам ещё не хватало… Я думаю, Невилл без её опеки был бы совсем другим человеком. Вы же видели, как он изменился на последнем курсе? Родители всегда губят своих детей. Даже чаще калечат, навязывая им ненужные догмы, заставляя сопротивляться собственному образу жизни. Неожиданный для всех произнесла монолог Гермиона. - Как ты резко перешла в философию, - через какое-то молчание ответил Гарри. - А тебе-то что? Хотя, извини… Ты вот наглядный пример, попавший под опёку Дамблдора. - Я понимаю, домовые эльфы боготворят своих хозяев. И то далеко не все… - прошептал в угол Рон, - Но ведь у каждого должен быть собственный выбор. - Собственный! – услышав его слабый шёпот, продолжила тему гриффиндорка, - Ты думаешь, если бы о тебе мама не заботилась – что бы с тобой было? Рон недоумённо оглядывал других, ожидая подсказки. Многие были погружены в свои мысли, только Луна сидела, как ни в чём не бывало. Он спасительно на неё посмотрел. - Да, я не стала бы гоняться за морщерогими кизляками и нарглами. Была бы не плохой зельеварщицей… и, возможно, имела друзей. Гермиона обернулась на райвенклоку и улыбнулась: - Что-то, конечно, могло пойти и не так. Но ты нам нравишься такой, какая есть - невозмутимой Луной Лавгуд. - Я был бы копией отца в юности, - ответил Гарри, за очень долгое время вдруг потирая шрам. - А ты бы не был таким неряхой… - отозвался Джордж, обращаясь к Рону. -… и ещё я был бы слабаком. Я был бы собой лишь среди друзей, - продолжил Поттер, - Мне кажется, мы стали сильней. - Это грустно, - заметила Луна, - Но многих из нас изуродовало детство. Оно сделало нас одиночками. Братья Уизли бросили неодобрительные взгляды, Гермиона в ответ кивнула, Поттер смотрел, задумавшись, в окно. Рядом с Луной присел только что появившийся Невилл и, стряхивая одной рукой каминную пыль, а другой, обнял её. - Давайте больше не будем об этом, - сказал он, будто присутствовал всё время беседы. В поместье было нестерпимо жарко. Хотя зелёные газоны постоянно поливались, белые павлины куда-то спрятались (в последнее время они стали очень пугливы – после посещения мэнора Нагайной). Поттер шёл ещё более взволнованный, чем прежде. Место встречи ему категорически не нравилось, но, казалось, Нарцисса не в силах покинуть особняк. Двери распахнулись сами, или это сделали до того не видимые домовые эльфы, что создавалось такое впечатление. Домовой эльф довольно приличного вида (совсем не такой, как ушедший навсегда Добби), провёл молодого гостя в зал. Наверное, это был тот же зал, только идти до него показалось дольше, да и перестановка мебели вводила в заблуждение. Никто парня не встретил в этот раз, выпить ему не предложили. Нарцисса вышла к нему, выглядев всё так же хорошо: светлые локоны, струящиеся по шее мраморной кожи, блестящие покорные губы, чуть сомкнутые веки в обрамлении чёрных ресниц и светлые-светлые глаза, спрятанные под ними. На голове она, скорее всего, каждый день укладывала непростую причёску. - Ты, снова пришёл, забавный юноша, - томно констатировала она, что по голосу можно было сказать, что она либо пьяна, либо одурманена, либо и то, и другое вместе. - Для меня большая честь видеть вас снова, - произнёс, как можно искреннее парень. Кто бы мог подумать, что ему придётся говорить это жене Люциуса Малфоя. - Я принёс вам нарциссы, хотя, представляю, как они вам надоели за эти годы. Если разыгрывать и себя наследника, героя и поклонника, пытающегося её спасти от опасности (что последнее было правдой) – надо идти до точки. Именно так сказала Луна, не Гермиона, а светловолосая витающая в своём мире Луна. «Потому что пути обратно не будет», - обосновала она. - В прошлый раз вы коснулись того, что хранили в банке Гринготтс? Вы знали про Чашу? – прямо спросил он. - Чаша уничтожена. Но знания нельзя перечеркнуть мечём, разрубить клыком василиска… - почти шёпотом, с придыханием сказала она. - Вам плохо? - Нет… Плохо будет всем. Знание – как паразит, как болезнь, Оно заражает души людей. И переносится, словно чёрная оспа. - Скажите, где Воскрешающий Камень и мы разобьём эту смертельную цепочку. - Ты предлагаешь мне убить мою сестру? – вдруг пьяным и противным голосом скала мисисс Малфой, приподнимая брови. - Нет. Знание, не умрёт вместе с ней. Быть может, утихнет на время. Поттер молчал, продумывая подходы к этой эксцентричной одурманенной женщине. «Сейчас бы совет Гермионы!» - подумал он. Но в зал ворвался Драко Малфой. - Что ты делаешь с моей мамой? Что ты с ней сделал? - бешено кричал он, - Ты видишь, она больна!!! Поттер почувствовал, что ввязался в неподходящий момент в разборки семьи. Теперь ему больше всего не хотелось, появилось желание провалиться, исчезнуть, аппарировать не прощаясь. Но, как всегда, гриффиндорская безбашенность взяла своё: - Малфой, зачем ты спаиваешь свою мать??? Ты мерзавец! Она так тебя любит! Она прекрасная женщина и разве она заслужила, чтобы ты одурманивал её сутками напролёт. Она – наследница Блэков, умнейшая женщина и, лишь благодаря её непревзойдённой хитрости ты сейчас жив. Неужели ты хочешь, чтобы она умерла в дурмане, опустившаяся и не помнящая себя? Драко знал, что это была провокация Поттера, но притих. - Это всё клевета! И ты мне ещё ответишь. Что тебе от неё надо? - То же, что и тебе – крестраж. - Не таким же образом… - с вызовом, ответил Драко. - Я сама пригласила этого юношу, - громко и надменно сказала Нарцисса. - Здесь лучше вести себя тише. Мама, ты хотела «очной ставки»? - Это было бы забавно,- мило рассмеялась белокурая женщина, довольно звонко и громко. Драко спрятался за колонну. В зал стала проникать пугающая чёрная тень, от которой исходило немыслимое чувство угрозы боли, ужаса, охватывающее всё тело. Встреча с дементором показалась бы смешной, если сравнивать её с этим созданием. Сначала по дверному проёму рассыпались, охватывая стены, появились чёрные волосы с проседью (как в японских ужасах – промелькнуло в голове у Гарри). Местами они свивались в локоны. Затем появилась тень. Сначала казалось, что это просто тень, но очертания высветили пепельно-серые руки, шею, а главное лицо. Всё безумие, которым обладала Беллатриса: глаза, усмешка, ядовитый сумасшедший взгляд - будто исказились и увеличились в стекле девятикратного изображения. Гарри не мог двинуться. Так вот с кем живёт Драко? Вот с кем сталкивается Люциус? Вот что должна считать своей сестрой Нарцисса? - Что тебе нужно, убийца? – громко прошипело тонким и ядовитым ртом это «существо». - Я скоро буду править Магическим Миром. И все, кто повинен, в смерти Лорда дорого заплатят. Ты думаешь, я соберу вокруг себя этих оболтусов Пожирателей. Они лишь пушечное мясо. Моя армия иная… совсем Иная… Гарри не только не мог сдвинуться с места, но ещё казалось, что язык прилип к нёбу. Собрав последние остатки дурацкого гриффиндорского героизма, он попытался закрыть собой Нарциссу Малфой. Малфой оказался рядом с матерью, отпаивая её каким-то зельем. Рука Гарри невольно протянулась к палочке, Видимо, инстинктивно – все кто был в комнате держали их наготове. Серая рука Беллатрисы, сжимающая палочку, с её помощью уже чертила в воздухе неведомые руны. - Нет! – вскрикнула Нарцисса, вскакивая с дивана, - Я не позволю появиться инферналам, не позволю сыну погибнуть. Волосы у неё выпали из причёски, глаза ярко блестели серо-спокойным цветом, рука молниеносно взлетела в направлении собственной сестры. А губы успели прошептать сыну, который попытался закрыть её собой: - Люблю… - Авада Кедавра! – В унисон прозвучало два голоса. И одна чёрная тень сузилась, растаяла, как будто придавленная солнцем. Другая же гордо упала: разлетелось её шёлковое платье и белые локоны, застыли глаза и губы, которые будто произносили не последнее ужасное слово, а то, что шептали перед этим.