Неверлэнд

      Энцу перебирал ключи, чтобы открыть очередной запертый на время перерыва кабинет, а стоящая за спиной ученица, представившаяся именем Джемма и тактично избежавшая называния фамилии – собственно, Энцу и не настаивал – немного нервно притопывала ногой. Поиск её кем-то взятой черепахи затягивался, и от того становилось всё больше не по себе. Энцу уже даже не нужно было обращаться к своей интуиции, чтобы окончательно убедиться – из-за ерунды каждый встречный, у которого они спрашивали о пропаже, не стал бы бледнеть или заикаться, а после обязательно обещать поглядывать по сторонам.       Энцу как раз успел подумать, что вся эта суета чем-то напоминает ему пару эпизодов собственной жизни, и почти решился всё-таки уточнить фамилию заметно нервничающей ученицы, как они наткнулись на обходящего здание Сабато Лулу.       — Джемма, — припечатал завхоз, смерив сопровождающую Энцу девицу непонятным по значению взглядом. — И когда ты успела пробраться на территорию школы?       — Вчера ночью, меня мать подкинула, — без запинки отрапортовала Джемма. И почти сразу добавила, опережая какую-то ещё заготовленную собеседником реплику: — Синьор Сабато, а Вы мою черепаху не видели?       — Твою, в смысле?.. — Сабато Лулу как-то странно приподнял руку.       — Ну, да, я одолжила её у отца на время, но кто-то её взял и…       Энцу при виде побелевшего лица своего начальника чуть ключи не выронил. А на последующий приказной тон немедленно подключить к поискам и где-то прохлаждающегося Юго окончательно опешил.       — Шутите, что ли? — Выдавить из себя улыбку всё-таки удалось, да только вышла та ужасно нервной из-за окончательного понимания, что на первый взгляд неуместные воспоминания о собственной жизни, почти померкнувшие после появления в поле зрения завхоза, всё-таки были самыми, что ни на есть, правильными.       — Похоже, что я шучу? — хмуро поинтересовался Сабато Лулу. И почти одновременно с ним из-за угла вынырнул словно бы всё это время подслушивавший разговор Юго:       — Я совсем не прохлаждаюсь, я проверял крышу на присутствие курильщиков.       Следом за Юго, приветственно улыбнувшись потирающему шею Энцу, появилась и словно бы почуявшая что-то любопытное Миура Има – привычно с фотоаппаратом наизготовку. Энцу подозревал, что от этого всевидящего ока вообще почти ничто и никто в школе не может спрятаться: по крайней мере, лица пары конкретных учеников он знал именно благодаря радушно подаренным ему снимкам.       При виде Джеммы и какого-то даже слишком серьёзного начальника Юго запнулся ногой за ногу и вместо приветствия тихо чертыхнулся. Энцу не без причин заподозрил, что именно Юго втихую провёл несанкционированного гостя на территорию академии…       — Здравствуй, Джемма, — приветственно вскинула руку Има, стоило только безлико поторопившего всех собравшихся Сабато Лулу направиться прочь не то по своим делам, не то негласно присоединяясь к заданному поиску. — Ты на этот раз с разрешением, или дон Каваллоне опять пришлёт за тобой поисковой вертолёт?       — Если не найду в ближайшее время черепаху, отец явится даже лично, причём не просто из-за меня, а потому что директор его вызовет из-за скандала. — Джемма виновато улыбнулась и уже почти машинальным движением убрала за ухо непослушные волосы.       — Черепаху? — встрепенулся послу ухода начальника Юго. — Я какую-то видел у Майно и Берты не так давно. — В его сторону предсказуемо повернули головы все, и Юго, почесав щёку, осторожно поинтересовался: — Погоди, только не говорите, что это?..       — Отцовская, — веско припечатала Джемма.       — Да ладно? А вчера не могла сказать, что притащила в школу оружие массового поражения?       Энцу уже успел вполне себе переварить и тот факт, что подошедшая к нему с просьбой о помощи ученица – или же её не стоило так называть, раз в академии она была всего лишь гостем, причём даже незваным? – была дочерью Дино Каваллоне, и окончательно смириться с тем, что разыскиваемый питомец был той самой адской и не поддающейся научным объяснениям черепахой Энзо, когда-то пугавшей до чёртиков из-за своих возможностей роста… Хотя от воспоминаний о том, как это чудовище однажды умудрилось проглотить Хранителей Вонголы, так что долгое время не было понятно, а живы ли они вообще, и подавно хотелось за голову хвататься, пусть потом и выяснилось, что это было чем-то вроде акта помощи в восстановлении сил и Пламени – предупреждение только запоздало, из-за чего пришлось знатно понервничать.       …И за окном с диким грохотом материализовалась огромных размеров тень.       Миура Има, в отличие от заметно побледневших Юго и Энцу, улыбнулась, словно бы найдя это забавным. Джемма Каваллоне, наоборот, обречёно вздохнула и потёрла лоб. Снаружи кто-то закричал, кто-то отчаянно взвизгнул… И чей-то громкий возглас «Круто!» окончательно привёл в себя, заставив в одно мгновение сорваться с места и кинуться на улицу. Что делать с вымахавшей до размеров школьного здания черепахой, ещё предстояло придумать.       Напуганными, как ни странно, больше выглядели вылетевшие наружу учителя, чем высунувшиеся наполовину из окон ученики. А уж те, кто присутствовал непосредственно на спортивно площадке, в центре которой зловеще возвышалась Энзо, и подавно дико аплодировали – выросшая черепаха, рядом с лапой которой говоряще находилось большое перевёрнутое ведро, сорвала им так называемый урок физкультуры… И несчастный преподаватель, бледный как смерть и взъерошенный, словно бы от удара током, без единого движения сидел прямо на земле в каком-то метре от гигантского когтя, боясь даже шелохнуться, – вдруг привлечёт внимание и окажется раздавленным.       — Что-то она маленькая, — хихикнув, оповестила Миура Има, предсказуемо щёлкнув фотоаппаратом и запечатлев, кажется, ни на секунду не испугавшего её монстра. Энцу даже подумал, что эту фотографию он бы с радостью выпросил или на что-нибудь обменял, чтобы показать потом Венди и послушать её заявления на тему мастерской подделки. Можно даже попытаться подкинуть её в пару контор для проверки, чтобы работники поломали голову, почему у них всё не выходит обнаружить подвох.       — Маленькая? — икнул Юго. — Да она размером с академию…       — Бывала и больше, — не обнадёживающе поддержала Джемма. — Отец рассказывал, что однажды, когда он ездил в Японию, Энзо выросла такой огромной, что на её фоне терялся даже Фуджи-сан.       Энцу неожиданно для самого себя нервно повёл плечом. Он помнил тот день: тогда эта чёртова черепаха доползла до озера, рядом с которым Дино Каваллоне отдыхал в компании Хранителей Вонголы. Паника была ещё та, и ругань не смолкала ни на миг, пока проблему чудесным образом не разрешили.       Что-то подозрительно отсветило зелёным и, с огромной скоростью пронесшись мимо вывалившихся на улицу людей, с ужасным грохотом взорвалось где-то довольно далеко от здания школы. Черепаха, издав жуткий полу-рык, повернулась в сторону привлекшего внимание шума и двинулась в его направлении.       — Там же река, — глухо выдохнул Сабато Лулу. — Если сейчас её не остановим, она доберётся до воды и станет ещё больше. И нам в лучшем случае грозит только разрушение академии.       — А в худшем? — кисло улыбнулся Энцу, искренне надеясь, что за его немного глупыми вопросами затеряется и забудется тот факт, что он вообще воспринимает всё происходящее как-то слишком спокойно.       Вон даже некоторые учителя, куда лучше знакомые со всей спецификой происходящего, выглядят напуганными, а он даже удивления почти не продемонстрировал. Хотя, может, это спишут на полнейший шок, ввиду которого вообще как-то не разоришься на лишние эмоции.       — А в худшем она направится в город, — незамедлительно оповестил Юго.       — И станет местной Гадзилой, — с улыбкой добавила Миура Има. Энцу на её комментарий только глаза закатил и решил не спрашивать, рванёт ли она в таком случае прямо в Маратею с фотоаппаратом наперевес.       Конечно же рванёт, никаких сомнений!       — Быть может, вы уже начнёте что-то делать, а не будете стоять, как истуканы? — донёсся до ушей недовольный голос Рейес де ла Круз. Директор вышла из здания школы самой последней, на ходу поправляя очки и награждая хоть и медлительную, но оттого совсем не кажущуюся менее грозной черепаху оценивающим взглядом. — Опрокиньте её, чтобы не добралась до реки. А уж дальше будет видно, как её угомонить.       — Вы двое, — решительно кивнув на всё равно что приказ и принявшись закатывать рукава, кинул Сабато Лулу в сторону переглянувшихся между собой Юго и Энцу, — приведите Марселу и Леарко, нам сейчас очень пригодится успокаивающий «Дождь».       — И найдите мне тех, кто это устроил, — холодно добавила мадам Рейес. — У меня к ним очень серьёзный разговор.       …Как выяснилось, отловить ответственных за устроенный хаос воспитанников Леви А Тана не вышло: воспользовавшись суматохой, они успели сделать ноги, причём не просто спрятавшись где-то на территории школы, а умудрившись удрать с неё прочь. Когда и каким образом они вывели с охраняемой парковки свои мотоциклы, оставшись незамеченными, объяснить не взялся никто – особенно ответственные за эту самую охрану люди – однако с фактами спорить было невозможно. А уже то, что следом за Майно и Бертой пропал ещё и вроде бы способный помочь с решением проблемы Леарко, удивления не вызвало… Скорее даже, именно на Леарко теперь большая часть голосов готова была водрузить весь груз ответственности, как на главного организатора.       Сабато Лулу с задачей опрокинуть гигантскую черепаху справился – всё-таки силовой атрибут облака был способен на многое, особенно когда хорошо развит и используется умело. На помощь ему даже поспешила Хибари Мидори, вызвавшаяся попытаться отвлечь Энзо от реки: не то из-за любви к животным в целом, не то просто из любопытства, а получится ли как-то сладить даже с таким чудов… зверем. Хотевшая было одёрнуть подругу Гокудера Джианна впоследствии разве что махнула рукой ей вслед, понимая, что образумить всё равно не выйдет, и пригрозила сломать слишком уж воодушевившейся Миуре Име фотоаппарат – нечего превращать совсем не шуточную ситуацию в повод для красочной фотосессии.       …Энцу между делом шепнул, что в случае чего обязательно купит ей новый.       — Пожалуйста, не нужно звонить отцу. — Джемма пригладила взъерошенные волосы и сцепила пальцы в замок, виновато поглядывая в сторону окна: Энзо лежала вверх тормашками, раскачивалась на панцире из стороны в сторону и уменьшилась пока что всего наполовину, однако уже это обнадёживало.       — Он вообще знает, что ты здесь? — Рейес де ла Круз сняла очки и медленно протёрла их, словно бы выгадывая этим простым действием себе время на раздумья.       — Я как раз хотела позвонить и рассказать вечером, — немного не к месту кивнула Джемма. — Но если расскажу о случившемся…       — Да ладно, ничего же такого и не случилось. — Энцу и сам не до конца понимал, почему вынужден торчать в кабинете директора вместе с отчаянно ищущей способы избежать огласки Джеммой Каваллоне. Сабато Лулу сказал, что кто-то один будет головой отвечать за то, чтобы в ближайшее время всё было тихо, и Юго с присущей ему природной изворотливостью уже в следующий миг растворился в воздухе, что-то там пробормотав про важный звонок и сообщении от поста охраны. Энцу честно дал себе слово, что когда-нибудь обязательно переплюнет этого желтоглазого чёрта в умении сбегать от проблем, но пока просто не представлял, что для этого нужно.       Насколько Энцу уже успел разведать, Джемма Каваллоне числилась в составе класса, за который раньше отвечал Йон Добрэ – на территории академии она была частым гостем, а синьор Добрэ был в неплохих отношениях с её отцом, потому и замолвил за неё словечко перед директором, каждый раз давая обещание, что при её появлении обязательно за ней присмотрит.       …Вот только непосредственно сейчас Йон Добрэ в школе отсутствовал, а значит, поручиться за гостью будет некому.       — «Дракула» снова ушёл? — Джемма заметно поникла. — А я-то думала, почему его не было видно, когда все на улицу выбежали…       Энцу мысленно сделал себе пометку, что просто обязан выжить в этой школе хотя бы до тех пор, пока не познакомится с этим странным учителем. Быть может, уроки истории были не самыми любимыми, особенно когда в них вплетались ещё и некоторые специальные аспекты, связанные с закулисным участием теневого мира в тех или иных событиях, но… Похоже, Йон Добрэ умел подать как материал, так и себя, раз по нему и его урокам тут почти все скучали.       Рейес де ла Круз ещё какое-то время словно бы намеренно подавила тишиной на нервы – и нервничать, как ни странно, начал именно Энцу, Джемма Каваллоне проявляла чудеса сдержанности и уверенности в себе – а после со вздохом сообщила, что гостья может остаться на территории школы. По крайней мере, если попытается не доставлять проблем и будет всегда держать свою монстроидную черепаху при себе, чтобы недавнего хаоса не повторилось.       Энцу почти вышел из кабинета следом за радостно улыбнувшейся на вынесенный вердикт Джеммой, как его оттеснил обратно ворвавшийся внутрь человек. Отскочив назад и почти сразу в сторону, чтобы не преграждать путь к директорскому столу, Энцу кое-как признал в этом взъерошенном и до сих пор как смерть бледном мужчине оказавшегося в самом центре событий учителя физкультуры.       — Заявление об увольнении? — даже не взглянув на впечатанную в стол бумагу, вздохнула мадам Рейес.       — Именно, — незамедлительно кивнул учитель в ответ. — Я долго терпел весь этот беспредел, но с меня довольно. Одно дело, когда эти дети сговариваются меня со свету сжить, потому что в преддверии выходного у них крышу сносит, но… Гигантская черепаха? Серьёзно?! Это уже ни в какие ворота! — Директор упёрлась в стол локтями и, сцепив пальцы в замок, уронила на них подбородок, продолжая смотреть на собеседника поверх очков. Энцу грешным делом подумалось, что эта порой пугающая своей невозмутимостью женщина видела на своём веку вещи и пострашнее, чем парарептилия-переросток. — И не пытайтесь меня отговорить, в шестой раз у Вас это не выйдет.       …В шестой?       Энцу даже забыл, что вроде как собирался уходить. К тому же, никто ему об этом напоминать не спешил, как если бы о его существовании в кабинете вообще забыли.       — Доработайте хотя бы до конца семестра. — Рейес де ла Круз всё-таки опустила взгляд на лежащее перед ней заявление: буквы на нём плясали, несколько разводов и зачёркиваний выдавали неслабую спешку или просто нервозность во время написания. — Я увеличу вам оклад. Удвою, например.       — И не просите!       Энцу затаил дыхание, осторожно переводя взгляд с директора на несчастного учителя.       Похоже, тот держался на своём месте отнюдь не из-за альтруизма и не по призванию – и не потому что как-то сумел найти общий язык с детьми – а просто потому что его каждый раз удерживали от побега. Вряд ли только деньгами, тут точно должен был работать ещё и неплохой навык дипломатии или просто хорошие познания в психологии.       Немое противостояние почти закончилось победой Рейес де ла Круз – вероятно, её победой и закончилось бы, реши она продолжить настаивать на своём – однако она всё-таки с заметным обречением выдохнула и, осторожно передвинув лист с заявлением с центра стола на край, кратко кивнула, давая понять, что подпишет увольнительную. Было это актом милосердия или просто из-за усталости и нежелания спорить именно сегодня, так и осталось неясным.       — Спасибо. — То ли показалось, то ли получивший отмашку учитель даже в росте чуть убавил, будучи на время разговора натянутым, как струна, и теперь расслабившись и позволив себе больше не храбриться и не пытаться казаться сильнее духом, чем есть. — И… извините.       — Можете идти.       Энцу как можно тише выскользнул из кабинета следом за заметно повеселевшим учителем и осторожно прикрыл дверь, успев расслышать, как скрипнул выдвигаемый ящик стола и зашуршали бумаги. Возможно, у мадам Рейес был кто-то на примете на замену, иначе, наверное, настаивала бы на своём до победного.       Альто наполнял уже четвёртый стакан, и Энцу лихорадочно подсчитывал в уме, на сколько ещё порций хватит остатков его зарплаты. Просадить её всю во время празднования в честь её же и получения в планы как-то не входило, но Энцу всё-таки имел глупость ляпнуть, что всех угощает. «Всех» включало в себя Венди и Лиро, однако первая пить умела отменно, а на второго алкоголь, как иногда казалось, вообще почти не действовал… И неаккуратное «Сколько влезет» теперь аукалось Энцу в виде нескромной суммы последующего счёта. Нет, конечно, друзья войдут в положение и разделят хотя бы часть оплаты, но всё-таки в следующий раз неплохо бы держать язык за зубами. К тому же, некоторую часть суммы Энцу уже просадил, всё-таки махнув вместе с Юго в Маратею, – благо, от идеи позвать с собой Венди всё-таки отказался, иначе обанкротился бы точно, желая её как-нибудь побаловать и просто не прослыть жадным.       Что же, быть может, в следующий раз. Да, точно, в следующий – обязательно.       — Нет, правда, это самое дикое место в мире! — всплеснув руками, констатировал Энцу, гоняя по пустому стакану кубик льда и как-то не решаясь заказывать себе ещё выпивки. В глазах недвусмысленно начинало двоиться, и если видеть двух Венди было даже приятно, то вот двух Лиро – не очень.       — Галапагосские острова или Парк Дейнтри? — подперев кулаком щёку, невинно поинтересовалась Венди, подмигнув открывшему было рот Альто, мол, не встревай, иначе всё испортишь.       Бармен, что-то прикинув про себя, разве что кратко кивнул и приготовился просто слушать. Или смотреть. Или ещё одно небо ведает к чему – после пересказанного вечера главного позора Энцу с танцами у шеста и ещё каких-то отдельных дополнений, никак к нему не относящихся, но при должном желании и количестве способных с ним потягаться, можно было только гадать, что ещё этот странный человек может вытворить.       — Голо-по-стро… Дани-три… Блин! — Энцу икнул и чертыхнулся. Расслышать-то он вроде расслышал, даже несмотря на почему-то именно сегодня слишком громкую музыку на заднем фоне, но язык упрямо отказывался выговаривать вычурные названия. — К чему ты это вообще?       — Ну, Галапагосские острова и Парк Дейнтри входят в число самых нетронутых людьми мест в мире, — самым невинным образом оповестила Венди, намеренно выскороговорив названия и проследив за тем, как Энцу показательно высунул язык, отказываясь пытаться это повторить. — Иначе говоря, «диких».       — О, — многозначительно хмыкнул Энцу, всё же поставив на барную стойку свой стакан и щелчком отправив его в сторону Альто. — Это, конечно, круто, но… Вообще-то я про школу говорил.       — Парень, да ты влюблён, — ткнув Энцу в плечо, хохотнул Лиро.       — Я? В кого?       — В меня, конечно же! — Венди эффектно откинула за спину волосы. — Или есть другие претендентки?       — Ты вне всяких конкуренций, — незамедлительно сообщил Энцу, а после, взявшись за вернувшийся уже наполненный стакан и благодарно улыбнувшись Альто, поинтересовался: — А если честно?       — В школу ты эту свою адскую влюблён, — услужливо подсказал Лиро. — Какой день уже соловьём о ней заливаешься.       — И это при том, что ты вечно бурчал, мол, ненавидишь детей, ибо их на тебя в своё время повесили… — Венди задумчиво нахмурилась, вспоминая точную формулировку, — «три штуки возрастом до десяти и в два раза больше тех, что вдвое-втрое старше», так, да?       Энцу, как раз поднеся стакан к губам и отпив, поперхнулся и закашлялся. Однажды Венди точно доведёт его до ручки, особенно если продолжит вот так без предупреждения заставлять вставать перед глазами то, что уже давно закинуто в самые дальние уголки памяти.       Нет-нет-нет, он лучше вспомнит, как три ночи подряд разучивал в тюрьме проклятую тарантеллу или в кровь поистыкивал все пальцы цыганской иглой, стараясь постичь науку прошивания подошв рабочих сапог. Или как зазубривал на спор словарь по французскому – на кону тогда стоял обещанный корпусным надзирателем ящик пива, отвратительного, по мнению Энцу на вкус… Но выиграть его для своей камеры на четверых было делом принципа, пусть даже таланта к языкам у него никогда замечено не было. Да никаких талантов, если задуматься, у него не было, любой минимум всегда вбивался кулаками и ещё какими-то явно не приемлемыми нормальным миром способами – однако, как показала жизнь, Энцу всё же был способен на многое, хоть и часто понимал это во время глупых попаданий «на слабо» или когда нужно было срочно прикрыть собственные косяки.       — Ты говорил, у вас выжили учителя физкультуры, так? — между делом поинтересовался Альто. — Замену-то нашли?       — У нашей мадам-директор, кажется, было несколько человек на примете, но никто так и не откликнулся, — мотнув головой, выдохнул Энцу. — Юго тут на днях выдал, что, может, ему самому попробовать: он вроде как всех уже более-менее знает, подход найти сумеет… Да и зарплата раза в три больше, чем наша официальная. Зарплата, кстати, это аргумент, я сам бы от такой не отказался.       — Ну так попробуй сам на место учителя сунуться, чего стоит-то? — развёл руками Лиро. — Много ли от физрука требуется? Знай себе гоняй детвору, это ведь не науку вести.       — Забываешь, что у меня за спиной послужной тюремный список, с которым на нормальную работу не берут, — покачал головой Энцу.       — Да ладно, выбор у них всё равно не велик, раз никто к ним не идёт! — отсалютовав в пустоту, фыркнула Венди. — К тому же, ты всегда можешь подавить на жалость, мол, войдите в положение, так и сяк…       Энцу, слушая неожиданно обрастающую глупыми деталями и предположениями беседу, отодвинул от себя стакан подальше. Пить больше не хотелось, да и просто идея была… До ужаса идиотской, но вполне себе стоящей рассмотрения. Хотя сам бы он, наверное, в таком ключе даже думать не стал. Он, в конце концов, не самоубийца, чтобы лично подписывать себе приговор, вызываясь добровольцем на проклятое место. Хотя преподавательский оклад, включающий в себя какую-то там обещанную директором де ла Круз надбавку, всё-таки выглядел куда привлекательнее, чем весьма скромная зарплата разнорабочего, официально числящегося простым уборщиком.       …Но всё же лучше было подумать над этим на трезвую голову. И на крайний случай посоветоваться с Хель стоит ли так высовываться с учётом того, где именно Энцу работает. Хотя уж кто, а Хель, скорее всего, точно смеха ради эту идею поддержит.       Неопределённость и сопутствующий ей хаос в лице слишком распоясавшихся учеников длились неделю, в течение которой ребятню пару раз согнал на спортивную площадку Сабато Лулу и каким-то немыслимым образом припугнул абсолютно лишённый инстинкта самосохранения Юго. Хотя касательно успеха последнего, почти неотступно сопровождаемого пару дней подряд Миурой Имой, у Энцу были догадки, тысяча и одна, и лидировал среди них вариант с каким-нибудь фото-компроматом – от этого желтоглазого дьявола не убыло бы, тем более что Има, похоже, только и рада была помочь.       Самый отчаянный в своей жизни поступок Энцу решил совершить ближе к выходным. Если ему не повезёт – именно «не» – и Рейес де ла Круз вдруг согласится нанять его хотя бы на испытательный срок, то он сможет оценить обстановку и за дарованный впоследствии день передышки попытаться придумать, как выживать дальше. В конце концов, в его жизни чего только ни случалось, вряд ли один школьный набор детей, поделённый, к тому же, на несколько частей, а не валящийся на голову всем скопом сразу, сумеет былые ужасы переплюнуть.       — Опыта, я так понимаю, синьор Аллегро, у Вас нет никакого. — Мадам Рейес не спрашивала, она именно утверждала, сверля неожиданного просителя оценивающим взглядом.       — К счастью, нет. — Энцу и не сразу сообразил, что именно ляпнул, но исправляться смысла не видел. К тому же, директор, кажется, даже оценила. — Но у меня есть оптимизм и большой карточный долг.       Про карточный долг придумали Лиро и Альто, и Энцу вроде бы совсем не хотел использовать эту на первый взгляд унизительную ложь – в картах он считал себя непобедимым и не без причин, главной из которых была всегда спасающая интуиция – однако перед лицом Рейес де ла Круз как-то слишком естественно было совершать глупости и говорить больше, чем хочется.       …Из-за строгого взгляда из-под очков она была похожа на почти забытую учительницу из прошлого, которая любила отсчитывать за малейшую провинность и которую можно задобрить, только надавив на жалость, чем многие часто пользовались. Энцу был в числе этих многих и редко когда этого стыдился – на войне все средства хороши, а школьную жизнь никак иначе назвать и не выходило. Как и просто жизнь впоследствии, даже до первой колонии.       — Языки знаете? — чуть помолчав и перекрутив между пальцев ручку, поинтересовалась Рейес де ла Круз.       — Простите? — осторожно переспросил Энцу, не сразу сумев переключиться с одной мысли и темы на другую. Вроде бы его спрашивали на тему так и не появившегося личного транспорта и постоянного места жительства, и тут вдруг перескочили на какие-то профессиональные качества.       — У нас есть дети, почти не говорящие на итальянском, — невозмутимо пояснила мадам Рейес. — Понимаю, что для ведения уроков физкультуры особых знаний не нужно, но всё-таки Вам придётся общаться с детьми и вне своих занятий. — Она как-то странно улыбнулась и добавила, не дав задать вполне очевидный вопрос: — Уж поверьте, придётся. Так что насчёт языков?       — Ну, несколько я знаю… — уклончиво ответил Энцу.       — Например.       — Хм, если не считать слишком простой английский и родной японский… — Энцу прикусил губу и скосил глаза в сторону, прикидывая про себя, что бы такое наспех сообразить. А после с улыбкой выдал: — J’adore L’allemand!*       — Aber ich nicht so viel**, — покачав головой, неопределённо вздохнула Рейес де ла Круз.       — Но почему? — от удивления вновь вернулся к нейтральному итальянскому Энцу. — Немецкий довольно простой, не то что какой-нибудь испанский. — Перед глазами, как наяву, всплыло лицо тюремного надзирателя из мадридской тюрьмы, и Энцу едва заметно передёрнул плечами. Он вроде бы давно разучился бояться подобных людей, грозных на вид, но всё-таки сдерживаемых рамками законов и правил, однако всегда находились те, чью совесть покупали. — Мне всегда казалось, что тот, кто создал испанский, — как можно более легкомысленно махнул рукой Энцу, — руководствовался правилом: «А давайте поиздеваемся на итальянским».       — Испанский, чтоб Вы знали, синьор Аллегро, мой родной язык.       — Извините!       Вопрос относительно наличия хоть какого-то диплома тактично обошли стороной, хотя ближе к концу сымпровизированного собеседования Энцу всё-таки поинтересовался, между делом так, а у многих ли учителей академии вообще есть реальное право преподавать. Как выяснилось, исключая отсутствующего Йона Добрэ и, как ни странно, Сабато Лулу, профессиональная корочка была только у троих, да и те точно работали здесь далеко не по призванию.       Мафиозная школа могла не опасаться проверок, не проходила никаких аккредитаций и не готовила к выпускным экзаменам в прямом смысле этого слова: в зависимости от того, что желали для своих детей родители, впоследствии просто оформлялись и заверялись нужные документы – выпуска или же для дальнейшего поступления в высшие учебные заведения… Или же, если особых предпочтений не было, просто выставлялась общая успеваемость, с которой можно было уже пытаться что-то сделать самостоятельно.       — Мы можем снабдить Вас дипломом и даже вполне реальной трудовой книжкой, синьор Аллегро, если вопрос был именно с этим подтекстом, — лукаво улыбнулась Рейес де ла Круз, — но только при условии, что Вы отработаете хотя бы год. Чистая благотворительность здесь не в чести.       — Лучше бы мне за тот же год подправили биографию, — криво улыбнувшись, потёр шею Энцу.       — С чем-то подобным Вам может подсобить разве что кто-нибудь из родителей местных учеников. Но я сильно сомневаюсь, что Вы захотите пользоваться их услугами.       — Это точно, не захочу.       На повёрнутый в его сторону экран компьютера со сделанной буквально за десять минут черновой заготовкой диплома Миланского государственного университета Энцу смотрел во все глаза, мысленно прикидывая, сколько же это должно стоить – обычно на это уходила либо куча денег ради качества, либо впоследствии куча нервов при каждом предъявлении и проверке… Однако если учесть связи, полученные просто из-за факта работы в этой академии и с этими детьми, то несчастная дипломная бумажка в случае получения будет самой, что ни на есть, настоящей. Да ради такого – с бесплатным плюсом официального стажа – можно продержаться и год, и даже дольше!       …Над тем, как Энцу с непонятной даже ему самому улыбкой прижал к груди выпрошенную распечатку чернового варианта своего возможного будущего, Рейес де ла Круз смеялась долго и громко, но до того Энцу уже не было никакого дела.       — Начнёте с понедельника? — решив, видимо, позволить собраться с мыслями и настроиться на предстоящую работу, предложила мадам Рейес.       — Могу попробовать и с сегодняшнего дня, — поглаживая осторожно свернутый в трубочку лист, отозвался Энцу. — Так сказать, чтобы оценить силы свои и чужие.       — А потом на выходных купить билеты в Австралию и больше не возвращаться? — прозорливо поинтересовались в ответ.       — Лучше сразу в Антарктиду. Говорят, людям с её гражданством можно путешествовать по миру абсолютно безвизово.       — Вы верите в эту чушь?       — Я готов поверить во что угодно, если оно позволит мне жить безбедно. Кроме, пожалуй, излишне реальных иллюзий.       — Понимаю.       Первое впечатление, как известно, бывает очень важно и часто определяет общение.       Энцу смотрел на тех немногих, кто всё-таки соизволил явиться на спортивную площадку, и мысленно прикидывал, насколько велик шанс, что его карьера закончится, так толком и не начавшись. Если он не сумеет организовать этих чертей, то плакало всё ещё в стадии зародыша.       Единственными, кто хоть сколько-то соответствовал запросам урока физкультуры, были Миура Има и Гокудера Джианна – они, к удивлению Энцу, были даже в форме и, кажется, настроены что-то делать. Вероятно, просто из-за неумения сидеть смирно и желания хоть чем-то себя занять. Хибари Мидори приглаживала короткую юбку и всем своим видом показывала, что она пришла просто за компанию, равно как и поспешивший накинуть на голову капюшон Ямамото Нагито, вообще вытащенный из здания школы за локоть неугомонной Имой. Собственно, заставлять кого-то вроде Нагито заниматься со всеми, да ещё и на равных, точно было плохой идеей, иначе он мог отправиться обратно в больничное крыло, свалившись с переутомлением… Хотя, если позволить ему бездельничать на глазах всех остальных, это воспримут в штыки, но на первый раз можно было спустить подобное с рук, а дальше видно будет – главное, придумать, как бы отговорить всё ту же Иму притаскивать на урок физкультуры фотоаппарат, с которым она почти не расставалась, чтобы тот не оседал в руках Нагито, служа оправданием.       Одерик и Адемар де Данпьер без какого-либо стыда заявили, что они вообще пришли, только чтобы посмотреть, правда ли ходивший по школе с щёткой наперевес уборщик вдруг переквалифицировался в учителя. Почти синхронно оттягивая вороты своих свитеров, они изредка переглядывались между собой и как-то странно потирали пальцы и ладони, словно бы не привыкши, что в руках пусто. Энцу вспомнил череп, с которым эти двое обычно таскались по школе, передавая туда-сюда, и мысленно поблагодарил всех богов, каких только вспомнил, что они не притащили его на улицу. А то, мало ли, случайно разбили бы, истерика точно была бы знатная, да ещё и на учителя могли бы всё свалить – и тот факт, что его пугает совсем не сам череп, а вероятность влияния его сохранности на непосредственную работу, как-то быстро отошёл на второй план.       — Сколько вас должно быть всего? — поглядывая в сторону скромно пристроившейся чуть поодаль Джеммы Каваллоне, пришедшей на спортивную площадку просто из солидарности и любопытства, поинтересовался Энцу.       — Четырнадцать или шестнадцать, но это если с другими группами не соединяют, — заметив, что никто не спешит отвечать, бодро отрапортовала Миура Има.       — Марс ещё подойдёт, только позже, — с улыбкой оповестила Хибари Мидори, потеребив пальцами неизменную косичку-колосок.       — Почему позже? — со вздохом поинтересовался Энцу, припоминая, что Супербиа Марсела, и правда, обычно всегда появлялась на уроках физкультуры и относительно послушно выполняла выдаваемую норму.       — Нас ищет, — в один голос хмыкнули близнецы де Данпьер.       — Ясно всё с вами. — Энцу неопределённо вздохнул и потёр лоб.       …И с этим ему предстояло работать.       Кажется, прошлый «Несчастный» умудрился за три месяца хоть как-то построить местных ребят, так что даже из этой представшей в составе одной третьей группы на уроке появлялись почти все – и Энцу не был намерен ему проигрывать. Хотя бы потому что пары-тройки серьёзных сравнений в его пользу будет достаточно, чтобы Энцу в глазах этих дьяволят вообще ничего не стоил.       — Насколько я понял, вы почти все из одного класса, верно? — задумчиво потёр подбородок Энцу. Он и не сомневался, что первый блин выйдет комом, но стоило хоть как-то обезопасить себя от того, чтобы все последующие вообще не сгорели до углей. — Кто у вас староста?       — Староста? — удивлённо переглянулись между собой братья де Данпьер, словно бы вообще услышав это слово впервые.       — Ну, кто-то же должен быть назначен среди вас самым главным, — нехотя добавил Энцу. — Буду говорить с вами через него.       И он с надеждой покосился в сторону Миуры Имы.       Если у этой заведомо сочтённой самой худшей головной болью группы кто-то и был вообще выбран на роль главного ответственного, то идеальным вариантом была бы именно Има – она достаточно проста, чтобы слушаться и трудиться, несмотря на ответственность, и достаточно проста и непронимаема, чтобы выполнять всё в лучшем виде, не обращая внимания на возможные недовольства.       — «Староста», если можно так выразиться, у нас Рикарда, — убивая все надежды, сообщила Мидори, кинув косой взгляд на здание школы. — И среди нас её, как Вы понимаете, синьор Энцу, сейчас нет. Да и вообще почти не бывает.       — Рикарда – это, если я не ошибаюсь, которая Ардженто? — на всякий случай решил уточнить Энцу.       — Она всё продолжает представляться этой «фамилией»? — Ямамото Нагито постарался натянуть капюшон ещё ниже на лицо. Говорил он редко и дольно тихо, так что о его присутствии вообще можно было запросто забыть.       Энцу вообще подозревал, что атрибут отца у него проявлялся в самой меньшей степени из всех ребят, которых он видел в школе с пробуждённым Пламенем Дождя. Если бы Энцу взялся судить или просто намеренно всё выяснить, то до последнего ставил бы на то, что вместо умиротворения у Нагито скорее был обнимающий его за плечи «Туман». Энцу даже вроде как догадывался, от кого именно перешедший, но проверять не стремился.       Какое ему, в конце концов, дело? Эти дети ему чужие, а с их родителями и подавно лучше дел не иметь и даже просто лишний раз не пересекаться. Уже хватило в своё время.       — Та-ааак… — Энцу показательно хрустнул пальцами, — где сейчас эта ваша Рикарда?       — Спросите чего полегче, — незамедлительно фыркнул Одерик де Данпьер. Потерев пальцы и наградив их слегка растерянным взглядом, видимо, реально не привыкнув, что в руках пусто, он непонятно цыкнул и повернул голову в сторону брата.       — Например, теорему Эренфеста, — подхватил Адемар, перенимая не просто словесную эстафету, но и полностью копируя скучающую интонацию, словно бы нечто подобное повторялось уже неизмеримое число раз и успело ужасно надоесть.       — Вот сейчас как возьму и спрошу! — с вызовом скрестив руки на груди, изрёк Энцу.       А после, опомнившись, мысленно влепил самому себе подзатыльник.       Для начала неплохо было бы узнать, что это вообще такое. Однако если прямо сейчас он вдруг вытащит телефон и начнёт лихорадочно шариться в интернете в поисках ответа, это даст лишний повод в нём усомниться.       — Как будто недавний уборщик, вдруг получивший повышение до физрука, может знать такое адское нагромождение формул, — предсказуемо хохотнула Гокудера Джианна.       — А я очень многогранная личность и могу во многом удивить, — показательно оскорблённо хмыкнул Энцу. — Значит, так. — Он не придумал ничего лучше, чем громко хлопнуть в ладоши, привлекая внимание и обрывая заодно таким образом все вроде бы уже заготовленные и почти сорвавшиеся с языков реплики детей. — Я сейчас иду за вашей Рикардой, а вы пока начинаете разминку. Кругов двадцать вам должно хватить.       Энцу беспощадно обвёл рукой нескромного размера площадку, непрозрачно намекая, что бежать нужно далеко не по внутреннему кольцу, размеченному для эстафет и стометровок, а по внешнему, в разы больше.       — А мне тоже бежать, синьор Энцу? — невинно поинтересовалась Хибари Мидори, поправив расходящуюся из-за пары не застёгнутых пуговиц блузку и ещё раз для верности одёрнув короткую юбку. — Не сказать, чтобы я стеснялась, но… Немного неудобно.       Энцу и не сомневался, что стеснения или стыда от этой невозможной особы он не дождётся, даже если будет взывать к ним по двадцать четыре часа в сутки. И старался смотреть хоть сколько-нибудь выше её головы, чтобы вроде бы и видеть лицо, но не видеть ничего ниже. Провокация была слишком откровенной и до смеха простой, но, чёрт подери, действовала безотказно – а он вроде бы не какой-нибудь студент-практикант, который смущается из-за таких глупостей… Но всё равно было через раз то по-настоящему неловко, то просто немного боязно, что на этом всё равно могли сыграть, фамилия Хибари располагала к благоразумному опасению.       — В следующий раз будешь готовиться к уроку, как следует, — не сдавая позиции, утвердил Энцу. — Не стоим, а начинаем разминку. Приду – проверю, кто сколько пробежал.       — И как же Вы это сделаете? — искренне полюбопытствовала Миура Има, для верности пару раз присев, разминая ноги. Вот уж в чьей искренности и в чьём послушании сомнений не было, так это в её, хоть что-то радовало.       Хотя одновременно это и немного напрягало. В конце концов, часто случается, что видимая покладистость впоследствии выливается в те ещё проблемы, когда просыпаются внутренние черти.       …Кстати, что касалось чертей, которые точно водились на дне одного определённого мрачного и вечно словно бы ускользающего от глаз омута.       — Вот так. — Энцу в несколько широких шагов подобрался к старательно притворяющемуся невидимым Ямамото Нагито, выхватывая из его рук фотоаппарат и, включив его, вновь вкладывая в руки. — Становишься вот здесь, — намеренно подвинув словно бы ушедшего в себя паренька на пару шагов вправо, чтобы растормошить и чуть ли не разбудить, скомандовал Энцу. — И снимаешь, как все остальные бегут. — Он ткнул в случайном направлении, намечая ориентир, который стоило считать за начало круга. — Приду и проверю, кто сколько успел за моё отсутствие. А кто решит в моё отсутствие бездельничать, будет бежать при мне, но наперегонки с завхозовым доберманом, — напоследок утвердил Энцу с широкой и ничего хорошего не обещающей улыбкой. — Уверен, Лаболас с радостью подсобит мне за лишнюю сладкую кость.       И Энцу, важно кивнув самому себе, решительным шагом направился в сторону здания академии.       Где именно искать вдруг оказавшуюся «старостой» Рикарду Ардженто он догадывался – в конце концов, он уже не единожды обнаруживал её в одной из учительских комнат отдыха, которую при этом самом обнаружении впоследствии весь день старательно обходил стороной… Но, похоже, с этим принципом придётся распрощаться, если хочет выжить на новой должности.       — Джек-пот, — сам себе констатировал Энцу, открывая нужную дверь и мысленно радуясь тому, что пока не успел отдать отныне не нужную ему связку ключей Юго. В идеале, он не отказался бы и дальше иметь эти ключи при себе, упросив Сабато Лулу позволить их носить или просто поспешно сделав копии, пока не отняли.       На экране включенного телевизора тихо играл какой-то музыкальный канал, тогда как Рика – лишний раз называть её полным именем Энцу не хотелось даже мысленно, не заслужила – почти привычно полулежала на диване, свалив три подушки друг на друга и, по всем первичным признакам, видя седьмой сон. На журнальном столике мигал пришедшими, но не прочитанными сообщениями мобильный телефон.       Отказавшись от идеи просто несколько раз хорошенько тряхнуть наглую девицу за плечи, Энцу навернул по комнате круг, выключая телевизор и раздвигая шторы. Сработало на «Ура!» – исчезновение фонового шума и появление лишнего света всегда было куда эффективнее, чем прямое воздействие.       — T’entraves?*** — прищурив глаза, не желая открывать их полностью, недовольно поинтересовалась Рика, найдя взглядом помешавшего отдыху человека.       Энцу нахмурился. Слово оказалось незнакомым, но интонация точно выдавала крайнюю степень недовольства. Возможно, он всё-таки слегка приукрасил, когда заверял Рейес де ла Круз, что проблем с языками у него не возникнет… Хотя, если подумать, не так давно эта наглая особа вполне себе неплохо говорила на итальянском, причём явно не благодаря тому, что изучала его как иностранный.       И потом, даже не зная перевода, Энцу всегда мог сыграть на видимости обратного.       — Désolé, je ne parle pas français. — Он как можно шире улыбнулся и сложил руки за спиной, всем своим видом желая показать, что якобы всё понял и взял на заметку, однако смысла как-то по-особому реагировать не видит. Или просто считает это выше себя. Спасибо одному из соседей по камере, научившему подобному подходу, уже не единожды сослужившему неплохую службу.       — Сказать, что не говоришь по-французски, на этом самом французском… — многозначительно протянула Рика, садясь нормально, свесив ноги с дивана, и растирая заспанные глаза.       Судя по тому, что вернулся итальянский, больше показательно важничать она не собиралась. Или же…       — Самый умный, да?       — Ого! — хоть и вновь ничего не поняв, на этот раз всё-таки искренне восхитился Энцу. — Вот на русском я точно не говорю. Научишь?       — Пошёл к чёрту.       — Да я уже в обители его.       Из окна кабинета химии на третьем этаже на спортивную площадку открывался самый лучший обзор – если исключить крышу, куда путь был в последние дни заказан из-за бдящего Сабато Лулу, всё ещё пребывающего после происшествия с гигантской черепахой не в самом лучшем расположении духа. За тем, как новый учитель, весь последний месяц расхаживавший по школе с половой щёткой наперевес, многозначительно покачал головой и, отлучившись на пару минут во второй раз, вернулся в компании завхозового добермана на довольно коротком поводке, наблюдали с тройной внимательностью и оценкой.       Одним делом было, когда преподаватели брались угрожать или просто сыпать разной степени странности обещаниями, но совсем другим – когда что-то из этих обещаний вдруг исполнялось. Адемар и Одерик де Данпьер, опасливо переглянувшись между собой, попытались пару раз шикнуть и угрожающе махнуть рукой на шагнувшего в их сторону пса, а после, выругавшись и посетовав на отсутствие под рукой чего-нибудь острого и метательного, со всех ног кинулись наутёк в сторону здания академии. Расхохотавшаяся вслед Хибари Мидори на обещание обязательно ей это припомнить разве что гордо фыркнула и свистом подозвала к себе добермана, показывая вслед близнецам язык и давая понять, что в случае чего это адское животное за неё заступится.       Миура Има громко аплодировала разыгравшейся сцене, Гокудера Джианна на бегу пыталась перевязать съехавший хвост, Ямамото Нагито покашливал в кулак, передавая учителю доверенную ему ранее камеру, всё-таки показавшаяся на спортивной площадке Супербиа Марсела о чём-то тихо переговаривалась в стороне с Джеммой Каваллоне…       — Мой отец как-то так же действует иногда. Только обычно без предварительных предупреждений. — Сэнго Санта задумчиво дёргал серёжку в правом ухе, силясь нормально рассмотреть нового преподавателя физкультуры.       Не было похоже, что тот так уж-то в себе уверен, однако, похоже, был твёрдо намерен на проклятом месте удержаться, вон даже Рикарду каким-то чудом умудрился притащить, пусть даже было видно, что та пришла за ним в полусне и исключительно ради того, чтобы посмотреть, кто вообще из их группы вдруг решил в одночасье подчиниться заведомо не нравящемуся ей взрослому.       — Нагито-кун сказал, что имя твоего отца он поминал словно бы с уверенностью, что хорошо его знает. — Джессо Каллас машинальным движением поправил на носу очки. Выписали их только для чтения, но иногда Каллас просто забывал их снимать. — Много ли сейчас таких самоубийц?       — Единицы, — зачем-то решила ответить на явно риторический вопрос Виолет.       Фамилию отца она старалась использовать как можно реже, поскольку в последние несколько лет почти не видела его вообще, а материнская казалась ей слишком громкой: не потому что была известной, а потому что совсем не подходила по своему значению для хрупкой на вид девушки. Собственно, матери эта фамилия тоже не шла, не говоря о том, что имя у неё тоже было каким-то немного дурацким, скорее всего, потому что было вымышленным исключительно для работы… А кем именно эта женщина была вне работы не знал, наверное, и отец Виолет – а если и знал, то предпочитал благоразумно молчать, не то не желая представлять её официально, не то просто забавы ради.       — Сходить, что ли, к нему на урок пару раз… — задумчиво хмыкнул Санта.       — А вот я не очень хочу идти. — Виолет немного неуверенно потёрла пальцы. — Не люблю так называемую физкультуру.       — Взаимно, никакого желания лишний раз напрягаться, лень, — поддержал Каллас. — Хотя мне всё равно любопытно, что этот Аллегро Энцу из себя представляет.       — Вы трое помирились и снова вместе? — присвистнули за спиной. — Жуть-то какая.