Ночь на исходе, Время подходит, Лёгкий прохладный подул ветерок. Будит он нежить Спящую нежить. Спи, засыпай поскорее, дружок. Тех, кто не спит, священник седой Всех поливает святою водой.*
Все застыли в недоумении, даже сам Александр не понимал, что сейчас происходит. — Здравствуй, дитя Иисуса, мы вас ждали, правда? — темноволосая женщина со смиренной и печальной улыбкой посмотрела в кроватку, а затем перевела взгляд прямо на паладина. Андерсон молча вздохнул, он не знал, что ему делать и как реагировать. Вампиры умеют лгать и притворяться так, что это будет выглядеть как чистая правда. Главное не дать им затуманить разум. — Почему ты бездействуешь? — спросила женщина разворачиваясь к нему и делая шаг навстречу, заставляя священника приготовить штык к атаке. Александр не знал, что ответить и ловил на себе недоумённые взгляды воинов «Искариота». Женщина просто молча вышагивала навстречу святому отцу, улавливая его тихие молитвы и замечая, как покидают помещение остальные. С каждым шагом ей становилось всё больнее: от креста, от молитв и от сверкания серебра, ослепляющего её алые глаза. Андерсон стоял на месте, его ноги и руки налились свинцом. Сам он не понимал, почему не может просто взять и убить исчадье, как всегда до этого убивал нечисть, но в последний момент, когда между ними оставался один шаг, паладин проткнул грудь женщины штыком. — Аминь… — тихо прохрипела вампирша, — моя дочь… позаботься о ней, — она хмыкнула и в последний раз взглянула в глаза Александра. Теперь уже в её насыщенных рубинах отражалась вина, боль и разочарование. Её тело пеплом обрушилось на пол и от прокажённой осталась только её одежда. Андерсон с тем же недоумением и шоком от того, что произошло подошёл к детской колыбели, положив на её край тяжелую окровавленную руку. В ней, заботливо укрытая шёлковым одеялом, лежала здоровая на вид, но немного бледная девочка с серыми вьющимися волосами, она внимательно смотрела на убийцу матери своими красными глазами, как будто всё понимала и чувствовала опасность. — Кто там, отец? — Убейте и её тоже, всё равно издохнет! — Это же исчадье ада! Но сам священник не слушал крики подчинённых, готовых уже самолично зарезать младенца. Сердце подсказывало, что её не нужно убивать, ведь она совершенно беззащитна и не может дать отпор, но рука предательски занесла штык прямо над маленьким тельцем ребёнка. Он бы убил её, если бы глазки младенца не начали краснеть сильнее и не послышался бы жалобный детский плач. «Неужели я ослаб настолько, что не могу убить обычное дитя?» «Искариоты» замерли в омерзении и шоке, когда священник достал ребёнка из кроватки и взял на руки, воткнув штык в деревянный пол. Мало того, что он не смог в последние минуты собрать силы и убить женщину, которая сама хотела смерти, так ещё и взял в руки дьявольское отродье. — Отец, вы с ума сошли! — крикнул один из толпы, но тут же замолчал, заметив на себе грозный взгляд паладина. Агенты разом смекнули, что святой отец чокнулся окончательно и ему нужно уйти в отставку ненадолго, отдохнуть и развеяться. — Мы уходим, — резко ответил Александр и вышел из помещения с маленьким свёртком в руках. Он шёл последним и успокаивал дитя, замечая, что его крест не приносит девочке никакого вреда. А ещё он заметил небольшой медальон на её шее с искусной гравировкой, которая гласила: «Асура** из рода Молоуни***, юная графиня и последняя надежда». Пока священник держал её медальон, девочка уже вовсю игралась с крестом паладина и иногда посмеивалась, привлекая к себе внимание агентов. Андерсон опустил взгляд на девочку и заметил, что та уже минуту наблюдает за ним и сжимает ручками край его плаща. — Какое ты… странное дитя, — он снял с неё медальон и спрятал подальше, чтобы от такого богохульственного имени её не убили раньше, чем мужчина обсудит ребёнка с Папой, — может быть, когда-нибудь я верну тебе его…***
Путь их был не близким, выжившим даже пришлось потратить на младенца крупицы припасов, но она не доставляла много хлопот и «Искариоты» старались просто делать вид, что вампирского чада с ними нет. А после прибытия в Ватикан первым же делом сообщили Папе Римскому о сумасшествии отца Андерсона, на что тот согласился провести со священником беседу. Папа был удивлён, ведь впервые он сталкивается с вампиром, на которого не действуют кресты и молитвы никаким образом. Раньше, читая старые, запрятанные глубоко в архивах Ватикана, предания и рассказы о дампирах, иначе говоря детей вампиров и людей, он не думал, что когда-нибудь столкнётся с таким созданием. Это редкость в настоящее время, ведь вампиры, как правило, не желают портить свою кровь, смешивая с людской. Он долго размышлял насчёт младенца, но всё же решил оставить вердикт до того времени, как лично убедится в рассказанных агентами словах. А тем временем Александр всё больше удивлялся тому, что в Ватикане дитя восхищённо рассматривала всю церковь, особенно её привлекла икона самой девы Марии. Священнику приходилось иногда прятать глаза девочки, чтобы прихожане ненароком не увидели такое. Сам же Андерсон не испытывал к девочки ни зла, ни страха, он воспринимал её как обычного ребёнка и очень надеялся, что Папа поймёт его. Как ни странно Папа Римский принял его один, в помещении находились все священные атрибуты и несколько реликвий, которыми Андерсон испытывал младенца при Папе. Тут уже удивлялись оба, потому что девочка и впрямь оказалась тем самым дампиром из старых рассказов, хотя дампиры всё равно реагируют на свет и святую воду, а это дитя — ничуть. — Господи Боже, — произнес Папа, прикрывая рот и качая головой, — неужели такое до сих пор случается на белом свете? — Что прикажете делать с ней? — мужчины переглянулись и поняли друг друга без слов. — Если я не ошибаюсь, то дампиры могут жить не употребляя человеческую кровь… а сила их всего лишь наполовину меньше настоящего вампира. Интересно, сколько поколений дампиров у них уже прошло, чтобы родилась такая девочка. Пока Папа рассуждал, Александр рассматривал девочку, которая уже засыпала у него на руках, а когда Папа вновь поднял на священника взгляд, то, не без улыбки, заметил, как паладин тихо покачивает её, сам того не замечая. — Я тебя не отвлекаю, сын мой? — Андерсон резко остановился и виновато отвёл взгляд. — Я считаю, что стоит дать ей шанс, ты принял правильное решение тогда, в их логове. Милосердие у таких агентов, как ты, — редкость. — он положил руку на плечо паладина и вынес свой вердикт. — Если она останется с нами — то станет одной из сильнейших сестёр и в вере, и в бою. А если нет… то ты сам её убьёшь, Александр… Священник сглотнул и опустил взгляд на мирно спящее дитя. — Хорошо, — паладин сделал два шага в сторону двери, но тут его остановил голос Папы. — И ещё… воспитывать и растить её будешь ты и только ты, всё же это — твоя ответственность, но, так и быть, ты можешь просить помощи у сестёр, а теперь ступай. И священник ушёл. Теперь уже он был не один и с этого момента неожиданно стал приёмным отцом своей первой и самой необычной воспитанницы. Андерсон был не готов к такой ответственности, но это была его личная миссия, долгая и полная новых, для паладина и совсем ещё юной графини, открытий.